Ну здравствуй, новый Галлагер

Снова утро. Будильник уже орет во всю, напоминая мне, что пора поднимать задницу с кровати и готовить младшим завтрак. Как бы мне не хотелось еще понежится, встаю и иду в ванную. На пути снова, как и каждый день, на полу валяются чьи-то грязные вещи. Кажется, это Карла. Маленький засранец может притащить в дом какую-нибудь облезлую кошку, может рыться в баках в поисках новой опасной «игрушки», но, почему-то, не в состоянии донести свой свитер до гребанного спуска грязного белья. Конечно, Фиона же все сделает сама, зачем перенапрягаться! Заглядываю в зеркало над раковиной и вижу все ту же опухшую мину – следствие выпитого вчера пива. Ви хотела расслабиться после тяжелого дня на работе (снова умер один из пациентов), а я составила компанию, ибо мне с моим выгребанием дерьма, называемым «работа», тоже живется не сладко. Ничего, освежающее умывание холодной водой приведет меня в порядок. - Дети! Встаем, уже семь тридцать! – Заглядываю в комнату к мальчикам. - Мартышки, встаем. Отдергиваю каждому из них одеяло и дергаю за ноги. Лип морщится и неохотно трет глаза. Йен тут же вскакивает и, с довольным восклицанием: «Я первый в душ!», направляется в ванную. А Карл забавно съеживается на кровати, всем видом показывая, что не хочет покидать мир Морфея. - Вставайте, мальчики, - говорю напоследок и направляюсь в следующую комнатку. – Дебби, принцесса, поднимайся. Буди Лиама, умывайтесь и спускайтесь к столу, - нежно целую ее в пухлую щечку, пока еще могу так делать, потому что скоро она будет считать это неуместным. Переходный возраст, черт его подери. Достаточно бодрым для утра шагом спускаюсь на кухню. Как бы мне ни хотелось приготовить для детей шикарный завтрак с тортом, пирогом или яичницей с беконом, но сегодня снова пара тостов с арахисовым маслом и бокал кофе на каждого. Плюс, пакетик на школьный обед. Намазываю вот уже седьмой бутерброд, когда Йен быстро слетает по лестнице в гостиную, а затем идет на кухню. - Доброе утро, спортсмен, - быстро оглядываюсь назад, а брат целует меня в щеку, проходя мимо. Он схватывает пару бутербродов со стола, наливает себе в кружку кофе и садится за стол. – Остальных ждать не будешь? - Нет, сегодня нужно еще зайти за Мэнди, - немного невнятно говорит рыжик, пережевывая довольно большой кусок тоста. - Хорошо. Не забудь обед, - домазываю последний хлеб, кладу на тарелку и ору во весь голос: - Галлагеры! Быстро к завтраку, иначе в школу опоздаете! Тут же по дому стал раздаваться топот нескольких пар ног. Первым спустился Лип с Лиамом на шее, затем, толкаясь и препираясь, Дебби и Карл. Йен к этому моменту уже запихал в рот последний кусок бутерброда, залил остатки кофе и, схватив рюкзак и накинув куртку, выходил из дома. - Ты куда так рано? – остановил брата Лип. - Мэнди. Она просила зайти за ней перед школой. - Мм. И с каких это пор она учиться начала? – как-то ехидно пролепетал Галлагер, а брат укоряюще посмотрел ему в ответ и вышел. Лип усмехнулся. Ох, сдается мне не к тому Милковичу Йен ходит. Причем именно «тому», а не «той». Дети быстро завтракают, забирают свои портфели и уходят, оставив Лиама на меня. Конечно, не совсем мне – Шейла как обычно не против посидеть с малышом, но все же мне нужно его отвести. С миссией «организовать день каждого из Галлагеров-младших» я справилась успешно. В принципе, как и каждый день. Это уже давно вошло в список моих обязанностей и даже заняло первое место в этом перечне. Я давно забыла о каких-то своих заботах, потребностях и желаниях, да и вообще о своей личной жизни. Не думаю, что до этого кому-то есть дело, да я и не жалуюсь. Я нужна детям, потому что я единственная, кому нужны они. Фрэнк беспробудно пьет, Моника давно не подавала признаков своего существования, и им обоим глубоко плевать на своих пятерых чад. Себя я даже в счет не беру, я самостоятельная и к тому же давно разучилась называть их «папа» и «мама». Черт, опаздываю! Бегу быстрее до работы, хотя обычно на такую работу не бегут. - Фи! Опять опаздываешь, - дружеским, но все же серьезным тоном сказала «начальница». - Прости, снова чертова электричка. Постараюсь больше так не делать. - Где-то я это уже слышала. Одну тебя ждем, между прочим. - Так, а чего тогда теряем сейчас время на отчитывания и разговоры? Где мы сегодня? – быстро перевожу тему, потому что не люблю оправдываться, но делаю это дружелюбно, ибо с начальством ссориться нельзя. Почему-то она сейчас меня безумно бесит, но я умело это скрываю под улыбкой. Вечно она прикапывается к моим опозданиям, прекрасно зная, что с утра мне нужно накормить пятерых. Прибываем на место уборки. Это довольно большое здание, видимо, офис, в котором прорвало канализацию и затопило подвал. Начинается мое мучение. Экипировка уже на мне, и все приведено в порядок: волосы спрятаны, маска надета, резиновые сапоги примотаны к штанам липкой лентой, на руках надеты перчатки. Ох, эта вонь доносится даже через маску. Фу! Офисные клерки гадят и воняют не хуже коров! Не удивлюсь, если половина этого дерьма – продукт сплетен и интрижек. Ступаю одной ногой и тут же проваливаюсь по щиколотку. К горлу подступает тошнота, хотя раньше я относилась к такому спокойно. Ничего, прорвемся. Семье нужны деньги, а это один из самых быстрых и легких способов их заработать. Главное, удержать рвоту, чтобы не ухудшить ситуацию. Ступаю второй ногой и даже сквозь ботинок чувствую, как ее неприятно обволакивает всей этой гадостью. В нос снова ударяет отвратительный запах, и от смешения ощущений я больше не могу терпеть, закрываю рот рукой и бегу прочь из подвала, распихивая всех по дороге. Выбегаю на улицу, пытаюсь отдышаться, но уже поздно – противная горькая жижа вырывается из горла прямо на зеленый газон. Резко складываюсь практически пополам, хватаясь за живот, который выворачивает наизнанку. Фух, вроде кончилось. Быстро отклеиваю и снимаю сапоги, чтобы предупредить следующий приступ тошноты. - Эй, Галлагер, ты в порядке? – ко мне подбегает один из моих «коллег». - Да, все хорошо. Нельзя, видимо, заниматься этим сразу после еды, - еле выдавливаю улыбку, сама не понимая, зачем. – Я подожду вас в машине. Или нет, лучше поеду-ка я домой. Простите, что так получилось, но что-то мне нехорошо. - Да, конечно, езжай домой. Ничего страшного, поправляйся. Черт, а в чем же мне ехать? Да и денег у меня совсем нет. Все осталось вместе с вещами в рабочем «офисе». - Эй, у тебя не будет телефона позвонить? – кидаю вслед мужчине. - Да, - он протягивает мне старенький телефон, я набираю номер по памяти, надеясь, что она меня не подведет. - Алло, Кев? - Кто это? – не сразу понимает парень, но я слышу, что это он. - Фиона Галлагер. - А, Фи, не узнал. Богатой будешь. А чего это ты с чужого номера? - Сегодня уже вряд ли. Долго объяснять. Слушай, ты не мог бы за мной приехать? - Да, конечно. Куда? – облегченно вздыхаю и называю собеседнику адрес, который написан на табличке на здании. Люблю этого простодушного парня, готового прийти на помощь практически в любой ситуации. Кевин приехал минут через двадцать после звонка. Я все это время сидела на скамейке и пыталась прийти в себя. Долго обдумывая причину внезапного состояния, я пришла к выводу, что съела что-то не свежее. Надо будет спросить у детей, как они чувствуют себя после арахисового масла. Я сидела, поставив локти на колени и склонив голову вниз. Внезапно засигналила машина, я подняла голову и увидела машину друга. Поднялась со скамейки, уверенно направилась к автомобилю, но вдруг поняла, что не могу нормально идти. Ноги стали ватными, в глазах резко потемнело, уши заложило, и я куда-то провалилась. Очнулась я уже в момент, когда Кевин усаживал меня на переднее пассажирское сидение. - Что случилось? – тут же спрашиваю я. - Это я у тебя хотел спросить. Ты просто встала, сделала пару шагов и рухнула на землю, - он захлопнул дверцу и направился к противоположной. - Не знаю, - говорю я, когда он садится за руль. – Наверное, обморок. В глазах потемнело, уши заложило, и очнулась только, когда ты сажал меня в машину. - Ты ела сегодня что-нибудь? – обеспокоенно спросил друг и завел мотор. - Да, вот именно. Наверно, из-за этого меня и стошнило – не стоило кушать перед тем, как смотреть и возиться в.… Ну, ты понял в чем. - Тебя тошнило с утра? - Ты в доктора записался? – в шутку спрашиваю я, пытаясь разрядить обстановку допроса. - Тошнило? – все также серьезно спрашивает собеседник. - Нет. - Купи тест. - Что? Какой тест? – недоумевая, переспрашиваю, кажется, очевидную вещь. - Галлагер, не мне тебе объяснять какой тест тебе нужно купить. На беременность, конечно. - Нет, ты что. Этого не может быть. Я пью таблетки. - Мое дело посоветовать. Но у моей бывшей на ранних сроках тоже была такая хрень. Лучше не рискуй. До дома мы доехали быстро. Переодеваясь в домашнюю одежду, я поймала себя на мысли, что версия Кевина может быть верной. Немного раздумий привели меня к тому, что теперь я иду в ближайшую аптеку за тестом. Господи, только этого мне не хватало. Еще один Галлагер? Ну, уж нет. Скинуть на Липа и Йена все заботы о доходах? Снова нет. Ожидая в туалете положенное время, изо всех сил надеюсь, что сосед и, по совместительству, друг ошибается. Минута прошла. Зажмуриваюсь, подношу тестер в поле зрения и открываю глаза. Две полоски… Блять. Блять! Блять!! Нет, нет, нет! Это ошибка! Да, точно, ошибка. Нужен еще один тест! А еще лучше сходить к гинекологу. Черт, у меня же даже денег на еще один тест нет, что уж говорить про врача! Вероника! Она должна помочь. Нужно съездить к ней на работу. Трясущимися руками надеваю кофту, сапоги и мчусь к месту назначения. Соображаю сейчас очень плохо, мечусь по комнатам старичков, спрашивая Ви, пока наконец не нахожу подругу. - Ви! Ви, ты нужна мне! Срочно! – представляю сейчас себя со стороны: бардак на голове, в принципе, как и в голове, горящие большие испуганные глаза и хаотичные торопливые движения. - Что случилось? Ты как будто приведение увидела, - девушка вышла за мной из комнаты очередного престарелого пациента. - Ви, я, кажется, беременна, - черт, я это произнесла. Любая девушка мечтает сказать эту фразу, но только не я. Не сейчас, по крайней мере. Я не готова к еще одному. - Что? – сначала было обрадовалась она, но увидев, что мне совсем не до радости, тут же задала следующий вопрос: - С чего ты взяла? - Я по совету Кева сделала тест. Две полоски. - Кева? Когда это вы виделись? - Сейчас это не так важно, Вероника! – сорвалась я. – Ты поможешь мне? - Йоу, ты, видимо, сильно напугана. Помогу, конечно. Чем? - Одолжи мне денег. Я должна купить еще один тест. Я отдам, как только заберу свои вещи с работы. - Прекрати, а! Ты же знаешь, что я помогаю безвозмездно. Тем более, я вижу, в каком ты состоянии. Отведу-ка я тебя лучше к моему знакомому гинекологу. Сдашь анализы, он тебя посмотрит и точнее любого теста скажет, беременна ты или нет. И даже срок назовет, если что. Что? Срок? Нет, не нужно мне называть срок. Мне нужен только отрицательный ответ. - Ну, что я могу вам сказать? – врач, после тщательного осмотра, наконец, заговорил. Они как обычно тянут неизвестно зачем. - Скажите как есть! – снова не выдерживаю я, а доктор слегка пугается от внезапного крика. - Вы беременны, дорогая. Тут даже ждать результатов анализов не нужно. Внутри все просто опускается. Рушится, обрывается, проваливается куда-то. Это состояние не описать. - А срок? – с какой-то надеждой в голосе спрашиваю я. - Около семи недель, - доктор снимает перчатки, бросает их в урну и садится за свой стол. - То есть, я еще могу сделать аборт? - Да, можете. Надеюсь, Вы знаете, что это не бесплатно. - Сколько? – выпаливаю я, зная, что с деньгами у нас огромная напряженность. Черт, ну, как же я могла так облажаться?! - Две с половиной тысячи долларов, - говорит мужчина. Цена просто шокирует. - И сколько у меня есть времени, чтобы собрать необходимую сумму? – я уже практически в отчаянии. Где мы найдем такие деньги? Точнее, нет. Где Я найду такие деньги? Дети здесь не причем. Они не должны страдать. - Чем раньше, тем лучше. А вообще до двенадцати недель. Иначе после придется делать искусственные роды, а это в два раза дороже, да и для организма большой стресс. Выхожу из кабинета полностью подавленная. Не знаю, что сказать и как. Да и говорить совсем не хочется. - Ну, что, Фи? – Вероника тут же вскакивает со стула и подлетает ко мне. Я не в силах что-то ответить. Гляжу в ее полные интереса глаза и не могу больше сдерживаться. Слезы мгновенно подступают к глазам и заполоняют их. Нутро будто само извергает рыдания. Я не могу удержать их в себе. Падаю на стул, закрываю лицо мокрыми от пота ладонями и в голос начинаю плакать. Конечно же, Ви поняла все без слов. - Что же мне теперь делать? Где я найду такие деньги?! – слезы теперь перешли в истерику, когда мы ехали с подругой ко мне домой. - Мы поможем тебе. Конечно, сейчас я не могу дать тебе такую сумму, потому что у меня ее просто нет, но мы соберем до нужного срока, - девушка гладила меня по руке и одновременно вела машину. - Нет, Ви, я не могу так. Это только моя проблема, я не хочу обременять кого-либо. - Возражения не принимаются! Или ты думаешь, что я брошу подругу в сложной ситуации? Отнекиваться сейчас не было смысла. Мне понадобится любая помощь, моральная и материальная. Я разбита, совершенно разрушена. Веронике нужно было обратно на работу, поэтому она оставила меня дома, сделав мне горячий чай для успокоения, и ушла. Как? Как такое могло произойти? Я ведь пила таблетки и пью до сих пор. Беру ноутбук, чтобы в интернете прочитать аннотацию к моим препаратам. «При применении более трех месяцев препарат теряет свое фармакологическое действие». Вот в чем дело. Я ведь пью их уже полгода! Удивительно, как я еще раньше не залетела! Твою мать, когда же я научусь читать инструкции, прежде чем хоть что-то делать?! Выхожу из этой вкладки. Следующая ссылка в поисковике гласит: «Развитие плода по неделям». Черт, и без вас тошно, а тут еще это. Однако любопытство берет верх, и я нажимаю на надпись. Мельком пробегаю по тексту, пока не нахожу свой срок. «У эмбриона формируется сердце, головка, ручки, ножки и хвост. На седьмой неделе определяются зачатки глаз, живот и грудь, а на ручках появляются пальцы. У малыша уже появился орган чувств – вестибулярный аппарат. Длина эмбриона – до двенадцати миллиметров». Господи, да там почти человек! Смотрю на фотографии в статье и вижу маленького, совсем крошечного, еще несформированного человечка. У него уже есть что-то похожее на глазик, небольшие отростки, которые в будущем будут малюсенькими ножками и ручками. По щекам снова непроизвольно катятся слезы. Это же убийство. Этот чертов аборт – это детоубийство! И я хочу стать таким убийцей!? Нет, нет, я не смогу! Хватаюсь за живот, понимая, что внутри меня сейчас находится что-то похоже на это фото. Оно внутри, оно живет и хочет жить дальше. У него есть крошечное сердечко, которое вот-вот начнет биться и разгонять кровь по микроскопическим венам. И оно моё. Это ведь еще один Галлагер! А, может быть, и одна. Чем я буду лучше Фрэнка или Моники, если так поступлю с ним или с ней?! Пусть оно еще совсем маленькое и ничего не осознающее, но все же оно живое. Возможно, он или она родится, вырастет и будет кем-то выдающимся, нужно ведь только дать ему или ей шанс. Стоп! Нет! Мы это не потянем! Мы еле тянем сейчас, когда я работаю, а что будет потом? Взвалить все финансовые заботы на детей или соседей только из-за того, что я не прочитала инструкцию? Нет, так нельзя! Я сама всегда учила Липа, что нужно быть ответственным за свои действия. Поэтому и я должна отвечать за все сама. В раздумьях прошло несколько часов, которые я совсем не заметила. Дети пришли практически одновременно. Карл забежал через задний вход и сразу отправился к себе в комнату, по пути кинув быстрое «Я дома». Я сидела на диване в гостиной, лицо было в некоторых местах стянуто высохшими слезами, и я ощущала, что оно все красное и опухшее. Йен с Мэнди сделали так же, как и Карл. Дебби забрала Лиама у Шейлы, они оба зашли через парадный вход и, не заметив моего состояния, также поднялись наверх. Я подтянула колени к груди, обняла их руками, затем уткнулась носом между коленками и снова заплакала. - Привет, Фиона! – Лип зашел в дом и крикнул мне из кухни приветствие. Я не могла ответить, по голосу он бы понял, что что-то не так. Брат подошел к дивану, слегка наклонился ко мне, чтобы заглянуть в лицо, и я подняла на него зареванные глаза. – Ты чего? - Лип, я подвела вас. Вас всех, - еле могу выдавить я от бушующих внутри эмоций. Говорить, что все в порядке глупо: все буквально написано у меня на лбу. - Что? Чем? – естественно, он не понимал в чем дело. Думаю, у него даже догадок на этот счет не было. - Я беременна, Лип, - взгляд брата сразу меняется с заботливого на настороженный и недоумевающий. - Как? - разумеется, он будет меня осуждать и злиться. Я бы тоже злилась. - Мне объяснить тебе «как»? Ты и без меня в этом специалист уже. - Джимми знает? – тут же следует логический вопрос. А я ведь совсем забыла про него. Да ему, впрочем, сейчас уже не до меня. Я сама не поехала с ним, теперь уже глупо что-то от него ожидать. - Нет. - Как давно, знаешь? – парень сыпет вопросы серьезным тоном. - Около семи недель, - спокойно отвечаю я, пока соленые капли все также непослушно скатываются по лицу. - Значит, еще можно сделать аборт, - он немного расслабляется и присаживается рядом. Я молчу. – Ты же его сделаешь? – я снова молчу. – Ты же не собираешься его оставлять?! - Я не знаю! – отвечаю криком на его крик. – Это почти человек, Лип, пойми! - На что ты будешь кормить этого почти человека?! - Не знаю! Это все тяжело. - Вот именно, тяжело! Пойми, что лучше сейчас потратиться один раз на то, чтобы убрать это из тебя, чем потом тратиться всю жизни на то, чтобы прокормить, одеть и обеспечить это! – Это?! Да как он так может? - «Это» - это мой ребенок! Мой. Будущий. Ребенок! – кричу на брата и быстро встаю с дивана. Оказывается, все тело затекло, а от резкого подъема кровь ударяет в голову и в глазах снова темнеет. Плюхаюсь обратно и хватаюсь за голову. - Этот «твой будущий ребенок» почему-то станет нашей будущей проблемой, - Лип вроде забеспокоился, обхватив меня руками, но диалог он продолжил, выделяя три последних слова интонацией. - Почему ты не думаешь так о своем ребенке, который вот-вот родится? И я не перекладываю на вас все свои проблемы. Я также буду работать, до самых родов, также буду приносить деньги. Мы накопим! Ви и Кев сказали, что будут помогать нам. Мы сможем, Лип. - Нет, Фиона, не сможем. До каких родов ты собралась работать? Да тебя тошнить будет каждые двадцать минут! Никому не нужен такой работник, - Галлагер поднялся с мебели и начал активно жестикулировать руками. - Я все это понимаю. Я понимаю, что нам будет тяжело. Но я не могу. Понимаешь? Я не могу убить своего ребенка! Это все равно, что убить кого-то из вас! - Думай сама, - он развернулся и в гневе направился наверх. Прошел месяц. Лип со мной практически не разговаривал. Йен относился так же, как и раньше, хотя прекрасно все знал. Остальные дети были не в курсе. Все это время я разрывалась противоречиями, взвешивала все плюсы и минусы. В результате пришла к выводу, что аборт будет наилучшим решением, при этом стараясь не вспоминать те фотографии на сайте. Совместными усилиями мы набрали нужную для аборта сумму. Сроки поджимали, нужно было действовать быстро и без сомнений. И вот я сижу около кабинета врача, ожидая своей очереди. Вокруг меня сидят мамочки с круглыми большими животами, которые они поглаживают, кто-то разговаривает с его внутренним обитателем. Почти все они улыбаются. Они счастливы. Конечно, как тут не быть счастливой, когда внутри тебя находится еще один живой человечек, когда ты чувствуешь его, когда он толкается и сигнализирует тебе изнутри. Нет, стоп! Нельзя обо всем этом думать, чтобы не изменить решение! Деньги при мне, вердикт вынесен… Да какой к черту вердикт?! Я что, Господь Бог, чтобы решать, кому жить, а кому нет?! Если он послал мне его, значит, он должен жить! - Здравствуйте, - внезапно обращается ко мне женщина, сидящая рядом. У нее не такой большой живот, как у остальных, но все же больше моего. - Привет, - отвечаю я, выдавливая улыбку и глотая слезы. - Какой у Вас срок? – дружелюбно спрашивает она. - Одиннадцать недель. Ну, около того. А у Вас? – мне нужно отвлечься, поэтому я буду поддерживать разговор. - У меня почти двадцать шесть, - она внезапно схватилась за живот левой рукой, - ой! Толкнулась. Сейчас, сейчас, моя родная, скоро подойдет наша очередь, - ласково пролепетала она уже явно не мне, слегка наклонившись. – Ваш тоже скоро начнет толкаться. Это непередаваемое чувство, которое должна испытать каждая женщина. Незнакомка сидела после меня, поэтому я, с огромной для меня суммой в кармане, зашла первой. Нельзя было больше медлить, нельзя больше думать об этом. Я не могу передумать, не должна разреветься и поддаться эмоциям. - О, снова Вы! – «поприветствовал» меня доктор по-доброму. – И что же Вы решили? Все-таки аборт? – Я киваю. – Ну, хорошо, - отчаянно говорит мужчина, - присаживайтесь в кресло. Я кладу деньги к нему на стол, молча раздеваюсь и иду в гинекологическое кресло. Доктор в это время готовит инструменты и надевает перчатки. Сажусь, закидываю ноги на «держатели» и смотрю по сторонам. На стенах висят плакаты, на которых нарисованы зародыши. Снова слезы. - Мисс Галлагер, это необходимая процедура. Я должен спросить Вас: Вы точно уверены в своем решении? - Да, - отвечаю свозь слезы. - Вы осознаете, что зародыш, который Вы хотите вытащить, уже имеет руки, ноги и даже веки? Также на данном сроке Вы можете узнать пол ребенка. - Что? Я могу узнать мальчик это или девочка? – я мгновенно забыла цель, которую преследовала, когда заходила в кабинет. Сейчас меня интересовало совсем другое. - Да, мисс. - Вы скажете мне сейчас? - Вы передумали на счет аборта, мисс? - Да. Только скажите кто это, - я положила руку на живот. Да, черт возьми, я передумала! Я не могу убить эту маленькую частичку себя! Не могу и не имею права решать чью-то судьбу. Пусть мне будет тяжело, пусть мне придется работать днями и ночами, но я выращу его! Во что бы то ни стало. Доктор привозит аппарат УЗИ, намазывает мне живот противной холодной слизью и водит датчиком. На мониторе появляется изображение. Вот он, мой маленький. - Ну, здравствуй, новый маленький Галлагер.