Чертик по имени Фей (от 18)

Тим едва не уснул в лифте, который поднимал его на двадцать четвертый этаж новостройки. Ключ не сразу попал в замок, но юноша сумел собраться и войти в пусть не родные, но уютные пенаты. Впрочем, уюта здесь особо и не было: загоревшийся свет выхватил одинокую вешалку в прихожей да тумбу, в которой Тимка держал повседневную обувь. Не лучше было и в комнате, в которую парень вошел, чтобы бросить на стол ключи, телефон и пакет с едой. Разложенный диван, узкий шкаф-купе, плазма на стене, небольшое рабочее место с пуфиком вместо кресла, фикус в кадке – вот и вся обстановка. Бетонные стены выкрашены всеми оттенками зеленого, создавая изображение растительного узора, весьма стилизированного. На необлагороженом полу лежал пушистый желтый ковер с вкраплениями все того же зеленого, а ближе к окну, соединяя потолок и пол, серебрился шест. Площадка вокруг него была тщательно выровнена и покрыта кусочками паркетной доски, идеально подогнанными друг к дружке. Тим устало потер глаза, малодушно подумывая завалиться спать прямо так, но, представив, каким красивым он встанет, тяжело вздохнул и поплелся в ванную. Ладно макияж, очень хотелось смыть запахи, взгляды, прикосновения, облепившие его кожу за время пребывания в клубе. Тим оперся рукой о стену и подставил лицо горячим струйкам, постепенно расслабляясь после тяжелого дня. Вытирался и наносил крем уже в полусне, а оказавшись на диване, уснул так быстро, что даже не успел толком укрыться. Впрочем, отсутствие кондиционера и присутствие раскаленной крыши над головой замерзнуть не позволили. Последней мыслью Тима было: «Хорошо, что завтра воскресенье». Разбудило его солнце, поднявшееся так высоко, чтобы суметь заглянуть в окно, на котором не было штор, а жалюзи с вечера никто не закрыл. Тим немного понежился в постели, потом решительно встал, провел полноценную утреннюю (или уже дневную) зарядку и поплелся в ванную, слегка взбодрившись. Еда, к счастью, еще была годна к использованию – повар Танюша знала кое-какие Тимкины привычки. На маленькой электроплитке Тим заварил себе кофе и плотно поел, мысленно составляя планы на сегодня и на последующую неделю. Планов было много, времени мало. И так весь последний год. Нет, Тим не возражал и не сетовал на тяжкую жизнь – ему даже нравилось то, что он все время при деле, занят, развивается, учится. Не то, что его одногруппники: в одно ухо влетело, в другое вылетело, одни только пьянки да танцульки в голове. А есть такие, что и наркотой балуются, мол, для креатива полезно. Ага, для мухоморного. Тиму креатива и без дури хватает, как и дури в голове без водки или супер модной самбуки. Тимка допил вторую чашечку кофе и привел кухню в порядок. Хотя что там за беспорядок мог быть в пустом помещении, где стоял стол с плиткой, табурет и небольшой холодильник, на котором возвышалась микроволновка. Тимке все не хватало денег немного облагородить кухню, да и не хотелось вкладываться в съемное жилье. Хотелось уже заиметь свое, но до этого прекрасного момента еще ой как долго. Даже если сразу после диплома удастся найти работу, нет гарантий, что зарплата на ней позволит взять кредит на квартиру. Клуб очень сильно помогает финансово, но отнимает много времени. Одно дело, когда ты студент и можешь прогулять кое-какие пары, и другое, если нужно ходить «в присутствие» да еще с ненормированным рабочим днем. Тим уже знаком с изнанкой работы дизайнером: в прошлом году практиковался в небольшой фирмочке, помогал одному из дизайнеров. Ох и помотались они тогда по городу, бывало и до полуночи что-то возили, мастерили, красили. Тимка не жалел даже, что за практику ему ничего не заплатили – опыт был бесценным. Но за год та фирмочка благополучно испустила дух, и Тиму пришлось искать себе место для ежегодной практики. То, что ему позвонили из одного из крупнейших агентств по дизайну и ответили согласием на запрос, было настоящим чудом. В отделе кадров даже намекнули, что дадут какую-то денежку, но и работы пообещали вагон и маленькую тележку. Но это по специальности, в отличие от Бориного клуба. Тим совершенно не мечтал о карьере стриптизера в гей-клубе, но жить захочешь – еще и не так раскорячишься. Поселившись при школе танцев, Тиму пришлось резко ограничить свои расходы. Раньше он мог свободно тратить деньги, заработанные на мелком и частном дизайне среднестатистических квартир, зная, что родители оплатят учебу, накормят-напоят-оденут. Он позаписывался на множество разных курсов в институте и помимо него. Английский, игра на гитаре, уроки кроя и шитья, фотоискусство, флористика и множество других, которые то появлялись, то исчезали по мере надобности. У Тима даже был ежедневник с записями, чтобы не путаться, куда и когда нужно идти. После ухода из дома расписание пришлось перекраивать, а пояс на джинсах утягивать. Отец, конечно, оплатил два последних курса, но ни копейки свыше не дал. Мать плакала и просила вернуться, но Тимке как отрезало. Отца он любил и уважал, но то, что этот человек будет при его появлении мрачнеть, морщиться или читать душеспасительные нотации, напрочь отбивало желание вернуться в родную квартиру. Отец решил проверить его самостоятельность и перекрыл денежный кислород, запретив матери отрывать от семейного бюджета даже пару сотен. Не то, чтобы мама его сильно слушалась, но ее возможности были очень ограничены. В общем, спустя два месяца после поворотного момента Тим оказался в довольно безнадежном положении: отложенные деньги таяли, с подработками было не очень жирно в этот период года, большинство дополнительных занятий пришлось бросить, а диван в комнате отдыха школы танцев вызывал тоску. Спасала только компания Жана, который развлекал его по вечерам, учил пул дэнсу и основам танца живота. Но потом учитель уходил домой к своему Саше, а Тимке становилось еще тоскливее. И возможно, Тимке все же пришлось бы возвращаться под родительское крыло, но однажды в школу танцев пришел давний приятель Жана – Борис. Мужчина около сорока, красивый, хорошо и модно одетый, пахнущий вкусным парфюмом. Тимка тогда наворачивал круги вокруг шеста, кривлялся перед Жаном, прыгал козликом и вертел бедрами. Мужика этого он заметил не сразу, а потом смотрел с интересом, как Жан с ним шепчется. - Фейка, иди сюда, - учитель поманил пальцем, и Тим, заинтригованный, пошел к ним, вытирая лицо полотенцем. Фейкой его и раньше называли, но у Жана это получалось особенно интимно и не раздражало. - Фей, познакомься, - Борис Эдуардович. - Просто Борис, - мужчина протянул руку и с чувством пожал Тимкину ладонь. – Красиво двигаешься. - Спасибо, - Тим бросил вопрошающий взгляд на Жана, но тот лишь ухмыльнулся в ответ. - Присядем, - Борис устроился на жесткой лавке и окинул Тимку изучающим взглядом. Это Тиму даже слегка польстило: не каждый день красивые мужчины смотрят на него с таким знакомым интересом. Борис Эдуардович явно был с Тимкой одной крови. - Жан сказал, тебе подработка нужна… - Проституцией не занимаюсь, - сразу же предупредил Тим. - А сексом? – ехидно спросил Борис, едва заметно склонив голову к плечу. - Тоже нет, - тяжело вздохнул Тим и бросил на Жана раздраженный взгляд. Тот потянулся вперед и похлопал парня по обтянутой тонкими лосинами коленке. - Ты Борю дослушай сначала. Тим угрюмо кивнул. - Так вот, - Борис явно не чувствовал неловкости и лучился самодовольством. – Я открываю клуб по интересам, ты, наверное, догадываешься, каким. - Догадываюсь. - Мне нужны мальчики для танцев. Только танцы, никакого принуждения к сексу, если на то не будет желания. - Я не профи, - возразил Тим. - Тем лучше, новее и свежее. Зачем мне потасканные жизнью, усталые профи, которые, танцуя, думают о том, что приготовить на ужин или как на этот раз обслужить папика, чтобы денег дал. Мне нужен огонь, эмоции, соблазнение, понимаешь? А мастерство придет в процессе тренировок. Жан тебя хвалит, прям слюной исходит, когда рассказывает. Как только Саша его еще скалкой не отходил? - Я вообще-то учусь, у меня нет возможности всю ночь задом вертеть, - Тим покачал головой. - А всю ночь и не надо, я планирую разнообразную программу. Отработал номер и вали домой, - Борис потер руки. – Я не хочу создавать еще один типичный клубец, а смею замахнуться на неординарность. Приходи завтра вечером, посмотришь, что я уже успел сделать. Номера кое-какие глянешь, подумаешь хорошо. Тимка поехал и посмотрел. Но не это сподвигло его принять предложение Бориса, и даже не мягкие уговоры Жана, который ручался за своего приятеля. Тимка банально продался за немалую зарплату. Откуда у Бориса денежки, он не спрашивал, но то, что они были, не подлежало сомнению. Вот только распорядился Боря ими довольно неумело, не продумав в своем клубе такую важную часть, как интерьер. В общем, Тимке потом обломилось и за проект дизайна, от которого Борис пришел в восторг. Восторг завершился крутой пьянкой и не менее крутым сексом в Борькином кабинете. И Тима совершенно не смущало, что Борис на него напялил женский парик, кружевное белье и короткую юбочку. Слегка смутило, что такой с виду самец Борис подставил ему свою задницу и поскуливал, когда Тимка его драл, как мартовскую кошку. Ну да ладно, у каждого свои тараканы в голове. Тиму даже понравилось. Борис вообще оказался отличным человеком, ухватистым начальником, креативным и незакомплексованым. Как-то так получилось, что Тим стал его почти каждый день обхаживать на диване в кабинете, потакая какому-то фетишу или фантазии. С тех пор распорядок дня Тима стал более разнообразным. Утром он занимался в танцевальном зале, шлифуя полученные навыки, завтракал и бежал на учебу. После пар обедал в недорогой кафешке, бежал в свое временное пристанище и делал «домашку». Потом спешил на какие-то из новых курсов, а ужинал в клубе, где потом тренировал с ребятами предстоящие номера. А еще трахал Бориса до или после тренировки. В общем, жизнь налаживалась. Тимка смог найти недорогую однушку недалеко от института, кое-какие деньги еще и оставались, в основном – щедрые чаевые постоянных посетителей. А полгода спустя, когда он вышел на уровень самостоятельных номеров, став в клубе едва ли не «примой», случилось нечто, что вынудило Тимку переехать. Да так хитро, что у всех сложилось впечатление, что Тим каждый вечер возвращается во все ту же небольшую квартирку. Борис повадился отправлять его под охраной домой, но Тим, открыв ключом дверь, входил в квартиру, кивал сонному ПалМихалычу, который снял квартиру после него и которому каждый раз перепадало что-то из Тимкиных чаевых, переодевался, вызывал такси и уходил через чердак в соседний подъезд. В общем, паранойя процветала. Работать в клубе Тимке даже нравилось. Не нравилось только то, что каждый новый человек, пришедший в заведение, рассматривал его с целью приобрести на ночь. Да-да, Тим понимал, что своими танцами он ДОЛЖЕН распалять народ, нравиться всем и каждому, чтобы нескромных мужчин потянуло на «фирменных» мальчиков, а более скромных – к стойке бара, но… Он все время чувствовал себя грязным от их взглядов и прикосновений. Отрабатывая свой номер, Тим пытался отрешиться от реальности и делать вид, что он танцует только для себя. Вот петь Тим любил и делал это с удовольствием. И именно исполняя одну из любимых композиций, которую разучивал несколько вечеров, он увидел человека, который не сводил с него взгляда. Что именно было в этом взгляде такого, чего не было в других, Тим так и не понял, но переключился, начал петь для него, вкладывая все свои эмоции в голос и интонации. А потом пришлось играть любимую Борину роль: роль капризной нимфетки. Тим видел презрение и брезгливость в глазах Марка, который оказался давним и явно хорошим другом Бориса. Эти взгляды странным образом больно цепляли что-то внутри, теребили гордость, опускали ниже плинтуса самомнение. Хотелось взбрыкнуть, доказать, что Тим не тупая подстилка, не простой певунчик-танцульчик, а… Но, бросив взгляд на широко улыбающегося Бориса, Тим расслабился. Какое ему дело до мнения какого-то постороннего мужчины? Да и не понятно, чем тот так привлек внимание: обычное лицо, обычные губы, нос с легкой горбинкой, голубые глаза, белесые брови, светлые коротко стриженые волосы, типичное лицо ославянившегося арийца. Фигура, правда, хороша. Марк был значительно выше Тима, с широкими плечами, правильно мускулистыми руками, плоским животом, на котором просто обязаны быть кубики, с длинными, ровными ногами, на которые Тимка едва не пустил слюнки, когда Марк встал. Чувствуя себя так же, как и выглядя, Тим постарался отвлечься от Марка и заворковал с Борисом, а потом отправился отрабатывать зарплату, привлекая к бару больше внимания. После очередного облапывания, которое сопровождалось подсунутой хрустящей бумажкой, Тиму стало совсем тошно, и он решил свалить домой. А на следующий день ему рассказали, что друг Бориса уехал с новеньким мальчиком, еще даже не принятым в штат. Тим пожал плечами, перетерпел укол непрошеной и необоснованной обиды и вернулся к репетиции. Позже ночью ему позвонил Даня из «обслуги» и шепотом рассказал, что именно сделал Марк с тем новичком Сашей. Тимка уснул с довольной ухмылкой, хотя много раз повторил себе, что это все его не касается. Утром же, входя в здание, где размещалось агентство, Тим едва не наткнулся на высокого коротко стриженого мужчину. - Доброе утро, Марк Германович, - вытянулся во фрунт охранник, а Тимка метнулся за кадку с каким-то широким кустом и с трудом перевел дыхание. Он идиот – так обрадовался, что его взяли на практику, что даже не удосужился пересмотреть, кто же там руководит этим агентством. М.Г. Ольберг значилось на всех бумагах, которые подписал Тим в отделе кадров. - Вот так оскал судьбы, - прошептал Тим, провожая широкую спину своего временного начальника. – Это просто кандибобер какой-то. С пердимоноклем. Белый и пушистый северный зверек, укусивший втихаря за задницу. А ведь на фотку с сайта вообще не похож! Когда двери лифта закрылись, унося биг босса на пятый этаж, Тим судорожно выдохнул и поскакал к лестнице, радуясь, что отдел, к которому его приписали, находится на третьем. Он только надеялся, что Марк Германович не явится в этот самый отдел лично и не выгонит Тимку-Фейку взашей из приличного дома.