Восемь баллонов

Посетитель появился в половине первого ночи. Он вынырнул из стены дождя, принеся с собой запах холодной воды и терпких духов. Нежно зазвенел колокольчик на двери. Хибари разглядывал этого человека издалека - мокрого, замотанного в шарф, под браслетами не было видно запястий, волосы собраны в тугой светлый хвост. Мягкие черты лица, узкие пальцы, европейская внешность. Тяжелые, крепкие бедра бегуна или фигуриста. Низко сидящий ремень; стоит наклониться - будет видна нежная складка между ягодицами. Пожалуй, "ничего так" по меркам Хибари. Такие люди появляются в барах не для того, чтобы напиться, а чтобы снять кого-нибудь. - Какое тихое, приятное местечко, - сказал человек, оглядывая зал. Здесь не было ни души, хозяин обещал вернуться к двум. Или к трем. Или к утру. Или когда Хибари-сан пожелает. Хибари-сан желал к двум. - Читать умеешь? - спросил Хибари, кивая на дверь. Снаружи на нитке болталась табличка "Закрыто". - Не заметил, - пожал человек плечами, встряхнулся, как мокрая собака, и прошагал к стойке. - То есть здесь не наливают? Хибари звякнул кубиками льда в своем стакане. - Или все-таки да? - Хочешь, чтобы за тобой поухаживали? - Может быть. Пина колада? - Пидорас? - лениво спросил Хибари, огибая стойку, и человек засмеялся: - Революционер. Анархист. Проверяю твои навыки бармена. - Он стянул наконец свой шарф и пересел ближе. - Двойной виски. Хибари выудил бутылку из-под стойки, налил немного ниже края. Стакан гладко проехался по столешнице, плеснул, пойманный. На белой манжете не осталось следов. Хибари поднял глаза. - Пей. Человек сделал глоток, поморщился. - И это называется лучшим баром восточной Японии? - Префектуры, - поправил Хибари. - Или ты специально налил мне такого дерьма? - Это ты с непривычки, - утешил Хибари. - Обжегся? Он протянул руку и отер влажные губы. Слизнул горечь с костяшек пальцев. - У вас в Японии все не как у людей. Тебе стоит побывать хоть где-то еще, чтобы сравнить. Хибари не стал слушать дольше, перегнулся через стойку и поцеловал чужой обжигающий рот. Ему ответили с готовностью, если не с жаром. Обхватили за шею. Хибари потянул на себя, и человек, усмехнувшись ему в рот, взобрался на стойку, уселся и, крутанувшись на заднице, обхватил бока Хибари коленями. Хибари провел ладонью по голени в высоком сапоге. - Кто же так одевается, когда идет потрахаться? - Я могу тебя отлично выебать, не снимая сапог. Хибари стоял почти вплотную, выбившиеся из хвоста светлые пряди щекотно падали ему на лицо. Хибари не отказал себе в удовольствии положить ладонь на голую поясницу, надавив, двинуть рукой ниже, вминая пальцы в мягкую складку. Человек прижался к нему теснее, животом Хибари чувствовал бугор на его брюках. - А хочешь? Человек оперся о его плечи, спрыгнул со стойки вниз и тут же оказался зажат между краем столешницы и телом Хибари. - Не откажусь. А чего хочешь ты? Они были почти одного роста, глаза в глаза, и Хибари наблюдал за тем, каким лукавым, любопытным становится чужой взгляд. Он ответил: - Чтобы ты снял... что это вообще за дерьмо у тебя на лице? Человек отвернулся посмотреть в блестящий бок шейкера. - А что на нем? Вместо ответа Хибари провел рукой - ладонью от лба до самого подбородка, осторожно коснулся губ, мягко ущипнул за щеку. - Уговорил, - сказал Мукуро, перехватив его руку. - А я-то думал, я угадал с внешностью. - Ты угадал, - рассеянно согласился Хибари. - Мне такие нравятся. - Сейчас его куда больше занимали попытки плотнее прижать Мукуро к стойке, вдавиться между расставленными коленями. - Можешь не говорить, что я сам нравлюсь тебе больше, - благосклонно сказал Мукуро, переступив. Его ладони удобно легли Хибари на спину, задавая ритм коротких, судорожных движений, с которыми они терлись друг о друга. - Давно ты в Японии? - спросил Хибари, взгляд Мукуро мимолетно сфокусировался и снова поплыл. Мукуро сцепил руки и резко вжал Хибари в себя. - Третий день. - Долго. - Скучал? - на выдохе улыбнулся Мукуро. Он ненадолго ослабил хватку, чтобы расстегнуть верхние пуговицы рубашки, и Хибари быстро поцеловал его в открывшуюся грудь. - Ты мне должен, - сказал он и потянулся к ремню Мукуро. - Не так: тебе очень нужно. Пряжка звонко ударилась об пол, щелкнули болты, сквозь ткань Хибари ощутил твердый горячий член. Мукуро выдохнул сквозь зубы. Хибари оторвал его от себя, развернул спиной и навалился, телом прижимая к гладкой поверхности. Мукуро повел бедрами, в глазах потемнело. - Между тем, - он говорил хрипло, с усилием сосредотачиваясь, - и чем быстрее Хибари дрочил ему, тем больше требовалось этих усилий, - я привез. То, что ты просил. Восемь. Как договаривались. - По сколько? Хибари отпустил Мукуро, чтобы тот смог нормально ответить. - Сорок. Какие Верде дал, такие и есть. Мукуро приподнялся на локтях, под влажной тканью рубашки обозначились лопатки. Повернул голову, скосив взгляд; он весь раскраснелся, от напряженной спины до кончиков ушей, и Хибари замер, рассматривая, - такое это было упоительное, ласкающее самолюбие зрелище. - У тебя глупый вид, - сказал Мукуро. - Не льсти себе. Тогда Хибари запустил руки ему под рубашку, задрал до самой шеи, сильно царапнул спину, заставив Мукуро изогнуться. Он содрал рубашку с себя и прижался к этой спине голой грудью. Он снова дрочил Мукуро мелкими частыми движениями, другой рукой нажимая ему на затылок, терся о него, подталкивал бедрами в бедра. - А давление? - спросил он. Мукуро, уже готовый кончить, разозлился: - Обычное. Прекрати паясничать. Мукуро часто, особенно в последнее время, когда хотел задеть кого-то, обращался к нему, как к нашкодившему ребенку. С Франом, может быть, это и работало. Хибари пережал член Мукуро у основания. - И все-таки? - Обычное. - Мукуро спихнул его с себя, и Хибари не стал с ним бороться - неподходящий момент для продолжения любовной игры. - Восемь баллонов сжиженного пламени ночи по сорок литров. Этого хватит примерно на половину обычного икс-бернера. Хотя я бы посоветовал израсходовать его разумнее. - Хибари подтащил к себе табурет, уселся и, глядя на Мукуро снизу вверх, продолжил избавлять его от одежды. - Мне пришлось потрудиться, чтобы достать его. До середины залива будет полмили. Когда Вендикаре их общими стараниями провалилось под землю, в котлован хлынула тяжелая густая морская вода, теплая, как парное молоко. Залив погреб под собой развалины, обломки и грязь отстаивались месяцами, но вода так и не стала прозрачной. По краям залива ничто не росло, животные оттуда ушли, люди и вовсе никогда не жили. Любой знающий за километры мог почувствовать едкое, гнетущее присутствие пламени ночи. И не любой знающий рискнул бы приблизиться к источнику. Мало что выдерживало там долго: испарялся металл, гнила ткань, живое, пусть не сразу, но умирало. - Я шел по воде, - сказал он и положил руку на голову Хибари. - Жаль, некому было посмотреть. - Тело шло. - Я ходил туда девять раз, а каждое из тел - по одному. Одно оказалось неудачным и подохло, не вернувшись. Мукуро надавил Хибари на затылок, тронул пальцами ниже, потеребил загривок. - Хочешь сказать, что я еще долго не расплачусь? - Именно. Хибари поцеловал его в живот. Задел губами основание члена, кончиком языка провел до самой головки; пососал, заставляя член отвердеть снова. Он жадно мял задницу Мукуро и бедра, ничуть не изменившиеся после того, как иллюзия исчезла, скользнул по голеням, снова наткнулся на сапоги. - Ты же не хотел их снимать. Поработай еще немного. Мукуро был ласковым, он вообще был ужасно ласковым, и это каждый раз пугало Хибари до холодного пота. В этом он стыдился признаться даже себе. За всеми прикосновениями, случайными и намеренными, часто с непривычки неловкими, ему чудилась опасность, - не потому, что на полпути Мукуро мог передумать, застать его врасплох в момент слабости, а потому, что это была противоестественная, непонятная ласка чего-то нечеловеческого, что в нем скрывалось. Как будто тебя нежно облизывает гигантский монстр с глазами на нитках и гнойной щелью вместо рта. Это будоражило. Настоящее тело Мукуро было лишь немногим ближе к истине, чем его чужие, ворованные тела. - Будь это пламя ночи твоим, что бы ты сделал? - спросил Хибари, пока Мукуро звенел склянками в поисках подходящей. - Поторопись, хозяин вернется к двум. Мукуро пожал плечами: - Он же не хочет остаться без глаз или языка. - Я не хочу, чтобы мне давали такой повод. Изощренное насилие - это по твоей части. Мукуро улыбнулся, толкнул его в плечо скользкой ладонью. По спине потекло теплое масло. Хибари расставил ноги шире и уронил голову на скрещенные предплечья. - Я устроил бы фейерверки, - поделился Мукуро. Спины касалась то ли пара рук, то ли десяток сочащихся побегов, то ли пять пар вкрадчивых щупалец. Они спускались к животу, трогали под мышками, щипали соски. Теплый язык прошелся изнутри раздвинутых ягодиц, толкнулся внутрь. - А потом напал бы со спины, пока эти дебилы смотрят. Шучу. - А я понадеялся, что ты совсем поехал крышей, - выдохнул Хибари. Мукуро отстранился, ожидание стало острым, болезненным желанием. - Ну. А потом Мукуро взялся за его бедра, вошел плавно и легко; от каждого толчка Хибари бросало в дрожь. - Подрочи себе, - предложил Мукуро низким нежным голосом. Кончая, Хибари думал, как Мукуро выглядит, когда его никто не видит. Похож ли он на человека. Он представлял огромное, бесформенное, едва ли живое существо за своей спиной. - Почему ты так смотришь? - спросил Мукуро, когда оба они отдышались. - На мне выросла плесень? У меня отвалился нос? Пламя ночи выело мне глаза, а я и не заметил? Хибари кивнул на часы. Без пяти два. Мукуро придвинулся и вдумчиво, не торопясь его поцеловал. Положил руку ему на живот, да так и не убрал. - Куда ты дальше? - спросил Хибари. - Завтра уезжаю. Баллоны доставляют тебе на базу прямо сейчас, если ты об этом. Не буду спрашивать, зачем они тебе, - теперь они твоя проблема. - Я не об этом. Задержишься на день? Ему смертельно захотелось увидеть, как Мукуро спит. Почему за все это время ему так и не довелось наблюдать за ним спящим? Раздумывая, Мукуро склонил голову к плечу. - Если останешься еще на неделю, - сказал Хибари, - мы сможем вместе поглядеть, как они смотрят на фейерверки.