Маятник

      Я лежу на спине, невидящим взором пялясь в синее августовское небо. Ты сидишь рядом, молча перебирая мои спутанные волосы. Вопрос «О чем ты думаешь?» не нужен – знаешь же, что как только обрывки мыслей и образов из моей головы обретут форму слов, я немедленно их озвучу. Только тебе и никому больше.       Ну вот. Волосы продуманно-небрежным веером разметаны по траве, а я все молчу, словно испытываю твое терпение. Безмятежно улыбаешься, ибо оно, как мы оба знаем, безгранично. И ты побеждаешь. - Со мной что-то не так. - Неужели? – ты еще и дразнишься. Сволочь, как же я не люблю тебя в такие моменты. - Я хочу разрушить все вокруг. Нет, не как Халк, даже думать забудь про это сравнение. Меня душат люди. Их нормы, рамки, за которые нельзя заступать, точки зрения, которые они пытаются навязать и усиленно пропагандируют. Еще меня выводит из себя их стремление быть как все, то есть обладать ровно тем количеством пороков и добродетелей, которое позволяет тебе считаться нормальным. Допустимая концентрация, так сказать. Чуть приближаясь к краю, они бьют тревогу! И тебя за собой тащат. Если ты ведешь себя, не так как всегда, говоришь чуть резче, позволяешь себе большую свободу в высказываниях, - ты хамишь. Говоришь меньше, односложными предложениями, - ты грустный и немедленно надо тебя утешить. И следует (ОБЯЗАН) тут же все выложить, поплакаться и зайти обратно в ту рамочку стандартного состояния, которую для тебя очертили. И находиться в ней перманентно, дабы тебя не сочли опасным обществу. И в такие моменты мне хочется разрушить все социальные связи, обрубить их. - То есть уже бывало такое? – как будто с интересом. Но я все еще слышу эту высокомерную улыбку в твоем голосе. - Как будто ты не знаешь. И каждый раз я захожу все дальше и дальше, как будто натягиваю какой-то невидимый проводок. Вот только где его начало или у кого он в руках… В один прекрасный день я просто исчезну для этих людей, ниточка порвется. А вот что я сделаю для этого… Я пока не могу сказать. Но тем не менее, этот проводок меня все время возвращает. В противовес разрушительным мыслям появляются иные, которые только и сдерживают меня. От чего, скажи, от чего они меня оберегают? - Ты маятник. - Что, прости? - Ма-ят-ник. В какой-то степени все люди маятники, такие шарики, подвешенные за ниточку на крючке. Кто-то застыл непоколебимо, найдя свою комфортную точку и не желая из нее выходить. Кто-то колеблется с небольшой амплитудой, границы которой известны ему самому и окружающим. Удобно, правда? Вроде бы ты не стоишь, но и дискомфорта не вызываешь. А есть те, которые раскачиваются как им угодно. Могут начать широко, но, постепенно затухая, остановится навсегда и довольствоваться этим. Могут, наоборот, идти по нарастающей, с каждым колебанием отходя все дальше от точки неподвижности и тут уже есть два варианта: либо маятник совершит полный оборот вокруг точки подвеса, либо… сорвется с крючка. В первом случае это означает, что тебя помотает и вернет и в конце концов ты нашел свою комфортную, пусть и такую странную, амплитуду. Мир, в котором живешь, тебя устраивает. - А что, если сорваться? - Вариантов множество. Точка подвеса и положение маятника, соответствующее ему, - это то, какими нас воспитали и вырастили родители, какими нас ожидают видеть окружающие. Соскочив с точки, ты должен построить для себя новую. Человечество движется вперед за счет таких вот срывов, каждый из которых в результате дает взгляд на старый мир с новой точки. Джордано Бруно, да Винчи, Моцарт, Менделеев, Ван Гог… Им удалось продвинуть свой мир, убедить людей принять его. Кому при жизни, кому – посмертно. Это и радость, и величайшее горе. Многие, кто рождается слишком рано, разлетаются вдребезги, сорвавшись. Не все способны выдержать груз чужого непонимания и отторжения. Тогда личность идет по пути саморазрушения. Маятник разбивается. Я принимаю сидячее положение и смотрю на тебя. На лице твоем безмятежность, но глаза лукаво прищурены. Как будто ты умнее. - Ты не отвечаешь на мой вопрос! От чего я себя оберегаю? Каждый раз, когда ярость переполняет меня, когда я хочу выплеснуть ее без остатка, заставив всех отвернуться, когда я хочу убежать туда, где никто меня не знает и не захочет знать, меня что-то останавливает в последний момент. И все это я направляю внутрь себя. - В твоих словах уже есть ответ. Разрушению окружающего мира ты предпочитаешь разрушение себя, при этом приходя в еще большую нестабильность. Еще ты боишься потерять контакт с некоторыми людьми. Это естественно: ты любишь и тебя любят. Сжечь мосты для тебя не выход. - А что же тогда выход?! – пресловутая ярость берет верх. А ты кажешься еще более спокойным. - Не нравятся рамки? Переступай их, не обращая внимания. Но… Ты же не хочешь быть последним хамлом? Нет? Тогда учись брать себя в руки, тупой гнев не способствует поиску. Направь его на деятельность, даже перебирание четок поможет. Спорт, искусство, наука – и только тогда гнев станет тебе помощником. Так что вместо того, чтобы из глаз молнии на меня метать, нужно встать и пробежать пару километров! – ты внезапно вскакиваешь и срываешься с места. Я срываюсь за тобой. В такие моменты я разрываюсь между злостью на тебя и благодарностью. Затем остается только благодарность.       Мы все маятники. Если раскачиваться, то только для того, чтобы сорваться. Если срываться – то только ради своего центра Вселенной, своей точки отсчета, а не ради саморазрушения и тупого протеста.       Мы в поиске. Слишком молоды и незрелы порой, чтобы отчетливо представить свой мир, но границы старого уже расплываются и теряют власть над нами. И впереди ждет что-то новое, неизвестное, но невероятно прекрасное и свое.       Занимательно иногда бывает поговорить с собой.