Изгнать ЙА

Битый час хожу по комнате и чувствую, как проваливаюсь в сон. Кажется, еще секунда-другая, и я уже будто проваливаюсь во тьму, но продолжаю убеждать себя: сон для слабаков, на кой черт он сдался, да и мало ли, что со мной Машка сделать захочет. Не спать несколько дней — сущий ужас, который я мечтаю прекратить тщетные двое суток, если не больше; совсем уже теряюсь во времени. Глаза постоянно слипаются, но бдительность не дает отдохнуть изможденному телу. Наверное, у многих было такое: засиделся до утра в Интернете или потерял счет времени, читая интересную книгу, да и просто готовясь к контрольной? *** — Прости… — слышу слова сквозь сон, которые постепенно возвращают меня в реальность. — Твил, я… Забудь все, что с тобой тут произошло, — прерывистый нежный голос, по которому легко определить, что человек плачет; чувствую легкое прикосновение к волосам, но не спешу вставать, ожидая следующих действий. Кто-то запускает пальцы в мои спутанные волосы, без проблем проводя рукой от основания и до кончиков — чудесное и быстрое расчесывание? Невесомое касание щеки с засохшей кровью на шрамах; почему-то мне совсем не больно, а даже приятно. Вновь с губ девушки слетает доброе «прости…». Странное ощущение, честно говоря, подобного давненько не испытывала. Наверное, со времен моего заточения в фанфике, хотя я до сих пор таю надежду, что все это – сон, который рано или поздно закончится. Медленно открываю глаза и вижу ту самую девушку, некогда ненавидящую меня. Сразу поднимаю взгляд на глаза создания, постепенно начиная видеть все четко, а не расплывчато; спала ведь. Засохшие дорожки от слез, которые можно разглядеть хорошенько из-за растекшейся туши для ресниц. Легкая улыбка трогает мои губы; почему-то все обиды рассеиваются при виде нее. Поверить не могу… Она исправилась? А может, это вовсе не она, лишь галлюцинации, не дающие мне покоя довольно долгое время. Или она, пытавшаяся стать более реальной, резко решила вернуть себе крылья, но уже белые и золотой, светящийся нимб, прям как у Ангела — я в Раю? Слезы, всхлипы, вздохи — она переживает, ей жалко меня? — Какого хрена, Ангел, что я тебе говорила насчет нее?! Правильно, не приближаться к этой идиотке! — слышу грубый голос все той же Машки, которая вдруг распахивает дверь и вихрем отталкивает ту девушку, что ранее сидела и извинялась передо мной; она будто рассеивается в воздухе. — Как ты теперь поняла, это был мой личный, черт бы ее побрал, Ангел, наставляющий на путь истинный. Я окончательно путаюсь во всем: сейчас я разговариваю с Машкой, так? До этого передо мной извинялся ее Ангел, — а это значит, что есть еще некое подобие Черта. Ну, шикарно это все, конечно. А вот насчет «идиотки», или как она меня там назвала, я ей припомню, когда окончательно пойму, что со мной происходит. — Ясно все с тобой, — вставая с кафельного пола, спокойно отвечаю на столь резкую фразу. — Ангелы, Чертики, ты… И штампом не назовешь, да и явлением нормальным трудно обозвать, — провожу рукой ото лба и до подбородка, замечая, что шрамов будто и вовсе не было. — Стоп. Провожу вновь рукой по лицу, стараясь нащупать изредка кровоточащие раны; их нет. Только шелковая кожа, странно. Медленно опускаю взгляд на свои руки: без царапин и прочего, ни следа насилия. Опять, будто в подтверждение действий того милого Ангела, провожу рукой по волосам. Действительно, все как-то непривычно. Та девушка мне попыталась помочь, как я понимаю. Слышу сдавленный смешок в мою сторону от Машки. Неужто, неужто она одумалась, решилась вернуть мне мою законную внешность, убрав шрамы и порезы, сделала свой треклятый фанфик более правдоподобным? Если это так, я буду более чем рада. — Что ты на меня так смотришь? — задает риторический вопрос Машка, складывая руки на груди. — Уж и не поблагодаришь? Я тут, видите ли, стараюсь ради нее, одежку нормальную ищу, красоту возвращаю, а она что? Она молчит, странно поглядывая на меня. Неблагодарная, — только раскрываю рот, чтобы сказать хотя бы «спасибо», а она продолжает: — Ладно, забудь все, что с тобой было. Сейчас я верну тебя домой. — А фанфик? — смотрю удивленным взглядом, будто обделенный шоколадом ребенок. — Что «фанфик»? Я продолжу его писать так, как надо мне. На кой черт мне твои советы, раздражаешь, — проводит рукой по волосам, делая шаг в сторону этой черной штуки. — Безусловно, часть того, что ты советовала, мне помогло, но боле мне твоя помощь не нуж-на, — произнося по слогам последнее слово, водит указательным пальцем в такт из стороны в сторону. — Нет уж. Я останусь до последней страницы твоего фанфика. Раз вписала, будь добра меня по-человечески прописать, описать и жить дать. Ибо на черта я тебе была нужна вообще? Терпеть не могу сама, когда в фанф залетает на пару-тройку страниц кто-нибудь, а затем его выпроваживают, а он, даже не пытаясь сопротивляться, уходит из жизни, помахав в отместку белым платочком. Поверь, я не из таких. *** После выходки Лекс прошло немало времени… Мир изменился, я изменилась, старые стереотипы, друзья, привычки — их больше нет, как и моей более-менее размеренной и вольной жизни. Дернул черт тогда за задницу, высказала все, о чем думала, абсолютно все, о чем накипело, а сейчас жалею. Как это обычно бывает, да? Сказал что-то, даже не успев толком поразмыслить, а ночью лежишь под одеялом и думаешь: «Надо было тогда сказать не так, по-иному, а лучше просто развернуться и уйти». Но дело сделано, назад времени уже не вернуть, мне оно неподвластно. Время — плата за жизнь. Казалось, секунда. Она у нас есть, и хоп! Ее уже нет, она в прошлом, ее уже не вернуть. Хотела помочь ей, а в ответ лишь неблагодарность и лицемерие. Я старалась, вбивая в ее Йунную голову разные идеи и задвигая куда подальше стандартное клише. — Джеффи, милый, как думаешь, долго она еще продержится? — слышу голоса, отдающиеся глухим эхом в коридоре, шаги, явно приближающиеся к двери, за которой нахожусь я после того злополучного монолога про то, что героя нельзя выкидывать из фанфика, будто ненужную игрушку. — Лекси, — хрипло-мурлыкающий тон маньяка, который недавно, буквально пару часов назад, избил меня до полусмерти, а сейчас «лялькается» с Машкой. Шаги остановились вместе с речью киллера, значит, у меня есть надежда. Жаль, ошиблась. Дверь резко распахивается, а на пороге появляется милая парочка. Лекс, держащая своего «возлюбленного» за руку, не отводит от меня взгляда садиста, заставляя меня подняться с пола и вновь упасть, но уже на колени. Отвожу неимоверно запуганный взгляд в сторону, стараясь не смотреть на слащавую парочку. Как же противен мне стал за столь краткий срок Джеффри Вудс — псих-одиночка, маньяк и убийца, но все это в прошлом. — По-моему, наша милая Твил не хочет с нами общаться! — наигранно-обиженным голосом выносит вердикт Лекс, киллер в ответ негромко кашляет, будто призывая меня поднять на них взгляд, дать насладиться еще одним запуганным зверьком, старающимся угодить своим, как бы это унизительно ни звучало, хозяевам. Да, они, если можно так выразиться, сломили меня духом и… приручили? — А ты думала, что после такой взбучки она будет говорить, да еще и смотреть в нашу сторону? Детка испугалась, не думаю, что удастся разговорить эту шавку, — голос маньяка льется райским нектаром в уши Лекс и адским, неимоверно противным ядом в мои. Почему я не могу им возразить, как раньше: просто подойти, высказать, ударить, к примеру? Что-то шепнув киллеру напоследок, Машка уходит из комнаты, уводя его за собой, будто цирковую собачонку на поводке. Моей мечте про нормальную КрипиПасту, не слушающую разных Машек, никогда не осуществиться — это факт. Неопровержимый и скудный. Я старалась, но все вышло мне боком. Вновь тьма возглавляет комнатенку, походящую на подвал. Ничего особенного, я привыкла. Максимум, что тут появится — та самая черная штука — и то в моих воображениях. Остался ли тут хоть кто-нибудь нормальный, не полоумный и не одурманенный чарами моей любимой Лекс? Даже плакать уже не хочется, как с неделю назад, в начале моего заточения, уже нет сил биться головой о стенку, не поможет. — Н-да, не лучшие тебе апартаменты Йуняша выделила, ха, — чей-то голос, доносящийся из другого угла комнаты, к которому я стою спиной, все еще на коленях. Не сказать, что голос мне незнаком, но и разобраться, чей, я пока не в силах. Все из того же угла начинают доноситься звуки, будто считывается какая-то информация с взломанного компьютера, в мыслях сразу же начинают появляться образы пикселей, цифр и бесконечное количество букв. — А былой настрой, я смотрю, улетучился, м? Теперь-то понимаю, что это за чудо такое. Помню тот день, когда меня затянуло в компьютер, я тогда еще на помощь Бена так понадеялась. Он мне казался единственным несломленным помимо меня. Хотя сейчас я и себя таковой назвать не в силах. Черт, стыдно, мне он тогда извращенцем показался: надо было просто дослушать его предложение, а я… Сейчас все могло быть по-другому. Поднимаю взгляд с пола, медленно поднимаясь с колен — хотя бы перед ним не хочу чувствовать себя униженной, ни на что не способной девчонкой. Ведь тогда утверждала, что все будет не так, как всегда, я смогу одолеть эту самовлюбленную дурочку. Ан, нет! — Чем же ты раньше думала, чего это не вернулась домой? Она ж предлагала, — вновь этого голос. Кажется, что я сейчас себя корить буду за все смертные грехи Машки, про свои не забывая. — Чего молчишь, язык проглотила? — Вот как. Жаль, ты тогда, — поворачиваюсь к Эльфу лицом, чтобы взглянуть в глаза, хотя сама до безумия хочу отвести отчего-то виноватый взгляд, — не помог. Всего бы этого не случилось, — срабатывает инстинкт самосохранения, стараюсь перекинуть свою вину на кого-нибудь другого. — Вот не надо мне тут ля-ля! Сама натворила дел, а я расхлебывай. Пф-ф, мечтай! — складывает руки на груди крестом, будто препятствуя моему воздействию на него, не дает словам подойти к нему ближе. — Опять заткнулась? Хорошо, не лучший способ переговоров, зря пришел. — Не зря, а поздно! — кричу вслед уходящему Бену, останавливая своими словами. Он тормозит, молча и выжидающе прожигая насквозь взглядом, давая понять, что слушает меня. А я молчу, заставляя помучиться, заодно придумывая новый «план возмездия», чтобы уж наверняка. Почему-то он меня воодушевил своим настроем: лучший способ заставить кого-то что-либо сделать, так это надавить на слабое или что-то вроде «а вам слабо?!». На меня это несказанно подействовало.