***
— Итак, день семьдесят четвёртый, — Ги поправил камеру и вернулся в своё кресло, вздохнув. Он провёл рукой по голове, убрав длинные волосы с лица, а затем посмотрел в объектив камеры, которая стояла на полке чуть выше его лица. — Я скучаю, Томас. Очень. Это произошло неожиданно, прямо посреди дня. Омем-Кристо сидел и читал в гостиной, пока Том возился на кухне. Он любил готовить, особенно для своего мужа. Роботы хоть и не нуждались в человеческой еде, любили баловать себя; Ги же, часто смущаясь такой заботы, именно этим и оправдывался. Но ему всё равно было очень приятно, и Томас знал об этом, как бы тот не скрывал. С кухни доносились приятные запахи домашней еды, сегодня Бангальте готовил омлет с грибами. Он зашёл в гостиную с деревянным подносом в руках, на котором стояли две тарелки с их обедом, стаканы с апельсиновым соком и лежали приборы. Ги поднял на него взгляд, и они одновременно улыбнулись. — Всё готово. — Пахнет аппетитно, — мужчина отложил книгу. Томас сделал пару шагов в сторону небольшого столика у белого дивана, но вдруг упал на пол. — Томас! — Ги вскочил с дивана и подбежал к нему. Тарелки и стаканы разбились, их содержимое оказалось на ковре, но не это волновало робота. Он сразу заметил, что его муж не споткнулся — он отключился. Ги-Мануэль присел рядом с обездвиженным телом и положил голову Бангальте на свои колени. Он старался не паниковать, но страх за любимого был слишком силён, и у него начал дрожать голос. — Томас, очнись! — он нажал на кнопку перезагрузки, которая находилась на затылке, спрятанная в светлых кудрях, но Томас не реагировал. — Я наконец закончу сегодня, — мужчина поджал губы и вновь отвёл взгляд, сжав подлокотник пальцами. — Я очень надеюсь на это. — Операция очень сложная, но я узнал, как её делать, так что всё должно получиться. Жаль тебя тут нет. Ты бы точно подбодрил меня. Педро был ошарашен, увидев Гимэна. Он хоть и был роботом, но всё же бионическим. Выглядел он вымученным и подавленным, и было ясно, почему. Томас не включался уже несколько дней, что бы его супруг не предпринимал. Нужна была техническая лаборатория для полной проверки, но так просто место с необходимым уровнем оснащения не найти. К поиску подключился и сам Педро, плюс ещё несколько самых их близких друзей, большая часть с лейбла. Все безумно переживали за Бангальте и всячески старались поддерживать потерявшего любимого Ги, за что он был благодарен им. Поиски продолжались около месяца, и всё это время Гимэн не смыкал глаз, чтобы сразу после оповещения от кого-либо из его друзей повезти Тома в лабораторию. Разумеется, он и сам пытался найти что-то, выискивал любую зацепку, вспоминал всех своих знакомых, связанных с робототехникой, искал в сети, но по большей части эта работа проводилась дома. Их тела могли подзаряжаться во сне или при помощи электричества, и они обычно предпочитали первый способ, хотя он и не полностью восстанавливал энергию — на пару суток хватало. Второй же был более быстрый и восполнял запас батареи на полную, но был менее безопасен и мог вызвать перегревы и поломки, а также требовал больших затрат внешних ресурсов. После отключения Томаса, Ги постоянно находился на подзарядке от электричества, чтобы не отключаться и не терять время. Было не очень удобно и небезопасно постоянно быть привязанным к одному месту проводами, торчащими, из затылка, но, к счастью, Омем-Кристо не совсем обезумел от горя. Он не мог позволить себе сломаться, иначе никто бы не смог вернуть его мужа к жизни, да и иногда всё же приходилось выходить из дома, поэтому, каждый раз чувствуя, как порты на его затылке начинают перегреваться, робот вытаскивал штекеры. После такой зарядки Ги чувствовал себя как заядлый кофеман, который может не спать ночами — не очень приятно физически, но бодро. После этого он обычно подходил к телу Томаса, лежащему на кровати в спальне и садился рядом, поглаживая его по рукам, лицу, мягким кудрявым волосам. Он будто бы спал. Ги-Мануэль не сдерживался и начинал тихо плакать, утыкаясь в грудь Бангальте и моля Бога о помощи. Через месяц подходящее место нашлось. Звонок телефона заставил Гимэна вздрогнуть. Он схватил трубку, в которой раздался взволнованный голос Винтера, который сообщил о своей находке. В Париже было крайне трудно отыскать лабораторию, не на том этот город специализировался, но всё же у него это вышло. После получения адреса Омем-Кристо быстро поблагодарил друга и поспешил в спальню. К счастью для него, была глубокая ночь, никто не заметил, как он вынес Томаса на улицу и уложил на заднее сиденье их небольшого автомобиля. Пришлось потрудиться, чтобы долговязый влез в неё и не привлекал внимания, к тому же, Ги очень торопился и нервничал, что только усложнило процесс. Но вскоре ему удалось сделать так, чтобы Бангальте не падал с сиденья, и мужчина тут же уселся на водительское место. Повторяя адрес одними губами, он завёл мотор и выехал на пустую улицу. Лаборатория располагалась в подвале, совсем крохотная и тёмная, но базовый набор необходимого оборудования там имелся. Гимэн быстро обговорил всё с владельцем, сказав, что будет готов заплатить любые деньги за аренду. Полдела было сделано, теперь нужно было найти нужные и, самое главное, подходящие детали. Пересадка сердца как у человека, так и у робота — очень тонкая работа. С этих пор он стал вести видео-дневник, записывая по небольшому ролику в день, где он рассказывал о своей работе. В этих видеозаписях он обращался к Томасу, потому что хотел показать ему их после пробуждения и объяснить, что произошло, а заодно не чувствовать себя таким одиноким и покинутым. Ещё примерно столько же времени Омем-Кристо искал подходящие к модели Томаса детали и инструменты. Нашлось всё, кроме сердца. Ги искал где только мог, но не находил и близко схожего с их сердцами. С каждым днём он всё больше терял надежду и впадал в отчаяние, разъезжая с места на место и тратя время, как он считал, впустую. Гимэн не мог поверить, что всё закончится так, что он потеряет своего любимого. Сидя в лаборатории, слабо освещённой всего лишь настольной лампой, возле специального рабочего стола, похожего на операционный в обычных больницах, он размышлял о том, что будет, если Томас, лежащий перед ним, не включится. Он старательно пытался избегать таких мыслей, приносящих ему боль и мешающих сконцентрироваться на спасении жизни мужа, но надежда покидала Ги всё больше каждый раз, когда он в очередной раз видел не ту модель сердца, которая была нужна. Печальные мысли привели его в их дом — опустевший и холодный без радостного смеха Томаса и его порой неловких попытках ухаживать за возлюбленным. Он не знал, как будет жить без Бангальте там, совсем один. Может, он и не нуждался в людях — но без этого робота он не представлял себя, от него будто оторвали целую половину. Вновь навернулись слёзы, и Ги-Мануэль нервно выдохнул через рот, прикрыв глаза рукой. Воспоминания о свадьбе были самыми счастливыми в его жизни, может, стоить прогнать их в голове ещё раз? Он помнил всё в мельчайших деталях, как и свойственно роботу. Дворец бракосочетания… их квартира… первый танец… свадебный подарок… подарок… Ги вскочил с места. Его собственное сердце, подаренное Тому! Быстро накидывая на плечи кожаную куртку, он корил себя за глупость, за то, что он раньше не догадался. Это сердце было в прекрасном состоянии, хоть и прошлой модели. И оно подходило. Может, оно и было менее долговечным, но всё же могло спасти жизнь Томаса, а значит, нужно попробовать. — Я скоро буду, — Омем-Кристо быстро чмокнул возлюбленного в лоб и выбежал из лаборатории. Он сам не заметил, как добрался до нужного здания, а заодно был удивлён, как вообще выжил. Пару раз Ги точно чуть не врезался в другие машины, ему вслед кричали проклятья, но ему было плевать. Добраться до дома и найти коробку — вот, что засело в голове робота. Их так давно не было дома — мебель покрылась пылью, и было довольно неуютно. На пару мгновений Омем-Кристо даже замер и осмотрелся, в ту ли квартиру он попал и не вломился ли в чужую. Но до тут же дошло, что это не может быть ничья другая квартира, и мужчина потряс головой, вспоминая, куда Том дел подарок. В прикроватной тумбочке, где тот хранил дорогие для него вещи. Гимэн открыл ящик и облегчённо выдохнул. На месте. Коробка занимала большую часть пространства в небольшом ящичке и выглядела так, будто её ни разу не открывали — Бангальте хотел сохранить подарок в первозданном виде и открывал её лишь изредка, думая, что его супруг не подглядывает за ним, когда тот любуется сердцем на белом атласе и мечтательно улыбается. Проверив сохранность сердца внутри, Ги, крепко прижимая её к груди, вышел на улицу и сел в машину. Сейчас он старался вести машину аккуратнее, чтобы ненароком не поломать тонкий механизм, скрывавшийся под матовым металлом. — Я и не думал, что оно пригодится, — Ги-Мануэль продемонстрировал механическое сердце камере, держа коробку в руках, а затем, уже по привычке, прижал её к груди, чтобы не уронить. — Я надеюсь, что всё пройдёт без проблем. Я закачал в себя данные о том, как проводить такие операции… — он как-то горько и тихо усмехнулся, пытаясь подбодрить себя и Тома, который увидит это позже. — Я теперь робо-хирург, — за шуткой последовал вздох и неуверенный взгляд в объектив. — Наверное, мне пора начинать. Я не знаю, что будет, но Томас, знай — я люблю тебя. Безумно люблю, и буду любить всегда, — робот вновь вздохнул. — Увидимся с тобой там. Или не увидимся, но я не хочу об этом думать. Омем-Кристо выключил камеру и подошёл к столу, держа в руках заветную золотистую коробку. Снять «кожу», металлический слой защиты, поменять сердце, вернуть всё на место — звучит не так трудно, не учитывая, тот факт, что одно неверное движение, один инородный предмет внутри тела Томаса — и он может сломать ещё что-либо. Глубоко вдохнув, Ги взял в руки скальпель…***
Пробуждение было немного тяжёлым, как после долгой комы. Том открыл глаза и поморщился от яркого света лампы над ним, ударившего в глаза. В голове всплывали последние файлы памяти, которые зафиксировали момент перед отключением. Где он теперь? Что произошло? Бангальте медленно сел и осмотрел незнакомое место. Он тут же увидел Ги, который сидел возле стола, на котором лежал он сам, спрятав голову в сложенные руки, будто бы задремав. Бордовые провода, торчащие из его затылка, опровергали это — Гимэн был включён. Томас обратил внимание на пальцы робота, которые были в машинном масле. Ги резко поднял голову и уставился на него, не веря глазам. — Т-Томас? — неуверенно проговорил он дрожащим голосом, еле сдерживая слёзы. — Боже… как ты себя чувствуешь? — Я… вроде бы в порядке, — мужчина осмотрел себя и заметил в области груди небольшой шрам, походивший на операционный. Его поразил вид мужа. Он был такой измученный, бледный, казалось, что он вот-вот отключится. — Ох, Томми… — накопившиеся переживания дали о себе знать, и Ги-Мануэль кинулся на шею любимому, утыкаясь в его плечо и плача. Томас вздрогнул и прижал мужчину к себе, удивлённо смотря на него. Он ещё не понимал, что произошло, а видеть плачущего Ги для него было вообще едва ли не впервой. — Ну, любимый, не плачь… — Я так скучал… я так по тебе скучал… Немного успокоившись, Омем-Кристо вкратце рассказал ему, что произошло. — Не хочу нагружать тебя сейчас, — подытожил он, любуясь Томом. Наконец-то живым. — Сам увидишь. Они сидели, молча рассматривая друг друга, будто увидев впервые. Ги уже и забыл, как мило Бангальте улыбается. Эта мысль и самого его заставила улыбаться от счастья, а следом подхватил и сам Том — он обожал, когда Ги показывал, что он рад. Томас тихо рассмеялся, и мужчина вопросительно посмотрел на него. — В конце концов, твоё сердце принадлежит мне. Теперь окончательно и бесповоротно.