Холод

Тор неспеша шагал ко дворцу. За ним, выражая полное безразличие и предельное спокойствие, шёл Локи. Весь Асгард был на ушах: мало того, что младший сын Одина жив, так он чуть не разрушил один из миров. А теперь Тор ведет его к отцу. У всех на виду. Громовержец немного негодовал: как это так, что все внимание приковано не к нему, гордо идущему впереди герою, а к брату за спиной? Но, на самом деле, его больше волновала будущая встреча с Одином. Необычная для Тора задумчивость даже отразилась на его лице – он выглядел как никогда серьёзно. Чем была занята на данный момент голова Локи, понять невозможно – он непроницаем с самого детства. После того, что между ними произошло, Тор даже не уверен: видел ли он хоть раз истинные эмоции брата? Слышал ли от него правду? Впрочем, вопросы были лишними – Тор с Локи вступили в тронный зал. Грозный взгляд Одина упёрся в младшего брата. Даже Тор поёжился, Локи же поднял голову и посмотрел отцу прямо в глаза. Какая дерзость!.. Он – предатель, он закован в «намордник», как выразился Тони Старк, он ослушался верховного бога, Одина, в конце-то концов! Но Локи не отвёл взгляд, не дрогнул, хотя его глаза блестели – казалось, он сдерживал слёзы. «У Локи всегда был такой взгляд, нечего обманывать себя», - решил Тор. Один так ничего и не сказал ему, просто велел запереть в одну из темниц на нижних уровнях. Сама тюрьма – как большой колодец, в стенах которого – клетки, и камера Локи находилась на дне. Туда не доходил ни свет, ни тепло, не слышны были звуки внешнего уровня, воздух практически не циркулировал – но там ничем и не пахнет. Темнота, тишина, холод – пустота, одним словом. Замечательные условия для вечных страданий. Ко дну колодца вела спиральная лестница. Проходя по ней, можно было посмотреть на заключенных – сперва многие из них были буйные, но чем ниже спускались стражники, что вели Локи, и Тор, тем апатичнее они становились. Где-то на середине тюрьмы зачастили пустые камеры. Вскоре стало совсем темно и холодно, к тому же тихо. Клетки на этих уровнях были пусты, но они спускались ниже. Даже Тор почувствовал, что замерзает, хотя на нём была одета специальная обогревающая экипировка. Спустившись на дно, стражники открыли одну-единственную камеру, и завели туда Локи. У Тора все сжалось внутри, он напрягся: одна лишь атмосфера этого места угнетала, душила, даже пламя от ламп, кажется, задыхалось. Локи обернулся – выражение лица так и осталось непроницаемым, но с глаз катились слёзы. Из оцепения Тора вывел звук щелчка – закрылась клетка Локи. Он же стоял, прислонившись лицом к решётке и взявшись за прутья, и смотрел на удаляющиеся вверх по лестнице огни. Вскоре они померкли, и Локи остался один во тьме. Сначала ему показалось, что он ослеп и оглох. По всему телу растекалась боль от холода, а конечностей узник уже не чувствовал, но упрямо не желал превращаться в ётуна. Локи видел два выхода: гнить в темнице или умереть, и выбрал последний. Скоро он совсем перестал ощущать что-либо, словно парализовало тело, душу, разум. Через некоторое время узник понял, что холод больше не причиняет ему вреда – значит, теперь у него все-таки голубая кожа. Впрочем, Локи не был уверен – он, кажется, начал забывать цвета. Теперь он снова мог чувствовать. Он чувствовал холод – это спасало от пустоты, от безумия. Холод окружал со всех сторон, прикасался и ласкал сознание своими цепкими пальцами, проникал внутрь – в сердце, в голову. Вместо эмоций – Холод, и нет боли; вместо мыслей – Холод, и нет одиночества. Локи слился с Холодом, теперь они - одно целое. Больше нет Локи – есть Холод. Нет ни времени, ни пространства, всё заполнил собой Холод. Он чувствует клетку, чувствует каменный пол, каждую ступеньку лестницы. Он ползёт вдоль стены, пробираясь выше и выше мелкой изморозью, растворяясь в свете и тепле, растворяя в себе свет и тепло. Холод стремится вверх, ударяется о стены, рассыпаясь на мелкие осколки, становясь пылью, превращаясь в ничто. Холод поглощает Пустоту, а Пустота поглощает Холод. На дне темницы Холод чувствует остро, но постепенно теряет себя ближе к верху. Спустя миг, а может, спустя вечность, Холод ощущает вторжение: словно лезвие рассекает его тело, пробираясь к сердцу. Больно. Тор спускается медленно. Самому идти трудно – тьма и тишина окутывают со всех сторон, словно пытаясь поглотить. Лишь слабый свет фонаря защищает, ограждает, и Тор даже волнуется, не погаснет ли он. Воздух душит, как и год назад, когда сюда привели Локи. Громовержец добрался до камеры - и обомлел. Его сводный брат вообще не выглядел живым… Нет, он не был живым! Тор отворил клетку и склонился над бездыханным телом – слабый свет лампы осветил его голубую кожу. На лице – никаких эмоций. - Локи… Как же ты… Ты ведь не мог умереть! – в горле у Тора встал ком. – Ты же бог, Локи! Ты мой брат. Где ты, Локи? «Локи больше нет. Я – Холод. Твоё сердце такое горячее… Мне больно. Но останься со мной – я остужу его. Я поглощу и тебя. Мы будем едины. Мы будем Холодом, Тор».