***
Невозможно было представить мое удивление, когда мы обе впервые оказалась в постели: обе возбужденные, требующие разрядки. Никто и думать не хотел о смущении. И это та, кто днем смущается от поцелуев, пусть и совсем не детских.***
Вернувшись, я увидела, что Усаги приготовила все ингредиенты для новой порции блинчиков. Вау, даже ничего не разбито! Я прошла в другой конец кухни и затянула ее в долгий, медленный и страстный поцелуй. Она такая маленькая по сравнению со мной, что будет намного удобнее, если я посажу ее на стол. Она раздвинула свои ножки, чтобы я встала между ними. - Хорошая девочка. - Я оторвалась от ее сладких, розовых губ и перешла к шее. Обожаю доводить ее до исступления: маленькие ручки пытаются притянуть меня ближе, ротик открывается в немом крике - что может быть прекраснее? Черт, о каком завтраке идет речь, если рядом со мной такое сексуальное и одновременно невинное существо! Ох, в такие моменты она и забывает о том, что такое смущение. После того, как я стянула с нее милую, желтую, ночную футболку, я подняла ее и решила перенести все это действо в нашу спальню. Сразу после того, как мы легли на кровать, Усаги сняла с меня мои шорты и майку. Зачем только одевалась, если через минут пятнадцать я оказалась снова обнаженной? Она поглаживала мои бока, проводя своими пальчиками все ниже и ниже, почти достигая особенной точки, но останавливаясь каждый раз, когда была очень близко. Я целовала ее груди, оттягивая зубами соски, принося ей немного болезненное удовольствие. Мы знали что нужно делать, чтобы доставить друг другу удовольствие, мы идеально подходили друг другу. - Харука!..***
И они растворились в этой ночи. Две девушки, такие разные, но так дополняющие друг друга. Воины, находящие покой только в объятиях друг друга, наслаждающиеся каждым днем, ведь другого может и не быть.