Слепая жертва

У соседнего дома, где скрипело окно, колыхнулись цветы. Лютики - хрупкие существа - подорвались вверх и скрылись далеко за соломенными крышами. Ветер поднимался, будто махал кто-то огромными крыльями, то плавно, то резко. Вздымались юбки взволнованных кухарок - туда-сюда семенили старушки, как заведенные. Из одного дома в другой. На небольшом крыльце, отойдя поодаль, присела одна из них. Вытерла горячее лицо платком и показалось ей, точно внутри кто-то заерзал. Такое случалось часто, ближе к вечеру, малыш в животе по расписанию толкался в стенки и, как чувствовала только сама мать, после извинялся за выпад, оглаживая утробу. Шел девятый месяц с того дня, когда подобно первому зимнему снегу Ангел подарил женщине ребенка. Ходить становилось все труднее, работать и куда ни шло, но приходилось терпеть, выслушивая вопли и рассказы опытных кухарок. Они были женщины стойкие, забьют в угол, а потом работай на них до самой смерти да выполняй мелкую работу. А она, будущая мать, - молчаливая, тише мышки, любила посидеть у края общего стола, отодвинувшись подальше, и продолжать вязать маленький сарафанчик. Сердце подсказывало - девочка. Ведь разве ж может мальчик еще с самых дней своих быть столь нежным и тихим? Однако, когда настало время, и женский крик добрался до деревенских жителей, надеждам молодой матери не суждено было сбыться. Родился мальчик. И родился он, от проклятия ли, от порчи, но глаза его смотрели лишь вперед. И смотрели, вовсе не разглядывая, даже не смотря. Мать не сразу поняла, отчего голубые мутные очи так расфокусированны. Отчего ребенок ее водит руками впереди, закрывает глаза, точно те и не нужны ему вовсе. Шли месяца. А мальчик все водил перед собой руками и трогал единственные родные черты женского лица. Зрачки даже не поворачивались в нужную сторону и, оборачиваясь, мальчик лишь выставлял вперед маленькие ладони. Зрением теперь ему были уши, и материнские всхлипы, что словно топили его, были первым звуком. Время от времени хватался он за деревянные прутья колыбели и опускал подбородок на край перекладины - слушал музыку женских слез. Мать покачивала его в промежутках между всхлипами и несвязными речами. А рыдала она оттого, что понимала. Ребенок слеп. И объяснений этому нет. В роду ее никто не болел, ни отец, ни мать, муж был деревенским врачевателем. Семья тихая - из поколения в поколение ничем не отличалась. А тут такое. И главное, узнала вся деревня, ведь невозможно было не заметить, как ребенок рос и познавал мир, не осязая, не видя, просто слушал и тщательно обводил пальчиками силуэты. Он уже знал, когда подходит мать к колыбели, тихо-тихо, шурша подолом платья и всхлипывая раз за разом. И знал он, когда навещает их молчаливый дом одна из кухарок, чаще всего та, что гремит какой-то посудой и говорит без умолку. Слепой ребенок, на самом деле, любил слышать множество звуков вокруг себя. Так казалось, что он не один, все здесь, рядом. Однако когда умолкала кухарка, когда мать переставала всхлипывать, становилось очень волнительно. Будто окружен он тьмой, и никто эту темноту не разрушит, пусть она и навсегда теперь с ним. *** - Анис, жалкий нахлебник, живо поднимайся! - тетушка Гриза - в тайне коронованная посетителями Крысой - всколыхнула пышной юбкой, точно хвостом, и сузила крысиные глаза. Юноша оперся на руки, почувствовал привычную углубленность в постели и ловко спрыгнул на пол. Этот дом он изучил, как свои десять пальцев, а то и все двадцать. Каждый откос, каждую скрипучую досточку, каждый опасный предмет. И сколько раз до этого он падал, спотыкался и налетал на стены было известно лишь ему самому. Матушка, так и не перетерпевшая слепого горя, умерла, и тело ее отец решил увезти в родной город, где они и встретились в первый раз. Однако небольшой корабль, на котором родители слепого пересекали море, занесло ветром на скалы. По крайней мере, так рассказывала Анису тетушка, что приютила его. В голове Гризу он представлял как статную, не ранних лет даму. Да и посетители, залетавшие в их скромный бар, описывали ее именно так. Она была разговорчива, голос грохотал, как гроза среди ясного дня. Прикасаться юноше к себе она, конечно, не давала - либо боялась, чего еще мальчик удумает, либо до сих пор не верила, что тот слеп. А поверить и в самом деле было трудно. В пять лет он уже носился на своих двух по дому, взвинченный, как юла, открывал двери и цеплялся за дамские юбки. Приезжие и думать не думали, что ребенок слеп. Только затуманенные, светлеющие с каждым годом глаза выдавали Аниса. В двенадцать лет юноша умолял наконец отправить его в - причину всех детских разговоров - деревенскую школу. Или хотя бы под домашнее воспитание. Однако тетушка Гриза была скупа и слишком стыдилась того, что держит в доме слепого. В свои нынешние семнадцать лет Анис слыл обузой, нахлебником и подкидышем. А все по легкой руке родного сына тетушки Гризы, которому едва ли исполнилось двадцать пять. Юноша внимания ему не уделял, пытался игнорировать и даже показательно отворачивался, хотя совсем его не видел. И не хотел. Анис пытался помогать опекунше с баром, однако все, что ему доверяли, не переходило границ: о Боже, не разбей! Юноша мыл полы, вытирал столы и улыбался клиентам, как дурак. Но этого было недостаточно, чтобы его перестали считать обузой. *** Разговоры о том, что Драконы прилетят ближе к вечеру, всколыхнули все деревенские дома. Дошел слушок и до слепого, и, конечно же, до тетушки Гризы. Такое происходило каждый месяц, предупреждали жителей за несколько часов, чтобы те не успели выехать за границы маленького королевства. И точно в сказке падали тяжелыми лапами на землю драконы, вот только в сказке прекрасных дев и юношей они не лишали девственности. А сейчас, созвав всю деревню, медленно и незаметно поднимая пальцами длинные подолы переливчатой накидки, на небольшую арену поднимался жрец. Драконий посланник. Слепой стоял почти у платформы, прислушивался к колебаниям звучного голоса и шепоту тетушки Гризы. - Народ Залесья! Встаньте все, кто сидит, и слушайте все, кто не слышит! Сегодня вновь прилетят драконы, крылья Божьи, потребуют с вас одну девственную душу. И по приказу должен выбрать я, кому предстоит познать всю силу сих существ, - махнув рукой, жрец обвел взглядом молчаливую толпу. Однако вскоре, как всегда бывало, тишину нарушил возмущенный крик и за ним последующие. Конечно, никто не хотел отдавать своего ребенка в лапы дракона, и едва ли жрец утихомирил жителей, поднимая руки вверх. - Но, попрошу заметить, юноша или дева должны быть девственны и никем в жизни не тронуты. Очередной намек люди понимали. Чтобы не потерять свое дитя, нужно было лишь лишить его невинности. Но, ясное дело, что не каждый мог подобное совершить. - Я, - в бушующей толпе раздался тонкий резкий голос. Тетушка Гриза охнула и всколыхнула юбкой в сторону слепого. Жрец наклонился в сторону юноши, склонил голову, вглядывался в светлые глаза. - Но ты же слеп. - А это разве важно? - шагнув вперед, Анис вцепился пальцами в шершавую руку жреца. - Драконам нужно только тело. И, улыбаясь, он отошел назад. Темные зрачки резко подернулись, когда тетушка Гриза чуть подтолкнула его в спину. Вновь к жрецу. - Все верно, молодой человек, - Анис готов был поспорить, что мужчина улыбнулся своей вымученной улыбкой и даже повеселел. - Впервые вижу добровольца на подобное деяние, - уже тише сказал он, подцепляя юношу насмешливым тоном. - Ну что ж, народ, претендент выбран! *** Его одели слишком вызывающе. Анис чувствовал всеми порами кожи, как цепляют ему на шею ленту, приговаривая: "Черненькая... Пусть будет черненькая..." Встрепенулся, когда от ленты потянулась к спине еще одна, полностью обвила левую ногу, точно змея, а другая сдавила несколько вен на руке. - Повезло мальчишке, не видит он, - шептала одна девушка другой, позвякивая чем-то в руках. - Не испугается, наверное. - А страшные-то, эти драконы? - спрашивала третья, завязывая светлые локоны Аниса в аккуратный невысокой хвост. - Страшные, говорят. Мама видела, как один девственности девчушку лишал. Так эта девчушка потом с месяц из дома не вылазила, все лекаря к себе подсылала. - Огромные, наверное, - задумчиво лепетала другая, и Анис уже не мог определить, сколько их всего в комнате. Женские руки со всех сторон касались его - подвязывали легкую шаль на бедра, заставляя юношу смущаться собственного открытого достоинства; рисовали что-то на голых вздрагивающих плечах и щебетали, щебетали. Как птички. А Анис все больше нервничал, поворачивая голову в стороны, - прислушивался к разговорам. Может, подчеркнет что-нибудь для себя, поймет хотя бы, что должен делать. Однако, видимо, девушки и сами не знали, как это происходит, только говорили - больно да страшно. Тетушка Гриза попрощалась с ним еще несколько минут назад, сжала дрожащую руку юноши и даже клюнула в щеку. Теперь Анис знал, что губы у нее теплые, а лицо все в морщинках. Он не видел ее, не услышал ни единого слова, хотя так ей наверняка было проще. Возможно, она бы не выдержала и разрыдалась, повиснув на плече слепого. Хотя кто же ее знает?.. - А на бедра-то, красную или синюю? - бестактно ткнув юноше в живот пальцем, спросила девушка. - Так прозрачную же. - Точно-точно, - засуетилась девушка, так махнув руками, что зацепила вздоргнувшего Аниса звенящим браслетом. Слепой удрученно нахмурился, понимая, что его тело и все интимные места ничто теперь не скрывает. Совсем голый, только лента от шеи до ног и прозрачная шаль. - Ну, вот и все, - когда женские холодные руки исчезли, больше не пугая и не сковывая, Анис глубоко выдохнул. Начинается? *** Придерживая за плечи, жрец вывел слепого из дома и, помахав на прощание одевавшим юношу девушкам, спросил, не хочет ли парень сходить перед обрядом к родным. На что Анис лишь помотал головой. Не с кем ему было прощаться. Жрец вел его недолго. Слепой только чувствовал даже закрытыми глазами, как сменяется плавно свет солнца. Лучи переставали греть. Видимо, его заводили в лесную чащу. Под босыми ногами ощущалась сырая почва и маленькие иголочки, острые камни кололи ноги. Коже становилось все холоднее. - Мы в лесу? - шепнул Анис мужчине. Тот кивнул, но вспомнив, что юноша этого не увидит, сказал: - Сейчас, да. Но вскоре выйдем, подожди немного. И они на самом деле вышли. Стопы коснулись холодного камня, а лучи вновь прояснили темноту в глазах. - Садись, подними руки, умница, - жрец надавил на плечи Аниса и, когда тот послушно сел, сковал его руки чем-то тяжелым и все таким же холодным. Здесь все отдавало морозцем и едва ли приятной свежей сыростью. Чуть позже шаги жреца неожиданно послышались и столь же резко стихли, будто он убежал. От чего? А если точнее, от кого?.. Всколыхнулись тяжелые цепи на руках. Под худым телом Аниса точно дрогнула земля и дрожала, дрожала, пока что-то о нее не ударилось. Ветер поднялся настолько сильный и вздымающий пыль, что невидящие глаза зажмурились, принимая в себя несколько пылинок. Было больно. Глаза защипало. Юноша до сих пор не понимал, как ветер мог столь резко начаться и закончиться. Будто и не ветер вовсе. И, к сожалению, Анис не ошибся. Под тяжелыми когтистыми лапами потрескалась земля, когти, рвущие траву, подползли ближе. Юноша открыл глаза и обомлел - он видел. Нет, не окружающую его природу, не деревья, ни лес, только какие-то красные точки, что перемещались из стороны в сторону. До оглушенного шоком Аниса дошел тихий рык. Скрип когтя по камню, и к дрожащему слепому притронулось увесистое шумное дыхание. Сводя ноги, к которым приближался коготь, юноша все смотрел вперед. В эти красные точки, больше похожие на... Глаза? Смотрел в мутный силуэт большого острого носа и скрюченные рога. Но все вдруг померкло, щелкнуло перед лицом сияние. В разы уменьшились красные точки напротив. - Ты слепой? - мужской бас пробил на дрожь, напомнил драконий рык, услышанный ранее. Анис кивнул, не в силах выдавить и слова. - Вы не возьмете меня таким?.. - в голосе вдруг послышалась надежда, которую так и не сумел утаить юноша. Сердце грохотало по разные стороны ребер, и обвязанное лентой тело пребывало в легких судорогах. "Я не должен бояться, он поймет и улетит" Однако мужчина неожиданно звякнул чем-то, и звенел, звенел с каждым шагом, пока не подошел совсем близко. - Я рядом, - оповестил он слепого и склонился на уровень юношеского лица. Теплое дыхание смягчилось, оседая на загоревшиеся щеки Аниса. "Неужели он звенел, чтобы я слышал, как он подходит?" - Вы рядом.., - сглотнул Анис и подался вперед руками в цепях. Те оказались длинными - юноша свободно мог остановить пальцы прямо напротив чужого носа. - Вы - человек? - Сейчас? Человек. В драконьей шкуре я не могу долго разговаривать, клыки мешают. На насмешливый шепот слепой хохотнул. Но полностью расслабиться так и не смог. Напрягся, когда неожиданно теплая ладонь легла ему на грудь, оттянув ленту. - Интересно, зачем они так связывают вас этими лентами? - Анис поднял голову, смущенно заглядывая в красные точки-глаза напротив и отметив, как меняется их цвет на бледно-золотой. Он так и не смог увидеть даже силуэт этого дракона, однако лицо, глаза и очертания губ разглядывал, словно в мутном фото. И это будоражило того, кто никогда в жизни света не видел. Волновало, заставляя дрожать. - На этот раз мне попался покорный мальчик, м? - голос все тише и ближе. Теплый след на алых губах запечатлили чужие губы. И Анис охнул, отползая назад. - Вы хотите сделать мне больно? Почему драконы делают это с людьми? - золотые точки рядом все мрачнели и мрачнели, тускнели, точно угасает свеча. Анис понял, что сказал ненужное. - Слепая жертва не должна знать больше, чем чувствует ее тело. Юношу повалили на землю, вдавив всем весом. Цепи с легкость разорвались, точно ниточки, а дракон навис над Анисом. Теперь цепями слепому были чужие руки, шершавые и теплые. И Анис покорно подчинился, прильнув всем телом к драконьей теплоте. Что ему оставалось делать? Сопротивляться? Зачем? Не стоит даже пытаться. Теперь властвует над ним дракон. - Посмотрим, насколько тебе будет больно, - хрип у холодного уха, и острый клык зацепил мочку. Цеплял до щипающей боли, до сжимающих крепкие плечи ладоней. Анис закрыл глаза, увлеченный в поцелуй, неосторожный и грубый. Драконий язык оглаживал небо, огибал юношеский влажный язычок и чмокал одними губами. Первый поцелуй мужчина забрал себе. И второй и третий. И самый страстный, и самый нежный. Пробежав сильными руками от худой шеи до округлых бедер, дракон цеплял все, что можно: прозрачную ткань, пошло открывающую кончик бордового бугорка с мокрым пятнышком, тугие ленты и затвердевшие соски. Мужчина провел ладонью по юношеской гладкой груди, нарочито медленно обогнув соски и попутно припав губами к одному из них. Покусывал медленно, растягивая багровую кожу зубами и зализывал, будто специально мучил Аниса. Младший закрыл рот собственной ладонью, но дрожь, так сильно пробирающая тело, выдавала возбуждение с головой. Это было слишком... Для него. - Реакция просто превосходна, мой мальчик, - дракон оглаживал упругие бедра и чувствовал, как юноша трогательно трется коленкой о его грудь. Без разрешения сводит ноги. - Я Юджин. - А-а-анис, - закрывая пылающее лицо ладонями, слепой и забыл вовсе, что он слеп. Ощущения чужих рук на своем теле были настолько невероятны и развратны, что казалось, будто он видит это все со стороны. Видит, как собственный орган упирается в драконий пресс, видит, как Юджин ласкает его одними пальцами, попутно зацеловывая поалевшие губы. - Как представляю, что у тебя внутри творится... Знаешь, говорят, долго сдерживать все в себе очень вредно, - по-драконьи скалясь, Юджин опустил руку чуть ниже, свободной же приподнял чужие ягодицы и усадил парня себе на колени. Прозрачная ткань полетела на землю. Слепой смутился, его лицо то багровело, то бледнело, а глаза помутнились еще более. Дракон ухмыльнулся, - но знаешь, я считаю, иногда ограничивать себя в чем-то очень даже полезно. Юджин вдруг обхватил бордовый член Аниса, колом прижимавшийся к животу, и нажал на сочившуюся головку. - Ааах... Нет... Прошу, - юноша взмолился, стоная и вцепляясь в чужие плечи так, что полукруглые следы от ногтей горели ожогами. Встряхнул золотистыми локонами. - Чего ты хочешь? Если попросишь, я сделаю все, что ты пожелаешь, мой милый Ани, - пряча улыбку в мокром поцелуе и заглатывая в себя чужую мольбу, дракон только сильнее растирал нежную кожу и не давал юноше кончить. - Я... Дайте мне... Отпустите.., - златовласый не знал, как объяснить, и метался, ерзал на чужих ногах лишь бы дать понять, что ему ужасно больно и стыдно. Что ему ужасно надо. - Что отпустить? - Мой... Мой член, - сглотнув, юноша пристыженно опустил голову и позволил Юджину поцеловать его в макушку, ущипнуть за ушко. Грубые пальцы дракона, бережно ласкающие орган, разжались и, когда брызнуло семя, аккуратно стерли его. Аниса пристыдили, опустили ниже крестьянских рабов, но ему было так хорошо, что все плохое меркло в слепых глазах. И он заглянул, так преданно и смущенно в золотые глаза напротив. Совсем не драконьи, кажется, человеческие. Выдавало его сущность лишь то, что острые клыки до сих пор покусывали губы и спускались к дрожащим плечам. Пальцы развязали ленту на шее и опускались, опускались все ниже по выступающему позвоночнику. Пока Анис не выгнулся, прижимаясь всем телом к Юджину, а пальцы раздвинули юношеские ягодицы. Дырочка была теплой, влажной после пальцев, смазанных семенем Аниса, и затягивала в себя пальцы сама. Дракон резко развернул златовласого к себе спиной, заставляя того опереться о камень дрожащими руками. Юноша выгнулся соблазнительно, невольно подставляя попку под горячие руки. Багровая звездочка входа сжалась, и Юджин только ухмыльнулся, надавив еще сильнее. Подключив к пальцам язык, дракон упивался стонами и судорожными всхлипами возбуждения рядом. Юноше нравилось, безбожно и развратно нравилось ощущение заполненности и движения внутри. - А сейчас мой член войдет вот сюда-а, - загнув один из трех пальцев, дракон двинул его в сторону и едва ли успел поймать шокированного Аниса. - Держись крепче, малыш. Нагнувшись к златовласому, тем самым еще сильнее раздвигая соблазнительные ножки, прохрипел: - Ты самый милый девственник, которого я только видел, - дракон, надавив пальцем на гладкую стенку прохода, подтянул к себе вскрикнувшего юношу за пряди. - Вы извращенец, - сладко выдохнув в поцелуй, Анис попробовал отнять чужую руку от себя, однако лишь сильнее оказался укутан в сильную хватку дракона. - Пытаешься сбежать? Глупый мальчишка, ты должен быть наказан. Чужие пальцы, ласкающие теплый проход, банально сводили с ума. И Юджин все гладил шершавую дырочку, а через несколько мгновений покусывал нежную кожу внутреннего бедра, у самого паха. А вскоре вдруг сменилось все неприятным холодом. Юноша сжал задницу, попытался прикрыться руками. Однако все вновь восполнилось, только теперь это было еще больше и еще влажнее. Дракон двигался в юноше, наращивал темп, останавливался, выслушивая несвязные мольбы и просьбы. Водил по худому телу руками и клыками, окончательно снимал ненужные ленты. Заметив резко сгорбившуюся спину и лопатки, сведенные вместе, Юджин дотронулся носом до взмокшей худой шеи. - Хочешь видеть мои глаза? Я же знаю, ты видишь только их, - дракон заметил быстрый кивок. Улыбаясь и практически смеясь, он перевернул Аниса за плечи, саморучно согнул худые ножки в коленях и усадил на себя, - смотри. Я здесь, перед тобой. Держись за мои плечи. Юноша послушно впился ноготками в мощные драконьи плечи. Встал при помощи чужих рук и резко насадился на пульсирующий член. Насаживался долго, при каждом разе поднимаясь на носочках и старательно вбирая в себя орган. Юджин кончил прямо в Аниса. Из дырочки полилось драконье семя, а юноша, сложив обе руки на чужую грудь, умиротворенно прикрыл глаза. - Мой незрячий мальчик, - шутливо оскалился дракон и сцеловал капельки пота с выступающих ключиц Аниса. Златовласый уже спал, уткнувшись носом в смуглое плечо. Дракон провел рукой по вздрогнувшей холодной спине, в человеческом обличии раскрыл свои зеленоватые крылья, отливающие серебром, и укрыл ими мальчика, как бы спрятав их обоих от лесных глаз.