иррациональность

Вокруг рушится город, все выходит из-под контроля команды Мстителей, а Ванда пробует вспомнить и сосчитать, сколько раз они с Пьетро расставались надолго. Где-то в центре люди умирают в оседающих к земле многоэтажках, совсем как когда-то под бетонными завалами чуть не умерли они, а Ванда улыбается уголками губ, потому что пытаться представить такое равносильно тому, что менять местами небо и землю. Нечто из области невозможного. Потому что они - Ванда и Пьетро, они - близнецы Максимофф, Алая Ведьма и Ртуть. Аксиома единого целого. Ванде не было дела, что люди смотрели косо, когда она цепко хваталась за ладонь брата, а тот сжимал тонкие пальцы в ответ. Им не нужны слова, чтоб понимать друг друга. Пьетро набрасывал ей куртку на плечи и обнимал крепко, расслабленно прикрывая глаза. Они неотделимы - единственное, что всегда оставалось правильным. Пьетро всю жизнь в первую очередь волновался о сестре. Не устала ли она, не замерзла, в порядке ли. Ванда - важнее его самого. Такая же аксиома. Они не могут представить собственную судьбу иначе. Поэтому когда Пьетро подставляется под расстрел, Ванде не нужно видеть. Ей не хватает воздуха, она задыхается, она в момент ощущает себя - становится - инвалидом. Мир сужается до крохотной точки, взрывающейся сверхновой, и имени Пьетро, выжженного на подкорке. На внутренней стороне век серебристыми росчерками и одним на двоих одеялом. Словно пули прошили насквозь не Пьетро. Словно раны расцвели кровью на груди Ванды, выплеснулись ослепляющей болью, уничтожая роботов, и затопили пространство вокруг. Совместные годы схлопнулись, оставляя после себя пустоту и невидящий взгляд брата, где Ванда часто видела свое отражение. Если отрубить человеку левую или правую половину тела, как долго он сможет протянуть? Если разлучить навсегда близнецов, сумеет ли оставшийся выжить? Непоколебимые аксиомы разваливаются на куски.