Save my soul.

1 часть. Вейлон проснулся утром следующего дня, хотя сам не знал, сколько прошло времени. Более того, он вообще мало что помнил о последних днях. Программист размял затекшую шею и заметил на кресле пиджак, жилетку и галстук Глускина. К тому же с кухни очень вкусно пахло едой и слышалась песня. Что маньяк забыл у него дома? Вейлон подошёл к кухне и услышал знакомую мелодию: "American Quartet - I Want A Girl". - Женись, сынок, и ты узнаешь, каким счастливым мог бы стать, - голос Глускина был мягким и бархатным. По спине Парка пробежал холодок, может, он всё вспомнил? Однако Эдди услышал его шаги, замолчал и обернулся. - Доброе утро, мистер Парк. Как самочувствие? Эдди искренне переживал за него. Цвет лица стал немного лучше, но Парку не мешало бы хорошо поесть, и Глускин был рад, что сейчас как раз закончил всё разогревать. Вейлон прошёл на кухню и сел за стол. Голова всё ещё гудела, а яркий свет резал глаза. - Сейчас утро? А какой день? И ради Бога не называй меня "мистер Парк". - Если точнее, уже полдень. Суббота. Ты вчера не вышел на работу, проспал целые сутки, - Эдди поставил перед Вейлоном тарелку с аппетитной яичницей с беконом и поджаристыми гренками. - Вчера ты здорово меня напугал. Что с тобой случилось? Парк наблюдал за движениями Глускина, стараясь не упустить момент, когда маньяк возьмет нож и зарежет его. В животе предательски заурчало, а рот наполнился слюной, когда он вдохнул вкусный аромат еды. Мужчина не помнил, когда последний раз ел нормально. - Я ещё ходил на работу? - Вейлон подцепил яичницу вилкой, проверяя, не подсыпал ли Эдди туда что-то, однако потом накинулся на еду и смог ответить на остальные вопросы только, когда тарелка опустела. Пока Парк уплетал за обе щеки, Глускин заварил чай, достал шоколадное печенье и присел за стол напротив. Было приятно, что программисту так понравилась еда. - Ходил на работу, хотя выглядел ты довольно-таки прискорбно. Все думали, что ты заболел. Меня очень беспокоило твоё состояние, поэтому опережая твой вопрос, что я тут делаю, отвечаю, что волновался и пришёл сразу, как увидел, что тебя нет на работе, - спокойно ответил Эдди. Если бы Вейлон был смазливой девчонкой, то непременно раскраснелся бы от таких слов, но он сидел и жевал печенье, роняя крошки на стол. - Кстати, забыл сказать: приходила ваша девушка, - с ухмылкой добавил Глускин, попивая чай. - Ребекка? - Вейлон тяжело вздохнул, кажется, припоминая, что в последнее время их общение не заладилось. - И что она? Ушла? - Мне пришлось её выпроводить, потому что она хотела разбудить вас и начала кричать, - ответил Эдди, мысленно добавив в конце фразы "сучка". Парк предполагал, что скоро его ждёт серьёзный разговор с девушкой, хотя он даже не помнил, что мог сам наговорить ей в последние дни. Кружка с чаем быстро опустела, и мужчина почувствовал себя хорошо, как никогда. Странно, но он даже не ощущал злобы на Эдди за то, что пришёл, не смотря на их ссору. - И всё-таки, как вы себя чувствуете? Лучше? - снова спросил Глускин. - Да, разумеется. Я теперь хотя бы соображаю. Эдди улыбнулся, допил одним глотком свой чай и поднялся с места, чтобы собрать грязную посуду и вымыть её, но Парк остановил его и сказал, что Эдди и так уже сделал слишком много. В его голосе слышалась благодарность. Вейлон был не из тех людей, которым легко говорить "спасибо" открыто. Они ещё немного поговорили, и Глускин стал собираться домой. Стоя на пороге квартиры и надевая туфли, Эдди сказал ему, что в холодильнике стоит обед, которого Парку должно будет хватить на два дня. А затем дал ему свой номер телефона: - Звоните, если что. Вейлон кивнул в ответ, снова не зная, как выразить благодарность. Когда дверь за Глускиным закрылась, Парк почувствовал себя как-то странно. Странно в том плане, что ему было жаль, что Глускин ушёл, а ещё ему была приятна такая забота. Может, он действительно изменился? "Нет, стоп. Что снова за мысли? Сейчас у меня есть проблема поважнее" - подумал Парк и пошёл звонить Ребекке. 2 часть. Глускин вернулся к себе домой, по пути заскочив в продуктовый магазин. Хотя на самом деле есть не хотелось. Едва он переступил порог квартиры Парка, настроение резко упало. Уходить от Вейлона не хотелось, он жаждал быть с ним постоянно, но злоупотреблять гостеприимством программиста не стал. Эдди прекрасно помнил, как они поругались, и Вейлон ни в какую не хотел его слушать и принимать извинения. Поэтому сейчас нужно было радоваться тому, что он не выгнал его, а ведь мог. Хотя бы за то, что Глускин прогнал его девушку. Ребекка... При воспоминании о ней Эдди стиснул в руке яблоко так сильно, что оно хрустнуло, а потом треснуло. Мужчина спохватился и выкинул испорченный фрукт, смывая сок с пальцев и столешницы. Эта шлюха... Наверно, Парк уже позвонил ей, и они весело болтают по телефону. Может, она уже пожаловалась ему, как он выгнал её с позором. Парк, конечно, ничего ему не сказал, но, возможно, узнав подробности от Ребекки, да ещё и приукрашенные, разозлился на него за такую наглость. Но она ведь шлюха легкомысленная! Глускин не жалел о том, что сделал и сказал ей - она его раздражала и точка. К тому же эта индюшка забрала у него Парка. Но это временно. Уступать ей он не собирается, не смотря ни на что. Эдди налил себе кофе и добавил в него ложку коньяка, чтобы успокоиться и расслабиться. Он уже успел разложить продукты, принять душ, привести себя в порядок и не хотел остаток выходного провести в мрачных мыслях, поэтому кофе с коньяком должен взбодрить его. Если вдруг Парк позвонит, то он не будет оправдываться за своё поведение с Ребеккой. Она его очень разозлила и сдерживаться он не собирался. Глускин раздражённо фыркнул и сделал глоток кофе, включил телевизор и удобно расположился в кресле. Однако он не видел ничего из того, что показывала ему плазма, мыслями он был далеко отсюда. Так же в кресле он коротал сегодня ночь, слушая тихое сопение Парка. И было это так уютно, как будто так и должно быть, всё на своих местах. Сейчас, наверно, Ребекка уже приехала к нему, они вместе сидят на кухне и беззаботно болтают. Эта женщина, небось, рада, что Вейлон в порядке, а он счастлив её видеть. Проклятье! Как же Эдди ненавидит её! Из-за неё они не могут общаться, и теперь она может сказать такое, что программист снова будет его избегать, а этого Глускину хотелось меньше всего. Как же порой он мечтал прихлопнуть эту маленькую сучку! Мысли Эдди прервал звонок в дверь. Это было странно - его все сторонились, и никто к нему не приходил. Гадая, кто к нему мог пожаловать, мужчина направился открывать дверь. 3 часть. Да уж, девушка была в ярости, рассказывая, как с ней поступил Глускин. Вейлон слушал всё спокойно краем уха. Он чувствовал себя так, будто куда-то уезжал на несколько недель. Жизнь промчалась в стороне от него, будничная суета стала такой далёкой, как и приятное время, проведённое с Ребеккой. Вейлон вдруг ощутил удушающую тоску по сыновьям и спокойной жизни с Лизой. Однако всё это теперь тоже было лишь миражом его прошлой жизни. Только Эдди смог вернуть его на орбиту реальности. Эдди, аромат парфюма которого всё ещё витал в комнате. Бывший пациент психиатрической лечебницы Маунт Мэссив, маньяк- потрошитель, ищущий для себя идеальную жену, потерявший память и получивший шанс начать всё заново... -Вейлон, ты меня слушаешь? - раздражённо спросила Ребекка. -Слушаю, - Парк вернулся к разговору. -И что? Ты ничего не собираешься сделать? Даже не поговоришь с ним? -Вы просто друг друга не поняли, - мужчину начал откровенно утомлять этот разговор. -Не поняли? - в голосе Ребекки слышалась крайняя степень удивления. - Он чуть не ударил меня! Он маньяк! Урод! Парк дёрнулся, как от удара, нахмурился и крепко сжал мобильник. Только сейчас он вспомнил, почему девушка не понравилась ему при их первом разговоре в комнате отдыха. -Урод? Что ты имеешь ввиду? - Вейлон поднялся с кровати и начал отмерять шаги по комнате. -А ты рожу его видел? Отвратительно! Почему его взяли на работу? Людей только пугать, - она насмехалась. -Слушай, Ребекка, - усталым голосом оборвал её Парк, будто вовсе не спал сутки. -Ты даже понятия не имеешь, как он получил эти ожоги. Что ты вообще знаешь? И при этом судишь человека только потому, что у него лицо не такое, как у всех, - Вейлон старательно сдерживался, чтобы не наговорить грубостей. -Странные вы существа, девушки: сами мечтаете, чтобы мужчины любили не вашу внешность, а в первую очередь душу, а сама ведёшь себя как последняя сучка. -Что ты сказал?! - закричала она. - Как ты меня назвал? Да пошёл ты со своим Глускиным, знаешь куда?! Между нами всё кончено, Вейлон Парк, - после этих слов Ребекка положила трубку, а мужчина почувствовал облегчение. Программист взял чистое полотенце, сходил в душ, надел свежую одежду, чувствуя себя идиотом. Бегал от Глускина, а сейчас собрался пойти к нему. Ему действительно сложно говорить "спасибо", но снова быть должным не хотелось. Вейлон взял еду из холодильника, собрался и отправился по смутно запомненному адресу, где жил экс-маньяк. Летняя погода была такой же прекрасной, какой помнил её Парк до "отключки". Лишь город не выглядел таким радужным и уютным. Ладно, всё это из-за расставания с девушкой. Вейлон дошёл до знакомого дома, поднялся на лифте на пятый этаж, думая, как объяснить Глускину свой визит. Не скажет же он, что ему паршиво, и он был рад, что Эдди пришёл к нему и не хотел, чтобы уходил. Ага, а потом кинуться в его объятия... Стоп. Нет, нет, нет! Парк нажал на звонок и подождал несколько секунд, прежде, чем Глускин откроет ему дверь и спросит: -Парк? -Я подумал, что мне одному столько не съесть, и будет жалко, если пропадёт, - Вейлон протянул ему пакет полный еды. Наверно, если бы Глускин довольно усмехнулся или улыбнулся, мол, что, натуральчик, моя взяла, программист развернулся бы и ушёл. Однако Эдди дураком не был, даже при том, что лежал в психушке. Он пригласил Вейлона в квартиру, а дальше они просто общались, как закадычные друзья, хотя нельзя было не увидеть удовольствия на его лице, когда Вейлон рассказал, что расстался с девушкой. В Маунт Мэссив Вэйлон Парк старался выжить, выбраться и навсегда забыть о том кошмаре. Только в жизни не всегда всё происходит так, как нам хочется. Глускин словно был неотделимой частью того, что он пережил. Он не мог сказать, что весь этот ужас их сблизил. Скорее всего он объединял, пусть Эдди ничего и не помнил. Реальный мир остался прежним, но изменился сам Вейлон. И порой мужчине даже начинало казаться, что в этом мире для него нет места. Как бы печально это не звучало. Он смотрел на людей со стороны, общался, но, побывав между жизнью и смертью в пропахшей гнилью и кровью лечебнице, где балом правят психи, в нём всё поменялось. Его прежние жизненные позиции, его мировоззрение... Всё то дало трещину, вышвырнув Парка за пределы реальности. Никто не поймёт его. То, что тяготило его, всегда будет только с ним. И странным образом эта тяжесть истончалась в присутствии Глускина. Нет, прямо-таки лучшими друзьями они не стали. И раскрываться перед ним и выкладывать ему всё, что накипело, Парк не собирался. Просто они стали общаться, как приятели. Этого, как ни странно, для Вейлона было достаточно - одного осознания того, что Глускин прошёл через тот же Ад, что и он. Да, он пытался его убить, и Парк тоже, защищаясь, чуть не убил его, но это всё в прошлом. Сидя с Глускиным за одним столом на обеденном перерыве, глядя на его шрамы, которые чуть растягивались, когда Эдди рассказывал ему что-то, Парк понимал, что напичканный болью и тяжёлыми препаратами Глускин мало осознавал что-либо, прибывая в своём больном мире. Эти ожоги как штампы, отметки того, что он пережил. Его персональный ад, облачённый в красивую обёртку и приукрашенный свадебными платьями и фанфарами. Глускину не нужно было помнить о прошлом, что-то говорить. Парк всё видел своими глазами - они теперь из одной параллели. Их обоих отшвырнуло на "пограничье" и неважно, теперь уже не важно, что было до этого. Они общались, и Вейлон чувствовал, что всё хорошо. Он, наконец, на своём месте. Мужчины пили кофе по утрам, делясь новостями, болтали о всяких мелочах за обедом, а иногда после работы шли пешком в парк и там гуляли, наслаждаясь летним прохладным вечером и разговаривая на разные темы. Эдди больше не приставал к Парку, не проявлял своих гейских наклонностей, за что программист был ему безмерно благодарен. Их общение было лёгким и непринуждённым, кошмары Маунт Мэссива отступили, и Парк наслаждался покоем и спокойным сном. Спустя некоторое время они начали ходить друг к другу в гости. Иногда Глускин дорывался до плиты и готовил Вейлону обед, причём делал так не навязчиво и деликатно, что Парк был не против и не видел в этом ничего такого. Глускин готовил вкусно, и после вечных полуфабрикатов это как бальзам для желудка. На выходных мужчины гуляли по городу, даже не сговариваясь. Просто один заходил за другим домой. Приятно было то, что с Глускиным можно было разговаривать на любые темы и шутить. Экс-маньяк, на удивление, был очень начитанным. Иногда вечерами они смотрели фильмы. Если были у Парка, то программист показывал Эдди новинки кинопроката, а Глускин, напротив, предпочитал старые фильмы, от которых Вейлон засыпал где-то на середине. И опять же со стороны Глускина ни намёка, ни подкола, так что Парк даже забыл, что у них была серьёзная ссора. Ребекка на глаза Глускина не попадалась, а вот Парка игнорировала с важным видом обиженной напыщенности. Однако последнему было уже всё равно на девушку. Мужчина, наконец, обрёл спокойную и уверенную жизнь без бутылок алкоголя и седативных препаратов.