Целым был и был разбитым, Был живым и был убитым. Ночь чернеет впереди, Свет гаси и приходи.
гр. Сплин "Приходи"
Гарретт ощущал, что голова всё еще немного кружится после бесконечных лестниц подземной брошенной библиотеки, но шестое чувство подсказывало ему, что выход недалеко. Где-то совсем близко отсюда, несмотря на то, что спускался он совсем иным путем. Когда Гарретт в очередной раз подпрыгнул и подтянулся, оставив внизу городских стражников, над головой замаячил люк. Гарретт облегченно, с присвистом, выдохнул. Все-таки, он порядком устал… Мастер-вор переложил добычу: симпатичное колечко, явно старинную статуэтку и драгоценную книгу, - понадежнее, и небрежно сдвинул лук ниже по спине. Оставался последний рывок, и оружие вряд ли понадобится. После жутковатых переходов, заброшенного водопада и странных светящихся цветов медлительные и туповатые стражники Барона казались уже несущественной преградой перед долгожданным возвращением домой. Гарретт неслышно сдвинул крышку люка и осторожно забрался наверх, настороженно оглядываясь. Что приятно, вылез он не под изумленными взглядами городской Стражи. Перед глазами, в неярком свете, падающем откуда-то сбоку, были отполированные доски пола, рядом был виден край круглого красного ковра, а над головой… ну да, Гарретт даже криво улыбнулся. Над головой явно была кровать в Доме Цветов, которая соответствующе поскрипывала. Гарретт уже начал искать пути отступления, как вдруг замер, потому что раздался голос, который нельзя было не узнать: - Накажи меня, мамуля. Я очень, очень плохо себя вел. Гарретт ошеломленно моргнул, но быстро пришел в себя. Это весьма забавно, конечно – узнать пикантные тайны того самого грозного Ловца Воров, но выбираться все-таки нужно, тем более, что генералу не до того… Гарретт огляделся, переполз подальше от ковра и нашел глазами порог двери. Туда и следовало бы стремиться, но вдруг раздался окрик: - Стой! – Гарретт даже замер. – Не трогай меня! Нога болит… Мастер-вор облегченно выдохнул. Однако следовало повременить, пока генерал снова займется делом. Мягкий женский голос озабоченно произнес: - Генерал, в чем дело? Гарретт увидел, как прямо перед ним появились ноги. Точнее, одна нога и протез с завернувшейся штаниной. Тем временем женщина продолжила чуть более игриво: - Мамуля слишком сильно тебя ударила? Рядом с мужскими ногами появились женские, аккуратные и изящные, в крошечных алых туфельках. Гарретт автоматически подумал, что, вероятно, девица пользуется особым спросом и, должно быть, очень хороша собой, поскольку такое дорогое снаряжение могли себе позволить далеко не все работницы Дома Цветов. Женщина отставила ножку в сторону, нетерпеливо пристукивая каблучком. Гарретт с неудовольствием понял, что теперь из-под кровати не вылезешь. Надо дождаться, когда женщине снова удастся увлечь генерала ласками на кровать. Не побежит же он без штанов в коридор, полный собственных солдат… Однако ситуация все больше выходила из-под контроля. Генерал сделал несколько шагов, поскрипывая искусственной ногой, и рявкнул: - Не смей так говорить о моей матери, ты, мелкая сучка! После чего послышался звук удара. Девушка явно не ожидала ничего подобного, да и стояла с упором на одну ножку, поэтому взвизгнула, не удержалась на ногах и отлетела в сторону, сбив на пол светильник. Гарретт быстро обернулся и понял, что дело плохо: масло из лампы выплеснулось, и крохотные язычки огня уже начинали лизать пушистый ворс ковра. И минуты не пройдет, как тот заполыхает… - А ну иди сюда, - рявкнул Ловец Воров, шагая к поджимающей ноги девушке, которая снова вскрикнула и, судя по скрипу, попыталась уползти от урода по кровати. Гарретт поморщился. Судя по тому разговору, что удалось подслушать в кабинете мадам Сяо Сяо, всенародно любимый начальник городской стражи – любитель совсем маленьких девочек. А теперь выясняется, что он к тому же еще и садист. Отличное сочетание для человека, которому Город доверил собственный покой. Девчонка вскрикивала все громче и отчаянней. Гарретт разобрал в ее всхлипах жалобное «Нет!» и догадался, что сейчас она не играет, пытаясь понравиться клиенту, а на самом деле боится. Что же там происходит такое, что опытная проститутка испугалась?! Словно в ответ мыслям Гарретта раздались тяжелые шаги, и дверь распахнулась. - Что здесь происходит, генерал? – строго спросила мадам Сяо Сяо, а быстро разобравшись, добавила. – Ну, все. Бери свой черный налог и проваливай из моего дома. Ловец Воров буркнул что-то неразборчивое и дернул всхлипывающую девушку на себя. Каблучок на красной туфле подломился, и Гарретт догадался, что начальник стражи прижимает девчонку к себе. Мастер-вор рискнул немного переместиться и сдвинуть покрывало, чтобы увидеть, что происходит – ковер уже вовсю горел. - Тронешь ее еще раз, - продолжала владелица борделя, - и я тебе яйца отрежу. Повторять не буду… Гарретт успел только заметить в руке мадам тусклый отблеск отлично заточенного ножа, как генерал отбросил плачущую девушку. Та упала на четвереньки, судорожно пытаясь отдышаться, и повернула голову в его сторону. Гарретт уже хотел было приложить палец к губам, призывая к молчанию, но девчонка непроизвольно вскрикнула, столкнувшись взглядом с незнакомцем под кроватью. Гарретт понял, что ситуация окончательно вышла из-под контроля, но на то, чтобы сориентироваться, у него ушли драгоценные полторы секунды. С одной стороны путь отрезает огонь. С другой – начальник городской Стражи. Пробраться по пылающему ковру ползком невозможно, оставался лишь один путь – сбить Ловца Воров с ног, отбросить мадам и рвануться в дверь. А там – будь что будет. Гарретт приподнялся, готовясь к рывку, но генерал успел раньше. Он попросту одним движением опрокинул кровать на бок. От движения воздуха огонь взвился еще сильнее, и Гарретт почувствовал, как на него накатила волна нестерпимого жара. Судя по двойному стуку каблучков, женщины благоразумно покинули комнату, особенно учитывая, что от ковра уже начала заниматься штора. Гарретт попытался вскочить, но генерал толкнул кровать. Сила Ловца Воров была поистине впечатляющей: тяжелый предмет мебели не только опустился на ножки, но и перекувырнулся дальше, зажимая Гарретта у стены. По руке полоснуло нестерпимо горячим. Мастер-вор попытался освободиться, но ему это не удалось – кровать была слишком тяжелой и слишком устойчиво встала, чтобы ее можно было легко опрокинуть из положения лежа. Выползти тоже не получалось. Утекали драгоценные секунды. Гарретт нащупал рядом с собой опрокинувшуюся бутылку и попробовал швырнуть ее в противника, но тот легко уклонился, почти ласково произнося: - Ты, вонючая крыса… Вот мы и встретились. Я тебя убью… Гарретту, наконец, удалось от чего-то отцепиться и, подтянувшись на локте, выбраться из плена, но генерал был в более выигрышной позиции, и ударил мастера-вора ботинком в лицо. Гарретт успел увернуться, но достигнутое равновесие было нарушено, поэтому, когда начальник стражи схватил его за руку железной хваткой, уйти от захвата не удалось. Гарретт схватил свободной рукой кресло за ручку и попытался с размаху подсечь им генерала. Тот крутанулся на месте, не разжимая захвата. Кресло пролетело мимо, весьма точно забаррикадировав дверь изнутри. Гарретт невольно закусил губу. Как неудачно складывались обстоятельства! Была из этой комнаты и еще одна дверь, но она явно заперта. Замок по виду несложный, но времени открыть его нет. Мастер-вор попятился, обессиленно опираясь на стену спиной. Генерал преследовал его, однако пальцы его ослабли. Улучив момент, Гарретт молниеносным движением выхватил дубинку, целя Ловцу Воров в висок. Он уже ожидал услышать противный тошнотворный хруст, но этого не произошло. Дубинка встретилась с чем-то твердым и выскользнула из обожженной руки… Чертова трость! Гарретту впервые за все последнее время стало по-настоящему страшно. Генерал, кажется, почувствовал его страх, потому что неторопливо вразвалку приблизился к прижимающемуся к стене вору и сорвал с него лук, едва не вывихнув плечо. Впрочем, в ближнем бою лук ничем бы Гарретту не помог. Мастер-вор быстро перебрал в уме все предметы, что у него с собой. Оружия у него не осталось. Есть кусачки, но они слишком далеко. Тонкий инструмент вора для драки не годится, тем более с таким крупным соперником. Гарретт горько пожалел, что у него нет с собой бритвы. Вчера у торговца он долго с сомнением оглядывал сей ценный предмет, но не взял, решив, что за свою цену металл слишком мягкий, его будет неудобно точить. Сейчас бы она пригодилась… Еще со времен приютского детства Гарретт четко уяснил важное правило. Поскольку природа не наделила его большой силой и мощным телосложением, прямой драки надо было избегать любыми путями. На худой конец можно пользоваться всем, что попадается под руку, но сейчас он как будто оказался в одном из кошмаров собственного детства: кто-то из старших мальчишек подловил его, и теперь ничего не остается, кроме как терпеть и ждать подвернувшейся оказии. Впрочем, с тех пор Гарретт научился многому. Кроме ловкости, что была у него всегда, появилась уверенность в себе и выносливость. Однако так хорошо думать, когда знаешь, что у тебя есть шансы, и мастер-вор почти позабыл, как это – смотреть на большого мальчишку снизу вверх, ожидая неминуемой боли. - Грязный пес, - голос Ловца Воров пророкотал над самым ухом. – Вот ты и попался. Гарретт не ответил. Врага можно бить только наверняка, до того следует собраться с силами и стараться не пропустить нужный момент, если таковой выдастся. К удару словом те же правила применялись неукоснительно. - Ты лучше девчонки, - будто бы доверительно продолжил генерал. – С тобой все будет по-настоящему. Гарретт некстати подумал о том, что девушка тоже боялась абсолютно искренне, но генералу об этом знать было вовсе не обязательно. Ловец Воров, тяжело дыша, немного отстранился и резко вывернул ему кисть руки, да так, что суставы хрустнули, а по руке холодком прокатилось онемение. Гарретта пронзила яркая вспышка боли, и он почувствовал, что зрение его начинает меняться. Генерал говорил что-то еще, но голос его слышался как сквозь вату, очень глухо. Краски вокруг поблекли, зато некоторые предметы стали отчетливо подсвечиваться голубоватым светом. Гарретт и раньше замечал, что его зрение временами становится каким-то странным, и даже научился этим пользоваться, но сейчас это ощущалось в разы сильнее. Должно быть, от боли. А может, и от страха… Мастер-вор поспешно огляделся, зная, что приступы странного взгляда обычно очень недолговечны. Так было и на этот раз. Звук постепенно становился все отчетливее, исчезла заторможенность. Гарретт успел отметить, что голубым подсвечивается огонь, который уже неохотно лизал остатки покрывала и обуглившегося дверного косяка; ручки на ящиках комода; замок на запертой двери и труба парового отопления под самым потолком. Гарретт опустил взгляд ниже и отметил, что сейчас в этом его зрении есть не только голубой цвет. Есть и красный. Красным подсвечивалось кресло, перегородившее единственный выход в коридор и почему-то пряжка генеральского ремня. Гарретт еще не успел понять, что именно это значит, но безошибочным чутьем понял, что все гораздо хуже, чем казалось. Омерзительная улыбка Ловца Воров была настолько жуткой, что выдержка изменила мастеру-вору: - По закону мое место на виселице, - заметил Гарретт. – Вот когда петлю мне на шею накинешь, тогда и поговорим. - Ну уж нет, - усмехнулся генерал. – Там положено спрашивать о последнем желании. А я тебя о твоих желаниях спрашивать не собираюсь. Гарретт ощущал, что все то, что он видел и слышал, укладывается в один пугающий ряд, но не мог понять, чего именно боится. На этой мысли решительная натура взяла верх, и Гарретт попытался распрямиться. - Чудо, как упрям, - усмехнулся генерал в усы. Он перехватил Гарретта за руку и неожиданно швырнул его в сторону перевернутой кровати. Мастер-вор легко развернулся, но рвануться к выходу не успел – Ловец Воров припечатал его к кровати своим телом. Твердое дерево сильно впилось в спину чуть выше пояса, и Гарретт невольно громко выдохнул. Дыхательные упражнения помогали справиться с болью. Генерал тряхнул его еще сильнее и с размаху ударил в лицо. От удара голова мотнулась в сторону, и Гарретт ощутил во рту теплый металлический привкус крови. Очень хотелось сплюнуть, но Гарретт сразу решил, что такой радости он генералу не доставит, хотя сглатывать было неприятно. От следующего удара кровать опрокинулась обратно, а Гарретт выдохнул с едва слышным стоном. Невольно провел языком по зубам. Как ни странно, все вроде бы на месте. Ему удалось удержаться на ногах только потому, что Ловец Воров крепко держал его за обожженное запястье. Второй рукой Гарретт тоже не мог толком двигать — из-за никак не проходящего онемения. - Я не верю в богов и загробную жизнь, - как ни в чем не бывало произнес генерал. - Поэтому я постараюсь, чтобы ад ты увидел еще здесь. Гарретт передернулся от этих слов и неприятного щекочущего ухо дыхания. До двери оставалось не больше шести-семи ярдов. Мастер-вор постарался не обращать внимания на боль, а сконцентрироваться на том, как попытаться достичь двери. Тем более, что бежать теперь будет втрое сложнее: любимая дубинка упала куда-то на пол, а генерал может поднять охрану криком... В этот момент генерал неожиданно дернул Гарретта за обожженную руку и бросил его лицом на кровать. В первую секунду тот испытал только раздражение — теперь ему не было видно дверного проема. А Ловец Воров неожиданно аккуратно взял кисть вора в свою огромную лапу, погладил тонкие чуткие пальцы и обманчиво-ласково произнес: - Я переломаю тебе все пальцы. Медленно, по одному... Это ведь главное в твоем ремесле? - Я не ремесленник, - как мог ровно ответил Гарретт. - А кто же? Мастер? - Творец. - Ты пойдешь на виселицу жалким бродягой, - процедил генерал и жестким движением заставил Гарретта наклониться вперед. Мастер-вор попытался уйти в сторону, но генерал пресек это намерение, ударив его под колено. Гарретт попытался удержать равновесие и оперся плохо слушающейся правой рукой на кровать. Почувствовал, как генерал перебросил его же собственный плащ ему через голову. Теперь Гарретт не видел ровным счетом ничего, но это сразу же отошло на второй план, как только он почувствовал, что к нему сзади прижалось тело с весьма недвусмысленными намерениями. Мастер-вор замер и вздрогнул. Это не укрылось от генерала, который удовлетворенно прицокнул языком, покрепче перехватил его поперек талии и начал шарить по животу в поисках застежки ремня. Гарретт пытался сопротивляться, но скорее по инерции, чем с расчетом. Холодный разум и привычка просчитывать подсказывали ему, что предстоящее неизбежно, выходов из создавшегося положения в данную минуту нет, но он не мог смириться со своей участью. К тому же, он примерно представлял себе, чего ожидать — видел нечто подобное в юности, когда по глупости угодил в каталажку в Дэйпорте. Пряжка ремня неслышно расстегнулась. Гарретт снова дернулся, но генерал только перехватил его руки за спиной и стянул штаны до середины бедра, после чего завозился со своими застежками. Ощутив прикосновение горячей плоти к пояснице, Гарретт понял, что переоценил себя. Отчаяние накатило как-то внезапно, неожиданно. Разумеется, выходя на свой промысел, мастер-вор не мог не понимать, что каждая вылазка может оказаться последней, и относился к этому с изрядной долей философии. Множество раз был ранен, но и это он относил к издержкам опасной профессии. Но это... Генерал смачно плюнул, и Гарретт почувствовал, как тот грубо раздвигает ему ноги коленом, одновременно понуждая наклониться еще ниже. Сил сопротивляться у Гарретта уже не было. Он только закусил губу, когда в него уперлась твердая влажная плоть, и слегка прикрыл глаза, ожидая неминуемой боли. Но генерал не торопился, размазывая влагу. Ловец Воров плюнул еще раз, и Гарретт даже вздрогнул от отвращения, когда почувствовал, что по ложбинке стекает теплая слюна. От Ловца Воров это движение не укрылось, и он резким движением вошел. Гарретт непроизвольно охнул и уткнулся лбом в кровать. Генерал осторожно отпустил его запястья, но он даже не попытался вывернуться — только опустил руки и постарался перенести на них часть веса тела. От следующего движения Гарретт невольно вцепился в простынь. Очень хотелось застонать, но доставлять генералу лишнее удовольствие не хотелось. - А ты точно лучше девчонки, - с явным удовлетворением произнёс тот. Гарретт не ответил, сжимая зубы. Постепенно становилось легче. Боль уже не разрывала на части, не вызывала тошноты. Движение внутри стало легче и ровнее. Странное чувство, когда твое тело служит только для удовлетворения чьего-то желания, но сейчас Гарретт испытывал облегчение уже оттого, что Ловец Воров перестал его донимать высказываниями и молча получал свое. Дышал он все чаще, наваливался все тяжелее, да еще и сильно прижал Гарретта рукой за шею к кровати. Он постарался развернуть голову, чтобы хотя бы свободно дышать. Из-под плаща по-прежнему ничего не было видно, но Гарретт буквально телом ощущал, как начинает вибрировать внутри мужская плоть. Это было похоже на то, как замок поддается на умелое движение отмычкой. Несколько ювелирных движений - и он щелкнет, откроется... Генерал рыкнул, впечатал Гарретта в кровать. Мастер-вор ощутил сильное жжение, но вместе с отвращением почувствовал облегчение. Однако генерал, даже закончив задуманное, не оставил его в покое. Грубо перехватил за предплечье и рывком заставил жертву сесть на кровать. Гарретт снова охнул. Садиться оказалось больно. Очень больно. - Не хочешь облизать? - усмехнулся генерал. Гарретт невольно мельком взглянул на то, что ему предлагали, едва сдержал рвотный позыв и резко отвернулся. - Ну, не хочешь — дело твое. Генерал обтерся его же плащом, после чего застегнулся и устало плюхнулся рядом. - А ты хорошая шлюха, Гарретт, - с тем же показным добродушием одобрил он. – Даже лучше местных. Тебе нужно было выбрать другую профессию. Тогда бы может и жив остался. Гарретт попытался не думать о том, что ему говорили. Что бы там ни произошло, надо было действовать в соответствии со своим планом. Поэтому он дождался, пока генерал выудит из-за пазухи флягу и запрокинет голову, после чего схватил прислоненную к кровати тяжелую трость и, размахнувшись насколько это было возможно, ударил насильника по шее. Тот поперхнулся, выронил флягу, начал натужно кашлять... Мастер-вор мгновенно воспользовался этим. Он рванулся к дверному проему, отшвырнул кресло в сторону, подхватил на ходу откатившуюся в сторону собственную дубинку и вскинул лук на плечо. Было бы жаль его оставить, вещь почти что уникальная – но из-за этого он потерял секунды полторы. Ловец Воров уже откашлялся, но Гарретт успел вырваться в коридор. Собрав всю собственную невозмутимость, он произнес: - А с девушками надо быть нежнее... С этими словами Гарретт успел захлопнуть дверь почти что перед носом противника и запереть ее снаружи тростью. В коридоре было темно. Где-то рядом раздавался храп охранника, на первом этаже были слышны голоса. Гарретт торопливо застегнул ремень и рванул в сторону окна. Сил на открытый бой у него уже не осталось. Тяжело плюхнувшись в колючие розовые кусты, Гарретт выбрался на улицу и, плотно завернувшись в плащ, медленно отправился в «Хромой буррик», поминутно оглядываясь и стараясь держаться в тени. Взобраться на верхние переходы он бы сейчас не смог, и случайная встреча со стражниками тоже могла стать последней. Каждый шаг приносил боль, обожженная рука ныла, а вторая по-прежнему плохо слушалась. «На Часовую Башню мне сейчас просто не влезть, - подумалось Гаррету. – Да уж, не только с девушками надо быть нежнее. Остается только надеяться, что Бассо не будет задавать лишних вопросов». Впрочем, как раз Гарретт лучше всех в Городе знал, что Бассо никогда ни о чем не спрашивает. Оставались еще два вопроса. Там, в подвале Дома Цветов, Гарретт видел Эрин, совсем молодую. А до этого он видел ее у Литейного завода. Нужно обязательно узнать, что с ней произошло. Второй вопрос был даже не вопросом, а решением. Гарретт часто готовил кражи и похищения. Убийство он будет готовить впервые.