Дар

Экипаж как-то сухо протарахтел по мостовой под воротами и остановился посреди большого мощеного двора. Впереди что-то скрипнуло – похоже, это носатый кучер спрыгнул со своего места, – а в следующий миг дверь экипажа приоткрылась. Венди вжала голову в плечи. Выходить было страшно. Венди казалось, что если она ступит на серую мостовую двора, то ей уже никогда не удастся выбраться из этого имения. Пока она сидела в экипаже, в сердце еще оставалась какая-то призрачная надежда, что она все еще может вернуться домой. Что вот сейчас дверь закроется, и они поедут назад, что она сможет снова встать на крыльцо старенького, покосившегося на одну сторону, но такого родного дома, а потом обнять дедушку Рубола – сейчас Венди казалось, что она больше никогда бы его не отпустила. От мыслей о доме защипало глаза. Чарли на коленях подняла голову и тревожно повела белым ухом, глядя таким не по-звериному умным взглядом – будто все знала и хотела как-то утешить. Венди невольно шмыгнула носом: от осознания того, что узловатая от старости рука дедушки Рубола больше никогда не приласкает гладкую шерсть, стало вдвойне горше. – Мы приехали, можешь выходить. Венди невольно вздрогнула и подняла глаза. Свет, отгороженный плотной бархатной занавеской, не падал на сиденье напротив, поэтому со всей фигуры лорда Брейна светлым пятном выделялись только седые волосы. Лорд Брейн улыбнулся уголками губ, словно пытаясь ее подбодрить, и Венди стало еще страшнее. Дедушка Рубол всегда улыбался от уха до уха. У него не хватало многих зубов, но несмотря на это его улыбка всегда выглядела такой искренней и солнечной, что Венди никогда не могла удержаться и всегда робко улыбалась в ответ. Лорд Брейн же улыбался уголками губ, доброжелательно, но сдержанно-вежливо, будто не позволяя себе выйти за определенные рамки. И впервые Венди увидела эту улыбку, когда лорд Брейн прибыл на своем экипаже к их дому, чтобы сообщить, что отныне по решению суда он назначается опекуном Венди, а дедушка Рубол лишен права ее воспитывать из-за плохого материального состояния и сомнительного прошлого. Венди тогда не сдержалась и расплакалась прямо на пороге, а лорд Брейн так и стоял, продолжая улыбаться, и его тень будто тянулась к ней черным провалом. – Выходи, не бойся, – повторил лорд Брейн, указывая рукой на открытую дверцу экипажа. Венди судорожно вдохнула, прижимая к груди Чарли, и заставила себя подняться. Как только она ступила на серую мостовую, имение нависло над ней темной громадой, словно ловя в капкан своей тени. Каменные горгульи скалились с громоздких парапетов, распуская кожистые крылья, высокий шпиль центральной башни врезался в небо черным обелиском, разрывая его ясную лазурь. Ноги начали деревенеть, руки, которыми Венди все еще прижимала к себе Чарли, похолодели так, что она перестала чувствовать кончики пальцев. – Теперь здесь твой новый дом, – прозвучало над головой, и на плечо, словно скрепляя такие страшные слова какой-то магической печатью, легла тяжелая ладонь. По кроваво-красному ковру, растекшемуся до самого низа мраморной лестницы, вились тонкие змейки золотистых узоров, сплетаясь в какие-то причудливые знаки. Венди старалась не смотреть на них, спускаясь вниз: ей казалось, что как только она отводила взгляд, змейки начинали двигаться, и узоры менялись. Несколько раз она резко оборачивалась, ловя боковым зрением золотистый блеск, но все как будто специально возвращалось на свои места, и Венди оставалось лишь ускорять шаг, пытаясь как можно быстрее пройти бесконечные лестницы. Обеденный зал прятался за высокой, украшенной изящной резьбой дверью. Наполовину завешенные тяжелыми портьерами окна пропускали мало света, но на столе стояли свечи, украшая магическим венцом своих огоньков напоенный сумерками воздух. Венди нерешительно остановилась на пороге. – Проходи, – голос лорда Брейна мягко разлился в тишине. Венди неуверенно переступила с ноги на ногу: жуткий полумрак зала с рассыпанными огоньками свечей пугал едва ли не больше, чем золотистые змейки на ковре на лестнице, но ослушаться лорда Брейна она не могла. Кресло оказалось слишком высоким: когда Венди села, то поняла, что ноги не касаются пола – и от этого чувство собственной беззащитности только увеличилось. Она нервно смяла подол нового кружевного платья – очень красивая горничная принесла его сегодня, сказав, что это подарок от лорда Брейна – и испуганно опустила взгляд на стол. – Я приказал нашем повару, Ричарду, приготовить праздничный обед, – Венди не поднимала голову, но была уверена, что лорд Брейн улыбается все той же доброжелательно-жуткой улыбкой. Огоньки свечей едва танцевали под невидимыми сквозняками, и Венди на мгновение показалось, что она умерла и сейчас находится в потустороннем царстве, а лорд Брейн – его правитель. Сердце сжалось от страха, и она тряхнула головой, отгоняя эту мысль. – Ешь все, что хочешь, не стесняйся, – темная фигура с серебристым ореолом волос на другом конце стола шевельнулась. Столовые приборы блеснули мрачным золотом в свете свечей. Она не сразу заметила, что в комнате не одна: только когда Чарли на руках выгнулась дугой и зашипела, Венди резко обернулась. Распущенные волосы колыхнулись из стороны в сторону, широкая прядь сползла с левого плеча наперед. Юношу, который стоял у дверей, прячась в тени портьеры, она раньше не видела. Попробовала рассмотреть лицо, но единственной свечи в комнате не хватало, чтобы разогнать сумерки, и те, не прячась, подступали со всех сторон, размывая контуры и растворяя в себе цвета. – Простите, вы кто? – собственный голос, казалось, терялся даже за шумом ливня за окном. – Что вам надо? Юноша молчал. Он просто не мигая смотрел на нее, и Венди почувствовала, как начинают мелко дрожать колени. Чарли выгнула спину еще больше, вздыбив шерсть, и зашипела громче. В утопленной в сумерках комнате она выглядела чем-то инородным, будто потерянным и внезапно найденным воспоминанием из другого, параллельного мира, в который уже не было возврата. – Отец все время повторяет, что тебя любит, – губы юноши едва шевельнулись – в первое мгновение Венди показалось, что он говорит, вообще не открывая рта. – Ты думаешь, это правда? Венди почувствовала, как пальцы тоже начинают дрожать, как будто страх пытался поймать ее тело в свой плен с двух строн. Дыхание перехватило, горло пересохло, отказываясь выдать хоть какой-то звук. – Он на самом деле не любит тебя, – юноша в тени портьеры не шелохнулся, но его голос стал громче. – Не любит, слышишь? Не любит. Не любит! Ему нужна только твоя сила, он любит только меня, ты ему не нужна, ему вообще никто не нужен, кроме меня, я лучший сын, ему больше никто не нужен, убирайся отсюда. Венди показалось, что мир перед глазами поплыл. Смазался в тонкую линию огонек свечи, превратилась в белый бесформенный клубок Чарли, потянулись к горлу сумерки, отлепляя свои щупальца от стен комнаты. – Убирайся, убирайся, убирайся, убирайся, убирайся! – шипел юноша все громче, и его фигура будто увеличивалась, вытягивалась до потолка, становилась громаднее... Венди всхлипнула и закрыла лицо руками, сбиваясь в кресле в дрожащий комочек. Она хотела, больше всего хотела уйти отсюда навсегда и вернуться домой – но именно этого сделать она не могла. Коридор казался бесконечным. Темные доспехи, замершие в нишах по обе стороны, держали мечи и алебарды, словно собирались на войну, но их в последний момент остановило какое-то невообразимо могущественное волшебство. Венди пыталась на них не смотреть: было слишком страшно. Вместо этого она семенила за лордом Брейном, стараясь не отступать от него ни на шаг. Ей казалось, что если она останется в коридоре без него, заклятье спадет, и доспехи оживут, увлекая ее своими холодными металлическими руками в свой загробный мир. Свеча в руке лорда Брейна то вспыхивала, то угасала, красные блики плясали на седых волосах – словно какой-то сумасшедший художник рисовал прямо на них корону из пламени. Венди отвела взгляд: в такие минуты ей снова начинало казаться, что лорд Брейн – если не властитель загробного мира, то хотя бы какой-то могущественный колдун или алхимик. Дедушка Рубол в свое время говорил, что она не единственная обладает Даром. И несколько лет назад... Лорд Брейн остановился перед гигантской бронзовой дверью. Пламя свечи отразилось в ее полированной поверхности, пробежалось по огромному витому кольцу, заменяющему ручку, и скрылось в темноте замочной скважины. – Эрик. Из тени бесшумно вынырнул и склонился в поклоне дворецкий. Венди видела его в тот день, когда только приехала, и еще несколько раз после этого, но ни разу с ним не разговаривала. – Ключ, – губы лорда Брейна изгибались все в той же доброжелательно-жуткой улыбке, и Венди поспешила отвести взгляд. Дворецкий протянул лорду Брейну что-то блестящее и снова отступил в тень – но Венди успела краем глаза заметить, как по его рукаву скользнуло что-то фиолетовое и чешуйчатое. Ключ вошел в скважину бесшумно и так же тихо обернулся. Свеча в руке лорда Брейна всколыхнулась от внезапного сквозняка, по стенам метнулись и замерли, растопырив кривые лапы, тени. – Венди, я смотрю, тебе одиноко в моем имении, – лорд Брейн все еще продолжал улыбаться. – Меня это беспокоит, однако из-за дел я не могу уделить тебе достаточно времени, как того велит долг отца. Поэтому я хотел бы тебя познакомить с моим другом, который вот уже несколько месяцев живет за этой дверью. Казалось, даже тени на стенах замерли, когда бронзовые двери начали открываться. Венди сжала руки в кулачки, стараясь унять дрожь. – Когда-то давно мы вместе с ним искали развалины одного древнего города, – лорд Брейн первым шагнул внутрь, и Венди бросилась за ним, лишь бы не выпадать из круга света и не оставаться одной в темноте, брошенной наедине с доспехами и таинственными шорохами, которые, казалось, прятались в этом имении от самого подвала до крыши главной башни. – Однако чтобы продолжать поиски, нам пришлось разделиться. А затем с ним произошла кое-какая беда. Свеча медленно, словно рассекая темную воду, проплыла вперед. Ее свет осветил широкий стол, стеклянный резервуар на гладкой матовой поверхности, пробежал по тянущимся от резервуара куда-то вглубь, во мрак проводам. Он мягко коснулся темных волос, обозначил ровную линию среза шеи и замер на щеке, светлым пятном оттеняя причудливую татуировку. – Мой давний друг, Джерар Фернандес, – Брейн обернулся, жутко-доброжелательную улыбку на его губах перечеркнула пропасть тени. – Как видишь, он очень сильно пострадал и теперь вынужден спать в этом резервуаре. Однако я знаю, что ты со своим Даром можешь вернуть его к жизни даже в таком состоянии. Венди дрожащей ногой шагнула назад, а затем не сдержалась и закричала. За окном грохотала гроза – будто небо разрывали на куски каменные великаны, пытаясь пробраться к Высоким Сферам. Молнии вспарывали небосвод и тянули свои скрюченные светящиеся руки сквозь голые ветви деревьев в парке и в комнату, просто к кровати – но почти сразу отступали, давая дорогу грому и мраку. Венди лежала, уткнувшись лицом в подушку. По щекам все еще бежали слезы, хотя ей казалось, что плакать еще больше просто некуда. Чарли устроилась рядом, свернувшись клубочком, ее силуэт белел на темном бархате покрывала. Когда странствующий алхимик Джерар пришел в их с дедушкой Руболом дом, была такая же ночь. Он был промокшим до нитки, но с порога сразу же улыбнулся так, как всегда улыбался дедушка Рубол, и поблагодарил за то, что пустили переночевать – а затем погладил ее, Венди, по голове. Венди тогда была еще слишком мала, поэтому не очень поняла, о чем говорили дедушка с Джераром в тот вечер у печки. Запомнила только название – Нирвана – но так и не знала, что это или кто это. Джерар говорил, что ищет Нирвану и что ему нужно ненадолго остаться в их небольшом городке, чтобы проверить библиотеку, дедушка Рубол кивал, а поленья в печке так уютно потрескивали, что Венди невольно уснула прямо на коленях у дедушки под разговоры о Нирване и Дарах Высоких Сфер. Чарли тихо и как-то жалобно мяукнула, лизнув шершавым языком ладонь Венди. За окном вспыхнула очередная молния, почти сразу за ней прокатился оглушительный гром, забивая, казалось, даже мысли. Джерар действительно остался у них жить: утром помогал дедушке с хозяйством, а после полудня отправлялся в их небольшую местную библиотеку. Дедушка говорил, что там он изучал древние манускрипты – несколько таких, если верить слухам, сохранилось еще со времен темного мага Зерефа – но для чего он это делал, Венди так и не смогла понять. И, откровенно говоря, ей это было не очень и интересно: каждый вечер она не могла дождаться прихода Джерара – ведь, возвращаясь, он всегда рассказывал такие одновременно страшные и захватывающие легенды о Дарах и Высших Сферах. А еще – показывал ей самой, как можно пользоваться Даром. Венди снова всхлипнула, затем обняла Чарли, прижимая к груди, и разрыдалась уже вслух. Джерар ушел от них к концу второй недели: вернулся очень поздно, впопыхах собрал все свои небогатые пожитки и направился прямо в ночь, только махнув на прощание рукой. А Венди так и осталась стоять на пороге, не желая верить, что все могло так закончиться. Сначала она выходила ждать Джерара каждый вечер, но он все не приходил и не приходил, и Венди постепенно прекратила это делать. Где-то в глубине души она продолжала верить, что когда-нибудь он обязательно вернется, однако спрятала эту веру, как самое дорогое сокровище, глубоко в сердце. Настолько глубоко, что в конце концов сама начала о нем забывать – и вот сейчас, через столько лет, она наконец встретила его, но... Небо за окном распорола гигантская молния. Комнату на мгновение до краев залило белым светом, а затем все поглотила непроницаемая тьма. Она стояла перед бронзовой дверью, сжимая холодными руками подол платья. Темный коридор позади давил молчаливой тишиной: даже извечные шорохи, которыми полнилось имение, сейчас исчезли, а доспехи в нишах словно затаили дыхание в ожидании. Венди не помнила, как прошла их – и теперь боялась обернуться. Ей казалось, что если она сейчас отступит, доспехи сойдут со своих мест и распнут ее на мечах и алебардах, наказывая за малодушие. Витое кольцо безразлично поблескивало, ловя и сразу же теряя в сумерках отсветы пламени. Венди еще раз прерывисто вздохнула, протянула дрожащую руку, но так и не осмелилась коснуться холодного металла. Тонкая белая свеча в ее руках горела, отмеряя горячими прозрачными слезами бесконечные секунды. Черные доспехи за спиной ждали, следя за ней провалами забрал из своих ниш. Венди глубоко вдохнула, зажмурилась и потянула за кольцо. Дверь открылась бесшумно, безоговорочно пропуская ее внутрь. Огонек свечи, как и в прошлый раз, качнулся от сквозняка. Блеснула во мраке паутина проводов, выплыл из вязкой тьмы широкий стол, сверкнул круглым боком резервуар. Венди едва сдержалась, чтобы не броситься назад. Ноги подкашивались, но она все же заставила себя подойти и поставить свечу на матовую поверхность стола. Коснулась ладонью прохладного стекла, провела дрожащими подушечками пальцев вниз, робко и в то же время завороженно гладя, затем опустила руку. Сердце медленно успокаивалось, и только дрожь в коленях ей так и не удалось унять. Венди закрыла глаза и, как и учил ее когда-то Джерар, погрузилась в непроницаемый мрак. Вот в нем загорелись мелкие искры – белые, зеленые, голубоватые, они появлялись одна за другой и выстраивались в какой-то причудливый, знакомый и не знакомый одновременно ей узор. Вот они медленно запульсировали, с каждым ударом сердца сияя все ярче, вот потянулись во мрак лучами, соединяясь между собой тонкой паутиной светящихся нитей. Венди почувствовала, как воздух под ладонями нагрелся, а кончики пальцев начало покалывать. Она снова глубоко вдохнула, затем открыла глаза, подняла руки и коснулась ими холодного стекла резервуара. Белый ослепительный свет на мгновение затопил комнату, раздирая темноту, растягивая ее на мельчайшие кусочки и рассеивая невидимым прахом. Грохнула и покосилась на одну сторону в глубине зала какая-то гигантская установка, скрытая до этого от нежелательного взгляда покрывалом непроницаемого мрака, затрещали снопами искр провода, лопаясь и обвисая мертвыми змеями, свеча на столе взметнулась пламенем почти до самого потолка и сразу же опала, растекаясь по столу мелкой полупрозрачной лужей. Венди медленно осела на пол. Темнота уже снова обняла комнату, но перед глазами все еще танцевали разноцветные огни. Дышалось тяжело, сердце едва билось в груди, словно могло навеки затихнуть после каждого удара. Венди слабо уперлась рукой в холодный, почти ледяной на ощупь каменный пол и подняла голову. В свете искр, которые все еще кое-где вспыхивали на проводах, виднелись пряди волос, ровная линия срезанной шеи, причудливая татуировка на правой половине лица – и глаза. Открытые глаза, в темной глубине которых отражались медленно затухающие искры. Венди всхлипнула, по щеке скатилась и сорвалась во тьму слеза. Перед глазами окончательно поплыло, и она, упираясь дрожащими руками в пол, подвинулась к столу и прислонилась к нему спиной, пытаясь хоть как-то удержать равновесие. Последним, что она успела увидеть, была высокая фигура в дверях с серебристым ореололом волос вокруг головы – а затем Венди поглотила тьма.