«Хочешь, я утешу тебя?»

POV Клайд. Только после я заметил, что на улице пошел дождь. Осень приближалась в этом городе быстрее и стремительнее, конец августа, что с него взять? Я привстал с кровати, прошел к компу, по привычке проверяя новости. Все были заняты своими «проблемами», нужно было отгулять остаток каникул и, наконец, встретить сентябрь. А я, хоть и пребывал минуту назад навеселе, уже сидел с ничего не выражающим лицом за монитором. Лето, да? Каникулы. Да… Забудешь их. Еще я не приступал к домашним заданиям! Глубоко вздохнув, я еще пару раз прошелся колесиком вверх-вниз по экрану и решив, что ничего нового не появится, зашел на какой-то другой сайт. Да-да, обычные «бложики». Никто в Саус парке не знал, что я там сижу, да и кто еще мог этим заниматься? Хотя, может Баттерс? Нее, Баттерс был слишком занят Картманом. Они с «компанией Стэна» всё лето творили какую-то невероятную чушь. Кажется, снова уезжали из города когда-то, попав в неприятности. Я улыбнулся, едва ли того замечая. Кажется, уже видел взгляд Крейга, которым он одаривал эту компашку со стороны. Так да… Я сидел на одном из таких самых обычных сайтов, под ником «Рекс105», в честь моей ныне умершей собаки. Правда это произошло где-то в классе четвертом, ник так и остался из-за того что его нельзя там сменить. Писал я исключительно тогда, когда происходило что-то плохое. Я приукрашивал ситуации, расписывал всё на пол страницы, зная, что никто никогда это не прочитает, кроме моих избранных. А в избранных у меня сидело-то человека три, один из которых удалился, другой не появлялся уже около года, а третий постил картинки с комиксами. В общем, как можно было догадаться, я там расписывал ситуацию и с собакой, и с матерью: короче всё, что особенно сильно занимало мою голову. Там еще много чего промежуточного было… Но я не очень люблю все это дело перечитывать, тем более, что это скорее был блог только для меня. Его основной задачей было просто принимать мои попытки высказаться. Я очень не люблю, в последнее время, говорить о чем-то действительно серьезном с другими. Людям же на самом деле пофиг и их интересует только собственное дерьмо. За последние недели я сидел там немногим чаще, чем обычно, от чего это место стало вторым после Фейсбука, на которое я заходил. Я что-то напечатал, подумывая написать очередной пост, пальцы сами набрали какую-то дико глупую и депрессивную ересь, которую я отправил на таком же автомате, на коем писал. Потом отметил, что строчки «капает дождь в окна, через которые уже нельзя увидеть теплый семейный ужин» и «серое небо создано для страдания вместо нас» – заняло в топе «мудацкого говна» первое место. Моём мысленном, разумеется, топе. Потом я лег спать, опять позже нужного. А затем снова был вторник. Вслед за ним пронеслась и среда, и так до выходных. На работе я почему-то был сам не свой: вечно что-то путал, а один раз я даже обсчитался на кассе, от чего клиентка целый день орала на нас с отцом, пыталась уличить в мошенничестве, грозилась судом и вообще, я даже ни на шутку перепугался. Папа казался мне с каждым днем все более мрачным, разговаривал еще меньше обычного, я неосознанно стал переживать. Все это время, будучи настолько поглощенным собой и своими переживаниями, я не замечал, что ему тоже было нелегко. Каждый продавец каждый день говорил ему «сочувствую твоей жене..» или «бедный мальчик теперь остался без мамы в таком важном возрасте», «это, наверное, трудно для вас». Я бы их всех уже зарезал! Хотя нет, я точно так же молча слушал всё, а потом улыбался. Работники магазина должны улыбаться. Меня поражало, как папа тактично отвечал им на их лицемерные фразы. Затем он пил свой «супер крепкий кофе от Твиков», мало ел, всё только работал, работал, работал… И если смотреть только с этой стороны, его было действительно жалко за то, что у него такой безмозглый сын, который и помогать-то толком не умеет, да еще и огрызается. И всё оно как-то неслось, как огромный ком с оврага, долетая до субботы. Я проснулся рано, несмотря на свои обычные поздние посиделки. Мною вдруг двигало желание попытаться что-то сделать для дома, пока отец еще не ушел на пересчет. Так что, грубо говоря, я поспал от силы часа четыре, а уже стоял на кухне, что-то лихорадочно приводя в порядок. Когда закончил с посудой и грязью на плите, которая образовалась из-за нашего с батей приготовления всяких жирных и легких блюд, то решил сварганить отцу завтрак. Хлопья, кофе, вафли и булочки – уже как-то дико надоели, я решил замутить чего-нибудь более полезное, ну, мне так, по крайней мере, казалось. В общем, я подумал, что я такой крутой, что могу вполне осилить и блинчики. В конце концов, что там уметь? Вот я уже нагрел плиту, выливал на нее странную массу из воды, теста и всего прочего, что я вычитал в интернете. Всё шло вроде бы нормально, вот только перевернуть блин мне так и не удалось, он смялся посередине, я судорожно нависал над плитой, как над колчаном с зельями. Скомканные и непонятные на вид и вкус блины складывались в отдельную тарелку. Потом я вдруг решил, что они слишком сладкие для завтрака и добавил в тесто соли и укропа, а как истинный любитель перца, махнул и его. Правда тот оказался лишним, ибо вышла какая-то непонятная странная жесть, однако меня это пока еще не волновало. Я был намерен сделать парочку нормальных блинов и пафосно поставить их на стол с приклеенным к тарелке стикером «съешь меня» или… Ну что там обычно делается в нормальных семьях? Мука! Мука была повсюду. Я случайно просыпал где-то соль, а на плите все начинало подгорать. Не мог я понять, что делаю неправильно! Постоянно водя пальцем по сенсорному телефону, заметил, что рука жирная. И вуаля, мой телефон упал прямо за решетку на плите. Я, матерясь, снял с плиты сковороду, умудрился как-то об нее обжечься, кинул ее в раковину, а там лежало что-то пластмассовое, это «что-то» (пластиковый стакан) начало расплавляться. Пока нашел полотенце, чтобы снять решетку с плиты, я попытался дотянуться через приподнятые прутья до несчастного телефона; всё это время горела плита и вот, я уже обладатель первого в мире «полотенца с огоньком», которым тотчас принялся махать, в то время как… Господи, что за хрень с этой чертовой кухней! С этими чертовыми блинами и завтраками! Этим чертовым маминым полотенцем, которое загорелось от дурацкой плиты! Я топтал его ногами и, наконец, избавившись от огня, понял, что у потолка было облако темного дыма. Потянулся за ручкой форточки и услышал какой-то тихий голос из-за коридора: – Бетси?.. – Я резко развернулся, как будто меня поймали на месте преступления. Бетси? В проеме кухни стоял отец, который, видимо, проснулся из-за запаха гари. Он еще был в пижаме, которую когда-то купили для меня. Я отказался ее носить, потому что пижама с какими-то рисунками – это полный отстой. Отец был немного сонный, помятый на вид и с торчащими в разные стороны волосами. Теперь понятно, в кого вышел я. – А? – Поспешно озвучив, да наливаясь какой-то стыдливой краской, промямлил я. – Тут это, то есть, оно загорелось и я.. – Мое бормотание до него, видимо, не донеслось, ибо он поднял с пола жертву моей готовки – мамино старое полотенце и… Я не знаю. Я не знаю, что произошло дальше и как оно вылилось в то, во что, собственно, вылилось. Отец, оказалось, совсем был на иголках, я его разозлил. Или вещь, которую он сжимал в руке, стала важнее дыма и завтрака, потому что он вдруг начал на меня кричать и говорить, что это одно из немногого, что осталось от мамы. Потом он упоминал, что я постоянно страдаю «ерундой», что мне ничего «нельзя доверить», что «мать такого не потерпела бы», потом опять вернулся к своему «нужно было мне раньше держать тебя в ежовых рукавицах», как-то оно всё вылилось, словно… Не знаю, я, честно говоря, не помню точно, что кричал ему в ответ, не хотел даже оправдываться. Я говорил, что это он – зациклился, что ему нужно в лечебницу, что… Я так правда не думал. С каждым словом, которое слетало с моих губ, я чувствовал себя еще более мерзким. Но и отец ведь тоже! Однако я не хотел в этот момент ничего замечать, юношеские капризы и прочее – проели мне все мозги, я злобно говорил ему про телефон, который уронил и пытался достать. Он мне отвечал, что я – совсем избалован «своей техникой», а потом последним он добавил, что мне нет места на маминой кухне. Ну я и, разозлившись, выбежал из дома. Внутри меня бушевала целая война, я куда-то так быстро шел, несмотря на начавшийся дождь, перерастающий в ливень, что все казалось мне частью этой неизбежной картины. И телефон не взял. Как он мог сказать мне что-то такое? Как может отец вообще говорить что-то подобное! Он же всегда… Всегда был… Ноги сами привели меня к особняку Блэков. Я долго стоял у решетки, не решаясь позвонить в домофон. И проклятый дождь… Проклятые пять утра. Даже нет возможности ему позвонить, чтобы он вышел… И… Я как-то решил, что дождусь, пока немного посветлеет, пока, быть может, в его окне появится движение. И, пройдя чуть за угол его территории, которая была защищена забором, смотрел на пошатывающиеся бордовые занавески. POV Токен. Неделя пронеслась ровно так же, как и предыдущая. Только погода испортилась. Утро было самым обычным, несмотря на мои думы, после того телефонного разговора. Я неожиданно для себя начал избегать Клайда и не связывался с ним всё это время. В конце концов, я же не… Да. Если бы Эрик Картман узнал, что я дрочил на своего друга детства, он бы всем растрепал, что мало того что я черный, так еще и педик. Меня это, разумеется, не радовало, как и его расистские заявления в мою сторону. Проснулся я опять после какого-то спокойного сна, удовлетворенно замечая, что сегодня именно тот день, когда родители Николь уедут в Денвер. Прошел в душ, потом позавтракал со всей семьей. Дружественный матч уже в середине следующей недели, может, Николь смогла бы привести меня… В норму? Она зашла за мной, как мы договаривалась, сразу после отъезда ее родителей. Было уже, кажется, около восьми утра, но я действительно радовался, что у нас есть так много времени, чтобы побыть вдвоем. Когда мы вышли, пришлось взять с собой зонт – погода была неприятная. Холодно, дождь лил как из ведра. Обычная схема для «выходных». Я приобнял ее за плечи и укрыл нас зонтом. Она была сегодня еще красивее, чем обычно, что я приметил и даже озвучил. Она смеялась, потом говорила про дождь и упоминала, что будет сегодня готовить романтический ужин. Я согласился ей помочь с этим, на том мы двинулись в сторону ее дома. Странно, но я ничего не имел против Николь, учитывая свое поведение вначале. То есть как бы да, она, конечно, бывала действительно настойчивой, но в каком-то смысле мне это в ней нравилось: она отличалась от всех ее подружек «нормальностью», что не могло меня не радовать. Небо было темно-серое, несмотря на столь ранний час, это словно сбивало с толку. Еще я все еще крутил в голове слова Крейга. Да, вначале Николь, потом… Потом, разберусь с Клайдом. В конце концов, он никуда из этого городка не денется, а лето-то идет. Оставлю его пока, ему же, вроде как, неплохо, так ведь? По телефону он был достаточно бодрым, не удивлюсь, если дело действительно во мне. И папа у него всегда, хоть и подстраивался под его мать, все равно поступал правильно. Я просто имею какую-то странную «склонность» или… «Отклонение» по отношению к Клайду. Может, мы слишком давно шагаем вместе всей компанией, что я привык к тому же «Клайду», с которым мы были в одном детском саду. Время же идет? Я тоже уже не тот, каким был раньше. Иногда люди, которых слишком долго знаешь, незаметно для тебя меняются. И этого обычно не замечаешь: вот Крейг. Кто знал, что у него такие предрасположенности? Я мысленно словно заверял себя, что так и должно быть. Я ведь «нормальный», у меня есть прекрасная девушка, которая хочет меня на романтический ужин и всё такое… Клайду же… Не плохо там? POV Клайд. С каждой минутой ожидания, забор вокруг дома Токена казался всё выше. А из-за дождя, зрение словно притуплялось. Я ходил на углу туда-сюда, сунув руки в карманы куртки, которые вымокли, казалось, даже внутри. Еще этот ветер… Даа, нелепость этой всей ситуации у него под окнами, казалось, зашкаливала. Я понимал, что еще долго тот не проснется, но не мог заставить себя уйти: а куда мне было идти? Я смотрел на часы, высматривая время когда отец уйдет на работу. И все равно оставался на месте. Токен вот-вот проснется! Да, он точно это сделает! Они же всегда завтракают всей семьей, я точно замечу, когда начнется движение. Живот урчал, я слишком часто пробовал то треклятое тесто в сыром виде. Меня так же бесило, что я не сказал отцу, что пытался готовить для него завтрак. Наверное… А что? Он бы «смягчился»? Ха, да он же так беспокоился о полотенце, что ему было бы насрать, если бы я облился бензином и поднес к себе спичку! Мысли путались, мне необходимо было увидеть Токена и… Тот бы обязательно сказал что-нибудь такое простое, что расставило бы все в моей голове по местам… Он же всегда знает, он всё знает! Если бы его сделали приемником Моргана Фримана, то он бы отлично вжился эту роль! Я мерз. Я чеееертовски замерз. Зубы уже бились друг о друга, как я заметил, что включился свет в его спальне. Замерев, я смотрел в окно, ожидая чего-то. Не знаю, как узнал бы, что он спустился позавтракать. Но и звонить еще было рано… Я чего-то ждал и.. – А воот и яя! – Смешливым голосом произнес кто-то со стороны входа. Я машинально выглянул из-за угла и заметил Николь. Разумеется, я не хотел, чтобы она меня таким видела. Может она ненадолго! А потом я позвоню в домофон и!.. Вышел и Блэк, с зонтом, весь какой-то причесанный и опрятный. Впрочем, он был таким всегда, но сейчас это было особенно заметно. Он обнял ее и двинулся в мою сторону. Во мне словно щелкнул переключатель и я, побежав со всех ног, скрылся из виду еще до того, как меня могли бы засечь. Хаа! Действительно! Что я хотел?? Что я ожидал? Что Николь зайдет к нему отдать диск? И… Почему я… Внутри все сжалось, как в молотилке для чеснока. Они перешли дорогу и скрылись за другим домом. Я стоял и, не знаю. Просто стоял у дороги. Может… Отец уже ушел?... Может… Да… Я бы мог взять телефон и… Просто взять телефон. …«Ты совсем избалован своей техникой!» Я посмотрел на свои ботинки, замечая, что и они все мокрые насквозь. …«Тебе нет места на этой кухне!!!» Я шмыгнул носом. Слезы навернулись на моих глазах, но я поспешно стер их рукавом. Холодно… Может, я заболею и умру? Тогда кухня будет вся в распоряжении отца. Я усмехнулся, затем пошел вперед. Пойду домой. Чего мне тут… Вдруг резко проехала машина, едва ли не задев меня, что я, аж дезориентировавшись, рухнул в лужу на проезжую часть. Водитель пригрозил мне кулаком и, наорав на меня, укатил прочь. И тут… Мне стало совсем дурно: перед глазами мелькнула мамина фотография в черной рамке. Дурацкие похороны. Мои кошмарные сны, где ее сбивает машина у того чертового супермаркета. Я весь затрясся, но уже не от холода, а от какого-то жуткого, внутреннего страха: он поглотил меня так сильно, что я не мог встать. – Эй. – Эй. Клайд, мать твою, вставай! – Крейг помог мне встать. Не знаю, откуда он появился. Не знаю, сколько так просидел. И не помню, как Такер отвел к себе домой.