HeYa как бы намекают

Хизер заехала за Наей по пути в аэропорт, сегодня они вылетают в Лас-Вегас, там начнется грандиозный тур каста по всей Америке и даже части Европы. Два дня, что у них было на отдых дома, девушки провели раздельно, каждая со своей семьей и друзьями. Ведь впереди почти месяц гастролей и надо было уделить хоть чуточку времени семье, но удавалось девушкам это с трудом, они вечно сидели, уткнувшись в свои телефоны, обмениваясь милыми сообщениями друг с другом. Двери лифта еще не успели открыться, а Ная уже запрыгнула на подругу с радостными возгласами и нежными поцелуйчиками. - Если ты сейчас с меня не слезешь, двери лифта нас придавят, - в ответном поцелуе пробормотала Моррис. Ная взяла подругу за руку и потянула в квартиру. - Еще пару минут, и я буду готова, - крикнула та, удаляясь в ванную. Это была небольшая квартира-студия - кухня, кровать, пара шкафов, обеденный стол, ванная и балкон, ничего лишнего. Хизер знала ее, как свои пять пальцев. С ней было связано много воспоминаний. Она села на кровать и провела ладонью по покрывалу. Флешбек. Ночь на 12 января 2011 года. Ная сидела за столом с бокалом вина у себя в квартире, через несколько минут часы пробьют двенадцать. День рождения! Но почему-то последние два года этот праздник навевал на Наю только тоску, сегодня она решила выплеснуть ее в творчество. Попытки написать песню были мучительны, видеть в стихах мысли, которые она, как могла, старалась от себя оттолкнуть, вводили ее в состояние депрессии. Ровно в 00.00 стук в дверь отвлек Наю от попыток самобичевания. Резко встав, она почувствовала, как вино ударило ей в голову. «Все таки третий бокал был лишним», - подумала она про себя и пошла открывать дверь. На пороге стоял человек, которого она никак не ожидала сегодня увидеть. - Хиз? Что ты здесь делаешь? – недоумевала Ная. Последние полтора года их отношения были очень сложными, с трудом, но им удалось наладить дружеские отношения после того инцидента с поцелуем. Хизер видела, что Ная счастлива с Марком и подавила свои чувства, ссылаясь на то, что это было лишь сексуальное влечение. И она сможет это пережить, а главное, не потеряет подругу. Но летом на комик-коне случился очередной инцидент. Ная призналась подруге, что застукала Марка за изменой, и все попытки Хизер вразумить Наю и заставить порвать с Марком были тщетными. Ная обвинила ХиМо, что та до сих пор тешит себя надеждами на их совместное будущее, поэтому и наговаривает. Они поругались так сильно, что сценаристам даже пришлось переписывать готовые сцены Бриттаны и добавить в сценарий Барти. - Ты одна? - Да! - А где же твой любимый в канун твоего дня рождения? - Хизер, что тебе надо? - Прости! Я просто хотела отдать тебе подарок и сказать, что я завтра не приду на твою вечеринку. - Почему? - Ты знаешь - я тебя люблю, и я не смогу смотреть, как этот «козел» будет весь вечер лапать тебя и целовать, орать, что ты единственная и неповторимая в его жизни, но при каждой возможности, когда ты отвернешься, не пропускать мимо себя ни одну юбку. Еще больнее видеть, что ты все это ему позволяешь и спускаешь с рук. Может, я люблю тебя даже сильнее, чем ты любишь себя! Потому что мне, правда, больно смотреть на то, как ты позволяешь с собой обращаться. - Мне кажется, тебе лучше уйти! – полушёпотом проговорила Ная. - Конечно, но открой, пожалуйста, при мне свой подарок. Люди говорят, что весь кайф от дарения подарков как раз в реакции именинника. Открыв дверь шире, она впустила ХиМо в квартиру и отправилась на кухню за ножницами. Пока Ная отчаянно пыталась избавиться от подарочной упаковки, Хизер подошла к столику, на котором стоял бокал с вином. Ее глаза невольно упали на тетрадку со стихами, и она быстро обернулась проверить, не вернулась ли еще Ная. Начав читать написанные там стихи, сердце Хизер сжалось… «Я хотела твое тело, когда ты танцевала Улетала за пределы – ты имя мое шептала Обвивала твои плечи мыслями страстными Прижимай меня ближе к сердцу, крепче меня держи» … «Огнем мне душу всю порвала любовь» … эта строчка была написана очень жирно, видно что ее обводили ручкой не один раз. Вернувшись в комнату, Ная с удивлением не обнаружила там подруги. Оглядевшись по сторонам и пожав плечами, она решила распаковать подарок в одиночестве. Из небольшой белой коробочки она достала музыкальную шкатулку, на верху которой красовалась грациозная балерина, - Нае она почему-то жутко напомнила Хизер. Она аккуратно завела шкатулку ключиком, и балерина закружилась под чудесную мелодию Бетховена «Fur Elise», - Ная расплылась в улыбке и слезы невольно полились из ее глаз. Она уже и забыла, что как-то рассказывала Хизер о том, что у нее была подобная шкатулка в детстве, и она часами наблюдала за движениями балерины и даже выучила их наизусть. *** Хизер сидела в своей машине, она не помнила, как в ней оказалась, в голове крутились только строчки из стихов. Мысли дурманили ей голову: «Может, это обо мне? Нет, это точно обо мне! Значит, у нее тоже есть чувства? Можно ли верить этим стихам? Что теперь делать? Попробовать поговорить с ней об этом еще один раз? Нет, она опять будет все отрицать». …мозг закипал! Как только она завела машину, на улице начался страшный ливень. «Наверное, это знак, что мне не надо туда возвращаться», - подумала она про себя и бросила последний взгляд на подъезд. Но уехать далеко она тоже не смогла, уже третий круг она наматывала вокруг дома подруги. На пятом она все-таки остановилась у того самого подъезда и открыла дверь машины. Под звуки грома и ливня быстро побежала к подъезду. Нерешительно нажала кнопку на домофоне и через пару секунд услышала заветное "ДА"! - Если там, в тетради, стихи обо мне - открой дверь и мы поговорим! Если нет - повесь трубку и я никогда больше тебя не побеспокою, - очень тихо с придыханием и длинной паузой перед каждым словом она будто выдавливала эти слова из себя. Ная только сейчас заметила, что тетрадка с ее стихами валяется на полу. Сердце ушло в пятки, и по всему телу пробежала дрожь, оставляя за собой дикий холод и оцепенение. Это были не просто стихи, не просто тетрадь. Это было больше чем дневник, это были мысли, сокровенные мысли, в которые Ная отказывалась верить сама. Не в силах больше стоять, она медленно опустилась по стенке на корточки, задев выключатель и оставшись в полной темноте… Пару секунд на раздумья, и ее рука потянулась вверх к кнопке на домофоне, чтобы все-таки открыть входную дверь. Когда Хизер зашла в квартиру, Ная все также сидела на полу в темноте с трубкой от домофона в руках. Ее лицо было абсолютно спокойным - ни улыбки, ни слез, только глаза жалобно кричали о помощи. Этот взгляд Хизер заметила еще на комик-коне, взгляд, который говорил о боли, страхе, нерешительности и непонимании, только тогда ей казалось, что все это из-за Марка. Хизер присела на колени и обняла подругу, минута… и из горла той вырвался дикий крик, это был не стон, а вой раненой бездомной собаки, которая молила о помощи. Еще минута, и Ная попыталась выдавить из себя слова, но ничего не вышло. Они просидели так не меньше получаса, пока истерика не сошла на нет, и к Нае не вернулся дар речи. - Я знаю, тебе очень страшно говорить об этом. Поэтому я хочу, чтоб ты мне спела то, что написано у тебя в тетради, - Хизер быстро поднялась с колен и подала руки подруге. - Почему ты вся мокрая? - Ная только сейчас это заметила. - На улице ливень! - И правда, - на лице Наи показалось подобие улыбки, - тебе срочно надо переодеться - ты вся дрожишь. - Нет! Вначале ты споешь, - но ХиМо все-таки сняла с себя мокрую футболку и накинула на плечи лежащий рядом плед. Они сели друг напротив друга у стола, на котором стояла шкатулка: из нее до сих пор звучал Бетховен. Пересекаясь с шумом дождя, бившего по стеклу, появилась новая мелодия, более трагичная и отлично ложившаяся на дрожащий голос Наи. Впилась занозой в сердце мое стрела Купидона Хочется вытащить и никогда не думать об этом Боль нестерпима и мне до сих пор была не знакома Солнце безжалостно выжгло глаза своим ярким светом Одна она повсюду, где бы не скрылась я Во всех глазах и лицах только одна она Больше нет места, где бы могла зализывать раны Крылья разбиты и тело мое во власти гангрены Сил больше нет, нет сна, лишь страх постоянный Лишь голос твой в моей голове и белые стены Одна она повсюду, где бы ни скрылась я Во всех глазах и лицах только одна она Лишь одна она… Они оказались влюбленными друг в дружку – безумно, неуклюже, бесстыдно, безнадежно и мучительно. Хизер потянулась и поцеловала Наю в уголок полураскрытых губ, та вздрогнула! Ее смуглые ноги были не слишком тесно сжаты, и Хизер положила туда свою руку. На лице Наи появилось выражение какой-то детской мечтательности – не то боли, не то наслаждения. Голова ее склонилась к лицу Хизер сонным, томным движением, которое было почти страдальческим, а ее голые коленки ловили и сжимали кисть Хизер, и снова слабели. Ная, как будто пытаясь унять боль любви, жадно впивалась в губы Хизер своими, вдруг отклонялась с порывистым взмахом волос и опять льнула к ней. Ее дыхание стало глубоким и прерывистым, и она испытала незабываемый оргазм. Хизер встала и потянула Наю за собой. Она остановилась возле кровати, сняла свой лифчик, оставшись в одних трусиках, и прошептала Нае на ухо, нежно покусывая мочку: - Теперь твоя очередь… - Я не знаю, что делать… - Слушай свое тело… и доставь удовольствие моему. Ная сжала грудь Хизер в своих ладонях, грудь была очень холодной из-за мокрого бюстгальтера, и Ная начала ее нежно поглаживать, чтобы согреть, а потом прильнула губами к соскам и нежно покусывала их, пока они не затвердели. Повернув Хизер к себе спиной она аккуратно приспустила ее трусики и, прижавшись своим животом к ее попе, пустила в ход свои пальцы. Стоны подруги заводили Наю, впервые в жизни ей хотелось доставить удовольствие своему партнеру, а не только удовлетворить свои потребности. Она развернула Хизер и толкнула ее на кровать, придавив ее своим обжигающе горячим телом… Они занимались этим всю ночь, не разговаривая, просто глядя друг на друга, и понимали, что сейчас делают все правильно. Не было ни прошлого, ни будущего, они наслаждались этим моментом, забыв прошлые обиды и не думая о том, что будет утром…