Прощай, Елена.

«Здравствуй милый, любимый мой Деймон. Когда ты будешь читать это письмо меня уже не будет. Когда доктор сказал мне, что у нас будет двое малышей, а не один как думали в начале, я была так счастлива. Но потом … потом он сказал, что у меня патология и если я буду рожать двойню то умру. Он предложил мне убить наших малышей. Я долго плакала. Хорошо, что ты был в командировке, ты ведь не выносишь моих слёз. Я не смогу убить их. Это выше моих сил, ведь я всё равно не вынесу этого. Знаешь, это так тяжело улыбаться, понимая, что скоро я оставлю тебя. Но я счастлива, потому что наши дети будут жить. Мне так страшно, Деймон. Нет, я не боюсь умереть, я боюсь только, что доктор Фостер расскажет тебе всё. Молюсь лишь об одном, чтобы я не умерла сразу, а хоть на секунду увидела наших малышей. С каждым днём, с каждым их шевелением становится всё труднее держаться и не разреветься у тебя на плече. Когда я остаюсь одна вся жизнь, чередой воспоминаний, проходит перед глазами. Не давно вспомнила как по началу ревновала тебя к Бонни, а потом мы стали лучшими подругами. Сегодня, когда мы узнали, что у нас будут дочка и сынок, ты сказал мне что хочешь, что бы наша принцесса была похожа на меня. А я не хочу. Не хочу, что бы она напоминала тебе обо мне, потому что ты должен жить дальше. Ради них. Пообещай мне, что ты будешь любить их за нас обоих. Пообещай, что не останешься один. Ты справишься, я знаю. Ты сильный. А вот я слабая, поэтому не смогла попрощаться с тобой. Прости меня. Люблю. Елена.» Сидя в кресле перед камином мужчина уже сотый раз перечитывал это письмо. Он помнил каждую буковку, каждую запятую, написанную таким знакомым подчерком. Да, Елена любила писать письма именно вручную. Говорят, что боль утихает со временем… кажется он исключение. Наверное эта рана не затянется никогда. Сейчас он не помнит, как пережил похороны жены. Первый месяц прошёл как в тумане. Он бесконечно благодарен Бонни, за заботу о детях. И, наверное, никогда не простит себе, что практически не подходил к ним в первые дни. Потом он нашёл это письмо… загадка как врач остался жив, после того как Сальваторе вломился к нему в кабинет. Дальше стало хуже. Осознание, того что узнай он во время правду и Елена была бы жива, просто убивало. Спасал алкоголь, вернее с помощью него Деймон пытался заглушить боль. Выходило слабо. Запой прекратился, после разговора с шерифом Форбс, которая, пригрозила Деймону лишить его родительских прав. Ещё Лиз тогда сказала ему, что это настоящее предательство по отношению к Елене. Она отдала жизнь за детей, а он совсем не заботится о них. С тех пор он стал жить ради детей. И отдавать всю любовь, как и просила Елена. Смешно, но его кашу, малыши всегда ели лучше чем приготовленную Бонни. Услышав лёгкие шажки по лестнице, брюнет ухмыльнулся. Она так и не поняла, что подкрадываться бесполезно. -Не спится?- спросил Сальваторе. И девочка обиженно надула губки. -пить хочется…- ответила малышка с обидой в голосе. А Деймон лишь улыбнулся тому как она каждый раз обижается, не с умев подойти не замеченной. - пап? - что милая?- мужчина обнял запрыгнувшую, на колени дочь. -А когда тётя Бэкка приезжает? -Завтра дорогая. - Это хорошо! Я соскучилась. Она хорошая- малышка счастливо улыбнулась. -А можно мы будем называть тётю Бэкку мамой?- Сальваторе нахмурился, а девочка поспешила добавить,- она не против Джеймс спрашивал. Правда правда.- в подтверждение девочка даже закивала головкой. Деймон не когда не думал, что подобный вопрос может всплыть. В его голове не укладывалось, что дети могут называть матерью кого то кроме Елены. -Кими…не думаю, что это будет правильно. Ведь у вас есть мама. Она не рядом, но она есть… -Нет! Нет!- яростно закричала девочка, соскочив с колен отца- У нас нету мамы она умерла! Папочка я так хочу что бы у нас была мама. У всех есть мамы! Пусть Бэкка будет нашей! -Дочка…Ребекка ведь и так любит вас, и вы её. Ты ведь не будешь относиться к ней хуже, если будешь называть её просто по имени. -ладно пап. Просто я…. Расскажи мне про маму. -Уже поздно Кими. Тебе пора спать, давай поговорим завтра?- девочка кивнула, а Деймон облегчённо вздохнул. Отнеся уже засыпающую дочку в кровать, брюнет взял листок ручку и грузно опустился в кресло. Как бы тяжело не было он должен сделать это … должен отпустить её. «Елена. Это так странно писать тебе письмо спустя 6 лет после того как ты умерла. Но мне это нужно. Знаешь, наша Кими похожа на тебя, хоть ты и не хотела, но она полная твоя копия. Вот только характер у неё бунтарский. Мой. А Джеймс, наоборот, спокойный и рассудительный. Как ты. Ты бы гордилась ими. Мне всегда будет не хватать тебя. Эта боль ни когда не пройдёт до конца, но она притупляется, со временем. В этом мне помогает Ребекка. Когда он появилась в нашей жизни, я поверил, что жизнь есть. Бекс, говорит что любит меня и я ей верю. Но не могу сказать того же ей в ответ. Дело даже не в том, что я предам тебя. Просто она не заслуживает лживых признаний. Я не люблю её, хоть она мне и дорога. Она полюбила наших детей и они её тоже. Но своих у неё не будет. Кими часто про тебя спрашивает, но я пока не мог ей ни чего сказать. Не такой я сильный как ты думала. Но я пообещал себе, то завтра я им расскажу о тебе. Пришла пора выполнить данное тебе обещание и жить дальше. Прощай Елена.» Мужчина поднимается со стула, медленно идёт к камину и опускает письмо в огонь. Потом долго смотрит на догорающий листок бумаги, и впервые, за последние 6 лет, спокойно засыпает.