Змеи в траве

      К концу месяца погода испортилась окончательно. Уже несколько дней подряд небо было затянуто темными тучами, а дождь редко когда переставал больше, чем на полчаса. И хоть Серене нравилась такая погода, она была рада, что потолок в Большом зале всего лишь имитирует реальное небо, потому как иначе все студенты сидели бы здесь насквозь мокрые.       — Погода просто отвратительная, — недовольно проворчал Теодор, накладывая себе в тарелку побольше яичницы с беконом. Он выглядел абсолютно не выспавшимся и крайне раздраженным.       Впрочем, это никак не выбивалось из общей атмосферы сегодняшнего дня: половина студентов либо еще встала, либо ходила такими же живыми мертвецами. Да что уж там, даже Серене потребовалось больше усилий, чем обычно, чтобы выглядеть, как всегда, идеально. Она еле заставила себя встать с кровати, даже переводила будильник несколько раз. В конце концов Грейс, одна из ее соседок, была вынуждена несколько раз потормошить Серену.       — Не такая отвратительная, как новые сережки Полоумной Лавгуд, — лениво отозвалась Дафна, провожая взглядом выходящую из Большого зала когтевранку с длинными светлыми волосами.       — Да, ее уже ничего не спасет, — поддакнула подруге Пэнси и сделала глоток уже подостывшего кофе.       Серена бросила на девушек короткий взгляд, но решила не присоединяться к диалогу. Обсуждение чужих аксессуаров — это, конечно, очень занимательно, но сейчас у нее банально не было на это настроения.       — Мерлин, неужели эти две спящие красавицы решили-таки почтить нас своим присутствием? — воскликнул Тео, не сводя глаз с появившихся на горизонте Драко и Блейза.       Голос Нотта тут же привлек девочек и нескольких сидящих рядом с ними студентов, но последние быстро вернулись к своим делам. Мальчики шли медленно, о чем-то переговариваясь, но стоило им подойти ближе к слизеринскому столу, их разговор умолк. Блейз улыбнулся присутствующим так же широко, как и обычно. Малфой же просто сел рядом с ним с чуть ли не каменным лицом. В любом случае оно выражало скорее безразличие, чем какую-то эмоцию.       Ну или же Серена просто плохо разбиралась в мимике Малфоя.       А может, ей просто было все равно.       — Ну что, Драко, готов к завтрашней игре? — с ноткой издевки в голосе поинтересовался Тео, передавая Малфою графин с кофе по немой просьбе последнего.       — Ага, прям как ты — к парам трансфигурации, — язвительно ответил Малфой.       — Я не ослышалась? Твой голос дрожит, Драко, — тут уж Серена не могла не вставить свой комментарий и с насмешкой посмотрела на юношу. — Боишься, что малыш Поттер схватит снитч прямо у тебя перед носом?       Малфой резко поднял на нее взгляд, и в нем читалась легкая злость, смешанная с усталостью. Он не прерывал контакт несколько секунд, затем поставил графин, взял в руки кубок.       И самодовольно ухмыльнулся.       — Если ты так за меня переживаешь, можешь повязать ленточку на удачу, — сделал глоток горячего кофе. — Успокоишь нервы.       — Ленточки давали рыцарям, Драко, — снисходительно уточнила Серена.       — А я не похож на рыцаря? — парировал юноша. — Мне кажется, из меня вышел бы неплохой король Артур.       — Король Артур? — переспросила Серена. — Ты скорее Мордред.       Драко никак не прокомментировал ее колкость. Впрочем, как обычно. Вернее, как стало обыденностью за прошедший месяц. Ровно с тех самых пор, как увидел Серену в компании Адриана.       Она не знала, что именно переменилось. Может, Малфой наконец увидел, что ей на него абсолютно все равно, что у нее есть своя жизнь, в которой Драко Малфою досталась роль второго или даже третьего плана?       Серена только собиралась отпить из своего кубка, как на стол прямо перед ней упало письмо. Из-за шума дождя она даже не услышала, как в зал прилетели совы. Честно говоря, она была немного удивлена посланию, ведь она не получает почту: ей просто не с кем переписываться.       И тем не менее.       Девушка посмотрела по сторонам и увидела, что ее друзья тоже заняты вскрытием пришедших им писем и посылок от родителей. Серена же еще несколько секунд недоверчиво смотрела на запечатанное письмо и, отпустив кубок, который она все еще держала, сломала восковую печать.       — Плохие новости? — заметив, как выражение лица Серены по мере прочтения письма меняется с заинтересованного к негодующему, спросил Блейз, одновременно с этим пытаясь развязать узел на коробке, присланной его матерью.       — Что? — переспросила Серена, переведя взгляд с текста на друга.       — Кто пишет? — юноша кивнул на письмо в руках подруги и улыбнулся краем рта.       — Виктор, — коротко ответила Серена, возвращаясь к письму и еще раз перечитывая его.       — Виктор? — к разговору присоединился Тео, расправившийся со своим письмом.       — Не лезь не в свое дело, Тео, — шикнула на слизеринца сидящая рядом с Сереной Дафна. — Тебе необязательно знать обо всех поклонниках нашей Серены. Верно, дорогая?       Она коснулась плеча Блэкторн и мягко улыбнулась ей, даже не пытаясь посмотреть в пергамент, что Серена до сих пор держала в руках. Она отпустила его только тогда, когда почувствовала теплые пальцы Дафны на себе, и повернулась к подруге.       — Никакой это не поклонник, — заверила Серена. — Салазар, он такой же мой поклонник, как… не знаю, Блейз.       — Вообще-то, Серена, я твой самый преданный поклонник, — возразил Забини. — И сейчас ты втоптала в грязь мои нежные чувства.       — Не знала, что ты у нас такой чувствительный, милый, — с иронией ответила Серена. — Да, боже мой, это Виктор Крам.       — Виктор Крам? — казалось, Теодор не поверил своим ушам. — Тот, который игрок в квиддич? Который два года назад в Турнире участвовал? Тот самый Виктор Крам?       — Нет, зельевар из Швейцарии, — она снова не смогла сдержать сарказм. — Ну, конечно, тот самый. Это так удивительно?       — Удивительно то, что ты не сказала свои лучшим друзьям, что общаешься с мировой знаменитостью, Эс, — с напускной обидой ответил Теодор.       Он демонстративно шмыгнул носом и проморгался, словно старался не расплакаться. Серена снисходительно взглянула на него, сложила письмо вчетверо и убрала в карман мантии.       Краем глаза она заметила, как за этим ее движением проследил Малфой, но сделала вид, что даже не косила в его сторону взгляд.       — Так что же пишет Виктор? — Тео снова вернул тему, с которой Серена хотела бы соскочить, и внимательно посмотрел на подругу.       — Ничего особенного, — отмахнулась Серена. — Спрашивает, как у меня дела, и рассказывает о своих.       — И все? — недоверчиво продолжил Нотт. Иногда Серене казалось, что он всегда знает, когда она что-то недоговаривает.       — И все. — Твердо ответила девушка, давая понять, что этот разговор окончен. Однако ее взгляд все же прошелся по студентам за другими столами.       Впрочем, она не увидела в зале необходимого ей человека. Видимо, тот уже позавтракал и отправился на урок.       Серена не хотела лгать своим друзьям, но решила, что они не имеют отношения к тому, что было в письме.       «Ты единственная из моих друзей сейчас находишься в Хогвартсе, так что я хотел бы попросить тебя кое о чем…».       Чушь. Серена не хотела помогать. Серьезно. Сколько бы добра Виктор ни сделал ей за время их учебы в Дурмстранге, каким бы хорошим другом он ни был, сейчас он просил, по мнению Серены, слишком много, учитывая, что, во-первых, это было первое его письмо за последний год, а во-вторых, в этом же письме он дает понять, что не написал бы, если бы ему не нужна была помощь. Он не писал прямо, но Серена читает между строк.       И, разумеется, это задело ее. Она действительно считала его другом, но стоило ему выпуститься, а ей — сменить школу, дружба как будто растворилась. Словно ее вовсе не существовало никогда.       Может, так и было.       — Тебе пишет лучший игрок в квиддич последнего десятилетия, чтобы просто узнать, как у тебя дела? — Не унимался Тео.       — Мы два года учились вместе, в чем проблема? — она положила локти на стол и одной рукой подперла подбородок. — Мы часто переписываемся, обмениваемся новостями. Или что, мне нужно докладывать тебе о каждом письме, которое мне приходит?       — Нет, просто… ладно, извини, — Нотт потряс головой и вернулся к своему завтраку. Кажется, Серена прозвучала грубо.       Но в ее защиту: Серене очень не нравилось, когда кто-то лез в ее дела. Блэкторн всегда придерживалась позиции, что если она посчитает нужным посвятить кого-то в какие-либо подробности чего-либо, то она сделает это сама и без просьб и намеков. А если же решит, что этих людей это не касается, то не помогут никакие их уговоры и мольбы, манипуляции и ультиматумы.       В этом плане с ней спорить абсолютно бесполезно.       Учись эти студенты в Дурмстранге, они бы имели адекватное представление о твердости и непоколебимости. Но Хогвартс воспитывает лишь гибкость, слабость и мягкость.       По крайней мере за год обучения в данной школе Серена не увидела ни одного по-настоящему стойкого и сильного студента.       Здесь абсолютно все такие… слизни. Скользкие, мерзкие, противные и такие жалкие.       Когда Темный лорд придет к власти, она уверена, он наведет здесь порядок.       — Приятного всем аппетита, — произнесла Серена, поднимаясь из-за стола. Ей не особо хотелось оставаться в компании друзей и Большом зале в принципе.       — О, постой, — стоило ей сделать пару шагов к выходу, Теодор остановил ее. — Подожди меня.       Серена не стала возражать и остановилась в ожидании друга. Она и так повела себя с ним немного грубо, раздувать из этого ссору очень не хотелось. Плюс, за последний месяц она слишком часто отказывалась от компании друзей, предпочитая проводить больше времени в одиночестве.       Так просто легче думалось, и никто не жужжал над ухом, рассказывая о какой-то абсолютно идиотской, неинтересной и скучной вещи.       Теодор поспешно запихал остатки яичницы себе в рот и вскочил со скамью, не желая особо задерживать Серену. Пытаясь прожевать еду на ходу, он сопроводил ее на выход из Большого зала.       В коридоре было чуть тише, но все еще достаточно шумно: студенты заканчивали завтрак и начинали разбредаться по кабинетам. Урок должен был начаться через пятнадцать минут, так что студенты не так уж и торопились.       — Держи, — с большим усилием проглотив еду, Тео протянул Серене зеленое яблоко, которое успел прихватить с собой.       — Спасибо, — Серена взглянула на фрукт, а затем снова на юношу, — но я… не особо хочу.       — Бери, — настойчиво сказал Нотт.       — Тео, это очень мило с твоей стороны, но…       — Возьми чертово яблоко, Серена, — он буквально запихнул фрукт ей в руку и неодобрительно посмотрел на подругу. — Ты не думай, моя дорогая, что все настолько слепы.       Он действительно был напряжен. Возможно, зол или, скорее, раздосадован. Как будто она его… разочаровала.       Тео смотрел на нее в упор, а Серене стало впервые за долгое время неуютно под этим взглядом. Она почувствовала себя как будто бы в чем-то виноватой. И это чувство вызывало у нее терпкую неприязнь. Так быть не должно.       Она сжимала в руках яблоко, и пальцы напряглись еще сильнее от того, что он все еще не сводил с нее глаз. Внезапно Серена даже растерялась, и все едкие комментарии и колкие ответы вылетели из головы, оставляя перед глазами чистый лист.       — Я не против помогать тебе, как и раньше, — через несколько секунд Теодор прервал образовавшуюся между ними тишину. — Но я не хочу проходить через все снова, и главное, чтобы через это проходила ты. Мы не маленькие дети. Так давай принимать во внимание опыт и стараться не допускать старые ошибки, а?       Она не смогла ответить ему сразу. Весь его небольшой монолог смотрела на чертово яблоко, не в силах поднять глаза. Это было так глупо.       Казалось бы, черт возьми. Все лето и этот месяц в школе, когда Тео так или иначе начинал поднимать эту неприятную тему, у нее находились слова, она знала, как ему ответить. Как пресечь дальнейшие возмущения и негодования. Но каждый раз слов было все меньше. Старые аргументы его не убеждали, а новых она найти не могла.       Серена подозревала, что однажды снова настанет тот день, когда ей снова придется пройти через этот разговор. Но не думала, что это случится так скоро.       Чертов Теодор. Он как слишком заботливый старший брат, от опеки которого она уже устала, но которому не может возразить, когда он смотрит на нее вот так: с толикой разочарования, но лучом надежды на ее благоразумие.       Пусть он перестанет так смотреть. Она же может сломаться.       — Ладно, — твердо бросила Серена, наконец глядя прямо на юношу. — Я съем твое чертово яблоко. Но больше не приставай ко мне с этим, ты мне не нянька. И я в ней не нуждаюсь.       — А мне кажется, как раз раз наоборот, — недовольно буркнул Тео.       — Ты знаешь, я ненавижу, когда меня достают с одной и той же темой, — она повертела фрукт в руках.       — А ты знаешь, что мне на это плевать, — ответил Нотт. — И я буду делать то, что считаю нужным, потому что это ради твоего же чертова блага, Серена.       Его голос впервые за долгое время был лишен той беззаботной легкости, веселья и оптимизма, какими был наполнен постоянно. Сейчас Тео говорил жестко, строго. Как будто он действительно был для нее старшим братом или отцом, который крайне сильно печется о благополучии своей подопечной.       Серене было непривычно слышать его в таком тоне. Она бы и подумать не могла, что он способен на такую стойкость и уверенность.       От этого становилось чертовски неуютно.       Она еще несколько секунд смотрела ему в глаза, а затем сделала шаг назад, убирая яблоко в школьную сумку.       Теодор внимательно проследил за этим движением и, только после того, как Серена отпустила язычок застежки, казалось, удовлетворительно выдохнул. И даже улыбнулся краем рта.       А может, ей показалось.       — Че-ерт, — с досадой протянула Серена, стоило паре пройти какое-то расстояние по направлению к кабинету.       — Что такое, принцесса? — брови Тео взметнулись вверх, а сам он незамедлительно сконцентрировал внимание на девушке.       — Так неохота впустую тратить время на эту идиотскую историю магии, — призналась девушка, изображая обреченность. — Особенно, с этими… когтевранцами. Тебя вот не задолбало, что они вечно шикают на нас? Как будто в библиотеке, блин.       — Ты хочешь… прогулять? — предположил Нотт со скепсисом в голосе.       — Мерлин, Теодор, ты в своем уме? — возмутилась Серена. — Как у тебя язык повернулся такое сказать?!       — Ой, дорогая, не прикидывайся. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в твою непоколебимую правильность.       Девушка взглянула на него с ухмылкой и в конце концов пожала плечами. Если честно, она уже недели две как хочет послать все к чертовой матери и начать в наглую прогуливать скучные уроки. Весь прошлый год она была прилежной ученицей, несмотря на то, что ее абсолютно не устраивала система образования в Хогвартсе: как минимум из-за не дотягивающего уровеня этого образования. А еще это идиотское правило присутствия на всех парах без исключения.       Ну, разве что ты угодишь в больничное крыло с каким-нибудь недугом, из-за которого тебе будет противопоказано появляться в классе. Но на такое Серена не была готова пойти.       Хотя иногда подобная шальная мысль все-так проскакивала в ее голове. Учитывая, как мало предметов ей нравилось, а как много казалось скучными, это было неудивительно.       И ей даже не пришлось озвучивать эти мысли. Стоило ей посмотреть на Тео, как тут же стало ясно, что он уже все понял и собирался… поддержать ее в этом решении. В конце концов вряд ли он придерживается противоположной точки зрения на ситуацию с их совместной с когтевранцами парой истории магии.       Когда эти сине-бронзовые зазнайки находятся с ними в одном кабинете — это просто пыточная для слизеринцев. Слова нельзя сказать так, чтобы на тебя не обратилось несколько недовольных пар глаз.       Они же «отвлекают от занятия» и «лучше бы слушали преподавателя, а не переговаривались», ведь «для разговоров не по теме есть перемена».       Это одновременно смешно и надоедает. Хотя, надо признать, в орлах характера больше, чем в маленьких львятах. Те почти никогда не высказывают свое недовольство вслух — лишь пытаются прожечь взглядом.       Да уж, вот они — олицетворение храбрости.       — Итак, — Серена вновь подала голос, когда поняла, что между ними с Ноттом образовалась тишина.       — Итак, — повторил юноша, проведя рукой по волосам. — Думаю, если мы не попадемся, то нам и не влетит. В крайнем случае Снейп нас прикроет. Это же будет твой первый прогул в этом году, да?       — Да, — подтвердила девушка, уверенно кивая.       — Тогда идем, — твердо сказал Тео и, взяв Серену за руку, резко развернулся и повел ее в противоположном направлении.       Серена не стала возражать и дала Тео возможность взять ситуацию под свой контроль.       Они шли достаточно быстро и через пару минут уже снова оказались напротив Большого зала, откуда как раз выходила оставшаяся часть их компании. Серена заметила недоумевающий взгляд Блейза и неодобрительный — Пэнси. Блэкторн же в свою очередь прошлась глазами по всем четверым и, многозначительно ухмыльнувшись, подмигнула друзьям.       А затем Тео затащил ее за угол и повел дальше. Он едва ли обратил внимание на друзей, выходящих из Большого зала. Ну, или же просто сделал вид, что не заметил их. Честно говоря, на мотивы подобных поступков Серене было немного так… все равно. Если только это не касается ее напрямую.       Они успели подняться на несколько этажей вверх, когда услышали звон колокола. Урок начался, а если они через пять минут не будут в кабинете, то можно будет официально считать, что они прогуляли.       И, если честно, ей было на это полностью наплевать. Она не для того целый год вела себя как прилежная ученица, чтобы не иметь возможности один разочек дать себе немного свободы.       Опаздывающие студенты скрывались за дверьми своих кабинетов, и вскоре в коридоре Тео и Серена остались одни. Изначально Серена думала, что Нотт ведет ее в библиотеку, ведь это одно из самых безопасных мест, если хочешь провести время так, чтобы тебя не беспокоили. Помимо гостиной факультета, конечно. Но Серена отмела этот вариант, когда поняла, что юноша ведет ее наверх, а не вниз. Так или иначе, но они миновали этаж, где находилась библиотека, и стали подниматься еще выше.       Серена хотела было поинтересоваться, куда же все-таки Тео держит путь, но потом решила, что в этом нет никакого смысла. Она доверяет ему. Вряд ли он задумал что-то, что ей не понравится: он слишком хорошо знает ее.       Наконец Теодор затормозил у одной из дверей на пятом этаже. Серене нечасто приходилось бывать в этой части замка, так что она не имела ни малейшего представления, что скрывается за дверью.       Тео осмотрелся по сторонам, все еще крепко сжимая руку девушки, и, убедившись, что в коридоре, кроме них, никого нет, негромко, но четко произнес:       — Морской бриз, — и дверь отворилась перед студентами.       Тео затащил Серену внутрь и, как только оба услышали звук закрывающейся двери, юноша шагнул вперед.       — Представляю вашему вниманию, — он обвел руками комнату, — ванную старост.       Это была просторная комната, облицованная белым мрамором. С потолка свисала большая, — нет, огромная! — люстра с горящими свечами. Посередине комнаты располагался прямоугольный довольно глубокий бассейн тоже из белого мрамора, а у ближнего к входу края находился небольшой трамплин. Бассейн был окружен сотней кранов, украшенных драгоценными камнями. Большие окна были украшены потрясающими витражами. Серена невольно засмотрелась на стекло, разглядывая изображенную русалку, что сейчас мирно спала.       — Нравится? — проследив за увлеченным взглядом подруги, спросил Тео и улыбнулся. Ему вряд ли нужен был ответ, он и так уже все понял.       — Это… очень красиво, — ответила Серена, еще раз осмотрев помещение. — Но ты ведь сказал, что это ванная старост.       — Ну да, — небрежно подтвердил Тео.       — Откуда у тебя пароль? — как только последнее слово сорвалось с языка, Серена поняла, насколько же глупо звучал этот вопрос, адресованный одному из лучших друзей старосты факультета Слизерин.       — Узнал пару недель назад у старосты-пуффендуйки, — однако, ответ удивил девушку. — Еще удивился, что он такой же, как и в том году, но оказалось, руководство школы посчитало, что менять пароль на этой комнате — лишняя трата времени.       Серена прошла вглубь комнаты, слушая, как каблуки школьных туфель стучат по мраморному полу. Да уж, это была действительно красивая комната. Если честно, она была в недоумении, почему именно ванной старост уделили столько внимания. Многие другие школьные помещения лишены подобной роскоши.       — А почему ты не подстраховался и не спросил пароль у Малфоя? — спросила Серена, присаживаясь на край пустого бассейна.       — Да мне в принципе-то это без надобности, я редко тут бываю, — пожал плечами Теодор, подходя к девушке. — Плюс, я не уверен, что Драко его запоминал. Он не особо любит эту комнату.       — Почему? — нахмурилась Серена.       — Ну, как ты могла заметить, сюда достаточно просто попасть простым ученикам, — усмехнулся Тео и откинул волосы со лба. — Если честно, я думаю, что тут побывали уже практически все студенты Хогвартса. За исключением парочки особо дрочащих на правила.       В помещении не было холодно, но каменная отделка создавала ощущение прохлады и определенной неуютности. И от того Серене здесь нравилось еще больше.       Голоса их легким эхом отдавались от белого мрамора. Через какое-то время Тео уселся рядом с Сереной, опираясь на руки и вытягивая ноги. Его лицо украшала широкая улыбка, и девушка в который раз подумала о том, что на эту улыбку можно смотреть вечно.       Когда Теодор улыбается, у нее тоже поднимается настроение. Когда он смеется, ей тоже хочется хохотать во весь голос.       А когда он молчит, ей тоже хочется молчать. Положить голову на его крепкое плечо и просидеть какое-то время в полнейшей тишине, нарушаемой лишь едва слышным дыханием двух людей.       Порой Серена даже забывала, что он ей не настоящий брат, а лишь названный — такие сильные чувства питала к этому человеку, настолько он был ей близок, настолько дорог.       Несмотря на то, что она выросла в Дурмстранге, поместье Ноттов стало для нее буквально вторым домом. И надеялась, что так оно и останется на всю оставшуюся жизнь. Она не хотела терять это все. Не хотела терять место, куда она всегда может прийти, когда кажется, что все вокруг рушится. Не хотела терять друзей, которые помогут ей в трудную минуту.       Говорят, что гриффиндорцы — образец настоящей бескорыстной дружбы. Если вы такого же мнения, значит вы ничего не знаете о преданности слизеринцев.       Сидя здесь, в пустой ванной старост, с одним из двух самых близких для нее людей, Серена понимала, что ради Тео и Блейза готова сделать что угодно.       И это не фигура речи. Все буквально. Если ей придется убить за них, она это сделает. Если придется умереть, она это сделает. За Дафну, Асторию, Малфоя и Пэнси — никогда. Но за Тео и Блейза…       — Сегодня тридцатое сентября, — произнес Теодор спустя долгие минуты молчания.       Он бросил это небрежно, будто невзначай. Но в его голосе Серена услышала те грусть и печаль, которые редко когда проскальзывали в речи Нотта.       Он гладил ее по руке, чуть прижимая к себе, когда девушка подняла голову и чуть отстранилась.       — Я знаю, — с той же печалью ответила Серена. — Я не хотела касаться этой темы, пока ты сам этого не сделаешь.       — Да ладно, — горько усмехнулся Тео и легонько тряхнул головой, от чего короткие пряди темных волос упали на лоб, бросая тень на лицо. — В конце концов прошло уже десять лет, а я не тот испуганный маленький мальчик. Просто…       — Ты же знаешь, что можешь поделиться любыми чувствами со мной, — заверила Серена, кладя руку на руку юноши. — Нет ничего ужасного или неправильного в том, чтобы скорбеть по матери, Тео.       — Я знаю, Эс, — кивнул Теодор в знак согласия. — Просто… ты знаешь, я не люблю раскрывать душу, а это для меня самый сложный день в году. Очень трудно сохранять позитивный настрой и улыбку, когда все мысли заняты… другим. Все эти годы в школе было так отвратительно в этот день. Но сейчас я рад, что могу побыть грустным, ведь ты рядом и ты меня поймешь.       — Конечно, Тео, — с жаром подтвердила Серена. — Я всегда буду рядом. К тому же теперь это исполнить будет намного проще.       Она позволила себе улыбку и была рада тому, что юноша слабо улыбнулся в ответ.       Она крепко обняла его и была рада тому, что почувствовала, как крепкие мужские руки обнимают ее в ответ.       Они давненько не садились вот так где-нибудь подальше ото всех и не разговаривали по душам. Детям, воспитывавшимся по тем правилах, на которых росли они, вообще очень сложно говорить начистоту и открывать перед кем-то свое сердце, показывать свои слабости, ведь им постоянно твердят, к чему это может привести. Но Серена была рада, что однажды в детстве позволила себе поговорить с Тео о каких-то своих детских обидах, на что получила ответное откровение.       И это стало их маленькой… особенностью, что ли. Тайной. Традицией. Каким-то неотъемлемым атрибутом их дружбы.       Что бы ни случилось, они оба знали, что есть друг у друга и они могут рассказать друг другу что угодно. И никто никого не осудит. Не посмеется над чувствами и переживаниями.       А только поддержит.       — Серена?       — Да? — все еще обнимая его, откликнулась Серена.       — Я очень рад, что ты учишься здесь, — сказал Тео, наконец отстраняясь. — И что мне мне не надо ждать ответов на свои письма по несколько дней, а то и недель.       — Эй, ты должен был уже привыкнуть к моему присутствию, — она легонько толкнула его в плечо. — Или весь прошлый год для тебя ничего не значил?       — Ну, тогда я воспринимал это как временное мероприятие, а теперь знаю, что ты уже вряд ли куда-то денешься, — пожал плечами заметно повеселевший Теодор.       Серена лишь скептически улыбнулась в ответ. Она подумала о том, что поступила правильно, предложив юноше прогулять первый урок.       Ему было нужно это время наедине с ней. Ему было нужно просто посидеть в пустой комнате рядом с близким человеком, не вымучивая улыбку.       Да, Тео не плакал, не говорил часами о своих переживаниях. Но это нормально. Он оголил свою душу по-своему, как может себе позволить.       И Серена была благодарна за то, что он все еще считает, что ей можно доверять. Это очень много для нее значит.