Сломанные

      Темнота. Она поглощает меня; тянет свои черные лапы к моей шее, оставляя темные, липкие следы, словно деготь. Они сковывают меня, не дают вдохнуть и я, как кит, выброшенный на берег, пытаюсь всеми силами не погибнуть в этом отчаянье. Бьюсь о землю, наношу себе увечья, затихаю и всё по кругу.       Яркие всполохи пламени игриво танцуют вокруг нас, как будто насмехаясь. Они пожирают всё, к чему прикоснутся. Горят столики, когда-то уютного кафе. Знаешь, я, наверное, и не вспомню, когда тут, в Антейку, всё было спокойно. Когда не горели жилые комнаты, зерна кофе разных сортов, создавая в воздухе удушающий запах, когда сервизы стояли на полках, создавая своеобразный уют, а не были разбиты на мелкие кусочки. Когда моя душа и воспоминания не сгорали в этом месте. Когда я не сгорал тут. Внутри меня застыл немой крик, он тянет свои костлявые руки, рвет глотку в кровь, в кровавые ошметки и я всеми силами пытаюсь подавить его, похоронить, затолкать обратно в себя. Он раздирает внутренности и разбрасывает уродливыми кусками, прогнившей плоти, на когда-то белоснежные страницы моих надежд, напоминая, что боль и сожаления единственное, что у меня осталось.       Ты всегда приходил ко мне в такие времена. Садился рядом, брал в руки иглу и нить, сотканную из твоего солнечного тепла, которым ты не задумываясь, делился со всеми, и разом моя жизнь, состоящая из хаоса и разочарований, сплеталась с подсолнечниками твоей души, лучезарными и ласковыми, как ты. Неумелыми стежками, сшивая мою душу, ты, говорил, что нет ничего страшного, что ты со мной, что все пройдет, и мы всегда будем рядом, что ты будешь моей опорой и поддержкой. А я с жадностью впитывал любое твое слово, пытаясь удержать в своей памяти. Как будто прямо сейчас ты исчезнешь, испаришься, как самый прекрасный мираж, станешь призрачной тенью, и я останусь наедине со своей болью.       Вглядываясь в мерцающие звезды на угольно-черном небосводе, я пытаюсь разглядеть среди созвездий твое добродушно лицо, улыбающееся и приветливое. Ты заставляешь цветы цвести в самых темных уголках моей души.       Ты всегда выделялся из толпы прохожих на улице. Словно пришел из какого-то другого мира или измерения, не важно. Ты был ярким, как солнце. Когда ты заговорил со мной впервые, мне показалось, что ты сошел со страниц какой-нибудь фантастической книги, ты стал лучиком света в моей серой жизни, как бы избито и банально это не звучало.       А сейчас ты гаснешь на моих руках, и я не могу ничего сделать. Не могу залатать твои раны, как ты делал это с моими. Я лишь захлебываюсь собственными слезами, задыхаясь, сдерживаю вопль отчаянья. Мне вырвали сердце, а теперь пытаются запихнуть его обратно, через глотку, проталкивая тонкими пальцами все глубже. Я слышу мерзкий хруст хрящей и позвонков, рвущихся артерий и вен, чувствую, как плоть с каждым ударом увеличивается в горле, гулом отдавать во всем теле, сердце дергается, щекоча гортань, и это, наверное, самое омерзительное чувство. Я задыхаюсь, издавая какие-то утробные звуки, больше похожие на предсмертные крики умирающего зверя.       В детстве мама говорила, что я напоминаю ей кролика. Кролики умирают от одиночества. Мое одиночество умирает на моих коленях, и я погибаю вместе с ним.