Размышления

Море, словно мать, качает корабль на легких волнах. Ленивый соленый ветер дует в спину, играет с приспущенным черным флагом на мачте. Все кругом уснуло, погасли фонари на палубе и лишь холодная убывающая луна освещает немного пространства вокруг. Вода в море под светом бледного ночного светила подобна жидкому серебру, сама же Луна походит на сломанную монету. Корабль качается. Вместе с ним, стоя на мостике, покачивается Эдвард. Он опирается на штурвал и размышляет, прикрыв глаза. С тех пор, как он надел костюм ассасина, прошло уже около двух лет. Вот уже целых два года он ищет какую-то неизвестную вещь. И уже несколько недель задается вопросом - во что же он ввязался? Жажда наживы завела его слишком далеко, заставила принять чужую личину. Как долго все это будет продолжаться, сколько еще злодейка-судьба будет швырять его по морям жизни, словно щепку? Волею случая он выжил в ту роковую ночь, когда вода и небо стали единым целым, закружившись вихрем и разорвав корабль на части. Выжил и тот ассасин, что убил капитана. Правда, ходить по этой земле ему оставалось недолго. Убит руками Эдварда Кэнуэя, канул в безвестность. Его место занял неизвестный никому морской разбойник с большими амбициями и стремлением к лучшей жизни. Был ли правильным этот поступок, не совершил ли он ошибку, сделав это? До этого момента он старался не думать о содеянном. Но теперь... Эдвард отходит от штурвала и неспешно прогуливается вдоль борта. Какой только бред не лезет в голову по ночам, думает он с усмешкой. Он нашел свою цель и теперь не собирается от неё отказываться. Что эта за вещь, Кэнуэй представлял смутно. И поэтому решил во что бы то не стало, дотянуться до мечты, потрогать руками, посмотреть собственными глазами. А потом получить желаемое золото и вернуться домой. Вот только... Есть ли у него теперь этот дом? Ждет ли его кто-нибудь там, на таких далеких и ныне враждебных берегах Британской Империи? Все ли в порядке с Кэролайн? Вспоминая о жене, что осталась в Бристоле, Эдвард не сдерживает тяжелых вздохов. Он сжимает кулаки и бессильно скрипит зубами от злости то ли на себя, то ли на нее. Она ушла в самый важный момент, она перестала верить. А сейчас не отвечает на письма, которые периодически посылает ей Эдвард. Или же просто не может его найти, ведь у него нет постоянного пристанища, он все время здесь, в море. Этим Кэнуэй утешал себя каждую из таких невероятно тихих ночей. Кэролайн не злится, а ее ответные послания просто не могут достичь адресата. Поэтому Эдвард напишет очередное письмо, перед этим испортив кучу листов бумаги, пытаясь подобрать нужные слова и рассказать по возможности все, что происходит с ним, поделиться своими мыслями. И обязательно пообещать ей, а за одно и себе, что скоро возвратиться на неприветливую родину. Они договаривались всего на два года. Но теперь кажется, что это ничтожно мало, ведь до цели еще так далеко. Да что там, она практически не достижима. Как долго придется скитаться в поисках, которые не приносят ничего, кроме разочарования? Однако именно бесчисленные фиаско заставляют идти дальше, только подогревая азарт. Точно такие же ощущения возникали в те минуты, когда капитан Кенуэй видел на горизонте испанский галеон, доверху набитый золотом и ценным грузом. И с каким азартом он преследует корабль, с каким восторгом он берет свой приз, а потом топит уже ставшее бесполезным судно. Переменчивая госпожа Фортуна улыбается Эдварду, когда тот в море, но почему-то оставляет, когда дело касается его цели. Но Кенуэй вовсе не собирается бросать эту авантюру и сделает все возможное, дабы поймать вертлявую удачу за хвост. Близился рассвет, луна уступала место солнцу, уходя за горизонт. Понемногу гаснут звезды, а небо и море окрашиваются алыми красками нового дня. Веселый Роджер с черного флага все так же недобро скалит зубы. Легкий соленый ветер дует в спину, корабль по прежнему тихо покачивается на низких волнах пробуждающегося моря. Капитан неспешно прогуливается вдоль борта, предавшись грезам о прекрасном будущем, в котором будут все те вещи, которых он так страстно желал. Эдвард Кенуэй еще не скоро поймет, что золото и слава были далеко не самым дорогим в его жизни. И гнаться стоило вовсе не за этим...