Чертик по имени Фей (от 18)

Магдалена вечером так и не пришла, что позволило Марку выдохнуть с облегчением и завалиться спать. Разгребать еще и ее проблемы Ольбергу совсем не улыбалось. Объект, который его агентству доверило государство, был сложным и требовал самого пристального внимания. Марку пришлось выпить немало водки, стереть язык в многочасовых пустых разговорах, раздать кучу взяток, чтобы выиграть тендер. Теперь нужно из кожи выпрыгнуть, но сделать все качественно и в срок. Средства были выделены немалые, но Марк знал, что со стороны держателей государственного кошелька могут быть сюрпризы, к которым не мешало бы приготовиться. Партнеры уже готовы, бригады проинструктированы, дизайнеры вздрючены, экономисты завалены цифрами – только отмашку дай, и начнут. Марк проворочался почти всю ночь и явился на работу невыспавшийся и злой. Сотрудники, баловавшиеся кофейком, мигом разбежались по норкам, когда поняли, что обычно спокойный Ольберг этим утром сильно напоминает свою сестрицу. Работа закипела, Марк метался по городу, не расставался с телефоном, гонял подчиненных, просматривал эскизы, сметы, материалы, проверял трезвость выставленных на работу бригад, ругался с поставщиками, юлил в налоговой и в Министерстве развития и строительства, спал в машине, пока стояли в пробке на мосту, ел то, что приносила сердобольная Оленька, и жутко уставал. Время от времени он натыкался в агентстве на Магдалену, но та вела себя смирно и шушукалась с каким-то пареньком в отделе креативщиков. Марк не стал выяснять, что происходит – не лезет к нему, и ладно. А парнишка незнакомый со спины, явно тот самый практикант-студент. Нужно хоть зайти как-нибудь, посмотреть, что за человека к ним принесло, пусть и временно. Если что-то стоящее, то лишние кадры ему не помешают, особенно если дела пойдут вверх после этого госзаказа. Но покинув здание агентства, Ольберг забыл и о сестре, и о студентике. Очнулся Марк только под конец недели, когда понял, что при мысли о том, что нужно куда-то ехать, что-то решать, кому-то звонить, накатывает сильная тошнота. - Так жить нельзя, - решил он и, дождавшись вечера, поехал к Борису в клуб. Суббота, время Фейкиного шоу. Признаться, в тяжких снах этой суматошной недели Марк пару раз видел Фея: то в кружевных чулках и галстуке, то верхом на Борьке и в стетсоне, то танцующим что-то романтическое с самим Марком. Ольберг понял, что работа его славно поимела, нужно для равновесия поиметь кого-то другого. Вряд ли Фейка перепадет ему этим вечером: не так он прост и доступен, как кажется. Но можно утешиться Сенечкой, ладный мальчик и явно с опытом работы. Марк ухмыльнулся, выходя из такси. Вспомнил свой разговор с Борькой, когда тот с трагизмом в голосе заявил, что стал еще и сутенером. - Я такого не планировал, чесслово! – бил себя в грудь Борька. – Барыгам сразу сказал, что наркоту толкать не позволю, а засланных казачков буду лично мочить в туалете. А эти… У меня в клубе ТАААКИЕ люди собираются, ты даже не представляешь, - он закатил глаза. – А им, кроме выпивки, еще и мальчика сладкого подавай, или наоборот, актива с крепким членом. Я комнатки на втором этаже открытыми делал, а потом пришлось дверцы навешивать, когда понял, что там клиенты творить изволят. На запах денег масса бабочек ночных слетелась, устроили просто секс-туризм какой-то. А мне скандалы не нужны, да и стремно как-то. Решил перешерстить ребятишек: откровенных шалав, нариков и больных выставил и запретил пускать, а остальных пришлось буквально в штат принимать, следить, чтобы чистые были и клиентов не сильно дурили. Да и мне дополнительный доход. Но и расходы появились: белье меняй, стирай, уборщикам плати, врачам плати, проверкам глаза баксом затыкай. Марк тогда так смеялся, что едва со своего начальственного кресла не навернулся. Борис был удивительно порядочен для выбранного бизнеса, но гибкости и хваткости ему было не занимать. Посмеиваясь и чувствуя, как настроение постепенно поднимается, Марк окунулся в уже знакомую космическую атмосферу, привычно поморщился от громкой музыки и пробрался к бару. Бармен кивнул ему, узнавая, и подтолкнул толстостенный стакан с ромом. Негромко звякнули кубики льда, когда Марк с благодарностью отсалютировал ему и повернулся к залу лицом. - Фей еще не выступал? – спросил он мальчишку в форме, который протискивался мимо него к барной стойке. Тот бросил взгляд на экран с бегущей строкой и ответил, перекрикивая музыку: - Через полчаса. Вас развлечь? - Пока не нужно, - Марк сунул парнишке купюру и попросил: - Увидишь свободный диванчик, займи для меня. Только поближе к сцене. Парнишка просиял, чмокнул Марка в щеку и умчался, заныкав бумажку в какой-то тайный карманчик. Вернулся минут через двадцать, когда Марк допивал уже вторую порцию. Кинув бармену деньги, Ольберг поспешил за своим провожатым и с удобством устроился на небольшом диванчике. Скорее всего, расторопный администратор доложил Борису, что прибыл важный гость, потому что тот появился в сопровождении официанта, который тащил поднос с едой и бутылками. - Маркус, ты ли это? Ты что-то бледненький. - Да взбледнулось мне, - криво ухмыльнулся Марк. – Работы много. - Хорошо, что вырвался ко мне, - Борис сел за стол и поморщился. - Геморрой? Борька заржал, как конь и, наклонившись к самому уху Марка, ответил: - Он самый, сантиметров этак восемнадцать длиной. Ольберг вскинул брови и присвистнул: - Уважаю… Хорош размерчик. - Не только размерчик, но и умение им пользоваться, - Борис удовлетворенно вздохнул. Марк заставил себя улыбнуться, хотя иррациональное чувство зависти и ревности царапнуло где-то в груди. Боря, как и сам Ольберг, был универсалом, и если ему так хорошо с Фейкой, то парнишка действительно умеет удовлетворить партнера. - Фейка меня сегодня консервантом назвал. - Нафталином, что ли? – Марк улыбнулся. - Именно. Сказал, что я дискриминирую другую часть секс меньшинств – лесбиянок. А еще ему захотелось провести в клубе тематический СМ вечер. Марк засмеялся: - Под оба определения подходит моя сестра. Мне кажется, что она активная лесби, которая тащится от всех этих шипованных ошейников, ремней и порки. - Магдалена вернулась из Германии? Я ее лет десять не видел, - Борис разлил напиток по стаканам и придвинул тарелку с закуской. Марк поморщился: - Я бы ее еще лет десять не видел. Совершенно невыносимое существо. Ей пока заняться нечем, так она меня достает. - Приводи ее в клуб, - разрешил Борис. - Только здесь ее и не хватало. Она же тебе всех мальчиков перепортит, - Марк откровенно веселился, чувствуя, как расслабляется внутри тугая пружина. Музыка в клубе стихла, свет сменился на более мягкий, освещая пустую пока сцену. Марк повернулся с явным нетерпением, которое вызвало у Бориса грустную улыбку. - Фей в среду не выступал, так что сегодня будет два номера. - У него что-то случилось? - На практике сильно вымотался, какой-то проект делает сейчас. Марк с удивлением посмотрел на Бориса: - Самостоятельный проект? Практикант? Борис развел руками: - Может, я его неправильно понял. - Скорее всего. В зале зашумели, захлопали, вынудив Марка обратить внимание на сцену. Там, в свете ярких софитов, установленных по периметру сцены, сиял широкой улыбкой Фей. Нет, сегодня это был Чертик: одетый во что-то ультрамодное, с невообразимо растрепанной прической, в высоких ботинках на шнуровке и с неизменной электрогитарой. - Хой, мальчики-зайчики, геи-злодеи и прочие достойные люди! В среду я не мог петь для вас… - Меньше сосать надо, побереги горло! – крикнул кто-то из зала. Марк дернулся, вскипев, а Фей лишь в экстазе закатил глаза, потерся бедром о пилон, возвышающийся рядом, и промурлыкал в микрофон-гарнитуру: - Как же можно не сосать? Такой большой, твердый, горячий… Скользить по нему языком снизу вверх, по головке, потом обратно, до самых яиц… Облизать их, поиграть языком, вернуться к члену и насадиться на него ртом до самого горла… Интимный голос Фея проникал даже не в уши, а сразу в мозг. Марк задышал чаще, перекинул ногу на ногу, пряча зарождающуюся эрекцию. - Хватит, я сейчас кончу! – пискнул мальчишеский голосок из толпы и многие рассмеялись. Фей улыбнулся, встряхнул челкой и кивнул диджею. - Начинаем. Я вам спою очень грустную песенку о непростой гейской жизни. Он уверенно прошелся по струнам, но мелодия, которую он выдал, была не такой уж грустной. Марк слегка расслабился и почти не слушал, о чем еще говорил Фей. А потом тот запел: Я проклинал свою судьбу, Кричал: «Природа! Мать твою!» Что ты курила, что за штын? Меня создала не таким! Не таким, не таким. Друуугииим! Не таким, не таким. Голуубыыым! Фей выдал соло на гитаре, вытанцовывая вокруг шеста и потираясь об него то задницей, то пахом, отклоняясь далеко назад вместе с гитарой. Живу с оглядкой и в тени, Терплю насмешки и плевки. И виноват лишь в том, что я Рожден, как гендерный изъян. Не такой, не такой. Друуугооой! Не такой, не такой. Голууубооой! Мелодия была веселая, Фейка зажигал на сцене, заигрывал с гитарой руками и телом, но на лицах многих слушателей улыбок не было. Марк вспомнил собственную не самую беззаботную юность и кивнул Чертику, хотя тот весь отдавался танцу и пению и на их столик не смотрел. Любить могу я лишь тайком. За дверью, за замком и шепотком. Но я живой, я молодой, вот я! А гомофобов посылаю в жооопууу! Не мою, не мою. Друуугуую! Не мою, не мою. Голууубууую!* Клуб взорвался овациями, Чертик раскланялся, улыбаясь всем и каждому. Потом махнул рукой, призывая к тишине: - Спасибо. Песню я сам написал, так что гонорар автору! И, чтобы развеселить вас, спою еще одну песенку. Многие ее не знают в силу юного возраста и увлечения другой музыкой. Поэтому, я попросил Юстика вывести перевод текста на наш экран. Рядом со сценой вспыхнул большой плазменный экран, по которому поползли строчки. На подмостки выскочили два мальчика-танцора, один из них накинул на плечи Фея белый халат. Музыка показалась Марку довольно знакомой, но пока Фей не запел, Ольберг не узнал композицию. Троица на сцене едва ли не занималась сексом под хрипловатое пение Чертика: - I'm your doc, doc, doctor doctor Dick. And I gonna heal you with my fabulous stick* Те, кто читал подстрочный перевод, уже свистели и аплодировали, некоторые даже начали подпевать, когда Фей запел более тонким голоском: - Come on, please help me doctor Dick. I need your love, I feel so sick. К концу песни смеялись все, а Чертик на сцене совершенно распоясался. Он уже сбросил халат и пытался вылечить упавшего в картинный обморок парня-танцора, делая ему искусственное дыхание. Марк в который раз удивился способности Фея перевоплощаться, играть на публику, заводить всех. И все же, как его зовут? Не Фей же, в самом деле. Тимофей, если это сокращение. Но могло быть любое имя, если парень взял псевдоним. Хотя у него их два… Что-то точно должно относиться к личному имени. Тим тем временем откланялся, поблагодарил за щедрый гонорар и пообещал вернуться через час с приготовленным шоу. - Талант, - провозгласил Борис. – Давай выпьем за Чертика… Марк проследил за его взглядом и повернулся в ту сторону. К ним проталкивался улыбающийся Фей, отбивающийся от возлюбившей его публики. - Как только он не боится, что порвут на части? Сюда же не только добрые и милые геи ходят. Неужели никто не пробовал сорвать этот цветочек? Борис нахмурился и покачал головой: - Пробовали и не раз. Я к Чертику охрану приставил… Фей плюхнулся рядом с Марком на диван, улыбнулся ему, демонстрируя ямочки на щеках, встряхнул челкой и спросил: - Обо мне сплетничаете? - Конечно. Я как раз рассказывал, что такое сокровище берегу, охраняю, как дракон свое золото. Фей весь передернулся и широко улыбнулся: - Да, были прецеденты. И претенденты на мое юное тело тоже. Поймал меня как-то боров, не понимающий слова «нет», возжелал доказать свою любовь и страсть, да я, как тот Колобок, укатился от него. - Каким образом? – Марк стиснул под столом кулаки, чувствуя нарастающую ярость на неизвестного борова. - Я тогда животом маялся, - криво ухмыльнулся Фей. – Он, когда уже ко мне пристраивался, я его жидким шоколадом удобрил. В общем, я сдрыстнул в прямом смысле слова. Фей засмеялся, выпил Борькину газировку, чмокнул его в подбородок и ушел переодеваться. Марк перевел взгляд на друга, но тот даже не улыбался. - Не все так чудесно закончилось, как Фей рассказывает. Да, у борова не получилось его изнасиловать, но его охранники мальчика сильно избили. Если бы не соседка, которая вышла рано утром из дома, мог и умереть. - Это не в клубе было? - Да в клубе Фейка, как в швейцарском банке, - Борис вздохнул. – Под домом его ждали, в машину уволокли, увезли подальше. А когда боров обломался, избили и привезли во двор. И не побоялись, что Фей их узнает. Соседка потом помогала Фею, ухаживала, пока на ноги не встал. Я больничные расходы оплатил, хотя Чертик и возмущался. Марк откинулся на спинку кресла и глухо спросил: - И что ты сделал с боровом? - Я? А при чем тут я? Боров сам виноват, что партнеров обманывает. Я немножко компромата собрал, отправил письмо – и нет борова. Включившаяся музыка заставила Ольберга вздрогнуть. Он с уважением посмотрел на друга и задумался над тем, на что он сам готов пойти ради человека, который ему дорог. Если этот человек появится, конечно.