Loving souls meet again in silent winds
В огромном зале горели тысячи свечей. В ритме вальса кружились мужчины в роскошных камзолах и женщины в ещё более роскошных платьях. В одном углу группа офицеров играла в карты, можно сказать, что не на жизнь, а на смерть. В другом собралась самопровозглашённая интеллигенция и обсуждала внешнюю политику европейских государств и будущее Соединённых Штатов Америки. Каждый мог найти себе занятие по душе на этом празднике жизни. Не стали исключением и страны - Пруссия, Германия и Швейцария устроились возле одной из стен как можно дальше от толпы. - Брат, скажи - нам обязательно было приходить сюда? - голос Людвига как нельзя лучше отражал его настроение, хотя парень и не показывал, что ужасно устал. - Терпи, Запад, в твоей жизни будет ещё много таких балов! - Гилберт, почти за двести лет существования как независимая светская держава, уже чувствовал себя в такой обстановке достаточно свободно, потому и пытался как-то приободрить младшего брата, но не получилось. "Смерть в этом месте - самая глупейшая из всех возможных! Но с другой стороны - так я смогу отвлечься от мыслей о ней..." - размышлял про себя Баш, глядя на тот самый цвет общества, собравшийся здесь. Он бы ни за что не пришёл, но не хотелось обижать Венгрию, которая лично принесла это злополучное приглашение. И вместе с этим он сильно выделялся на этом празднике жизни в своём предельно простом фраке и белым ленточным галстуком, при виде которого высшие знатоки моды, видимо, слали гневные проклятия, и даже часы на золотой цепочке не спасали положение. Швейцарец зажмурился, когда мимо него пронеслась дама со множеством украшений. "Что я здесь забыл? Ненавижу эти шумные сборища, где все стремятся показать, сколько денег каждый потратил на подготовку к этому шабашу..." - Я бы на твоём месте не размышлял вслух о людях в их кругу, - голос стоявшего рядом Байльшмидта доносился словно бы издалека. Взгляды немцев встретились. Они уже второй десяток лет делают вид, что не было никакого восстания в Нёвшателе, но пару раз да угрожающе взглянут друг на друга. - Пруссия, скажи, вот что они мне сделают? Перестанут на балы звать? Так они мне окажут величайшую услугу!***
В зале было необычайно душно, не сколько из-за количества гостей, сколько из-за духов и одеколонов, десятки запахов смешались воедино. Лихтенштейн закашляла, но продолжала протискиваться сквозь толпу, пытаясь найти себе местечко у стены и дождаться окончания бала. Женщины косились в её сторону, в частности на её светло-розовое платье с минимальным количеством украшений и узкой юбкой, и что-то пренебрежительно и с недовольством говорили своим кавалерам. "Как обычно. Потому что я не ношу дорогие украшения, не делаю умопомрачительных причёсок и тем более не трачу целые состояния на каждый новый бал. А они ещё меня и высмеивают. Сразу видно, кого жизнь обласкала!" - недовольно размышляла немка, тем не менее, не меняя своего приветливого выражения лица. Будучи австрийской дворянкой, она была вынужденна присутствовать на каждом подобном мероприятии, так что она изучила их привычки и особенности вдоль и поперёк. Но всё равно делала по-своему, за что не раз и не два становилось объектом бурных обсуждений в великосветском обществе. Девушка стояла у стены, тяжело дыша, и пыталась разглядеть в толпе Венгрию. Эрика добилась своей цели, но подруга находилась в шумной компании каких-то хохочущих девушек, одетых по последней моде. Помотав головой, Лихтен решила пробиваться к выходу в сад. "Ещё немного - и я умру здесь!" - отчаянно прошептала княжество. Шее и плечам было особенно жарко из-за распущенных волос девушки. Но вдруг в толпе послышался знакомый голос, насмешливый и, видимо, споривший с кем-то. Подойдя ближе, немка разглядела спину Пруссии, а рядом углядела ещё и Германию, который пытался утихомирить спорящих. "Наконец-то хоть кто-то нормальный!" - Лихтен облегчённо вздохнула и приблизилась к немцам.***
- Добрый вечер! Пруссия и Германия оглянулись. Подле них стояла Лихтенштейн. Гилберт постарался как можно шире улыбнуться бывшей подчинённой и протянул: - Добрый, добрый. Ладно, можешь не вымучивать эту улыбку - здесь все свои! Так ведь? Вопрос был обращён к его прежнему собеседнику. Швайц выглянул из-за прусского плеча и встретился взглядом с Лихтен. И в этот момент стихло всё, все замерли. Наступила вечная тишина. Во всяком случае, им так казалось. - Всё, началось... - Людвиг недовольно махнул рукой и стал с любопытством рассматривать танцующих. Во всяком случае, старался, ибо взгляд всё равно возвращался к сестре. Ибо что не говорили в обществе, а на их фоне немка смотрелась куда очаровательнее. Швейцарец подошёл к девушке, поцеловал ей руку и смущённо пробормотал, отводя взгляд: - Давно не виделись. - Угу, - кивнула Фогель и опустила глаза в пол. Они так простояли какое-то время, не разжимая рук, но молчали и не смотрели друг на друга. Затянувшуюся паузу прервал Пруссия: - Слушай, Лихтенштейн, а что ты не закажешь себе платье, как у них? - Гил со смехом указал на какую-то группу молодых девушек, одетых в дорогие платья с широченными юбками. Цвингли обернулся к другу: - С каких это пор ты интересуешься женской модой? - ехидно уточнил швейцарец. Эрика, улучив момент, выдернула руку, отступила на шаг и ответила: - Такие юбки не пролезают в дверной проём. Спасибо, но я откажусь от столь сомнительного удовольствия. Время не шло, а ползло. Музыка играла одна и та же, танцевали всё те же пары, разве что меняясь партнёрами, гул вокруг был монотонным. Равно как и разговор, который вели между собой страны. Лихтенштейн иной раз взглянет на Швейцарию, да и быстренько отведёт взор - она боялась с ним заговорить, и потому лишь вставляла какие-то общие фразы. Сам Баш тоже бросал беглые взгляды на Эрику и тоже отворачивался. В итоге Пруссия раздражённо заявил: - Хватит комедию ломать! Швейцарец усмехнулся. - Ладно, Лихтенштейн, пойдём. Не стоит нам раздражать своим присутствием Великого, - в последнее слово он вложил как можно больше яда. Эффект был потрясающий - прус покраснел от злости и собирался было сказать что-то в ответ, но Эрика уточнила: - А куда мы пойдём? И в самом деле - это было единственное место в зале, где можно было более-менее спокойно существовать. И Баш, немного подумав, нашёл решение. Он повернулся к девушке, поклонился и спросил: - Позвольте пригласить вас на танец. - С удовольствием, - тихо согласилась та, сделав реверанс, и вложила свою ладонь в его ладонь. Они быстро приковали к себе внимание. На фоне самых грациозных пар они смотрелись ещё интереснее. Казалось, что не они двигались под музыку, а музыканты сами играли в такт их движениям. Лихтенштейн с удивлением отметила, что хотя Швейцария и редко появляется на балах, но танцевать умеет просто превосходно. Сердце девушки билось в бешеном ритме, с щёк не сходил румянец, но она не отводила взгляд, потому что Баш сам внимательно смотрел на неё, хотя был смущён не меньше. Немцы кружились в ритме вальса, всё окружающее пространство слилось в единое золотистое пятно, и более их не заботило. Они скользили по паркету, заставляя других танцующих оглядываться, дамы иной раз даже охали в восхищении. Вдруг Лихтен споткнулась на ровном месте и упала в объятья Швайца. - Прости, пожалуйста. Замечталась, - затараторила девушка, отступая от покрасневшего швейцарца. Тот кивнул. Взгляды встретились. Тёмно-зелёные глаза княжества и сине-зелёные глаза союза горели, словно факелы, казалось, что они способны освещать зал не хуже, чем те тысячи свечей. Немцы всё пытались разглядеть в глазах, в жестах что-то. То, что очень хочется услышать, но так тяжело сказать... По залу с бешеной скоростью разносился взволнованный шепоток. Кто-то заговорил о какой-то свадьбе. Венгрия особо не вслушивалась в эти разговоры, она искала двух своих знакомых, но, как назло, нашла лишь третьего. - Пруссия! Гилберт с интересом наблюдал за центром зала, где танцевали пары. Но от созерцания столь интересной картины его отвлекла венгерка. С трудом пробившись через толпу, она обеспокоенно смотрела по сторонам. - Ты Швейцарию не видел? - спросила Эржебет, в ответ Гил лишь усмехнулся. Венгерка покачала головой, не понимая тонких намёков - Жаль, что он не пришёл. Хотя он пообещал... А Лихтенштейн не проходила мимо? А то волнуюсь я за неё, сегодня слишком многолюдно... Но в ответ Байльшмидт мягко приобнял собеседницу за плечи, развернул её лицом к танцующим и указал на одну из пар. - Глазам не верю!.. - прошептала девушка, прус захихикал. И только Германия отвернулся и тихо спросил сам у себя: "Почему им так нравится за влюблёнными наблюдать? Как будто явление редкое!"