The Great Shipwreck of Life

Джесус коротко вздохнул, прислушался. Убедившись, что в камере тихо, он открыл глаза. Всё тело ломило, его бил озноб. Уже с неделю он болел; Диме, конечно, не хотелось верить, что это что-то действительно серьёзное, но было бы неплохо достать какой-нибудь антибиотик, вот только где? Он уже сам не знал, сколько здесь находился, но за это время успел уже выучить каждый кирпичик на стенах, каждую трещинку в потолке, каждую неровность пола. Дотронувшись пальцами до стены, Дима почувствовал знакомые чёрточки, а после того, как глаза привыкли к темноте, и увидел их ― одна из них перечёркивала остальные четыре. И таких здесь было много − будто автографы людей, побывавших здесь. Карпов сел на деревянной кровати, всё убранство которой составлял лишь старый замызганный полосатый матрац, и охнул, обхватив руками грудь. Потревоженные рёбра снова заныли, отчего парень даже не мог найти в себе силы открыть глаза, на которых невольно выступили слёзы, и хотя бы чуть-чуть начать дышать. В голову вновь полезли воспоминания об игре и летсплее на неё, а точнее, о кооперативе. Какая-то стандартная выживалка в зомби-апокалипсисе, выпущенная в раннем доступе, обернулась тем, что сейчас Джес сидит в каком-то непонятном здании, где их держат то ли военные, то ли бандиты для работ, а некоторых людей и для опытов. И тут его как током прошибло, он вскочил, не обращая внимания на словно взорвавшееся от боли тело. Куплинов. Где он?! Чёрт! Он должен быть здесь! Он и был здесь, это Джесус помнил точно! Но сейчас он абсолютно один, что пугало его. Ночью обычно все были в своих камерах, если только не… Вдруг Дима услышал приближающиеся шаги. Он с размаху сел, а затем лёг, прикусив губу до крови, чтобы не закричать, и закрыл глаза. Открылась со скрежетом дверь, вошёл человек, кажется, тащивший что-то. Затем это что-то бросили на пол. Послышался глухой удар. Дверь снова закрылась. Джесус открыл глаза. Затем в ужасе распахнул их ещё шире − на полу на животе лежал мужчина в уже знакомой ему, бывшей когда-то светло-серой, рубашке, тёмных джинсах и чёрных ботинках. Его левая рука была неестественно вывернута назад, а также сгибалась там, где ей сгибаться в принципе не положено было − в предплечье. Воротник сзади был, похоже, в крови, стёкшей с затылка, где волосы порядком слиплись и стали не тёмно-русыми, а просто тёмными. На рубашке поступило несколько кровавых пятен. Парень лежал без движения. Вне всякого сомнения, это был его друг. Дима пополз к Куплинову на четвереньках, боясь, что его услышат. Затем, поднявшись на ноги, перетащил находящегося в бессознательном состоянии парня на кровать. Тот не издал ни звука, отчего сердце Джеса заколотилось ещё быстрее. В обычной ситуации поднять Диму с пола было бы сложновато, так как Куплинов был несколько больше Джесуса и выше, правда, всего на полголовы. Но то ли Дима стал худее, то ли уровень адреналина в крови Джеса заглушил адскую боль во всём теле и придал сил, но парень практически с лёгкостью поднял израненного друга. Джесус с досадой заметил, что полка вообще не освещена лунным светом. Лихорадочно он осмотрел камеру. На стену напротив как раз падал свет из маленького окна под потолком. Парень схватил своего друга, стараясь никоим образом не тревожить его левую руку и, протащив в другой конец комнаты, усадил его у стены. Затем он снял матрац с кровати и, бросив рядом, перетащил парня на него. Теперь он смог как следует рассмотреть раны на лице Куплинова. Кажется, был сломан нос, под ним уже засохла кровь, а под глазами расползались здоровенные синяки. Правая сторона лица залита кровью; на голове, похоже, большая рана, как и на брови. Скулы в ссадинах. Очков не было. Лоб будто прорезали три глубокие морщины. Брови слегка нахмурены, разбитые губы сжаты. Дима достал из кармана грязный носовой платок и аккуратно начал вытирать кровь с лица. После этого он попытался накрыть им рану, но Куплинов слабо дёрнул головой, скривился и сделал попытку отмахнуться правой рукой. И только сейчас Джесус заметил, что ладонь Димы тоже вся в крови, а присмотревшись, увидел, что она пробита насквозь каким-то острым предметом, скорее всего, ножом. Можно было увидеть обломки костей внутри. У парня похолодело сердце, когда он представил, насколько больно это должно быть. Первым делом Карпов проверил пульс, прижав пальцы к шее. Слабый. Сердцебиение учащённое. Дыхание прерывистое, слабое. Хоть единственным местом, относящимся к первой медицинской помощи, которое посещал парень, было ОБЖ в школе, его знаний в этой области вполне хватало. Он со злостью подумал, что здесь даже нечем перевязать раны, не то что их продезинфицировать. Джесус мягко дотронулся до щеки Куплинова, ощупывая ссадины. Брови парня взмыли вверх, и его рука перешла на лоб. Кажется, высокая температура. Спадавшие на лоб, слипшиеся от крови волосы он рукой зачесал набок, как раньше. Очков и правда не хватало, без них Куплинов казался ему каким-то другим человеком. В голову Димы пришла совершенно безумная мысль. Его внутренний голос матерился и бил своего хозяина по голове, но ноги уже понесли парня к двери. Он занёс кулак, чтобы постучать, и остановился на мгновение, опустив руку. Он обернулся к сидящему у стены Дмитрию и поймал себя на мысли о том, что тот выглядит сейчас очень жалко. Правда, если бы сам Куплинов это услышал, Карпову бы не поздоровилось. Решительность блеснула в глазах Джесуса, он слегка сжал губы. Снова поднял кулак и забарабанил по двери. − Эй! Кто-нибудь! − он сам не узнал свой охрипший голос, и чтобы удостовериться в том, что он действительно принадлежит ему, крикнул ещё раз, а затем прислушался. Тишина. Дима снова застучал по двери ещё и ногами. На этот раз он с долей удовлетворения услышал шаги матерящегося охранника. Кажется, он заряжал пистолет. − Чего тебе? Не пиздили давно? − прорычал он. − Принеси бинт. Перевязать рану надо! − попросил Карпов. − А гвоздей жареных не хочешь? − Охуеть как смешно! Пожалуйста, дай бинт! Моему другу плохо! Джесус услышал какое-то бормотание, а затем удаляющиеся от двери шаги. − Сейчас всё будет, погоди… − прошептал Дима то ли себе, то ли Куплинову, проведя подушечками пальцев по холодной металлической двери. Он снова обернулся. Дима всё так же сидел у стены, низко опустив голову. Карпов мог слышать его хриплое дыхание. У него радостно и одновременно тревожно забилось сердце, когда он вновь услышал охранника. − Отойди от двери, − сказал он. Дима молча отошёл назад, на всякий случай встав в защитную позу около Куплинова, сжав руки в кулаки перед собой. На мгновение он подумал, что это смотрится достаточно забавно − неужели он бы действительно смог защитить его от охранника в бронежилете и вооружённого пистолетом, когда сам находится не в лучшем состоянии? Послышался скрежет замка, отворилась дверь. Лица парня Дима видеть не мог из-за фонаря, свет которого неприятно бил ему по глазам после долгого пребывания во мраке. Он заслонил их рукой. Некоторое время охранник молча стоял на месте, будто изучая двух парней − исхудавших, болезненных, грязных, в одежде, вымазанной в уже давнишней крови ходячих. Их обоих звали Димами − вот, что в своё время заставило его усмехнуться. Первый Дима стоял, слегка закрывая собой второго. Посмотрев на второго, он сразу же отвёл взгляд в сторону − слишком сильно его избили напарники. Но с другой стороны, Дмитрий убил одного из них. Странно, что после этого ему самому не всадили пулю в голову. Охранник слышал рассказ своего друга, будто бы Куплинова вели в комнату для очередной работы. И после того, как в очередной раз Диме, из-за того что он якобы слишком медленно шёл, прилетело прикладом ружья между лопаток, он словно озверел − выхватил откуда-то с ближайшего стола клинок, и вонзил его прямо в горло конвоиру. Тот захрипел, выронил оружие под ноги и начал оседать на землю, что не остановило Куплинова. Он с мерзким хлюпаньем вытащил нож, позволяя кровавой струе бить фонтаном, окропляя исказившееся от ярости лицо убийцы. Снова и снова он всаживал нож по рукоять, пока шея бандита не превратилась в кровавое месиво из хрящей трахеи, артерий и мышц. При этом Дмитрий что-то кричал срывающимся голосом и методично, крепко сжимая рукоятку, резал охраннику горло. Некоторое время военные стояли, не смея пошевелиться, от неожиданности и ужаса. Но когда они опомнились… Карпов застыл, закрывая собой Дмитрия в случае чего. Молчание затянулось, но он не смел его нарушить − ему до сих пор не верилось, что его просьбу выполнили. Нельзя было упускать такой шанс. Вдруг он заметил предмет, летящий в сторону его головы, Дима незамедлительно поймал его. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это была небольшая военная аптечка, запакованная в грубую зеленоватую ткань. Затем в него полетела какая-то маленькая пластиковая бутылка. − Спасибо, что ли, − проговорил Джесус, прижимая «подарки» к груди. − На здоровье, − буркнули в ответ. Свет фонаря погас, закрылась дверь на замок, оставляя двух пленников в комнате, лишь немного освещённой луной. Дима выдохнул и опустился на каменный пол, раскладывая на полоске лунного света свой «лут». Пластиковая бутылка − перекись. Аптечку он разодрал зубами − там лежали несколько бинтов, тканевый пластырь и жгут. Карпов сел напротив Димы, сгребая содержимое аптеки и бутылку к нему. Он расстегнул его грязную рубашку, снял её левую верхнюю часть, обнажив плечо, и закатал рукав. Куплинов вздохнул, сжимая зубы, со слабым стоном помогая воздуху выходить из израненной груди. С одной стороны, Джесус испугался, что сделал другу больно, а с другой обрадовался, что тот постепенно приходит в себя. Дима что-то прошептал, но Карпов не разобрал, что именно. − Чшш, всё хорошо, − ответил он, легко коснувшись пальцами горячего лба парня. Дима оторвал зубами кусок бинта, сложил его несколько раз и слегка намочил перекисью. Аккуратными движениями он начал водить бинтом вокруг раны на голове, кровь тут же с тихим шипением запузырилась. Куплинов мотнул головой, что-то еле слышно пробормотав, Джесус мягко повернул его лицо к себе, шепча успокаивающие слова и продолжая очищать рану. Затем он накрыл её полностью, достал другой кусок бинта и замотал голову. Повязка также накрывала рассечённую бровь. Дима внимательно осмотрел его грудь − она была вся в синяках, кровоподтёках, ему удалось даже разглядеть несколько сломанных рёбер. Он сжал кулаки, ругаясь на себя за то, что без подручных материалов он мало чем может помочь ему. Да и вообще, было бы гораздо лучше показать его более компетентному врачу и отвезти в больницу. Да какие к чертям больницы в апокалипсисе?! Он крепко обмотал грудь парня, всё равно это было единственное, что он мог сделать. Даже никаких обезболивающих нет… Взгляд Димы переместился на руки. Левое плечо достаточно сильно опущено, огромный кровоподтёк. Можно было бы попробовать, конечно, вправить вывих. Карпов уже хотел было уложить парня на пол, но остановился. Вдруг это не просто вывих, вдруг какие-то осложнения? Ему совершенно не улыбалось ухудшить и без того ужасное состояние Куплинова. И решил пока отложить этот вопрос. Вместо этого он обернул тонкую ткань вокруг искалеченной ладони Димы. Предплечье. Открытый перелом, слегка видно кость. По идее, он должен был уже привыкнуть к ранам и похуже, чем эта, но это было всё ещё слишком ужасно для него. Джесус быстро перевёл взгляд на лицо Куплинова. Лоб покрылся испариной, на некогда бледных щеках − лихорадочный румянец. Он снова проверил пульс. Всё такой же быстрый, слабый. Стоп. Как это «нет подручных материалов»? Джес широко распахнул глаза и круто развернулся. Из этого подобия кровати можно выломать доску и сделать какую-никакую шину! Парня так захватила эта идея, что у него закружилась голова, он с трудом перевёл дух. Снова заболели рёбра − он уже и забыл про них. Дима кое-как поднялся на ноги, подошёл к кровати, ногой выломал доску. Интересно, сколько шума он устроил? Ах, неважно. Джесус сел на колени Диме. Слегка подрагивающими руками он схватил плечо парня и аккуратным движением немного отвёл руку в сторону. Он услышал характерный хруст, Дима сквозь зубы втянул в себя воздух, немного закашлявшись и слегка сжав ткань матраса. − Прости… − проговорил парень. − Так нужно, − он бережно перевязал плечо. А вот теперь − самое страшное. В висках Карпова стучала кровь, хотелось глубоко вздохнуть, чтобы ослабить приступ паники, но он боялся боли в груди. Он тупо смотрел на перелом и видневшийся обломок кости. Все справочники и преподаватели твердили, что самому нельзя вправлять переломы, нужно дождаться врача. И Дима боялся также навредить Куплинову ещё больше, чем те, кто с ним так обошёлся. То, что ему удалось более-менее без последствий вправить вывихнутое плечо − чистая случайность. Но с другой стороны профессиональной помощи он здесь вряд ли дождётся. Тем более что эти правила не предусматривали настолько экстремальные обстоятельства. Ну да, вроде нахождения в мире компьютерной игры. Мысленно сосчитав до трёх и до пяти, он крепко взялся за сломанную руку, сначала вытянул её, а потом резким движением с хрустом вправил на место… Дмитрий закричал и рванулся в сторону. Но Карпов вовремя обхватил его, прижав к себе. Он услышал душераздирающий кашель, как парень с силой пытается вздохнуть, но ничего не получается. Почувствовал, как тонкие пальцы судорожно сжимают ткань толстовки на спине. Наконец, Куплинов сплюнул на пол кровь и, обессиленный, снова прислонился к стене, прерывисто дыша через приоткрытый рот. Его губы блестели тёмно-алым. − Хватит… Прошу… − прошептал он. − Прекратите… − он замотал головой. − Дима, это я, − успокаивающее прошептал Карпов, касаясь его плеча. Дима приоткрыл глаза. Джесус заметил в них лихорадочный блеск. Страшная усмешка на мгновение исказила лицо парня. Она тут же сменилась гримасой боли и отчаяния. − Не уходи… Пожалуйста… Ты слишком хорошая галлюцинация… − зашептал он, снова зашедшись кашлем. − Я не галлюцинация. И я не уйду, − твёрдо ответил Джесус. Он внимательно рассматривал его лицо, что-то в нём ему не нравилось, но он не мог понять, что именно. Но вскоре до него дошло. Он аккуратно запрокинул голову парня назад. Глаза. Зрачки − настолько огромные, что перекрывали собой почти всю радужку. Это могло означать только одно. Но Карпов решил убедиться, чтобы знать наверняка. Или же убедиться в своей неправоте. Он внимательно рассмотрел здоровое предплечье Димы, у него всё подпрыгнуло внутри, когда он заметил небольшую точку на вене. На всякий случай он поскрёб по ней ногтем, чтобы не принять её за грязь или случайное пятнышко крови. − Твою ж мать… − прошептал Джесус. − Дима, ты меня слышишь? − он мягко похлопал парня по щекам, заметив, что тот снова никнет головой. − Не смей отключаться, ты понял меня? − он почувствовал дрожь во всём теле и убрал руки, сложив их подмышками. − Мне больно… Очень… − тихо простонал Куплинов в ответ. − Я понимаю, − он исподлобья взглянул в его лицо. Лунная полоска света уже сдвинулась, и Дима мог увидеть только левую половину лица друга, измазанную в запёкшейся крови, которую он вытер не до конца. − Расскажешь, за что они тебя так? − Я убил его, эту мразь… Я убил его! − Дима выкрикнул последнюю фразу и снова начал кашлять. − Ты «что»?! Как? − Карпов ошалело уставился на парня, глаза которого снова загорелись злостью. − Я не помню… Не знаю. Но он присутствовал при опыте с той девушкой… Он смотрел, как она умирает, − Дима сплюнул на пол возле себя. Джесус хотел было спросить, что за опыт, но вспомнил сам. Это были первые дни, как они попали сюда. Военный вёл их куда-то во двор на работы. Вдруг он приказал им остановиться. Конвоир внимательно смотрел в полупрозрачную камеру и небольшое окно. Не так давно охранник завёл туда зомби, а через несколько минут и девушку, Карпову не удалось рассмотреть, как она выглядела. Она пыталась вырываться, но военный отшвырнул её в камеру и закрыл за ней дверь. Он стал смотреть на часы. Вскоре послышались крики, мольбы о помощи. Краем глаза Джесус заметил, как Куплинов изменился в лице − он стоял, в ужасе округлив глаза, мертвенно-бледный. Он слегка пошатнулся, но взял себя в руки. Тот охранник у камеры что-то записал себе в блокнот и ушёл. К этому времени и крики тоже прекратились, после чего конвоир снова приказал парням идти. − Так, а что с той девушкой не так было? − недоумённо спросил Джес. − Она была похожа на Катю по голосу… И не смотри на меня так! − Дима хотел было по привычке коснуться оправы, но не нашёл её на переносице. Вдобавок из-за движения пальцами правой руки на него снова нахлынула волна боли, заставив парня содрогнуться, закрыв глаза, и помолчать. Куплинов, слегка скривившись, медленно развернул руку ладонью к себе на свету, рассматривая пропитавшийся кровью бинт. − Я даже не знаю, что сказать. Я не могу в это поверить, прости… Ты точно так уверен? Она играла в эту игру? − Дима кивнул в ответ. − Она всего лишь загрузила игру и побегала минуту от силы, пока я не был за компом… − Куплинов вздохнул, насколько это позволяли сломанные рёбра и повязка, давившая на них. – Я отомстил за неё, вроде как. Теперь будут мстить за него. − Но что если ты зря это сделал? Может, это была не Катя, вдруг тебе показалось? У неё же не было собственного профиля в этой игре! Или был? − Дима засыпал Куплинова вопросами, и единственное, что тот мог сделать, это помотать головой. − Ты хоть понимаешь, в какой жопе ты оказался! − Понимаю, − проскрипел парень в ответ. − В любом случае он всё равно мудак, как ни крути… − на это Карпов лишь вздохнул, в этом он был с ним согласен, но ведь это не давало ему права убивать! Или он настолько изменился за это время? Дима почесал голову и решил поговорить с ним об этом позже, всё равно он сейчас не скажет ничего путного, да и слишком плох он на вид. − Как ты себя чувствуешь? − Джесус сменил тему и снова прижал ладонь ко лбу Димы. Всё ещё высокая температура, отчего он покачал головой, задержав руку в волосах парня. − Не очень. В ушах шум, голова трещит. Холодно, очень холодно… И больно. И спать хочется, − сипло прошептал он. − Ты позволишь мне перевязать твою руку? − Я тебе ещё разрешение давать должен? − Карпов удивлённо вскинул голову, неужели это всё-таки тот самый Куплинов, которого он уже не видел очень давно? Дима аккуратно прижал доску к руке, затем размотал бинт и крепко привязал её. Он мельком взглянул на Куплинова. Тот сидел, наблюдая за его движениями сквозь прикрытые веки, терпя боль. Остатками бинта Дима примотал руку парня к груди, согнув её в локте, чтобы обездвижить. − Знаешь? − вдруг сказал тот, пристально вглядываясь в глаза Джеса, наклонив голову. − Я, наверное, схожу с ума. − Я тоже, − добавил Дима. − Потому что, если ты ещё не заметил, я сижу у тебя на коленях. И если бы я был я, то уже давно бы пошло отшутился на этот счёт, − он усмехнулся, пытаясь разрядить обстановку. Куплинов тоже слабо улыбнулся в ответ, отчего сердце Димы радостно подпрыгнуло: он так давно не видел этой эмоции на лице друга. Он всецело погрузился в неё и в воспоминания, когда они болтали по Скайпу, снимая какую-то игру на кооператив, подшучивая друг над другом. Неподдельное удивление Куплинова, когда Джесус «показал» ему своё лицо для одного из видео. И тот момент, когда он начал расстёгивать верхние пуговицы на рубашке, качая головой в ритм одной ему известной песни… Дима с силой вырвался из своих мыслей, заметив, что Дима, кажется, снова потерял сознание. Он в очередной раз проверил его пульс. Кажется, лучше. Он приложил ладонь к шее парня, коснувшись большим пальцем его щеки, затем намочил кусочек бинта перекисью и стал осторожно промакивать каждую рану на лице Димы, вычищая её от крови и грязи. Вдруг Куплинов снова поднял голову, странно разглядывая Джеса, будто видя его в первый раз. Взгляд его был затуманен. − Я думал, ты уже исчез… − заявление друга поставило Карпова в ступор. Он начал всерьёз опасаться за психическое состояние Дмитрия, тем более ему казалось, что он смог убедить его в реальности происходящего. − Куплинов, − жёстко проговорил он. − Я тебе говорил, что я настоящий. Тебя накачали какими-то наркотиками, слышишь? Дима! Твою мать! − он пощёлкал пальцами возле его глаз. Не видя реакции, он прижал ладони к вискам парня, всматриваясь в его глаза. − С тобой всё будет в порядке, ты здесь не один! Я всегда буду здесь с тобой, что бы ни случилось! − он не знал точно, кому это всё говорит − себе или другу. Дима чувствовал нарастающую панику где-то в груди, он не знал, как успокоить себя. В голову полезли дурные мысли, которые он старался отогнать, и замолчал, чувствуя, как горло сжало спазмом. − Пожалуйста… − шёпотом через силу проговорил парень, не озвучивая самую страшную мысль, которая приводила его просто в животный ужас. Куплинов молча глядел на него, и Джесус не мог определить, какую же эмоцию выражал этот взгляд. В нём была и смертельная усталость, и боль, и, возможно, неверие, надежда, и что-то ещё… Он случайно дотронулся дрожащими пальцами до кровоточащей раны на затылке парня, про которую забыл. Куплинов зажмурился, Карпов тут же отдёрнул руку. Но она была перехвачена и сжата в запястье. Парень удивился тому, с какой силой была схвачена его рука, несмотря на рану. − Дима? − спросил тихонько Карпов, не убирая руки и испуганно глядя в голубые глаза напротив, от расширившихся зрачков казавшиеся ещё больше. − Я правда схожу с ума… − лихорадочно прошептал Куплинов. А затем притянул его к себе, сжимая в ослабевающих пальцах ворот толстовки и целуя в губы. Это случилось так неожиданно, что Дима чуть не навалился на него всем телом, он вовремя упёрся рукой в стену. Где-то далеко в голове вихрем пронеслось глупое «Ничоси!», оставив после себя лишь вакуум. Чуть задержавшись, он ответил на требовательный поцелуй, углубляя его и чувствуя металлический привкус крови во рту. Сердце заходило ходуном, казалось, оно пульсировало даже в голове. − Не уходи… − будто вдохнул в него эту фразу Дима. − Не уйду… − ответил ему Дима, зарываясь в волосы… друга?