Западня для лисицы

      Токийский вечер поприветствовал гостью порывом горячего ветра, взметнувшего пряди волос, подол юбки и пыль с тротуаров. Уже две недели в преддверии Фестиваля Звезд стояла невыносимо жаркая засуха. Люди страдали от жары, но это не мешало им готовиться к одному из любимых праздников – фестивалю Танабата*. Город постепенно украшался фонариками, тандзаку**, гирляндами, на улицах появлялось все больше торговых лотков со всякой милой ерундой. Ёшивара отмечала все это лишь мельком, слишком загруженная работой, чтобы в полной мере наслаждаться подготовкой к празднику.       Девушка устало потерла переносицу и поправила одежду, перекидывая через плечо ремешок сумки. Резкий контраст прохлады офиса и уличной жары в мгновения ока заставил Рэйко взмокнуть, несмотря на то, что она была в легком платье. Позади нее коллеги из отдела шумно договаривались о встрече вечером на гоконе***, программе развлечений и выборе кимоно. Замученную ежедневными хлопотами Рэйко тоже пригласили на вечеринку, но она вежливо отказалась – у нее уже был парень. И совсем не было сил, чтобы изображать веселье.       А вот бедному Сакураю отвертеться не удалось – их сотрудница Софи Марсель, весьма сексуальная француженка, отказы не принимала. Тем более, что господин Имаеши, наблюдая за потугами сотрудницы, с язвительной усмешкой сообщил Сакураю, что в таком случае тот просто обязан присутствовать на гоконе – как один из немногих холостяков и руководителей отдела. Почему эта великая честь обошла некоторых других руководителей, например, господина Ханамию, осталось без ответа. Впрочем, как и без самого вопроса.       Ханамия, к величайшему удивлению Ёшивары, оказался весьма обходителен с сотрудницами, галантен и "...вообще истинный джентльмен, какими их изображают в Англии". Почти все женщины компании были едины в таком мнении. Все, кроме Рэйко. И, возможно, госпожи Сатцуки. Как уже успела понять Рэйко, Момои обладала проницательностью, граничащей с ясновиденьем. Сатцуки удавалось не только предвосхищать последствия решений, которые принимала она сама, но еще и предугадывать поступки своих коллег. Как она умудрялась анализировать Имаеши – оставалось за гранью понимания Рэйко.       Но, несмотря на все достоинства коллеги, Ёшивару настораживало в Сатцуки настойчивое стремление подружиться. Порой Момои кидала на нее грустные и жалостливые взгляды, а пару раз обронила фразы типа: "Ты очень сильная, Ёши-чан. Ты сумеешь все выдержать", или "Я всегда к твоим услугам". Конечно, это можно было отнести на счет умилительной беспардонности Момои или последствий стрессов на работе, но Рэйко чувствовала – здесь что-то не так.       Если вдуматься, ситуация с ее стажировкой складывалась весьма странная. Несмотря на то, что она была еще студенткой, ее никто не трогал. Не таскал на общие собрания, не грузил отдельными заданиями, не сваливал заботы о семпаях, как было принято в отношении новичков. Для нее даже стол выделили за отдельной перегородкой. Сакурай объяснил это тем, что она находится под кураторством Ханамии, но сам Ханамия ее словно не замечал. Поначалу Рэйко вознесла хвалу всем богам, которых знала, за то, что этот бледный злобный тип забыл о ней, но постепенно тревога все нарастала.       И Ёшивара никак не могла понять, что именно вызывает такое беспокойство.       Все эти маленькие детали жалили беспокойством, словно рой злых пчел, но никак не хотели складываться в общую картину. Рэйко так извелась за эти дни, что даже решила сходить к гадалке! Она, Рэйко, которая даже в суеверия-то не верила! — Это все стресс, — покачала головой девушка, направляясь к остановке. ***       Сегодня был праздничный фестиваль, Танабата – ночь, когда двое небесных влюбленных встречались, чтобы исполнить желания смертных. Ну, или что-то вроде этого – Рэйко не слишком вчитывалась в текст рекламного буклета, который ей всунули по дороге.       Девушка ловко лавировала в толпе веселящихся прохожих, сжимая в руке данго. Разноцветные огни мигали и переливались, зазывая ее к своим сладостям, аттракционам, сувенирам, и Рэйко не стала сопротивляться соблазну. Она купила себе еще пару лакомств, мысленно поприветствовав сотни киллокаллорий, пару сувенирных статуэток божков удачи и богатства, веер, шляпу и браслет. Все покупки юная маньячка шопинга с усилием засунула в сумку, и, довольная и счастливая, отправилась смотреть театрализованное представление. ***       Когда в кошельке осталось совсем немного денег, а карманы были забиты всякими ненужными, но милыми мелочами, Рэйко решила, что с нее хватит. Ночь давно опустилась на город, и большая часть людей схлынула с аллей парка, оставив эту романтичную арену для влюбленных парочек. Из запланированных мероприятий у Ёшивары остались не выполненными всего одно – прогулка на украшенном по случаю праздника пароходе по искусственному озеру. Развернув карту фестиваля, купленную всего за сто юаней, Рэйко начала подбирать удобный маршрут, как ее внимание привлек смутно знакомый голос: — Я очень рад видеть Вас, Ханамия-сан!       Девушка, затаившаяся на скамье, вздрогнула. Конечно, Токио – огромный город, но… — О, Киеши-кун! Мако-чан, куда ты? Поздоровайся. Давно не виделись! — ответил звучный женский голос, а дальше Рэйко слушать не стала. В мгновение ока взлетев со скамьи, девушка ринулась в кусты, в панике спасаясь от приближающихся голосов. Вряд ли в этом гребаном городе наберется много Киеши-кунов, знакомых с Ханамией Мако-чанами! Не то что бы Рэйко боялась сталкиваться с Киеши или (не дай Бог!) Ханамией, просто... почему-то вспотели руки, и голова закружилась при одной только мысли о встрече.       Спрятавшись за деревом, обрамленным высоким кустарником, Рэйко попыталась отдышаться. Горло сжало от обиды и злости на те злополучные обстоятельства, которые столкнули ее с этими двумя. А ведь стоило только расслабиться! Стоило только перестать выискивать его в толпе и вздрагивать от каждого слова, начинающегося на слог "ха", как на тебе – сам господин Ханамия собственной персоной! Да чтоб его!       Совсем рядом раздался недовольный голос Ханамии: — Мама, я ведь просил тебя не разговаривать с ним.       "Просто пройдите мимо!" — взмолилась мысленно Ёшивара, впервые в жизни согласная со словами своего ненавистного начальника. — Глупости, Мако-чан. — Мягко ответила ему женщина, и у Рэйко внутри все упало. Как долго они? И что самое странное – Ханамия даже не попытался оспорить решение матери. Рэйко была до глубины души поражена этим фактом. Какой же должна быть мать господина Ханамии, чтобы он вел себя так прилично? Поддавшись любопытству, Рэйко осторожно выглянула, чтобы посмотреть на нее.       Мать Ханамии была изумительно красива, несмотря на возраст: темные волосы уложены мягкими волнами, стройная фигура подчеркнута платьем, королевская осанка и мягкие черты лица. Но прямая спина и горделиво вздернутый подбородок свидетельствовали о несгибаемой воле и силе духа, что скрывались в этой хрупкой женщине. Рэйко пожалела, что не может разглядеть поближе эту самоотверженную женщину. А то, что мать Ханамии Макото именно самоотверженная, не подлежало никаким сомнениям. Либо сама она еще хуже, чем сын, но об этом думать не хотелось, глядя на то, с какой искренней радостью женщина приветствует высокого парня.       Рядом с ними стоял Киеши Теппей, добродушно улыбаясь. Он стал выше, плечи раздались еще шире, но улыбка – эта добрая, светлая улыбка – осталась прежней. Рэйко с трепетом вглядывалась в такие знакомые, но забытые черты лица. Он совсем не изменился. И осознание этого внезапно скулящей тоской забилось в дальнем уголке сознания, заставляя сжать кулаки и закусить губу. Он словно был вне времени, не прогибаясь под его течением: и его по-детски наивная улыбка, и широкие смешные брови, и топорщащиеся в разные стороны волосы, и футболка с дурацким рисунком на груди, и привычка трепать друзей по волосам (этой пытке подвергся Ханамия, скривившийся от злости), и шрам на колене, и... Все в нем вызывало щемящую, острую тоску у Рэйко, и зависть, иррациональную ее природе. Горячая слеза скатилась по острой скуле, расчерчивая щеку на две неровные половинки. Злая слеза, соленая.       Как ей хотелось его силы! Его стойкости и твердости, тех самых, за которые его и прозвали – Железное сердце. Не сдаваться, не прогибаться, идти только вперед, снова и снова поднимая надежду, как флаг, и неся ее впереди, словно знамя. Или хотя бы его поддержки и защиты, которые он с такой щедростью раздаривал своим друзьям и людям, окружающим его.       Она хотела бы так – "...не ломаясь, смотреть безмятежно и прямо, не прятать глаза, опуская ресницы, в бессилии руки сжимая".       Но это все уже в прошлом. Река времени не замедляет свой бег для избранных, и в одну воду, как известно, дважды не войти. Те дни, когда ей так нужна была поддержка, канули в Лету, но, когда память о них уже почти исчезла, появился тот, кто являлся эпицентром ада, в котором она находилась. И сейчас вряд ли даже кто-нибудь из пантеона японских богов помог бы ей, не говоря уже о Киеши Теппее. С Ханамией не справиться небесными силами. — Только ножом. — Буркнула Ёшивара себе под нос, наклоняясь ниже, чтобы укрыться получше.       Да, они были знакомы с Киеши в старшей школе, но не настолько близко, чтобы просить его помощи. Но достаточно, чтобы влюбиться в него.       На какую-то долю секунды Рэйко затопило смущение от осознания того, что она, как дурочка, прячется по кустам, но затем взгляд ее упал на Макото, и новоявленная ниндзя быстро пришла в себя. Уж лучше пусть жрет мошкара и листочки цепляются к волосам, чем хоть секунду провести рядом с этим... гадом!       Впрочем, собственные эмоции не помешали Рэйко отметить, с какой нежностью Макото смотрит на мать и как бережно он поддерживает ее под локоть. Рэйко скривилась. Какая ирония – по ее собственным убеждениям, у человека, который заботится о близких и семье, должно быть доброе сердце. Именно эта мысль помогала ей в детстве смириться с беззрасудным, импульсивным, а порой и жестоким поведением отца.       Но это утверждение в корне неверно в отношении Ханамии Макото. Рэйко была готова изменить собственным принципам и убеждениям. Он – исключение из правил, которое лишь подтверждает само правило, как объективную закономерность. Она не готова допустить мысль, что Ханамия может быть хорошим, пусть даже чуточку и в самой глубине души, нет, нет и нет!       Рэйко всегда стремилась к справедливости и объективности в оценке и суждениях, но именно сейчас она была готова закрыть глаза на все, что могло хотя бы косвенно указать на то, что Ханамия Макото может и не гореть в аду.       Нет, нет и нет.       Вердикт был окончателен и непоколебим: эти детали, подсмотренные ею тайком, не отменяли того, кем являлся Макото по своей сути – мерзкий, жестокий и коварный ублюдок. Пусть даже он так трепетно любит свою мать.       Рэйко была непреклонна в своем решении. ***       Они еще немного побеседовали, после чего Макото с матерью пошли в одном направлении, а Киеши – в другом. Рэйко, которой уже осточертело сидеть под деревом, только лишь мысленно вознесла хвалу богам и духам парка в частности. Ноги и спина давно затекли, а открытые руки были сплошь покрыты укусами насекомых. Не помог даже веер, которым она пыталась отогнать этих назойливых тварей!       Углубившись в свои хвалебные молитвы, Рэйко не заметила, как рядом вырос огромный силуэт. — Все в порядке?       Ёшивара взвизгнула от неожиданности и неловко повалилась в траву. Когда она нашла в себе силы поднять голову, над ней каменной скалой возвышался Киеши Теппей, участливо, но пристально глядя на девушку. Рэйко закашлялась и суматошно закачала головой, чувствуя, как пылают щеки и кончики ушей. — Д-да, все нормально. Спасибо.       Киеши улыбнулся и протянул девушке руку, помогая подняться. Пока Рэйко, смущаясь еще больше, отряхивалась, он стоял рядом, разглядывая ее. — Ты пряталась от кого-то?       Рэйко замерла. Он один ее увидел, или... Ханамия тоже?       Если Ханамия ее увидел, то вполне мог подумать, что она следит за ним. Или придумать что-нибудь еще, за что ей непременно придется расплачиваться. Это ведь Ханамия – кто знает, что происходит в его больной голове. Но как узнать у Теппея, видел ли ее Макото, не выдавая истинных причин своей маскировки? Рэйко придумать не могла. Пока. — Не совсем… — Ёшивара замялась. Да, Киеши добрый малый, был, во всяком случае, но то, что он дружит с Ханамией, многое меняет... — Ты знаешь Ханамию? — понимающе хмыкнул Теппей, подавая ей руку и выводя на дорожку. Девушка невольно задержала дыхание, чувствуя теплое прикосновение его длинных пальцев. Ее ладошка была такой маленькой и хрупкой по сравнению с его ладонью, что казалось – сожми он пальцы, и ничего от ее руки не останется... Рэйко покраснела и мягко отняла ладонь, отводя глаза. Киеши кинул понимающий взгляд, но промолчал. — Да, мы знакомы. — Рэйко вздохнула. Что ж, в любом случае, нет смысла это скрывать. — Тогда все ясно. Ханамия умеет впечатлять людей. — Теппей рассмеялся. — Я – Киеши Теппей, рад знакомству.       "Мы знакомы!" — едва не выкрикнула она, задетая за живое. Рэйко сама поразилась тому, насколько глубоко он задел ее чувства, и растерялась. Злость мгновенно испарилась, оставив место лишь разочарованию и обиде. — Ёшивара Рэйко. — Чинно поклонилась в ответ девушка, чувствуя, как собираются слезы обиды в уголках глаз.       Да что же это? "Возьми себя в руки!" — мысленно дала себе пощечину Рэйко, отводя взгляд. Они шли с Киеши по освещенным аллеям парка в неловком, напряженном молчании. Ёшивара кидала на парня косые взгляды, украдкой разглядывая такие привычные, но чужие движения и выражение лица. Вот Киеши нахмурился, пнул камешек, попавшийся под ноги, вот спрятал руки в карманы... "Чувствует себя некомфортно", — поняла девушка и хмыкнула. Ну надо же, Киеши Теппей, рубаха-парень, чувствует себя неловко в ее присутствии!       Внезапно Киеши резко остановился и схватил Рэйко за плечи. Девушка отпрянула, напуганная, но Киеши держал крепко и смотрел ей прямо в глаза.       Прямо в душу. — Ты ведь подруга Кагами из старшей школы, верно? Ёши-тян?       Он смотрел на нее, не моргая и словно ожидая чего-то больше, чем просто: "Да" или "Нет, ты ошибся". Глубокая складка залегла между его бровей, но Рэйко не смогла понять, чего он так судорожно ждет от нее. И она попыталась разрядить обстановку. — Да, это я. Думала, ты не вспомнил меня, семпай. — Она улыбнулась дрожащими губами, надеясь, что улыбка вышла искренней.       Теппей еще несколько секунд пристально вглядывался в ее лицо, будто ожидая чего-то или решаясь на что-то, но затем расслабился и отпустил. — Прости. Надеюсь, я тебя не напугал? — Киеши засмеялся, своим фирменным движением ероша волосы на затылке. — Какая неожиданная встреча! Я так удивился, когда тебя увидел, и все думал, ты это или не ты? — А это я. — И они засмеялись, обрадованные, что атмосфера между ними разрядилась. ***       За те полчаса, что они гуляли, Рэйко вновь почувствовала на себе всю силу магнетического обаяния Киеши Теппея. Его улыбки, теплые руки, лукавые и игривые взгляды, низкий голос – все в нем нравилось ей до безумия. Она вновь ощутила себя школьницей, которая бежит поскорее на тренировки баскетболистов, чтобы увидеть там его и поговорить с ним. С Теппеем было легко и уютно, будто и не было нескольких лет разлуки – он не давал ей почувствовать себя чужой. Они вспоминали те чудесные дни, когда их дороги пересекались в Сейрин, и он ни разу не спросил ее, почему она уехала, никому ничего не сказав.       Впрочем, возможно, он не спрашивал только лишь потому, что ему было все равно.       А вот Рэйко, в свою очередь, не выдержала и спросила, как так вышло, что он теперь дружен с Ханамией?!       Киеши в ответ лишь улыбнулся, и пожал плечами. — Он хороший парень. — Был весь его ответ.       Рэйко не могла с этим согласиться, но промолчала. Киеши очень мягко дал понять, что тема закрыта.       От него же Рэйко узнала, что Хьюга и Айда поженились, а Кагами теперь учится в престижном университете и вскоре должен заключить контракт с Японской Баскетбольной Лигой. Про Куроко Рэй ничего не стала спрашивать – в школе они не особенно общались. Фантом всегда пугал ее своими внезапными появлениями, а она... ну, она просто была ему не интересна.       Время пролетело незаметно, и они, обменявшись визитками, попрощались. Киеши обещал обязательно позвонить, но Рэйко малодушно надеялась, что он забудет.       Слишком много всего всколыхнулось внутри при встрече. Слишком много эмоций, и она никак не может обрести ту относительную гармонию, что была прежде.       А ведь она так старалась его забыть, и это у нее почти получилось. Вычеркнула его из телефонной книжки, сожгла все дневники, письма и фотографии, и каленым железом выжгла его из сердца. И прах развеяла.       Вышибла клин клином и успокоилась. Пусть не совсем забыла, но не ревела по ночам, не кусала подушку и губы, не била кулаками в стену, пытаясь физической болью вытеснить душевную, и руки больше тоже не резала. Психотерапевт помог, таблетки, или время сгладило – Рэйко так и не смогла ответить. Просто в какой-то момент в ее жизни появился Джейсон, а силы страдать исчезли. А потом и интересы появились, и стремления, и желание жить...       Перестала по ночам от жара к холоду метаться – то от любви к Теппею умирая, то от ненависти к Ханамии. Не вздрагивала по ночам от шорохов, от писка почты и сообщений, и, увидев в толпе каштановую макушку с торчащими вихрами – не вздрагивала. Отпустила, вытравила – так ей казалось.       А все оказалось попусту.       Не нужно было ей возвращаться сюда. Никогда. ***       Когда прогулочный пароход с шумной толпой на борту отчалил, Рэйко поняла, что зря на него торопилась. Праздничное настроение испарилось, и волшебный флёр от встречи с Киеши растаял вслед за ним. Хотелось домой, закутаться в одеяло и завалиться спать. Выспаться, наконец.       Девушка вздохнула. Синяки и мешки под глазами давно стали неотъемлемой частью, "личной фишкой", как выразилась одна ее коллега из Франции. Сама Софи всегда сияла бодростью, свежестью и счастьем, что порой неимоверно раздражало. Например, сейчас.       Ёшивара с кислой миной на лице разглядывала пассажиров. Большую часть составляли парочки, ежесекундно целующиеся и выкрикивающие что-то радостное. "Наверное, сегодня множество юношей нашли в себе силы признаться или сделать предложение своей возлюбленной", — лениво размышляла Рэй, разглядывая худощавую брюнетку, что стояла вполоборота к ней. Встреча с Теппеем никак не шла из головы – постоянно вспоминались его слова, фразы, жесты, и находились все новые и новые смыслы и подтексты. Ведь, если вдуматься, то их встреча на Фестивале – сродни чуду из какой-нибудь дорамы или сёдзе-манги! Они не виделись столько лет, и вот... Так неожиданно!       Ёши боялась допустить мысль, что эта встреча – знак. Ведь стоит об этом подумать – и все года, все усилия окажутся бессмысленными. — Все потому, что это – первая любовь. — Назидательно произнесла Рэй, больно щипая себя за руку, чтобы исключить даже намеки на подобные мысли.       Ей срочно нужно прийти в себя. Она уже не та маленькая и наивная девочка, у нее серьезные отношения с парнем и есть обязательства перед ним. Она сильная, она справится.       Снова. — Какие терзания. — Раздалось совсем над ухом, и Рэйко от неожиданности чуть не свалилась за борт. Схватившись за сердце, девушка подняла взгляд на нежданного собеседника и обомлела: перед ней стоял... Ханамия. — Г-господин... Ханамия? — хлопнула ресницами Рэй, отказываясь поверить в увиденное. — Что Вы тут делаете?       Это был самый глупый вопрос, который она могла задать. По скривившемуся лицу Ханамии Рэйко поняла, что он думает также. — Мако-чан! — раздалось неподалеку, и им помахала та самая женщина, которая беседовала с Киеши на аллее парка – мама Ханамии.       Ханамия оттолкнулся бедром от борта, возле которого они стояли, и пошел к матери, намеренно толкнув Рэйко плечом. — Это твоя знакомая? — донеслось до ошарашенной девушки. — Нет.       Рэйко смотрела вслед Ханамии, и недоумевала – что это сейчас было? Госпожа Ханамия оглянулась, не поверив его словам, и окинула несостоявшуюся собеседницу сына внимательным взглядом. Ёшивара почувствовала, как ее тщательно просканировали, выпотрошили и собрали обратно, убедившись в каких-то своих предположениях. Что именно увидела и в чем убедилась госпожа Ханамия, Рэйко никогда не было дано узнать. Впрочем, она не расстроилась.       Может, шизофрения – это у них семейное. ***       С той самой минуты, когда Рэйко поняла, что находится в замкнутом ограниченном пространстве вместе с Ханамией Макото, ее стремление вернуться домой заиграло новыми красками, приобретая размеры мании. Вариант "прыгнуть в воду и доплыть" девушка оставила на самый крайний случай, впрочем, не исключая его. Затаившись в своем углу, Рэйко пристальным взглядом следила за лицемерным садистом, словно забывшего про нее. В том, что Ханамия прекрасно помнит, с кем имел недолгую беседу, невольная жертва даже не сомневалась – иначе зачем ему подходить к ней, так четко и конкретно обозначая свою осведомленность о ее присутствии на борту?       А может быть... он видел ее в парке?       От этой мысли Рэйко прошиб холодный пот. Точно! И как она раньше не догадалась! Он знает, что она пряталась от него. И тут он встречает ее на пароходе, куда отправился после парка...       Да он наверняка подумал, что она следит за ним!       Вот черт!       Ёшивара прикусила губу, чувствуя, как на щеках расцветаю пятна краски. Вот идиотка. Могла же просто пройти мимо, сделав вид, что не знает их, так нет же – полезла в кусты!       "Где были твои мозги, Ёши-тян?" — мысленно скопировала Рэйко укоряющий взгляд Мэй. Подруга бы точно определила ее в умственно отсталые, если бы узнала про то, как она пряталась по зарослям. Ниндзя недоделанная!       Рэйко незаметно для окружающих постучала кулаком по лбу. И что делать теперь? Как объяснить Ханамии, что она не следит за ним? Надо ли вообще это объяснять? Или он все-таки не заметил ее, а она тут накручивает себя? — Аааа! — тихо застонала Ёши, с силой потерев лицо. Нужно собраться. Давай же, ты ведь сильная девочка! Отставить панику!       С Ханамией всегда самый лучший выход – затаиться и молиться, чтобы тебя миновала эта буря.       Если Ханамии что-то нужно от нее – рано или поздно она об этом узнает. В конце концов, что он может сделать? Они уже не в школе, и вряд ли он будет настраивать коллектив против нее – она ведь приглашенный стажер. Если она пожалуется на него, господину Имаеши придется повлиять на ситуацию, и даже не надо будет ничего доказывать, как в школе.       Тем более, что в школе никто и никогда не мог что-либо доказать.       Сейчас ситуация изменилась, и она сумеет за себя постоять. Она больше не даст себя в обиду, она даст ему такой отпор, что он пожалеет, что вообще к ней привязался! Правда, ведь? Правда?       Поскорее бы выбраться отсюда... ***       К своему величайшему удивлению, домой Рэйко добралась без происшествий. Это радовало и немного пугало: ощущение было такое, словно она, как бабочка, попалась в чужую паутину, и теперь может лишь дергаться в тени неумолимо приближающегося паука.       Спокойствия такие ассоциации не прибавляли.       Дома ее ждали пропущенные звонки на сотовом и одно короткое сообщение.       "Детка, скоро увидимся. Мы с твоим отцом будем проездом по делам. Люблю тебя." — Гласил текст. — Джейсон... — С горечью прошептала Рэйко, глядя в экран. Тяжелый вздох вырвался из груди девушки, но она нашла в себе силы отправить любезный ответ. И захлопнула крышку телефона.       Да, она должна быть рада их встрече, она ведь как бы скучала, и вроде что-то похожее на радость шевельнулось внутри, но...       Как же все это не вовремя.