«Хочешь, я утешу тебя?»

POV Токен. Моя комната, я смотрю в потолок, не понимая, почему вдруг отстранился от Клайда. Сухо отвечаю на его вопрос про пришедших родителей и делаю себе еще больнее. Неужели у меня лопнуло терпение? Уже самого злит, что я не могу еще немного потерпеть клайдовские выходки, что не хочу оправдывать и поддаюсь собственному эгоизму. Даже начинает казаться, что у меня снова поднялась температура. - Токен, я… - Почти чувствую, как он пытается что-то сказать, но не решается. Оглядываю его, но стоит мне посмотреть в его сторону, как я замечаю его почти разревевшееся лицо. Он выглядит таким разбитым, таким рассеянным и запутавшимся, что воздух выбивает из легких. - Боже, Клайд, иди ко мне. – Резко, почти шепотом говорю я, и он совсем естественно оказывается рядом. Стирает рукавом льющиеся слезы. Делает это так грубо, вызывая еще большее покраснение заплаканных глаз, и я перехватываю его руку. Провожу большим пальцем про еле проглядывающим веснушкам на его щеке у глаз, вытирая соленые капли. - Все хорошо. – Шепчу в ухо, обнимая. Сдаюсь… Как он может так гипнотизировать меня?.. Уже десять тысяч раз обматерил самого себя за поведение. Я почти слетел с катушек после всего произошедшего, что не удивительно. - Не хорошо, – хныкает Клайд, утыкаясь носом мне в шею. – Я… я… Мягко целую его в висок, затем в макушку волос. Кажется, он начинает понемногу успокаиваться. Может я и вправду перегнул палку, что он так расплакался? Теперь давление и с моей стороны, получается. А ведь так не хотел, чтобы в списке его беспокойства были мои инициалы. Смягчается, понемногу отшатываясь от меня, шмыгает носом. Полагаю, я его в конец запутал… В голове каша, хочется что-то сказать, но слова пропадают, от чего лишь незаметно вздыхаю. Как не вовремя приехали родители, как не вовремя вообще всё происходит. Эта заминка словно высасывала все эмоции, а неизвестность пугала и расшатывала нервы. Не знаю, что у него на уме… Почему так сложно, почему всё, черт возьми, превращается в такую головоломку? Я просто хочу, чтобы он был честен со мной и… Что? «Просто любил меня»? Ну не смешно ли?.. - А? – Рассеянно издает Клайд, шарясь по карманам. Смотрю на него: - Что такое? - Телефон… Нигде не могу найти. – Еще более неряшливо хлопая руками по кофте и штанам, продолжает Донован. Потерял? Да не может быть. - Давай я тебе позвоню… Набираю номер, замечаю несколько входящих сообщений. Прочитаю потом. Идут гудки. Клайд оглядывается, ищет свой мобильный, но звук нигде не появляется. Мы вместе спускаемся по лестнице в прихожую. Но нет, никаких признаков его телефона. - Блин… - Идите к столу! – Озвучивает моя мать с кухни. Переглядываемся с Донованом, я кладу руку ему на плечо. - Иди пока умойся, - затем запускаю пальцы в его волосы и едва заметно порчу его прическу. Он кивает, все еще рассеянный, по-видимому – уставший. Странное ноющее чувство так и не покидает мою грудную клетку. Прохожу на кухню. Мама раскладывает всем еду, грозно (в шутку конечно) говоря мне сесть на стул возле углового дивана. Передо мной появляется какой-то странный овощной суп, в то время как на столе лежит индейка, которую деловито разрезает отец. - Тебе сейчас полезно кушать витамины, - поясняют мне, когда я огорченно пялюсь в свою тарелку. Вот почему я не люблю болеть, черт возьми. POV Клайд. Токен казался таким отстраненным, как никогда далеким, когда лежал на кровати и смотрел куда-то в сторону. У меня в голове смешались все мысли, разрывая все надуманные по пути сюда темы, еще никогда Блэк не казался таким действительно отрешенным. Разве что в то утро, когда я пришел на площадку, где они с Крейгом и Твиком сидели на асфальте. Когда у меня был синяк под глазом из-за отца, как раз тогда, когда умерла мама и все таскали свои пироги к нам в дом. Когда он смотрел на меня, как на чужого. Чувствовал себя тогда как названный сын Шрама из второго Короля льва, когда куча сраных антилоп прогнали меня в дикие земли. Только мне просто вдарил Крейг, ибо я действительно вел себя как последний мудак и… Токен. Токен тогда смотрел холодным пронзительным взглядом, осуждающим и… В общем сейчас, как мне казалось, было даже хуже. Он даже не глянул в мою сторону, от него веяло холодным равнодушием, от которого вся привычная атмосфера теплоты и уюта, коей он был всегда окружен, разбивалась в дребезги и ранила сильнее леденящих карих глаз. Обида, вкупе с горечью, терзали изнутри. Не прошло и пары минут, как я снова ощущал горячие слезы на своих щеках, которые неконтролируемо продолжали свой поток, несмотря на все мои попытки успокоиться. В последнее время я действительно походил на оголенный нерв, который то и дело напоминал о себе резкими скачками настроения. Это состояние уже доходило до ручки – я понимал, что что-то не так, но не мог предотвратить этот бардак. Все привычные тона превратились в критично яркие, вся моя нервная система поддавалась перегрузкам и скачкам напряжения, от чего я то и дело срывался. То злость, то обида, то какая-то непреодолимая тоска. В один миг я хочу сделать что-то назло своему отцу, в другой же пытаюсь быть взрослым и вести себя правильно. И какой-то внутренний ребенок Клайд будто кричит о помощи, злясь и вырываясь, все превращается в сверхновую, а оставшиеся выбросы энергии волной проходят по эмоциональному состоянию, то и дело вызывая необъяснимые реакции. И вроде бы устал уже рыдать не по теме, устал творить непонятную ерунду, а с другой стороны начинает казаться, что мне это необходимо? - Токен, я… - Пытаюсь начать разговор, мысли сбиваются вместе с моим дыханием, дрожь в голосе не пропадает, и я не решаюсь сказать чего-то еще. - Боже, Клайд, иди ко мне. – Тихо озвучивает Токен, мне ничего не остается, как просто приблизиться к нему. От одной лишь мысли, что Блэк отдалится или исчезнет из моей жизни, начинает дрожать грудная клетка. Не могу смотреть ему в глаза, опасаясь реакции. Но в отместку он только обнимает меня, чувствую его поцелуи на своем лице в районе виска, и понемногу успокаиваюсь. Даже не обнял в ответ, лишь уткнулся носом в его плечо, скрывая заплаканные глаза, тихо всхлипывая. Мне ведь хотелось обнять его и сказать что-то. Что-то, что вертелось на моем языке, но разум вытеснял все слова и попытки, решая, что хватит с меня необдуманного сумбура. Я начал думать, что мне пора повзрослеть и перестать во всём опираться на всех вокруг, будь то отец, мама… Токен. Плавно отшатнулся от него. Во рту все пересохло от напряжения, слезы прекратили идти. Пора уже перестать играть в жертву, принять на себя ответственность за все совершенные поступки. А начать все это с телефона и объяснений. Сбегать от реальности бессмысленно, тем более что нас с Блэком все же видели. Вот только когда я начал искать свой мобильный, в кармане кофты его не оказалось. Неужели я его потерял? Токен пытался мне позвонить, но ничего. Мы даже спустились в прихожую, дабы услышать что-нибудь, смутно напоминающее вибрацию или мой звонок, но был слышен только шум от плазмы на кухне, да звук раскладываемой посуды. А затем и фраза зовущей ужинать Линды Блэк. Я стоял в огромной ванной комнате на первом этаже особняка Блэков, пытаясь умыться и придать себе более нормальный вид. Однако покраснение глаз никуда не хотело уходить. На самом деле, я грезил поскорее уйти отсюда, чтобы лечь на кровать в своей комнате и порассуждать над смыслом бытия, попытаться себя понять. А тут еще и телефон, черт, надеюсь его никто не найдет, а то там у меня в запретной папочке некоторые попсовые песни, о существовании которых никто не должен знать. Ну и фотографии. Правда фоток вот реально мало. И о чем я вообще думаю? Надо тогда спокойно поесть у них, поблагодарить за еду и свалить восвояси, ибо хочется принять душ, побыть наедине с самим собой, причесаться наконец, кинуть шмотки в стирку. Да и похолодало – сменить кофту на легкую куртку, может быть. Эх. Я устал. Мое отражение говорило мне пойти выспаться. Нос был все еще немного красным, от чего складывалось ощущение, что я стоял минут тридцать на улице. И все бы хорошо, да только на фоне всей его семьи моя рожа будет переливаться всеми цветами радуги. Прикоснулся пальцами виска, куда меня поцеловал Токен. Снова посмотрел на свое отражение. Я сошел с ума. Чей это взгляд? Что это за физиономия смотрит на меня по ту сторону стекла, черт возьми? Стало жарко. И стыдно. Сполз на корточки, зарывшись руками в волосы. Как же сложно принимать решения!.. Еще больший стыд меня пронзил, когда я прошел на кухню и мне указали сесть на тот самый угловой диван. Фраза Токена о том, что они тут ужинают всей семьей, отпечаталась в памяти и я залился краской. Хорошо, что его родители не пришли чуточку раньше. Или?.. Что бы произошло, если бы они пришли и ничего бы… Посмотрел на своего одноклассника, который с разочарованием пробовал суп. Да, его мама и ее обряды излечения простуды. Не удивлюсь, если к ним скоро придет их семейный врач, дабы проверить Токена. Хотя она и сама работает в области фармакологии… - На, и редиски поешь, - говорила женщина, подставляя сыну тарелку с нарезанными овощами. – Клайд, а ты себя хорошо чувствуешь? - Э.. Да, спасибо, я здоров. – Промямлил я, мне даже стало неудобно. Зато индейке было очень удобно обосновываться в моем полупустом желудке. Господи, будто сто лет не ел. Чего мама Токена делала с едой, что она превращалась во что-то настолько невероятно офигительное? Я пытался есть медленнее, но в итоге умял свою порцию быстрее всех. Линда Блэк улыбнулась и с фразой «кушай еще, Клайд» - пихнула мне еще индейки с картошкой, от чего я продолжил теряться, хоть и поблагодарил. Стало как-то неудобно. Что-то было в их семье даже милое, отец Токена изредка подшучивал над своей женой, та забавно отвечала. На кухне царила обстановка какой-то идиллии, сродной праздничному веселью и единству, олицетворяя собой всё, чего я был лишен. И вроде бы понимаешь, что у каждой семьи бывают проблемы, но Блэки смотрели на всё так, словно это было их общей задачей. Мне вспоминались наши семейные ужины с мамой, когда она суетливо накладывала еду, говоря мне, как я скатился по какому-нибудь предмету. Переводила стрелки на других детей и часто упоминала «и в кого ты такой пошел», звучало все это как «все дети нормальные, а ты чето не очень». К такому отношению привыкаешь, особенно когда дискуссии переходили в сторону сестры, что ушла от нас именно из-за давления матери. Помню, как я огрызался, отец говорил мне не возникать, ибо ничего не мог сделать против своей жены, которой вечно потакал. И совместные ужины для меня превращались в пытку. Время словно остановилось, и я не заметил, что все это время наблюдал за ними, не притрагиваясь к еде. - Клайд? – Окликнул меня Токен, на что я дернулся, задевая коленками стол, от чего вся посуда на нем звякнула. - Всё в порядке? – Поинтересовалась его мать. Их взгляды, устремленные на меня, выбили из ступора, и я заерзал, кивнув, что всё у меня хорошо. И каким-то рассеянным был остаток этого ужина, у меня все падало из рук, а внутри скреблось какое-то едкое чувство, как бывает после яркого кошмара посреди ночи. Не по себе. Сразу после нашей трапезы, я попрощался со всеми и направился домой. Мне нужны были мои душ, одежда и белый потолок над кроватью. Нужно привести мысли в порядок, побыть наедине с самим собой. Токен попрощался со мной неохотно и уговаривал остаться. Но все-таки хватит с меня на сегодня. Внутри все сжималось от звенящей боли, которую я испытывал, когда находился в доме Блэков. Мне хотелось остаться… Но именно мои импульсивные действия и привели ко всему этому. Слишком много вопросов надо решить. Всю дорогу домой я оглядывался в поисках своего телефона: на дворе уже была ночь, стемнело довольно рано. Мне словно хотелось проснуться, но то, что это не было сном – преследовало мысли. И вместо своего обычного маршрута, я шел окольными путями, пока сам того не замечая, не оказался на кладбище. Было чертовски холодно: пальцы на руках все покраснели и гудели от боли, но я не совал их в карман. Снег так и не растаял в этих местах, на улице стоял минус. Телефона нет, никто мне не позвонит спросить, как я. Дома ли я. Весь подрагивая, прошел к могиле матери и сел на корточки. Стирая ледяной, но все-таки теплой, по сравнению с каменной плитой, ладонью иней с поверхности, я читал буквы снова и снова. - Нет, Клайд. Это не дело, сидеть тут. – Шептал самому себе. Было бы самое время расплакаться, но мне как всегда не выдавить и слезы у ее могилы. Я и на похоронах сидел с таким лицом. В тот день… Глаза отца были на мокром месте. Смотрел на него, смотрел и… Мне так не хватало его. Ее… Кого-нибудь. Но он даже не обнял меня, не сказал, что «всё будет хорошо». Он просто много пил в тот день. А наутро открыл свой обувной магазин, как и делал до этого. Я тогда подумал, что и не нужен он мне. Что всё это не моя вина, что я не знал и не мог предвидеть этого. Но внутри все еще осталась пожирающая изнутри язва. От воды, что осталась после инея на надгробии, было видно мое отражение. Уставшее, бледное от холода, лицо. Ее действительно нет. А отец встречается с мамой Картмана. Токен расстается с Николь и говорит, что любит меня. Весь мир идет вперед, и только я!.. И только я… Сижу здесь, среди этих чертовых могил, в темноте, посреди ночи, как полнейший дурак!.. Сижу, и не могу даже заплакать. Почему я не могу плакать по тебе, мама?! Утыкаюсь кулаком в холодную пластину перед собой. Все тело будто начинает сводить судорогой, и я весь сжимаюсь, утыкаясь лбом в ее имя. Так плохо… Так плохо без нее. Так плохо, что хочется выть. Хорошо хоть… Что ветер уже это делает за меня. POV Токен. Во время ужина Клайд начал вести себя странно. Отец говорил про то, что собирается выкупить один из особняков на окраине Южного Парка, поскольку поступило выгодное предложение. Он обсуждал новый дизайн и цвет занавесок, строил планы насчет перепланировки гаража. Где-то на этом моменте я заметил, что с Донованом что-то не так. Неужели его беспокоит потерянный телефон? Или он все переживает из-за всего… Что я наговорил ему? Когда мне удалось его окликнуть, он отреагировал только с третьего раза и рассеянно кивал. Не люблю, когда Клайд ведет себя подобно этому. Он тогда сам не свой. Будто бы среди людей, но не с ними. Такой взгляд… Это плохо. Всё оставшееся от ужина время, я корил себя за то, какой я нетерпеливый баран, и что стоило подождать, перед тем как давить на него своими чувствами. Вся эта ситуация, мое отношение к нему… Как и бывает поначалу, слишком быстро перешел в наступление, сразу возвел все в абсолют, перестал слушать мозги. Мне начинает казаться, что я впервые по-настоящему влюбился в кого-то. Не застревая на стадии влюбленности. С Николь было по-другому, она сама много чего сделала для наших отношений. Да и я водил ее в кино, дарил ей подарки, говорил приятные вещи. Словно выполнял какой-то квест по порядку и пунктам. А с Клайдом все вышло совсем не так… Вернее, вообще пока ничего не вышло, я не могу быть с ним таким же, каким был с Николь. Как мне достучаться до него? Он ничего не говорит, ведет себя как-то не так. Видимо всему виной та наша разминка в общении. Я наивно думал, что ничего не изменилось после того, как его мама умерла? Или вся ситуация с его отцом на него так влияет? Или это я со своим «давай встречаться» лезу… Ни к какому выводу мне не удалось прийти. Клайд сорвался со стола, когда все доели и сказал, что ему нужно домой. Минут тридцать я и моя мама уговаривали его остаться. - Да ты чего, куда ты собрался так поздно? Сейчас холодает, можешь переночевать у нас, ничего ужасного не произойдет, дома все равно никого нет! - Да, Клайд. Я могу одолжить одежду, и ты можешь спать в комнате для гостей. – Добавлял я, все-таки если ему будет неуютно со мной, может спать не у меня. Тем более, что родители дома… Вдруг ему неудобно со мной? - Нет, спасибо, но я пойду. Мне нужно домой, - бессвязно отвечал Донован, обуваясь и спешно открывая дверь. Затем он поблагодарил за ужин и ушел. Я раздосадовано смотрел с балкона своей комнаты, как его силуэт исчезал за домами. Правда потом пришла мама и сказала, что я - неблагодарный ничему не научившийся идиот, который должен лежать, а не торчать на холоде. Так мои наблюдения из окна прекратились, и я уже лежал на своей кровати, наконец решив прочитать новости на телефоне. На мое удивление, сообщений пришло немало. А в общей группе нашего класса творился какой-то хаос и бардак. Главной темой обсуждения было совсем не то, чего я ожидал увидеть. Еще только взяв мобильный в руки, я и подумать не мог, что что-то настолько удивит меня. Как и, наверное, Клайду, мне казалось, что нас спалили и теперь все пишут только об этом. Я уже мысленно готовился к нелепым шуткам и выпадам, но тут? Везде были записи, что «гомики спалились», но вместо наших имен, там стояли совершенно другие. В основном комментарии были только от Картмана, где он выдумывал и выуживал из своего воспаленного мозга всё более изощренные выражения, чтобы нагнетать обстановку, и, собственно, принизить пару. На его оскорбления слетались наши девчонки, что говорили, что он – жирный мудак (в основном), и гомофоб. Споры вились под сотню комментариев, которые закрывали Эрик с Венди, где та, видимо расшевелив своего парня, заставила Стэна сказать что-то в свою пользу. Ленивое «да ладно, вам не пофиг ли», тотчас закрылось картмановскими «да ты просто сам пидарас», потом его слова каким-то мистическим образом перешли к Кайлу и евреям, на чем дискуссия и окончилась. Я удивленно таращился в экран телефона, никак не ожидая подобного. В личных сообщениях были тревожные сообщения от Николь, где она упоминала, что хочет поговорить и что-то обсудить, как вернется. Там было еще что-то «о Клайде». А также сообщение от Крейга с кроткой фразой: «Ну. Теперь о нас знаешь не только ты. Клайду объясняй сам.»