~
Сьюзен действительно рада видеть брата и сестру. Хотя бы по той причине, что теперь забота Питера рассеется, а не будет концентрироваться только на ней. Но, кажется, Эдмунду и Люси совсем не нужна забота Питера, отца или мамы; у Люси не появляется парень, Эдмунд не встревает в переделки, они ограждают свою жизнь от других семьей, а семью от себя — стенами спальни. И, конечно же, не все так плохо. Люси с восторгом слушает о чаепитиях Сьюзен с ее поклонниками, а Эдмунд готов часами спорить с отцом и Питером о политической ситуации и линии ведения войны. Они вместе завтракают, обедают и ужинают, даже ходят на прогулки по набережной. Только вечером Сьюзен не пробиться в комнату Люси; комната Люси заперта на замок по вечерам.~
Однажды Сьюзен дарит Люси помаду, не броскую, слабого карминового цвета. Дарит она просто так, от хорошего настроения. У нее помад много, красных, бордовых, коричневых; Сьюзен знает, что ей не идут мягкие оттенки, и дарит серебристый тюбик Шанель Люси. — О, Сьюзен, — с придыханием шепчет Люси и крепко-крепко сжимает в руке помаду. — Всегда пожалуйста, — улыбается ей Сьюзен и наклоняет голову так, что ее волосы падают темной волной на плечо. Объятия Люси теплые и нежные, и Сьюзен думает, что все, в самом деле, в порядке. На завтраке следующим утром Питер толкает ее ногой под столом и ребяческим шепотом говорит о помаде на воротнике рубашки Эдмунда. Когда Сьюзен присматривается, то отчетливо видит, что помада отливает матовым кармином. Сьюзен очень хочет убедить себя, что Эдмунд просто надел несвежую рубашку и провел вечер не один. Жаль только, что Сьюзен знает, что вечером двери в спальню Люси закрыты для всех, кроме Эдмунда.~
У Сьюзен в жизни нет никаких забот, в ее душе поют птицы, а улыбки срываются с губ для каждого. И когда сын французского посла делает ей предложение руки и сердца, Сьюзен отводит взгляд, как правильная девушка, и сообщает, что ей нужно немного поразмыслить над таким важным шагом в ее жизни. Сьюзен приходит домой и почти кричит с порога о том, что выходит замуж. Мама восторженно вздыхает, Эдмунд и Питер немного непонимающе смотрят с лестницы, а Люси бежит, затем чтобы обнять сестру, и сворачивает вазу с узкой полочки. — Боже мой, Люси! — восклицает мама и быстро опускается на колени, но все равно не успевает раньше Эдмунда. — Эд, — жалобно зовет его Люси, и у нее по щеке катится круглая, огромная слеза, которая, упав, разбивается о тыльную сторону его ладони. — Ты поранилась, черт, — ругается Эдмунд, не стесняясь матери, и задирает юбку Люси выше, почти до неприличного. Мама будто бы ничего не замечает странного, позволяет Эдмунду усадить Люси на диван в гостиной, а после пинцетом достать мелкие осколки, впившиеся в ее колено. Потом мама порывается позвонить врачу, — вдруг будет заражение, это не шутки, дети! — и убегает на кухню, к телефону. — Умоляю, будь аккуратнее, — говорит Эдмунд, заглядывая Люси в глаза, и Сьюзен становится неловко от своего присутствия. Эдмунд все ещё стоит на коленях перед Люси и, вероятно, совсем не думает о Сьюзен и Питере, когда целует место пореза на ноге сестры.~
— Питер, — осторожно зовет Сьюзен, будто пробуя ногой топкое болото. Она стоит в дверях, не решаясь войти: одна нога на пушистом ковре, вторая — на натертом паркете. Питер поднимает голову и слабо улыбается. У него уставший вид, чуть запавшие от недосыпа глаза, но он по-прежнему рад ее видеть и кивает, чтобы она проходила внутрь. Сьюзен смотрит на него и думает, что сейчас он ближе всего к тому, которого она знала в Нарнии. Сидящий за столом, на котором громоздились кипы бумаг, увлеченный важным делом, смотрящий внимательным, терпеливым взглядом Питер напоминал самого себя. — Питер, — снова начинает Сьюзен, и ей внезапно начинают давить заколки-невидимки, платье кажется жутко тесным, а каблуки туфель — узкими ножами для писем. — Да, Сью, — отзывается Питер и устало трет подбородок. — Эдмунд и Люси... — наконец справляется с собой Сьюзен, и Питер стискивает челюсти так, что на скулах выступают желваки. Питер невольно сжимает руки в кулаки, но тут же прячет их под стол, хотя смысла ноль — Сьюзен увидела бы его реакцию, даже говори они по телефону. — Я вижу, Сью. Сьюзен смотрит на Питера, который взглядом пытается пробурить в столе нефтяную скважину, и думает, что выходить замуж сейчас, в этом самом возрасте, неимоверно глупо. Питер поднимается с места, но не идет к ней, стоит около стола, молчит, а потом криво улыбается, будто это причиняет ему физическую боль, и говорит: — Сью, мы не можем винить их в том, что они решили выбрать иной путь, чем мы.~
— Эдмунд! — кричит отец и в ярости размахивает руками. — Вы оба! Мерзавцы! Эдмунд смотрит в ответ спокойно, уверенно, и Сьюзен кажется, что сейчас он похож на Короля Справедливого. Люси рядом с ним, неизменно, Королева Отважная. — Я не желаю вас больше видеть! Чтобы ноги вашей в моем доме не было! — беснуется отец и швыряет в стену чашку из фарфорового сервиза. Эдмунд и Люси по-прежнему держатся за руки и идут к дверям размеренным шагом, не оборачиваясь на отца, полуобморочную мать и уж тем более на брата с сестрой. Сьюзен скашивает взгляд на Питера и думает, что они с ним уже навсегда потеряли свои титулы.