Короткое замыкание

Джокер касается кончиками пальцев кевларовой пластины на груди, чуть царапает ее ногтем. Брюс напряженно вглядывается в его задумчивое лицо и не двигается, хотя ему хочется отпрянуть. Просто так, по привычке. Черная маска давно уже не скрывает лицо, лежит неподалеку, на кресле. В окна льется тусклый предутренний свет. - Как поживает твое программное обеспечение? - хмыкает Джокер. С тех пор как он узнал, что Брюс не человек, а андроид, он спрашивает об этом вместо вопросов о самочувствии и делах. - Не хакнули, - немного недовольно отвечает Брюс. Джокер широко улыбается, ноготь замирает в середине изображения летучей мыши. Впрочем, вопрос Джокера бессмысленен - Брюса нельзя взломать. Ему даже не нужна защита: создатели, Томас и Марта Уэйн, позаботились о том, чтобы искусственный интеллект был максимально похож на человека. Спустя года Брюс действительно им стал и даже получил сердце. Джокер несколько раз проводит ладонью по изображению, разглядывая его, и поднимает взгляд на Брюса. - Сними костюм, - тихо произносит он, почти просит, - хотя бы верхнюю половину. Я хочу почувствовать. Брюс подчиняется, не позволяет себе сорваться с места и убежать. Он чувствует волну холода, проходящую по спине. Верхняя половина костюма остается лежать на кресле, рядом с маской. Джокер снова прикладывает руку к тому же месту, проведя пальцами по теплой коже, замирает. Сердцебиения нет, его и не должно быть, но можно различить едва заметную вибрацию, будто касаешься системного блока компьютера, - следствие работы идеальной машины. - Забавно, - бормочет Джокер, проводит рукой по боку с немного выступающими металлическими ребрами, скрытыми синтетической, но не отличимой от настоящей кожей, - я столько лет бегал за тобой. Как бешеный пес за машиной. Он поднимает взгляд, ухмыляется и прижимает ладонь к шее Брюса. Тот вздрагивает от прикосновения и все-таки немного отклоняется назад. - Я не машина, - раздраженно произносит Брюс, злость начинает накрывать его, как и каждый раз, когда кто-либо говорит подобную фразу. Он хватает чужую руку за запястье, собираясь отстранить, но замирает когда Джокер снова открывает рот. - Нет, конечно, - спокойный ответ, будто сам собой разумеющийся. - Когда ты злишься - доказываешь это раз за разом. Джокер перемещает пальцы на затылок, давит на шею, заставляя Брюса наклониться, шагает навстречу. Металлические ребра резко дергаются, как при нервном выдохе. Брюс чувствует - внутри, по проводам, бегут электрические заряды. Джокер замирает в сантиметре от его лица, ухмыляется и чего-то ждет, прикрыв глаза. Через пять секунд Брюс не выдерживает и подается навстречу. Джокер, не прекращая улыбаться, проводит языком по его губам, скользит им внутрь и цепляется пальцами за волосы на затылке. Через полминуты Брюс отшатывается и отворачивает лицо в сторону. Ему кажется, что в основной программе произошел сбой, короткое замыкание, и он больше не может себя контролировать. Это пугает и сбивает с толку - поток эмоций не дает работать идеальной логике. Такого не было раньше, когда он обнимал и целовал какую-нибудь модель на очередном приеме, не потому что так хотелось, а потому что нужно было поддерживать маскировку - андроидам, пусть и почти людям, нет место в борющемся с ними городе. С тех пор, как кто-то взломал поставленную “родителями” блокировку на его эмоциях, все пошло совершенно не так, как должно было бы. Джокер выглядит озадаченным и недовольным первые секунды, но потом тихо смеется. - Что, непривычно ощущать себя человеком? - хмыкает он и снова подходит, хитро щурясь. Брюс смотрит на него потерянно, словно маленький ребенок. - Все нормально. Просто отпусти себя. Пальцы снова ложатся на затылок, в этот раз Джокер ничего не ждет и целует сразу, резко, толкая Брюса к стене и проникая языком в его рот. Отстраняется только для того, чтобы тихо выдохнуть: - Тебе станет легче, когда ты перестанешь думать. И целует снова. Брюс, поначалу опешивший, все-таки прекращает анализ всех систем и концентрируется на происходящем. Когда он перехватывает инициативу и вжимает Джокера в стену, тот тихо стонет и царапает его шею. Брюс теряет контроль стремительно, словно уходит под толщу темной воды. В ячейках памяти не сохраняется ни одного четкого события, он не знает, когда успел скользнуть рукой под цветастую рубашку и когда она, вместе с остальной одеждой, оказалась где-то на полу, вдалеке - в другой вселенной. Он помнит лишь ослепительный жар и соленый вкус чужой кожи, рваное и хриплое дыхание, прерывающееся короткими тихими стонами, редкие отрывистые фразы. Идеальный искусственный интеллект теряет управление - именно то, чего так боятся голосующие за запрет создания ИИ и андроидов люди. Впрочем, он никому не успевает причинить вреда. Брюс приходит в себя только под утро. Рассматривает сетку трещин на потолке, хмурясь, пытается проанализировать волну эмоций, разложить их по папкам, дать имена. Вскоре он бросает это бессмысленное занятие и переводит взгляд на оставленный на кресле костюм. Джокер, уткнувшийся носом в его бок, недовольно возится, будто прочтя чужие мысли, и приподнимается на локте. - Останься тут, - он смотрит на Брюса недоверчивым и хмурым взглядом, будто тот уже ушел. - Почему? - с интересом спрашивает Брюс, поворачиваясь к нему. Джокер, разглядывает его лицо и вскоре хмурый взгляд сменяется лукавым - он понимает, что Брюс уходить и не собирался. - Потому что пока ты здесь, я тоже здесь, - ухмыляется он и снова опускается на кровать, опять утыкаясь носом в чужой бок и обвивая рукой талию, - а пока я здесь - некому ввергать Готэм в хаос и убивать невинных людей, за которых ты так трясешься. Сплошная выгода для тебя, дорогой. Брюс хмыкает и качает головой, проводит пальцами по спутанным зеленоватым волосам, снова начинает пересчитывать взглядом трещины на потолке. - Спи, - повелительно бормочет Джокер, щекотно задевая губами кожу. Брюс ничего не отвечает, закрывая глаза и намереваясь притвориться на время спящим - андроиды не могут спать, для них возможно лишь подобие сна: подзарядка в специальной капсуле, когда накопленная информация сортируется, а перед глазами мелькают отрывки произошедших событий. Но объяснять это Джокеру - слишком долго, да и бессмысленно. Спустя несколько минут Брюс по-настоящему засыпает, сам того не заметив, - впервые в своей жизни.