Западня для лисицы

***       Софи стояла с фужером шампанского в руках и постоянно смеялась над шутками Сакурая и Мибучи, откидывая назад белокурые локоны. Рэйко отделывалась лишь вежливыми улыбками, не особо вслушиваясь в разговор, и исподтишка разглядывала веселящихся коллег: кто-то пел в караоке, кто-то танцевал, но большинство разбилось на кучки и переговаривалось между собой. В одной из таких маленьких групп американка заметила свою бывшую коллегу по отделу – Хинату, смущенно потупившуюся, и… Ханамию. Макото возвышался над окружающими на целую голову, а некоторых – и того больше. Высокий, спортивный, с уложенными волосами и в дорогом костюме, он притягивал к себе женское внимание и зависть мужчин. Судя по улыбающимся девушкам вокруг, Макото шутил и был весьма обходителен. Хината, с которой он разговаривал, внезапно заалела и закрыла щечки ладошками, отрицательно мотая головой. Ханамия рассмеялся и положил руку ей на плечо… дальше Рэйко смотреть не стала, отвернувшись. Марсель, заметившая движение подруги, тут же незаметно пихнула ее локтем в бок и прошипела на ухо: — Хотя бы сделай вид, что тебе весело. Ты обещала мне, Ёшивара Рэйко!       Американка демонстративно растянула губы в широкой улыбке и сжала в руке бокал. Девушки обменялись вызывающими взглядами, но Софи все же отстала, вновь переключив внимание на Сакурая. Рэйко облегченно вздохнула, избавившись от пристального внимания подруги, и сделала большой глоток шампанского. Она чувствовала себя слишком уставшей, чтобы на самом деле веселиться на гоуконе, куда ее затащила Софи. Последняя стычка с Макото в туалете вытянула из нее почти все силы, и сейчас американка прилагала немало усилий, чтобы вписаться в общую атмосферу игривой радости. Девушка, изредка поправляя свое золотистое платье или браслет, чтобы не выглядеть совсем уж отстраненной, заставляла себя вслушиваться в шутки Мибучи. Она улыбалась, даже смеялась, кокетливо встряхивала волосами и пила шампанское... И думала о том, что лучше уж так проводить время, чем пялиться, как Макото флиртует с сотрудницами.       Внезапно Мибучи помахал рукой и воскликнул: — Имаёши-сан!       Рэйко машинально обернулась и едва не поперхнулась – Ханамия, чью персону она упорно избегала, и по-лисьи хитро улыбающийся Имаёши в компании сотрудниц целеустремленно двигались к ним. Стоящая рядом Софи ощутимо напряглась и выразительно посмотрела на американку. Рэйко в ответ пожала плечами. — Хочу напомнить, что я здесь только ради тебя, — с многозначительной интонацией хмыкнула она и демонстративно осушила до дна свой бокал. В голове приятно зашумело. ***       Рэйко старательно разглядывала картины на противоположной стене, делая вид, что крайне заинтересована японской живописью. Софи периодически кидала на нее задумчивые взгляды, покусывая свои пухлые губы, но ничего не говорила, стараясь не выдать свей обеспокоенности перед посторонними людьми. Под ее пристальным наблюдением Ёши поставила бокал на ближайший столик и легко обмахнулась ладонью. — Тут так душно! — доверительным тоном поведала она стоящим возле нее Софи и Сакураю. — Кондиционеры работают, — нахмурился Рё, оглянувшись. Француженка же, сразу поняв к чему клонит подруга, поддержала: — Действительно, душно. Возможно, это от шампанского? Может, нам просто не хватает свежего ветерка? — и она весело подмигнула Ёши, рассмеявшись своим удивительно хрустальным смехом. Американка улыбнулась в ответ. — Я тоже так думаю. Возможно, мне лучше... — Какой прекрасный вечер. Большое спасибо Вам за помощь в организации, Марсель-сан. — Имаёши вклинился в их беседу, нечаянно перебив девушку. Его льстивый и обволакивающий голос был полон благодарности и восхищения: — Без Вас мы бы совершенно не справились. Все эти европейские штучки... Кто знает о них больше, чем Вы?       Софи расплылась в искренней улыбке. — Благодарю за похвалу, Имаёши-сан. Мы все хорошо постарались. — Вы тоже принимали участие, Ёшивара-сан? Вы ведь прибыли к нам из Америки, верно? — в тоне директора зазвучала едва уловимая ехидца, когда он обратился к старающейся слиться с мебелью американке. — Да, Имаёши-сан, Вы правы. — Рэйко улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой, мысленно прокляв худощавого японца за обращенные к ней любопытные взгляды коллег. — Но при этом Вы учились и в Японии? Кажется, в старшей школе? — продолжал расспросы Шоичи, словно не заметив, как внимательно прислушиваются к беседе окружавшие их девушки. — Да, — коротко кивнула американка, сжав зубы и опустив глаза. Кажется, она начинала понимать, куда клонит мужчина. — А в какой школе? Может, мы учились вместе? — присоединилась к их беседе любопытная Хината. — В старшей школе Кирисаки-Дайчи, — четко и внятно произнесла Ёшивара. «Будь ты проклят, чертов мудак!» — с яростью подумала она, изо всех сил стараясь не выдать своих чувств. — Ты училась там, Хината? — с холодной вежливостью поинтересовалась американка у брюнетки, возможно, резче, чем следовало бы. — Нет, — Хината смутилась, словно спросила что-то неприличное. Девушки позади нее зашушукались, а потом все вместе обернулись к Ханамии, стоявшему позади. Макото с каменным лицом посмотрел на Имаёши. — Да, я тоже учился в этой школе, — ровным тоном произнес он, отвечая, по-видимому, на заданный вопрос. — А где учились Вы, Имаёши-сан? — включилась в беседу Софи, отвлекая внимание от щекотливых тем. — Я слышала, что это была какая-то академия?       Имаёши улыбнулся уголком рта, послав Ханамии быстрый лукавый взгляд. Рэйко была готова поклясться, что в бликах очков генерального директора в эту секунду отразилась издевка. На лице Ханамии заиграли желваки, но он уткнулся в телефон, делая вид, что все в порядке и он сильно занят. Постепенно разговор перетек на обсуждение образовательных учреждений других коллег и на сравнение систем образования в Японии и Франции. Рэйко отвернулась к столику и все еще подрагивающими от ярости пальцами взяла бокал с подноса. «Имаёши сделал это специально», — отчетливо и ясно подумала она. — «Он специально дал понять всем, что мы были знакомы. Чертов интриган!» — девушка медленно выдохнула через нос, заставляя себя успокоиться. Хорошо, что Софи успела вовремя отвлечь этого лиса... Рэйко послала француженке благодарный взгляд.       Пузырьки шампанского ударили в нос, и девушка поморщилась. Легкое опьянение обещало назавтра вылиться вовсе нелегкой головной болью... — Давайте отметим завершение проекта! — весело и одновременно требовательно раздалось рядом, и Имаёши отсалютовал бокалом американке, приглашая поддержать тост. Софи повторила его жест и подмигнула – и Рэйко не смогла не присоединиться. — Кампааай! — она с фальшивой улыбкой поддержала хор отвечающих, и коллеги традиционно чокнулись. Американка изящно пригубила шампанское и окинула окружающих обманчиво-рассеянным взглядом поверх бокала: Мибучи флиртовал с краснеющей Софи, Имаёши и стесняющийся Сакурай беседовали с сотрудницами, а чуть поодаль в небрежно-расслабленной позе стоял Ханамия, уткнувшись в телефон. Внезапно среди танцующих и беседующих людей взгляд Рэйко выхватил направляющегося к ним Ямаду, и она похолодела – на самом деле, вопреки разговору в офисе, ей вовсе не хотелось видеться с ним. Макото, вскинувший голову в тот самый момент, плотно сжал губы и выпрямился, сразу становясь значительно выше. Его потемневшие глаза бешено сверкнули в свете ламп.       И Ёшиваре не оставалось ничего иного, как мило улыбнуться, и остаться стоять на месте. Острый взгляд Ханамии, который тот адресовал американке, словно скальпель провернулся в ее животе, вызывая крупную дрожь, и она внутренне содрогнулась, предчувствуя катастрофу, но все же продолжила стоять, сжимая ножку бокала до побеления пальцев, и улыбаться.       Если и суждено ей сегодня окончательно потерять репутацию, то она сделает это с высоко поднятой головой и улыбкой на губах. ***       Ямада, заметивший, что Рэйко видит и ждет его, приободрился. — Вы великолепно выглядите. — Тору смутился, делая комплимент. Ёши очаровательно рассмеялась, встряхнув головой так, чтобы в ушах закачались бриллиантовые серьги-подвески, и ненавязчиво взяла парня под руку, намереваясь сразу же утянуть куда-нибудь подальше отсюда. — Благодарю Вас, Ямада-сан. Знаете, здесь так душно... Я как раз собиралась выйти. Не могли бы Вы составить мне компанию на улице? — Рэйко улыбалась так заразительно, так безмятежно, что наивный Ямада даже не подозревал о надвигающейся буре. Он, вдохновленный вниманием своей спутницы, не заметил взглядов, сопровождающих их пару: один – холодный и пронзительный, словно нож, вонзенный в его спину, а второй – насмешливо-любопытный, присущий ученым-исследователям. Был и третий взгляд – обеспокоенный, адресованный Рэйко Софи, но ни окрыленный японец, ни напряженная до зубовного скрежета американка их не видели, направляясь к выходу. — Уже уходите? — Ханамия, выросший на их пути, будто скала, едва не заставил взвинченную Ёшивару взвизгнуть, но она сдержалась. — Ханамия-сан, — Ямада, выпростав руку из нежной хватки американки, поклонился согласно этикету, — Ёшиваре-сан стало душно, и мы решили проветриться.       Глядя на жесткое, замкнутое лицо Макото, Рэйко не решилась снова взять Ямаду под руку и скрестила свои руки на груди. — Да, здесь очень... некомфортно, — подтвердила она слова Тору, глядя куда угодно, но не Ханамию. — Хочется поскорее на воздух, поэтому, если Вы нас извините... — Полностью согласен с Вашим решением, Ёшивара-сан, — в голосе Макото мелькнуло что-то ядовитое и жгучее. — Надеюсь, Вы не будете против, если я составлю Вам компанию? — обратился он к Ямаде, глядя на того с едва угадываемой усмешкой.       «О, чтоб ты сдох!» — в бешенстве подумала американка, прекрасно сознавая, что воспитанный Ямада не сумеет отказать. И ей пришлось, превозмогая себя нечеловеческим усилием, улыбнуться и на негнущихся ногах последовать за мужчинами, делая вид, что она тоже рада компании Макото. Тот, в свою очередь, незаметно оттеснив Ямаду вперед, смотрел на нее с язвительной насмешкой, явно догадываясь, что она не в восторге. Рэйко с негодованием отвернулась, посылая всевозможные проклятия на голову черноволосого мудака.       Летний вечер встретил их холодным ветром, и Ёши тут же покрылась мурашками. К ее удивлению, улица была пустынна, никто даже не курил, лишь вдалеке слышался шум проезжающих машин. — Прохладно, — заметила она вслух, намереваясь осуществить свой следующий шаг, — намекнуть Тору, что хотела бы покинуть гоукон и отправиться домой, — но мелодия телефона Ханамии прервала ее планы. Рэйко отвлеклась, и момент был упущен – Ямада, извинившись, отошел к месту для курения и прикурил сигарету.       Ханамия убрал мобильный в карман и повернулся к ней. — Вы замерзли, Ёшивара-сан? — со скрытой ехидцей поинтересовался он, удерживая на лице маску вежливости. — Или специально так рвались на улицу, чтобы наш милый Ямада Вас согрел? — Рожу твою видеть не хотела, и только, — на английском процедила девушка, обхватывая себя руками. Ей хотелось спрятаться, закрыться от него, но Макото смотрел так, будто видел ее насквозь. — Вот как. — грубо хмыкнул он, широко расставив ноги и спрятав руки в карманы брюк. Закинув голову, японец посмотрел в ночное небо, словно стараясь увидеть звезды. — Я ведь говорил тебе: заканчивай со своими играми, но нет – ты притащила его прямо мне под нос и начала играть в светскую даму. Как же это надоело. Просто признай, что вы с Ямадой любовники... — И что это изменит? — резко перебила его Рэйко, нахмурившись. Жар гнева, откативший ее с ног до головы, мигом разогнал весь холод. — Ты сейчас поперся с нами на улицу, а потом что? В постель третьим ляжешь? — Кольцо для Ямады сняла? — проигнорировал дерзкие слова американки Макото, потягиваясь и зевая. Казалось, его ничуть не напрягает сложившаяся ситуация, и он на самом деле вышел, чтобы проветриться –но Рэйко знала, что это обман. — Как же ты меня бесишь. Если бы я сейчас мог, я бы разорвал на кусочки. Если бы я только мог... — вопреки смыслу сказанного, тон Ханамии оставался ровным и спокойным, и от этого диссонанса Рэйко передернуло. — Пошел ты к черту, Ханамия, — она больше не пыталась казаться вежливой или дружелюбной, напротив – Ёши вызывающе вскинула подбородок, и вся подобралась, словно для прыжка. — Это мне надоели твои игры, и твой бред сумасшедшего, который ты постоянно на меня выливаешь. И ты смеешь обвинять меня в лицемерии? Ты?! Серьезно?! Да лицемерие – это твое второе имя! Ты можешь прикидываться для других добреньким и чистеньким, но мы с тобой оба знаем правду – ты тот еще мудак, и заслуживаешь сдохнуть в мучениях!       Макото качнулся с пятки на носок и сплюнул на землю. Рэйко с отвращением поморщилась. — Какой тогда прикидываешься ты? — тихо и угрожающе прошипел мужчина, пряча в карманах сжатые в кулаки руки. — Как называется слово, обозначающее ту, что сосет одному, а потом скачет на другом?! Поправь меня, если я ошибся. Возможно, в Америке, это нормально. — Макото выпрямился, с презрением глядя на собеседницу сверху вниз. — Да что ты прицепился к этому Ямаде?! — Ёши покачала головой и вдруг замерла. — Подожди... ты, что... ревнуешь? — американка недоверчиво уставилась на Макото. Он высокомерно выгнул одну бровь, скривив губы, и Рэйко расхохоталась, громко, от души и до слез, внезапно осознав правдивость своих слов. Лицо Ханамии перекосила гримаса ненависти – всего на миг, но этого хватило, чтобы Рэйко восторжествовала. — Я права. Я, черт тебя дери, права! — и она снова зашлась в приступе хохота, злорадного и торжествующего одновременно. Макото сжал кулаки и подался вперед. — Кажется, Вы тронулись умом, Ёшивара-сан, — процедил он сквозь стиснутые зубы. На его лице заиграли желваки, а ноздри гневно раздувались, и по его дерганым движениям Рэйко внезапно поняла – Ханамия на грани срыва. Она замолчала. Лицо японца потемнело от гнева, а глаза полыхнули каким-то лихорадочным, дьявольским блеском. По спине девушки побежали морозные мурашки недоброго предчувствия. Оглянувшись, американка с ужасом убедилась, что они остались на улице вдвоем. — Макото, пожалуйста, успокойся, — быстро пробормотала она, выставив руки вперед, и медленно попятилась к зданию караоке-бара. — Я не хотела задеть твои чувства.       Ханамия издевательски медленно протянул руку и схватил ее за предплечье. Клатч, который девушка держала, упал на землю. — Не хотела? Чувства? О чем ты? — он сжал пальцы еще сильней, намеренно причиняя боль, и так дернул к себе, что Рэйко закричала, испуганная и приниженная. Сопротивляясь, она уперлась ногами в землю, а второй рукой – ему в живот, но, несмотря на все усилия, Ханамия подтаскивал ее к себе, напрягая мускулы, беспощадно и неумолимо. — Больно? — он отрывисто рассмеялся, и сильно рванул брюнетку к себе. — Жаль, что это не твоя шея, — прошептал Макото ей в волосы и, схватив короткие пряди, с силой потянул назад, вынуждая американку запрокинуть голову. В самой глубине его потемневших глаз метались молнии, и Рэйко задрожала, поняв, что не знает, чего ожидать от него. — Чего же ты больше не смеешься, Рэйко? — хрипло и низко процедил он, заставляя себя оставаться неподвижным. Рэйко чувствовала, как напрягаются мускулы на его руках, удерживающих ее; чувствовала едва уловимую дрожь напряженных пальцев, и у нее закружилась голова от ощущения его грубой мужской силы. Его тяжелый и острый взгляд исподлобья свидетельствовал о крайней степени бешенства, и Ёши зажмурилась, не в силах вынести этой пронзающей тяжести. — Макото... отпусти меня, пожалуйста... — тихо и слабо взмолилась она, хватаясь за его одежду и пытаясь устоять на подкашивающихся то ли от страха, то ли от чего еще ногах.       Несколько мгновений он, не мигая, вглядывался в нее, а затем глухо выдохнул, скрадывая последние слова: — Я пытался, но не вышло. Ты – моя, — и прежде, чем она успела это осознать, руки его обвились вокруг нее, обнимая крепче; он прижал ее к своему плечу и поцеловал – отчаянно, горячо, со стремительно нарастающей страстью, вынуждающей ее прижиматься к нему и отчаянно цепляться за его плечи в поисках опоры. Его жадный рот раздвинул ее губы, посылая по нервам ток, будя в ней ощущения, заставляя забыть обо всем...       Исступленно, голодно, мокро – так, как во снах; так, как никто другой. — Перестань... пожалуйста, перестань, — прошептала Рэйко, делая слабую попытку отвернуться от Ханамии. Но он снова поцеловал ее, глубоко, жадно, лишая воли к сопротивлению, и Ёши застонала, сдаваясь без борьбы. Рука Макото спустилась по обнаженным лопаткам на ее спину, затем ниже, и легла на округлые ягодицы. Он притянул американку еще ближе, прижимаясь бедрами, и в тот момент, когда голова девушки окончательно пошла кругом, резко разорвал поцелуй. — Пойдем, — не спрашивая согласия, японец наклонился, поднимая ее клатч, и бескомпромиссно потянул Рэйко за собой, увлекая в сторону парковки. Сердце брюнетки заколотилось так отчаянно, что ее всю сотрясло от его ударов. Она споткнулась и запуталась в платье, чудом не разорвав каблуком подол. Заметив это, Ханамия недовольно цокнул языком и насильно всунул ей в руки сумочку, а затем подхватил ее с земли на руки, будто пушинку, и пружинисто зашагал вниз по дорожке. Рэйко ахнула, машинально обхватывая его за шею; уткнувшись носом в его ключицу, жадно вдохнула запах. Он обволакивал ее всю – начиная от аромата, который источала его кожа, и заканчивая шлейфом парфюма, оставшегося на ткани пиджака. Ее затопило ощущением принадлежности ему, и голова девушки закружилась от нахлынувших чувств. Она судорожно сжала его рубашку и подняла глаза, вглядываясь в него, но смогла разглядеть только гладко выбритый подбородок и краешек точеной скулы. — Пришли, — спустя минуту проинформировал Макото немного охрипшим голосом и опустил брюнетку на асфальт. Рэйко огляделась – они были на подъездной площадке, к которой вела узкая извилистая дорожка от караоке-бара. На парковке стояло несколько машин. Ханамия, взяв Ёши за руку, молча повел ее в сторону черного лимузина с тонированными стеклами. Приглядевшись, американка поняла, что эта машина ей знакома – на ней они возвращались от особняка Макото после ее «похищения». — Садись, — Макото распахнул перед девушкой дверцу машины. Ёши заколебалась. Ханамия, чувствуя это, подтолкнул ее в спину. — Сегодня ты никуда не сбежишь, — сдавленным, чужим голосом произнес японец. Горло Рэйко сжалось, а внутри что-то тоненько задрожало. Этот его тон, словно магия, заставлял ее подчиняться...       Она послушно забралась внутрь салона. Ханамия последовал за ней.       Машина мягко тронулась, выезжая на оживленную дорогу. — Куда мы едем?       Макото повернулся к ней, но не ответил. Взгляд его темных глаз медленно, оценивающе прошелся по фигуре сидящей рядом девушки, огибая все ее выпуклости. Рэйко ощутила внезапную робость. Она сдвинула колени и опустила голову, не осмеливаясь встретиться с Макото глазами, но чувствовала кожей, каждой ее клеточкой, как он прожигает ее пристальным, острым взглядом. Японец усмехнулся и нажал на панели, встроенной в его подлокотник, несколько кнопок, отчего пространство салона погрузилось в полумрак, а перегородка, отделяющая их от водителя, поднялась. По спине девушки побежали мурашки.       Макото взял ее руку в свою, заставляя повернуться, и приподнял подбородок девушки, вынуждая посмотреть себе в лицо. На дне его глаз Рэйко видела отблески бушующего внутри него пожара – голодного и жадного, пожирающего все на своем пути. «Я... причина этого?» — внезапно подумалось Рэйко, и она задрожала, осознав это; потупила взор, не в силах дольше выдержать его огонь. — Ты... — начала было она, но Макото закрыл ей рот рукой, и американке пришлось подчиниться и замолчать. Ханамия властно и неторопливо подался вперед, проводя кончиками пальцев по ключицам и шее девушки, чуть надавливая, чтобы она поняла, чего он хочет. И она поняла – откинувшись на спинку сиденья, Рэйко запрокинула голову, открывая ему горло. По телу девушки пробежала дрожь предвкушения. Из ее ослабевших рук с глухим стуком выпал клатч. Макото не обратил на это внимания; он прижался губами к ее шее, прикусывая нежную кожу и оставляя следы, а затем спустился дорожкой поцелуев ниже. Уверенно потянув за лиф платья, он медленно стянул ткань вниз, оголяя грудь девушки, а затем широко лизнул ее сосок. Бретели, спущенные до локтей, мешали, но Рэйко даже не пошевелилась, чтобы это исправить – Макото сжал ее руки, вынуждая прогнуться и подставиться под его губы, и сильно прикусил кожу. Рэйко дернулась от боли. Макото вскинул на нее совершенно безумные глаза, и у Ёши закружилась голова от этого ненасытного взгляда. Волна резкого возбуждения окатила ее с головы до ног, и между ног стало горячо и мокро. Девушка зажмурилась, пытаясь скрыть это. Ханамия же хрипло и негромко рассмеялся, просовывая руку под платье и накрывая ее лобок ладонью. — Такая мокрая, — с довольным смешком жарко прошептал он, сжимая второй рукой ее грудь и впиваясь в нежные девичьи губы грубым поцелуем. Он терзал их, сминая и кусая, причиняя боль и тут же зализывая ее. Неожиданно для нее Макото подцепил тонкую ткань трусиков и с силой потянул ее вверх. Ёши в голос вскрикнула и вцепилась в его плечи, чувствуя, как ткань болезненно впивается прямо в половые губы и трется о клитор. Ощущения были странными – одновременно болезненными и возбуждающими, и усилились, когда Ханамия начал двигать рукой, то увеличивая давление, то ослабляя его. — Нравится? — с садисткой ухмылкой спросил он, обхватывая ее щеку свободной рукой, и скользнул большим пальцем во влажный жар ее рта. Рэйко заскулила в ответ, впиваясь ногтями в его кожу даже через рубашку, и приподняла бедра, молчаливо прося о большем. Ее трясло от возбуждения, а внизу живота образовалась сосущая пульсирующая пустота, заполнить которую мог лишь он. Девушка подавилась воздухом и застонала, забывшись, так сладко, так правильно, что Макото не выдержал и резко рванул ее платье вверх, оголяя бедра. Открывшееся зрелище стоило того: кружевные чулки, пояс, и гладкие бесшовные стринги, мокрые от смазки. Мужчина с силой потер половые губы и клитор девушки через ткань, и Рэйко закусила ребро ладони, выгибаясь. — Макото~о... — всхлипнув, простонала она, не заботясь о сидящем впереди водителе. Ханамия торжествующе усмехнулся и потянул ее на себя, заставляя сесть сверху. Тонкая полоска насквозь промокших стринг впилась в набухшие губы, вызывая у девушки крупную дрожь, но Рэйко все же оседлала его колени, задирая платье еще выше, обнажая бедра. Упершись коленями в кожаную обивку сиденья, она чуть пригнулась, задевая головой крышу машины. Макото обхватил ее за талию, приподнимая и насаживая на себя, и скользнул пальцами в ее трусики, проводя по мокрым складкам. Его палец прошелся по ее клитору, сдвинулся ниже, проскользил по половым губам, сочащимся обильной смазкой, коснулся входа во влагалище... Рэйко не сдержала рваный вздох и судорожно сжала его плечи, подаваясь вперед бедрами и невольно пытаясь насадиться на его пальцы. Макото вскинул на нее черные, дикие глаза и, надавив на ее затылок, резко притянул к себе, заставляя склониться для поцелуя. Он ворвался своим языком в ее рот, целуя глубоко, жадно, подчиняя и поглощая ее, заставляя задыхаться и растворяться в нем. Второй рукой Макото с силой шлепнул по обнаженной ягодице, и Рэйко вскрикнула, попыталась отстраниться, но он не дал – шлепнув ее еще раз, уже сильнее, а потом еще и еще, Макото углубил поцелуй, почти лишая девушку воздуха, и отпустил ее только тогда, когда у нее потемнело в глазах. Отдышавшись, Ёши чуть привстала на коленях и дрожащими от нетерпения пальцами нащупала его ремень. Пока она торопливо и неловко его расстегивала, Макото наблюдал за ее действиями, не шевелясь и не говоря ни слова. Его лицо, скрытое полумраком, казалось высеченным из мрамора.       Приподнявшись, Рэйко стянула его брюки вместе с бельем, освобождая стоящий колом член из плена одежды. Макото словно застыл, не двигаясь. Американка ощущала колоссальное напряжение его мышц под своей ладонью; чувствовала его желание, граничащее с безумием... И все же он заставлял ее сделать последний шаг. Тихо чертыхнувшись, Ёши подалась вперед, вплотную прижимаясь промежностью к его члену, и потерлась бедрами о бедра Ханамии. Макото дернулся и задышал коротко и часто, простонав сквозь зубы; толкнулся, до упора натягивая ткань ластовицы, почти входя в нее. Рэйко облизнула припухшие губы, и сдвинула стринги в сторону. Малейшее движение – и он войдет в нее... Ханамия вздрогнул всем телом и застонал сквозь зубы, стискивая ее талию в стальных объятьях, но остался недвижим. По его виску стекла тонкая струйка пота, выдавая его усилия, и Рэйко не выдержала – направив в себя горячий, пульсирующий член Макото, она резко насадилась, вбирая его в себя почти до самого основания. — Че~ерт... — с надрывной нотой протянул Ханамия, откидывая голову назад, на спинку сиденья, и закусил губы, зажмуриваясь. Рэйко усмехнулась; прижалась лбом к его лбу. Она не спешила двигаться дальше – давала себе привыкнуть к его размеру, чувствуя, как его достоинство растягивает ее мышцы, а сам Макото пылает под ее ладонями. Стоило ей чуть пошевелиться, на пробу приподнимаясь выше, как руки японца на ее талии нетерпеливо сжались. — Давай уже... — срывающимся голосом прошептала американка, и Ханамию повело от ее слов: зарычав, пальцами он впился в ее ягодицы, и с силой вскинул бедра вверх, резко и грубо входя в нее целиком. Он больше не нежничал, не пытался быть ласковым... Он трахал ее, неистово вколачиваясь в девичье тело, грубо, несдержанно, до разноцветных кругов перед закрытыми глазами; трахал так, что она терялась и растворялась в этом. Рэйко стонала в голос и выгибалась, принимая его еще глубже, окончательно наплевав на водителя и на то, что их могут увидеть пассажиры соседних автомобилей. В воздухе поплыл запах смазки и секса вкупе со сладким ароматизатором. Колени из-за пота и крутых толчков скользили вперед и назад по кожаной обивке сиденья, грозя стереться в кровь, но американка этого не чувствовала – Макото затмил собой все, оставив только ощущение пальцев, жара и члена, что заполнял ее изнутри. Ёши сжала руки на его рубашке и откинулась назад, теряя контроль над происходящим. Салон машины заполнили ее стоны, его сбитое дыхание и хриплые рыки, скрип сиденья и бесстыдный хлюпающий звук, сопровождающий каждое его проникновение... Ханамия не сбавлял темп, наращивая его с каждой фрикцией, и до крови закусил губу, пытаясь сдержать стоны. Каждый толчок был на всю длину, доставая почти до матки, и каждый раз Рэйко вскрикивала от наслаждения. Сейчас она была в его руках абсолютно вся, раскрасневшаяся, мокрая от пота и смазки, с прилипшими к шее и лбу волосами, такая развратная, такая прекрасная... она была полностью его. Макото не выдержал и зашелся хриплым стоном, сжимая ее еще сильней. Ноги Рэйко дрожали, не в силах вынести бешеную скорость движений, и девушка повисла на Ханамии, отдаваясь вихрю эмоций и ощущений – ярких, острых... Она чувствовала, как внизу все немело и одновременно горело огнем, закручиваясь в тугую пружину оргазмического напряжения. Макото умело подводил к пику наслаждения и ее, и себя, затмевая собой весь мир и выжигая его своей страстью, и Рэйко сдалась первой – громко застонав, она выгнулась дугой и содрогнулась в оргазме, чувствуя, как он продолжает двигаться в ней и взрывается с последним глубоким толчком. Теплое семя заполнило ее лоно, и Рэйко обессиленно обмякла в руках Макото. В ушах тихонько зазвенело. Девушка сдула с глаз прилипшую ко лбу прядь волос, и пошевелилась. Ханамия тут же отпустил ее, позволяя слезть с колен и устало привалиться рядом. Он окинул разомлевшую американку беглым взглядом и поморщился: — Черт, я не хотел... — он сделал неопределенный жест рукой, но Ёши его поняла. Она вяло качнула головой: — Не переживай. Я пью таблетки.       Макото промолчал – то ли не хотел нарушать иллюзию покоя, то ли не было сил говорить. Американка искоса посмотрела на него – брюнет сидел, откинув голову на сидение и закрыв глаза. В свете фонарей, мимо которых они проезжали, отчетливо виднелись кадык на его горле и тонкая жилка, бьющаяся под светлой кожей. Одежда на Ханамии была в полном беспорядке, но это не портило его хищной и холодной красоты. Он умудрялся выглядеть величественно и надменно даже после секса. Рэйко фыркнула и попыталась поправить свое платье, которое болталось в районе ее живота, словно золотистая тряпка, обнажив грудь и крутые бедра.       Макото приоткрыл один глаз, услышав ее возню, и хмыкнул: — Какая ирония – это платье то же самое, что было на тебе в день... — он неожиданно замолчал, оборвав себя на полуслове. — О чем ты? — не поняла девушка, пытаясь натянуть измятый шелк на мокрые от пота, смазки и спермы бедра. Ощущения были не из приятных.       Ханамия не ответил ей, вместо этого протянув американке влажные салфетки и демонстративно отвернулся. «Разве он видел меня в этом платье?» — рассеянно подумала Рэйко, совершая гигиенические процедуры. — «Я надевала его всего однажды – на помолвку с Джейсоном...» — внезапно рука девушки дрогнула. — «Платье – то же самое, что было в день помолвки, а значит... Значит... Ханамия видел меня тогда в ресторане!». Ёшивара резко выпрямилась. Макото обернулся. — Закончила? — с едва уловимым смешком поинтересовался он. Рэйко машинально кивнула и выбросила салфетки в мусорный ящик, спрятанный в подлокотнике. Оправив, наконец, платье, американка перевела взгляд на японца. Ханамия сидел в расслабленно-небрежной позе, успев привести себя в порядок, и задумчиво изучал ее, пристально и цепко отмечая каждый жест. — В чем дело? — все еще спокойным тоном поинтересовался он, но брюнетка видела в чертах его лица искру зарождающегося гнева. Макото злился на себя за то, что проговорился, и это было очевидно. — Ни в чем. — Рэйко скрестила на груди руки, словно отгораживаясь от него.       Ханамия чуть изогнул бровь, и прищурился. — Продумываешь очередную отмазку? Что будет на этот раз причиной ошибки –алкоголь? — все это он произнес со смешком, будто его ничуть не волновали ее ответы. Рэйко пожала плечами. — Ошибки не было. Можешь начинать снова травить меня, издеваться и оскорблять. Или сделаем вид, что ничего и не было. — Ну, уж нет. — Ханамия потянулся к ней, взял одну руку в свою и нежно поцеловал в лоб. — Ты столько раз трахала мне мозг, что одним перепихоном в машине не отделаешься. Мы должны сравнять счет, — он погладил ее по запястью, и легко коснулся губами ладони. — Это только начало. ***       Стоя под струями горячей воды в квартире Макото, Рэйко не совсем понимала, почему послушалась его и пошла. Ее квартира была несколькими этажами ниже, но вместо того, чтобы пойти к себе, она поднялась в его квартиру, позволила разорвать свое платье и подчинилась, отправившись в душ. Она получила то, что хотела, утолила свой голод, но ей было... мало?       Ёши помотала головой и закрутила кран. Какой бы ни была причина, остаться здесь было бы настоящей ошибкой. Она ни капли не жалела о том, что произошло в машине (хоть водителю и пришлось объехать несколько кругов подряд вокруг квартала), но продолжение не входило в ее планы. «Впрочем, какое бы решение я не приняла, уйти незаметно не получится», — вспомнила девушка остатки растерзанного платья на полу. — «Придется просить у Макото одежду...» — и Рэйко не была уверена, что он не заставит ее пройтись голой по этажу.       Наскоро просушив феном волосы, американка мыслями вернулась к словам Макото о платье, и ей на память пришла их встреча в лифте на следующий день после помолвки. Возможно, он имел ввиду именно этот день? Они ведь тогда даже подрались в лифте... Макото был под кайфом, мог ли он запомнить, во что она была одета? «Как же сложно!» — с раздражением взъерошила волосы девушка. — «Но что, если он следил за мной тогда? И был пьян именно потому, что пил всю ночь из-за ревности? Он ведь ревновал меня к Тору-куну, к Джейсону уж наверняка-то тоже ревновал! А вообще... возможно ли, что он подставил Джейсона из-за ревности?» — на миг у Рэйко захолодило сердце от возникшей догадки. Она уставилась на свое отражение в зеркале, уперевшись руками в край раковины. — Нет, — вслух произнесла американка, покачав головой. — Ты же не думаешь, что настолько важна для него? — девушка рассмеялась и выпрямилась. — Это просто секс, и ничего больше. Ну, может, немножко садизма. Держись, детка! — и Рэйко нарочито весело подмигнула своему отражению. «Нужно просто спросить у него и отследить реакцию», — решила она, закутываясь в полотенце.       Ханамия сидел на кровати, прикрывшись простыней, и читал что-то в телефоне. Услышав шаги Рэйко, он вскинул голову и улыбнулся краешком рта. — Я думал, ты попытаешься сбежать, — с ленцой растягивая слова, подколол он девушку. Рэйко поплотнее запахнула полотенце на груди и посмотрела на него сверху вниз. — Чем тебе не угодило мое платье? — она указала на золотистые тряпки, в которые превратилось ее платье.       Макото отложил телефон и поднялся, не скрывая своей наготы. Рэйко мгновенно перевела взгляд на его грудь, заливаясь стыдливым румянцем. Ханамия приблизился к ней пружинистым шагом, словно большая кошка, крадущаяся в засаде, и приподнял лицо девушки двумя пальцами за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Ёшивара быстро сглотнула, глядя на его пухлые губы, и вцепилась в полотенце мертвой хваткой. — Чем. Тебе. Не угодило. Мое. Платье? — медленно и раздельно повторила она, зажмуриваясь. — Ничем, — прошептал Макото в ответ, приближаясь к ее губам так близко, что Рэйко ощутила его горячее дыхание. — Абсолютно ничем.       Он накрыл ее губы своими, мягко и нежно, втягивая ее в поцелуй. Его руки проскользили по ее обнаженным плечам, и он, шаг за шагом, продолжая сладко дразнить то языком, то губами, перетянул девушку на кровать. А уже там, целуя Рэйко глубоко, с языком, Ханамия отвоевал полотенце и сбросил его на пол, оставив американку обнаженной. Нагнувшись, он обхватил губами ее сосок, втягивая его в рот, прикусывая и посасывая. Ёши прерывисто вздохнула и зарылась пальцами в его волосы, вновь чувствуя возбуждение от его прикосновений. Макото целовал ее медленно и неторопливо, каждый дюйм ее нагого тела подвергался тщательному исследованию его губ... Рэйко издала короткий стон и оттолкнула его голову, прикрываясь руками. — Мы должны прекратить. — сдавленно прошептала она, поднимаясь на ноги. — Нет, — тихо и угрожающе произнес Макото, схватив ее за руку. — Как же ты меня бесишь! Ты не понимаешь по-хорошему, правда? — он рванул ее на себя, опрокидывая животом на постель, и навалился сверху, прижимаясь к спине. — Почему ты никак не поймешь, что здесь я решаю, что делать?!       Смачный шлепок, вспыхнувший болью на ягодицах, вторил его словам, и Рэйко взвизгнула. — Заткнись! — Макото быстро зажал ее рот рукой. — Просто заткнись! — он снова ударил ее по заднице, сильно и безжалостно, наглядно показывая, кому принадлежит власть. Американка вскрикнула, дернувшись, и всхлипнула. От увесистых шлепков, которыми мужчина награждал ее, ягодицы девушки горели. Ханамия остановился и горячо прошептал ей на ухо: — Ты можешь вырываться, можешь кричать, умолять меня – тебе это не поможет. Ты никуда не сбежишь, и будешь делать то, что я захочу. Никаких Киёши, Джейсона, Ямады... Я слишком долго терпел, и сегодня ты будешь только моей! Поняла меня?.. Поняла?! — второй вопрос Макото подкрепил звонким шлепком по ягодице, отчего кожа Рэйко на месте удара вспыхнула болью, будто огнем. Девушка непроизвольно вскрикнула и покорно кивнула, закусив щеку изнутри. Макото надавил рукой между лопаток девушки, заставляя ее прогнуться, и приподнять бедра. Ёши подчинилась, приподнимаясь на коленях и оттопыривая задницу. Рука мужчины огладила округлые половинки, а затем полыхающих от боли ягодиц коснулся его язык, принося облегчение. Макото вылизывал ее усердно и старательно, словно извиняясь за содеянное. Рэйко бросило в жар. Это жаркое возбуждение мгновенно зазвенело между ними, словно натянутые струны. Тело американки непроизвольно прогнулось навстречу языку и рукам Макото, требуя еще больше прикосновений. Рэйко сходила с ума и плавилась под его умелыми руками, губами и языком. С каждым его касанием ей хотелось все больше и больше, и он чувствовал ее нетерпение. Ханамия медлил, дразня девушку, вновь доводя ее до пика; скользнул пальцами внутрь нее, вырывая громкий полувздох-полустон, убеждаясь, что она готова его принять...       И взял ее, агрессивно, грубо, резко, сразу входя на всю длину члена. Он брал ее сзади, поставив на четвереньки, сжав в кулаке пряди ее волос и заставляя откинуть голову назад, каждым толчком выбивая мысли и слова из ее головы, оставляя только похоть и животную страсть... И брал ее снова и снова, словно не мог насытиться – в разных позах в течении всей оставшейся ночи. А Рэйко позволяла ему это, снова и снова подчиняясь, умоляя дать больше, забывая обо всем, кроме его имени, которое стонала, словно в бреду...       Лишь под утро, когда забрезжил рассвет, они упали в кровать, уставшие и обессиленные. Макото обнял ее одной рукой и незамедлительно уснул, зарывшись носом в подушки. К Рэйко же сон не шел. Дождавшись, когда дыхание уснувшего мужчины выровняется, она осторожно выбралась из неловких объятий японца. Ступая по полу осторожно и беззвучно, девушка отыскала свой клатч и тихонько натянула на себя брюки и рубашку Ханамии, неаккуратно брошенные возле двери.       Остановившись лишь на миг, Ёши, молчаливо прощаясь, с сожалением взглянула на спящего Макото: он все еще обнимал одной рукой подушку, на которой она лежала, и выражение его лица было таким расслабленным и беззащитным, что она едва не вернулась обратно, но... начинался новый день, и в этом новом дне ее жизни не было места для Ханамии, а в его дне не было места для нее. В последний раз Рэйко бросила взгляд на Ханамию, запоминая такое выражение его лица, и вышла из спальни, а затем и квартиры, бесшумно закрыв дверь.