Salutem

Сначала было больно. Что-то внутри рвалось наружу, пробуждалось, затапливало. Что-то внутри кричало о помощи и о силе, что-то темное и древнее. А потом пришел свет. Она открыла глаза в новом, удивительном для нее мире. Высоко под потолком мигала лампочка, серые стены странно успокаивали. Она несколько раз моргнула, полностью приходя в себя. Посмотрела на руки, они немного тряслись. В тусклом свете кожа казалось сероватого отлива, от спертого воздуха неприятно кружилась голова. Она встала на холодный пол, оглядываясь. Четыре стены и койка. Больше ничего. Даже двери. Неприятно поморщившись, она идет к противоположной стене, аккуратно до нее дотрагиваясь. Шум откуда-то сбоку, она разворачивается, прижимаясь к холодной поверхности, готовясь к атаке. - Все хорошо, - мужчина выставляет перед собой ладони, обороняясь, - ты помнишь, как попала сюда? Она молчит, сжимает губы в тонкую полоску и неуверенно кивает. - Ты помнишь, кто ты? – задает он следующий вопрос. Она снова кивает. - А кто я? - Вас, - она замолкает от звука своего голоса, но продолжает, - сложно не узнать. Мужчина улыбается, подходит ближе и бережно берет ее за руку. - Все будет хорошо. Она кивает, словно под гипнозом, а он ведет ее по таким же безликим коридорам. Поворот, затем еще один, они оказываются в комнате с зеркалами. Огромные, на всю стену и потолок, она видит себя. Касается лица и вздрагивает. - Проект удался, Кэт, - он мягко улыбается, она смотрит в отражение. Отражение кивает ей, хмурится, словно что-то обдумывает. Приятно снова видеть родное лицо, свое лицо. Хоть и немного измученное. - Тебе надо привыкнуть, а потом займемся делом. - Я помню, кто она, - неожиданно для себя выдает Кэт, и мужчина улыбается. - Теперь это ты, - ласково, как ребенку, улыбается мужчина. – Это всегда была ты. - Я помню, кем я стала, - она тяжело сглатывает и делает шаг назад. – Генрих, почему сейчас? Почему не раньше? Барон Земо улыбается, а в глазах отражается металлический блеск. - Ты всегда была нашим верным и преданным агентом, Кэтрин. Но теперь ты знаешь больше о ЩИТе, о Мстителях, мы не могли вот так просто разоблачить тебя. Но ты дома и скоро, моя дорогая, все закончится. Мы победим. Кэтрин кивает. Она старается не прислушиваться к себе, не чувствовать, что внутренний голос кричит об опасности. Или это не внутренний голос? Ее подсознание называет себя Сарой, пытается выбраться, прокричать, чтоб она бежала. Кэт ее не слушает. Она помнит ее, помнит доктора и яркие вспышки, благодарные улыбки за спасенные жизни и клубничный торт, преподнесенный в качестве подарка. Кэтрин помнит Сару, но вот Сара, ее Альтер-эго, если можно так выразиться, совсем не знает Кэт. Не знает, что прибывала в теле одного из агентов ГИДРЫ, одного из их киллеров. Что Кэт больше нравится забирать жизни, а не дарить, что ей нравится слушать симфонию криков боли и что она ненавидит клубнику. Предпочитает шоколад, терпкий и горький. Сара затихает уже через полчаса, лишь шепчет. Кэтрин умело отмахивается от шепотков в голове, надевая привычную форму с логотипом. Через пару часов Сару совсем не слышно, и Кэт расслабляется. Теперь это только ее тело. Как было до эксперимента «Исландия».

***

Пьетро искренне полагает, что умер вновь. Но боль во всем теле дает понять обратное. Каждая клеточка буквально взрывалась, а потом также восстанавливалась, раз за разом. Ртуть открывает глаза только тогда, когда кто-то настойчиво и удивительно долго пихает его в бок. - Очнись, господи, ты не можешь валяться так вечность. Пьетро мало что понимает, но знакомый голос и толчки не дают ему провалиться в беспамятство. Он нехотя размыкает глаза, сразу встречаясь с рассерженным взглядом Соколиного Глаза. - Я думал, ты мертв, - первое, что выдает Пьетро охрипшим голосом. - Взаимно, - Бартон протягивает руку и слегка улыбается. - И где мы? - В штабе ГИДРЫ. Мы здорово влипли. Пьетро пытается пробить прозрачную стену, но что-то его постоянно откидывает назад, к ногам Бартона. - Бесполезно, отсюда не сбежать. - Всегда знал, что ты оптимист, - Пьетро недовольно морщится, барьер нерушим, и Ртуть это прекрасно понимал. - Паршиво выглядишь, приятель, - Клинт садится на пол, немного задирая подбородок, будто прицеливаясь. - Ты тоже не красавица. Мы тебя искали, кстати. - Ага, видимо не так активно. Война отбирает все силы, а? - Я не участвовал, - Максимофф буквально падает рядом, в очередной раз откинутый невидимой защитой. - Ты случаем не знаешь, как там моя семья? – после долгого молчания, решает задать вопрос Бартон. Пьетро долго смотрит ему в глаза, и едва заметно качает головой. Клинт понимает без слов. Молчит, руки стискивает в кулаки, а на глазах выступают предательские слезы. Если бы кто-то сообщил Пьетро, что Ванда умерла, он бы точно разгромил все вокруг. И в первую очередь себя. - Мне жаль, - шепчет Максимофф, и это жуткая правда. Больше никто из них не говорил. Тишина дала обоим облегчение и время подумать. Пьетро не сдается, бьется об барьер, но без толку. Бартон хочет уже вырубить пацана, но вдруг вход в ангар открывается, плавно и скрипуче, и в свете появляется несколько фигур. Бартон ненавидит каждую, потому что знает, что за этим последует. Максимофф же щурит свои льдисто-голубые глаза, скрещивая руки на груди. Когда Ртуть видит знакомое лицо, кажется, он впервые тормозит. Бартон видит, как мальчишка тяжело сглатывает и делает шаг к медленно отодвигающейся в сторону стене. В проеме появляется девчонка, Бартон раньше ее не видел. Невысокая, худая, со странным выражением лица, словно она просто хочет задать им пару вопросов. - Сара? – шепчет Пьетро, и Бартон переводит на него стеклянный взгляд. Идиот. - Пьетро, - она улыбается, как робот, но не делает шаг в камеру. Застывает на границе. - Что ты… как…, - у Пьетро рой мыслей, таких быстрых, что он впервые не поспевает. - Я хочу, чтобы ты рассказал этим людям все, что знаешь о Мстителях. Тогда они отпустят нас, Пьетро, - голос девчонки лишен всяких чувств. Бартон выпрямляется и становится рядом с Пьетро, плечом к плечу. Максимофф смотрит на Сару с удивлением, надеждой и чем-то еще, но Клинт точно узнает этот взгляд. - Парень, ей мозги запудрили, - тихо, и даже ласково, произносит Клинт. - Вижу, - разочарованно выдыхает Пьетро. - Я прошу по-хорошему, - появляется больше стали, и Пьетро морщится и криво усмехается. - А иначе что? Убьешь меня? Сара смотрит пустым взглядом, а потом берет пистолет у одного из конвоиров и снимает с предохранителя. Целится точно в грудь Максимоффа, а Ртуть лишь спокойно улыбается, мол, давай, стреляй. Не сможешь… - Я прошу о сотрудничестве, Пьетро Максимофф, - словно старый стих, заученно проговаривает девушка. – Расскажи нам о базе Мстителей. Ты знаешь, в противном случае, я применю силу. - Сара, которую я знаю, никогда не причинит вред людям. Она защищает их, исцеляет. Сара, послушай, борись с этим. Ты сильнее, ты лучше… - Я не Сара, Пьетро, - в тоне девушке появляется что-то, что никак не может уловить Бартон, но он чувствует подвох. – Она мертва глубоко внутри меня. Сара переводит пистолет и стреляет. Теплая кровь брызгает на плечо и лицо Пьетро. Она чуть улыбается, когда Максимофф делает шаг назад. Подхватывает друга. Пытается остановить кровь. - Клинт, - выдыхает Пьетро, и в глазах начинает нещадно щипать. Бартон задыхается, дышит урывками, через раз, а Пьетро пытается закрыть дыру в его груди. Пьетро слышит смех, безумный и громкий, а Клинт цепляется за него, смотрит ему в глаза. Уберег от одной пули, но не спас от другой. Клинт шепчет спасибо, почти выхаркивая благодарность кровью. Пьетро держит его до последнего, не в силах оторвать глаз. Черт возьми, это неправильно. Неправильно, что пронзительно-синие глаза Бартона потухают. Соколиный Глаз все же умирает на руках Ртути.