Ссора

      Сегодня пятница, они договорились о видео-разговоре, поэтому Кристоф спешил вернуться домой как можно быстрее, чтобы провести больше времени с тем, от кого ждал этого заветного звонка довольно продолжительное время…       Протиснувшись через толпу, парень подбежал ко входу подземного метро и прошмыгнул в автоматически открывшиеся двери. Сегодня же, черт его возьми, тот самый день! Улыбка не сползала с его лица, а глаза не видели ничего дальше носа, — споткнувшись обо что-то, юноша едва удержал равновесие, схватившись за перила рядом и, не мешкая, побежал дальше, перепрыгивая ступени через одну. Едва ли не сбивая людей на своём пути, подбежал к нужной платформе вовремя — поезд только прибыл. Пробиваясь впереди всех, он протолкнулся в вагон, двери бесшумно закрылись и поезд тронулся. Прижавшись спиной ко двери с противоположной от входа стороны, брюнет радостно бормотал что-то себе под нос. Надо ведь было немного подготовиться к разговору.       На небольших плоских экранах транслировались новости, снова ложь о том, как всё в стране расчудесно, как почти уничтожена коррупция, как вверх стремительно растёт экономика, как ведётся активная борьба с безработицей; и военные сводки за прошедшие сутки. Кристоф внимательно смотрел на один из нескольких экранов, пытался разобрать что говорит ведущий, но всё пролетало мимо ушей. Голова была забита совершенно иными мыслями, чтобы сейчас переживать о том, что где-то идёт война. Пусть и недалеко от границ их государства, но всё же не в нём, а значит, нет повода для беспокойства. Когда лента новостей прервалась и на экране высветилось название станции, юноша, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, дождался пока все выйдут, и вышмыгнул из вагона как раз — двери закрылись. От метро до дома пару минут, а там долгожданная…встреча.       О, как хорошо, кто-то выходит из подъезда, как только двери открываются, он забегает внутрь, небрежно бросив извинения в сторону почти сбитого с ног мужчины и перепрыгивая ступени, спотыкаясь, поднимается на свой этаж, благо, всего лишь второй. Щелчок. Дверь открывается и заходя домой он с облегчением осознает, что никого нет. Нет назойливой стервозной матери, которая найдёт к чему, но лишь бы придраться, ткнуть в прошлые ошибки и припомнить кто здесь главный. Нет младшего брата, который периодически надоедает своим переменчивым подростковым настроением, и приводимыми им компаниями друзей. Только пёс выходит встречать своего хозяина, радостно лает и садится, наблюдая за тем, как разувается юноша, ожидая когда тот обратит на него своё внимание, приласкает и покормит. Но Кристоф забывает даже об этом, торопливо погладив пса по голове и сразу же направившись в свою комнату. Зверь ещё некоторое время сидит, но потом понимает, что хозяин слишком занят, чтобы обратить на него внимание сейчас и ложится. Ждёт.       Кристоф подходит к столу, пару нажатий на нужные кнопки на плоской панели и посреди комнаты появляется изображение рабочего стола его голографического ПК. Плавное движение руки, выплывает окно чата. Он уже онлайн, впрочем, когда он бывает оффлайн? Первое же сообщение немного тревожит парня, он отвечает и тут же окно с текстом рассыпается по пикселям. На его месте теперь точная копия того самого юноши, которому он только что написал ответ. Голограмма несколько секунд подёргивается в помехах, пока установится связь и только потом собеседник отвечает на приветственное сообщение своим собственным голосом и с улыбкой глядя на Криса. Они никогда не выключают функцию обратного просмотра, и каждый может видеть собеседника, только вот Мик никак не желал включать видео, он предпочитал подключаться в системе голограммой, тем самым дразня Кристофа. Вроде бы как бы и есть, но не настоящий. Сегодня же они собирались поговорить по видео, без всяких голограмм. Наверное, Микки забыл об этом, но он ему обязательно напомнит, а сейчас просто поделится своей главной радостной — конечно, помимо самого разговора — новостью и выслушает его.       Устроившись в кресле и наблюдая за расхаживающей по комнате туда-сюда голографической иллюзией, — которая ничуть не отличалась от живого человека внешне, разве что была не осязаема — внимательно и с волнением выслушивал переживания своего возлюбленного. Сегодня тот плохо спал, потому что его тревожили далёкие звуки войны. Он до ужаса боялся, что рано или поздно в окно влетит снаряд и всю квартиру разнесёт в щепки, хотя и понимал, что до их города это никогда не дойдёт… Он жил в маленьком провинциальном городке недалеко от границы, их обычно среди высших кругов народа, непосредственно приближенного к политике, назывались военными городками. Ибо они были временным предохранителем в случае военного наступления вражеского государства. Эти города никто не защищал, туда никто не высылал армию, оттуда никого не эвакуировали — как только из такого города поступало сообщение об атаке, верхушка власти отдавала приказ на защиту столицы. Активировались защитные трёхслойные купала, и город превращался в огромную полусферу, наподобие тех, которые продаются в сувенирных лавках — потряс и снег идёт. Солдаты у всех выходов и входов в город, на каждой площади, улице, возле каждого здания и в каждом метро, везде, где только можно и так до тех пор, пока враг не отступит, не предложит союз или не разрушит стальные стены неприступной защиты и не установит свою собственную власть, законы и порядки.       Видя насколько обеспокоен парень, Крис пытается его взбодрить, утешает, советует не обращать внимания и убеждает, что всё будет хорошо, впрочем, как и всегда. Он видит, как Мик вздыхает, выдаёт подобие улыбки, соглашаясь, но понимает, что не смог его до конца убедить. Пытаясь перевести тему, рассказывает о том, что наконец-то насобирал достаточное количество денег и теперь купит себе новую панель, самую современную, замечая, что даже голограммы в новейшей системе теперь будут осязаемы, а это очень-таки полезная вещь, когда они разделены тысячами километров.       Разговоры сменялись совместной игрой в многопользовательском виртуальном онлайн мире, игра сменялась просмотром видео, просмотр видео привёл к новым разговорам и обсуждениям. Время шло, начинало темнеть, а Мик так и слова не сказал о видео-разговоре. Крис пытался намекнуть, извернуться, чтобы ненавязчиво напомнить и подтолкнуть к действию, но вместо этого натыкался на глупые вопросы и не понимания того, чего он хочет. Когда ему надоели увиливания Мика от разговора, он перебил того, прямо сказав, что тот обещал. Обещал уже давно. Они пять лет знакомы, а он его всё только обещаниями о «завтрашнем» разговоре и кормит, день за днём, год за годом. Кристоф уже привык, но это все равно злило и обижало, появлялись мысли, что он его просто обманывает.       Микки замолчал. Голограмма долго молча смотрела на собеседника, усевшись на пол, после чего махнула рукой и недовольно фыркнула.       — Может, завтра? Я не в настроении для подобного разговора, да и приболел, не хочется, чтобы ты меня таким видел.       Конечно, Крис знал, что его милый довольно болезненный, что порой специально изводит себя, недосыпая ночей, недоедая днями и просто беспричинно нервничая. Даже голограмма смотрела на него усталым взглядом, под глазами чернели круги от бессонных ночей, а голос болезненно дрожал. Но снова отказываться от разговора, находя очередную отмазку, правдивую или нет не важно… Это была последняя капля в уже давно переполнившейся чаше терпения, года этак два-три назад.       — Конечно, ты всегда больной, стесняешься, не один, не дома, тебе всегда некогда, и ты всегда без настроения! — Злобно выпалил брюнет, сверля раздражённым взглядом пару раз зарябившую помехами иллюзию. — Как всегда, в общем-то. Как хочешь, уже надоело выслушивать постоянные отмазки. Надоело…       — Крис, успокойся. Я не отмазываюсь, я правда не настроен на подобное общение. Ты ведь знаешь…       — Забей. Просто забей.       Он пристально смотрит на юношу, и замечает, как на его глаза навернулись слезы. Господи, ну, конечно, он такой плохой, заставляет его выполнять обещания, довёл бедного-несчастного до слёз.       — Мы поговорим завтра, обещаю. — Голос немного дрожит, он пытается делать вид, что всё хорошо, он привык, что общаются они обычно в текстовом варианте и поэтому совсем забыл, что собеседник видит его сейчас, относительно его.       — С меня достаточно твоих обещаний. Только и слышу твоё «завтра», каждый гребаный раз. Больше я тебя об этом никогда просить не буду, ибо достало. Да, конечно, я ещё и виноват, ты же у нас самый обиженный здесь. Знаешь, я тебе больше не верю, достало меня это всё.       Мик подрывается с пола и подойдя к парню, с размаху бьёт его по щеке, но рука проходит насквозь, юноша молчит, кусает губы, пытается сдержать обиду. Да, ему обидно. Крис усмехается, он уже с начала разговора понял, что Микки забыл о голограмме, но и прекрасно знает, что она действует по средству эмоций человека. Даже если бы они просто переписывались, не составило бы особого труда понять, что на него в очередной раз затаили обиду. За всё время их знакомства Кристоф узнал Мика достаточно хорошо, наверное, даже лучше, чем тот сам знает себя. Но он никогда не предполагал, что в такие моменты юноша хочет, пусть и в порыве эмоций, навредить ему. Наверное, не случись этой ссоры сейчас, он бы никогда не знал, как реагирует его парень в такие моменты.       — Мы поговорим завтра. Я же сказал. Я пообещал.       — Что мешает сделать это сегодня?       — Я не хочу…       — Просто отлично.       — Да. Знаешь, да, отлично! — Мик махнул рукой, повернувшись к парню спиной. — Я, пожалуй, пойду. Спокойно ночи.       — О, превосходно, испоганил мне настроение, а теперь уходишь. Хоть бы извинился. А, нахер, ночи тебе, солнце. — Едва ли не язвительно бросил последнее слово, хотя в голосе заметно скользила обида.       — Я испоганил?!       — Да, ты. Эгоистичный, лживый идиот. Я весь день ждал, когда мы наконец-то сможем поговорить. Весь день! А ты снова меня кидаешь…       — Знаешь, что… Пошёл ты.       Изображение пошло помехами и исчезло, тихий звук уведомления оповестил о том, что собеседник отключился. Крис сидел, молча смотря на список пользователей в окошке, ожидая, что вот, сейчас, рядом с родным сердцу именем загорится зелёный значок, что снова выплывет уведомление, о том, что пользователь вошёл в сеть. И следом придёт сообщение, сообщение с извинением, со словами о том, что он был не прав, что хочет помириться. Господи, не нужно снова пустых обещаний, просто извинения, обычные извинения, чтобы он смог его простить. Снова. Как и всегда прощает, почти никогда не получая взамен банальных извинений. Но ничего не происходит. Вместо ожидаемого пиликания, слышится щелчок и шум открывающейся двери. С порога доносится недовольное бормотание матери, она проходит в комнату сына и придирается к тому, что не вымыта посуда, не выгулян пёс. Крис её особо не слушает, лишь кивает и соглашается, она замахивается для удара, видимо, чтобы вытряхнуть сына из витания в облаках, но тот поднимается и молча идёт в прихожую, также не говоря ни слова обувается, пристёгивает поводок к ошейнику пса и уходит на улицу. Только когда за ним захлопывается дверь, женщина выходит из ступора и, опустив руку, несколько секунд задумчиво смотрит на то место, где только что сидел её сын. Пожав плечами, она идёт на кухню мыть посуду. После работы, уставшая, но ведь некому было это сделать до её прихода. Кристоф был слишком поглощён общением со своим возлюбленным.       Прохладный ветер помог немного привести мысли в порядок. Обида застряла удушливым комом в горле, но он пытался не обращать на это внимания. Черт возьми, да сколько можно. Столько лет вместе, а он его ни разу не видел. Нет, ни его голограмму, а его самого. Живого, настоящего! Иногда ему кажется, что Мик просто играется, издевается над ним. Кажется, вот, они поссорились, Мик ушёл, Крис расстроен едва ли не до слёз, да что там, за столько лет уже до того обидно, что и всплакнуть разок другой не грех, а его благоверный там, по ту сторону голографического экрана, сейчас заходится смехом, а рядом с ним кто-то есть… Кто-то, с кем он на самом деле, и зачем ему показываться какому-то наивному влюблённому в него дурачку, если можно повеселиться и посмеяться над ним. От подобных мыслей становилось только обиднее, но он искренне надеялся, что это не так.       Как пролетело время Крис совсем не заметил, уже была поздняя ночь, вокруг ни души, а он с псом, ходит кругами по двору. Ветер становился холоднее, одет парень был легко, даже не прихватил с собой куртку.       — Ну что, пойдём домой? — услышав в ответ тихий лай, похлопал животное по спине, и пошёл к подъезду. Где-то далеко слышалось неясное шуршание, и тихий, отдававшийся по всему городу эхом, металлический лязг. Остановившись у подъездной двери, посмотрел вверх. На небе не было ни единой звезды, даже луны, кромешную тьму спасали только тусклые уличные фонари.       — Настолько пасмурно?..       Не спал он всю ночь, периодически заходил в сеть, проверяя, не был ли там Мик. Не оставил ли сообщения. Да хоть какого угодно. Но ничего не было. Только под утро уснув, просто отключившись от усталости, проспал он относительно недолго. Его разбудила мать, успев с полусонным им поругаться, потом, когда та ушла на работу, к нему прицепился брат. А когда наконец-то остался один, спать он больше не мог. Поднявшись, он первым делом зашёл в программу, но от Мика по-прежнему не было сообщений, его даже в сети не было, хотя, обычно, в такое время он уже был там. Почти весь день прошёл в ожидании.       — Неужели так сильно обиделся? Чтоб его…       Звонок. Сердце пропускает удар, взгляд тут же устремляется на окно входящего и на лице мелькает тень разочарования — всего лишь знакомый. После третьего настойчивого звонка, раздражённый, он-таки отвечает. Не успевает следить за излагаемой быстрым бормотанием мыслью, и лишь угукает в ответ, расслышав просьбу о встрече. Много времени на то, чтобы собраться не уходит, вот он выходит из подъезда и щурится от слишком яркого света. Идёт. Глаза привыкают, он осматривается и понимает, что это не солнечный свет. Подняв голову вверх, тут же зажмуривает глаза от ослепительного света, но все же успевает заметить серость титанового покрытия купола, закрывающего небо. «Так вот, что за шум был ночью, и почему не было луны… Учения что ли?»       Когда оказалось, что причина его вытаскивания на улицу была совершенно незначительна, все вокруг было послано. Зря только время потратил. Домой он возвращался быстрее, периодически поглядывал в свой гаджет, удостоверяясь, что не пропустил прихода парня. Уже дома он с ожиданием верного пса смотрит в мерцающий полупрозрачный экран, на тусклый серый значок оффлайна и внезапно до него доходит. Он понимает…       — Да не может такого быть!       Первым делом он бежит в залу, раздражённо чертыхается в поисках пульта, руки дрожат от волнения, и когда тонкая плазма включается на канале новостей, замирает с беспокойством смотря репортаж.       — Первый военный город на границе с государством N ночью подвергся массированному обстрелу из тяжёлых вооружений и артиллерии, есть жертвы… — и сердце ушло в пятки, по спине прошёлся холодок. Кинувшись к телефону, Крис тут же набирает уже давно выученный наизусть номер мобильного. Долгие гудки, слишком долго, слишком…щелчок, вызов закончен. Господи, пальцы мажут мимо клавиш, сердце бешено колотится, а взгляд застилает пелена навернувшихся слез. Гудки.       — Пожалуйста… Ну давай же, черт, ответь. Возьми трубку!       Он уже сбился со счета, сколько раз звонил, но с каждым последующим гудком он не мог больше сдерживать слёз, облизывая губы, чувствуя солоноватый привкус, он раз за разом набирал один единственный номер, проверял сеть, и снова звонил... Фонари начали угасать, что говорило о том, что наступала ночь. Мать вернулась с работы и увидела нервного заплаканного сына, мечущегося по комнате, точно загнанный в угол зверь, и то и дело кому-то названивающего, она не стала ему ничего говорить, не стала даже спрашивать в чём дело. Она просто закрыла в его комнату дверь, чтобы он не мельтешил ей перед глазами.       Далеко за полночь, а он так и не ответил ни на один звонок, так и не появился онлайн. Когда истерика взяла верх, остатки разума напомнили парню, что когда-то, шутливо разговаривая на тему того, что если все-таки когда-нибудь произойдёт что-то подобное, то он не должен волноваться. Он должен просто ждать. Мик обязательно ему позвонит, или напишет. Когда все уляжется, когда он будет в безопасном месте и сможет это сделать, он обязательно это сделает. Надо просто ждать. С этими мыслями юноша уснул.       Он ждал весь следующий день, неделю, две недели… Боролся со страхом и паникой, периодически накатывающими истериками, но ждал.

***

      Ждал и два года спустя. За это время в городе многое поменялось, вернее, много людей поменялось. Беженцы из военных городов рекой текли под защиту титановых стен столицы. У кого получалось, те со временем обустраивались в центре, остальные же, в основном, жили в трущобах на окраине. С того дня как город стал принимать беженцев, Крис каждый день ходил по районам, где их расселяли, всматривался в каждого, кого только видел, лишь бы найти среди всех этих людей одного единственного. Не терял надежды. Верил. Ждал.       Прогуливаясь однажды с друзьями, он по привычке рассматривал проходящих мимо. Мельком заметив одного парня, показавшегося ему знакомым, остановился, чтобы вглядеться. Тот стоял к нему боком и чертовски был похож на…него. В порыве эмоций, Кристоф бросается к незнакомцу, расталкивая людей. Хватает парня за плечи, и, встряхнув, вглядываясь в его удивлённые глаза, с надеждой спрашивает:       — Мик?       Нет, он так похож с ним, но все-таки другой. Но, ведь голограмму можно любую сделать, полностью отличимую от хозяина и в точности как он, и немного приближенную… Где-то глубоко внутри он понимал, что это не Мик, что это не может быть он, но всё равно упрямо спрашивал имя и фамилию у сбитого с толку парня. Друзья с жалостью смотрели на происходящее, кто-то даже покачал головой и развернувшись пошёл дальше.       Наконец, когда незнакомец вышел из ступора, он отстранил от себя парня, и покачав головой, сказал, что не имеет понятия, чего тот от него хочет. Обойдя поникшего юношу, через пару шагов остановился. Он вспомнил.       — Я знал его. — Он не повернулся, но прекрасно знал, что сейчас едва ли не в паническом состоянии незнакомый ему парень с надеждой во взгляде смотрит на него. Крис замер в ожидании чего-то необъяснимого, по спине пробежался уже давно привычный холодок необъяснимого страха. Откуда?..       «Он немного смущался, но я все-таки уговорил его жить со мной…» Разумеется, Микки ведь жил с другом, они с Крисом даже несколько раз общались, правда, только через текст, и мало что знали о другом. Но, черт, случайно встретить его здесь, это не иначе как удача. Они же с Миком так дружны были, всегда вместе, заботились друг о друге и конечно же, если Тайлер здесь, то и его ненаглядная нервная и эгоистичная любовь всей жизни тоже должна быть тут. Только… Но вся надежда рухнула карточным домиком, вся, начавшая зарождаться, радость тут же потухла, стоило только Тайю сказать:       — Его больше нет.       Всего три слова. Три несчастных слова, а мир вокруг будто начал разрушаться. Обида душила, подступали слёзы, он всё понял, но не хотел этого принимать. Вокруг каждый спешил по своим делам, а юноша смотрел вслед уходящему малознакомому парню преисполненным болью взглядом. Только когда его несколько раз встряхнули за плечи, он пришёл в себя, дёрнул рукой, огрызнувшись, чтобы его оставили в покое и пошёл. Не важно куда, просто идти вперёд.       Поддавшись обиде, наговорить гадостей, поругаться и вот так просто потерять, даже не успев извиниться. Господи, да ведь знал же, как он отреагирует на очередное нетерпеливое, даже резковатое, напоминание, и все равно умудрился допустить ссору. А теперь его нет, также, как и чего-либо, напоминавшего о его жизни и их близких отношениях. Тексты их переписок? Теперь это просто набор букв. Пару аудиозаписей с его голосом…да, пожалуй, это хоть как-то доказывает его существование. Фотографии? Где-то давно затерялись в беспорядке файлов, да и те, настоящие ли. Кажется, у них уже был когда-то разговор по этому поводу, оба в этом плане немного лоханулись. Можно залезть в систему, вытянуть данные о голограмме, создать программу, и она будет работать сутками, всегда будет рядом, но…это ведь будет совсем не он. Черт возьми, он его ни разу за все пять лет отношений так и не увидел вживую, даже на простом видео, а верить, действительно ли в голограмме была запрограммирована его настоящая внешность, на этот счёт закрались сомнения.       Да черт, о чём он только думает. Холодный ветер ерошит тёмные волосы, парень останавливается, утирает слёзы, нервно смеётся, не обращая внимания на рассеянные взгляды прохожих. Конечно, он пристал на улице к совершенно незнакомому парню, а тот лишь бы отвязаться от ненормального просто солгал ему. Да. Он солгал. Нервно сжатый в руке телефон. Нельзя верить незнакомым людям. Он будет ждать звонка. Внутри все сжалось, завязалось в тугой узел, давя своей тяжестью, затрудняя дыхание.       Не так всё должно было закончиться, совсем не так. Сейчас он придёт домой, зайдёт в сеть, и напишет ему, что был не прав, извинится, скажет, как сильно его любит и будет ждать ответа. Будет ждать весь день и вечер, а потом…       Он ведь говорил ему, что не сможет жить без него?..