На всё воля...

      Арбалетчик устало потёр глаза. Очередная бессонная ночь возникла на пороге в лице суккуба Лилим. Об их связи не было никому известно, разве что древним богам Асхана, наблюдавшим за жизнью откуда-то извне. А если бы кто и узнал из смертных его историю, то вполне вероятно, что по воле Эльрата арбалетчика уже давно не было бы в живых. Но тайная связь бережно охранялась приспешниками Шио, готовыми, если понадобиться, незамедлительно вступить в игру.       - Лилим… ты сводишь меня с ума, - одними губами выговорил Рэдвурд, мученически посмотрев на вошедшую.       - Это вполне соответствует моей демонической натуре, - суккуб сладко улыбнулась, подойдя к мужчине и обвив руками его, словно крепкий вьюнок.       - Это неправильно.       - Я слышу это в который раз, мой дорогой Рэдвурд. Уже порядком надоело.       - Нет, я ничего не имею против тебя… Просто… прежде чем принять окончательное, единственно верное решение, я тысячу раз за день взвешиваю все «за» и «против», вновь и вновь возвращаясь к этому вопросу, и уже, казалось бы, решившись, опять анализирую всё заново...       - Я обладаю терпением, но оно не бесконечно… - суккуб села на колени арбалетчика и с обидой во взгляде принялась перебирать пуговицы на вороте мужчины.       - Ах, Лилим… Не обижайся на меня. Но где это видано, чтобы демоница полюбила арбалетчика! А арбалетчик без памяти влюблён в демоницу…       - Судьба – развратная женщина, - Лилим улыбнулась, - с богатой фантазией. А ещё она очень любит искажать людей, придумывая в очередной раз испытание извращённее прежнего…       - Хочешь сказать, что мы только лишь невольные жертвы?       - Вольные, невольные… - суккуб нетерпеливо вздохнула. - На всё воля демонических сил Шио.       - Воля Эльрата!       Лилим расхохоталась.       - Глупый… - демоница притянула к себе мужчину и пламенно поцеловала его в уста. Тот застонал.       Лилим вновь расхохоталась.       - А про вас, суккубов, рассказывают страшные истории… - арбалетчик принялся перебирать густые красные, словно огненные пряди демоницы. - Вы любите войны, обожаете смерть, обладаете невообразимым искусством обольщения… И бой для вас как прелюдия к страстной смерти. Вы нередко наклоняетесь к поверженному противнику, чтобы подарить последний поцелуй перед тем, как влюблённый взгляд навсегда погаснет в его глазах.       - Ты думаешь…       - Что я для тебя всего лишь такой же противник? Да, - Рэдвурд убрал волосы Лилим за спину и провёл ладонью по ключицам суккуба. Та закрыла глаза от удовольствия. - Как же иначе объяснить это ненормальное влечение к тебе?       - Глупый…       - Тогда почему ты со мной? Что тебе от меня надо?       - Я люблю тебя.       - Такие, как ты, не способны на любовь.       - Не беси меня, - и Лилим накрыла мужчину волной поцелуев, не давая ему больше сказать и слова…       - Сколько это может продолжаться? - тяжело дыша, спросил арбалетчик, разглядывая обнажённое тело демоницы.       - Вечность, - Лилим сладко улыбнулась, потянувшись, и поцеловала мужчину. - А если закончится и она, то я заберу тебя после смерти с собой в Шио. Там у нас будет новая целая нерушимая вечность.       - В адскую тюрьму? Ну уж нет…       - А разве ты уже не в ней? - суккуб обвила Рэдвурда, словно змея, облизав пылающие губы.       - Такая тюрьма мне по душе.       - Ты мой… во веки веков… - Лилим вновь поцеловала арбалетчика. - Однако же рассвет уже близок, - она встала.       Рэдвурд неотрывно следил за демоницей, любуясь её прекрасным телом. Лилим же быстро оделась и поспешно направилась к выходу.       - Завтра придёшь? - приподнявшись, спросил арбалетчик.       - А ты хочешь этого?       - Всё это неправильно, не может…       - Тогда приду, - Лилим улыбнулась на прощание и в мгновение ока исчезла.       Арбалетчик устало вздохнул, оставшись наедине со своими тяжёлыми мыслями. Которую ночь украден его сон, и, кажется, что он уже никогда не сможет выспаться. Ведь сейчас, вместо пары часов сна, оставшихся до подъёма, Рэдвурд снова принялся взвешивать все «за» и «против», вновь возвращаясь к одному и тому же вопросу в тягостные минуты своей бессонницы, и уже, казалось бы, решившись, опять пересматривает всё заново.