Пацифист

      Гелия с детства любил читать. Среди мальчишек его возраста чтение было не в почёте, но Гелии было всё равно. Истории о волнительных приключениях и благородных рыцарях будоражили детское воображение. Уже тогда он знал, что сам в будущем тоже станет таким рыцарем. Так ему говорили. «Твой дядя – великий воин, Гелия. Ты обязательно пойдёшь по его стопам».       С раннего возраста мальчика стали учить навыкам боя, уделяя им больше внимания, чем всем наукам вместе взятым. Только его собственная любовь к книгам и позволила Гелии не вырасти невеждой. Правда, в результате всё свободное время он проводил в четырёх стенах, из-за чего толком не научился сходиться со сверстниками, вместо этого переняв от бумажных товарищей немногословность, которая проследует с ним через всю его жизнь.       Он делал успехи, и в элитную военную школу, которой владел его дядя, Гелию отдали закономерно. Там он мигом приобрёл славу «лучшего» ученика на курсе. Этому не удивился никто, кроме самого Гелии. Он не мог понять, как лучшим может быт тот, чьи руки начинали едва заметно трястись при мысли о бое.       Именно в Красном Фонтане Гелия впервые побывал в настоящих боях. Не спарринг с учителем, которому ты всё равно не причинишь настоящего вреда, не тем более бой с каменной марионеткой. А настоящий бой против настоящих живых существ.       Да, то были монстры, приносившие людям неприятности. Возможно, они даже сотканы из чистой тьмы. Но какой-то важный момент в образовании Гелии, видимо, всё-таки упустили и учителя, и он сам. Гелия не мог понять: разве они не такие же «живые», как и пресловутые люди? Во всяком случае, их предсмертный крик был наполнен таким же ужасом, как и у любого существа. Каждый этот звук, каждый вопль боли приставал к ушам и жуткой какофонией возвращался в ночных кошмарах. Молодой специалист плохо спал.       Но отсутствие привычки показывать эмоции поспособствовало тому, что никто и не видел его колебаний. Он лишь однажды посоветовался с дядей, но Саладин, как ни крути, бывалый воин… «Со временем привыкнешь», - так он сказал. И Гелия послушно ждал, когда придёт это время.       Однажды на дежурстве по уходу за драконами он оказался в паре с весельчаком Кайлом. Кайлу, видимо, нравилось болтать с Гелией. Подобные люди, не замолкающие даже на минуту, кажется, любят молчунов, ведь в разговоре с ними замолкать и не приходится. Заговорившись, он сделал всего одно небрежное движение – и вот уже известный буйным нравом молодой дракон, отбросив нахала в сторону, готов растерзать его. Гелия мог среагировать, мог воспользоваться своим оружием, как нельзя лучше подходящим для таких ситуаций, мог отбросить дракона. Но ведь это был их дракон, тот, за кем они сами ухаживали всей школой, тот, с кем Гелия практиковался на уроке несколько дней назад…       Вовремя подоспел учитель, без промедления воспользовавшийся плетью, чтобы загнать разъярённое животное обратно.       Гелию никто не винил. Даже сам Кайл. «Не кисни, даже отличники имеют право растеряться! Мы же ещё новички, оба этого не ожидали. Да и я сам виноват!» - улыбался он, придерживая раненую руку. А Гелия не мог улыбнуться. Он не растерялся. Он знал, что делать. Мозг мгновенно просчитал нужный наклон и силу. Юноша просто не смог сделать правильный выбор.       Гелия решил, что это – предел. И уже на следующий день пошёл к дяде… к директору, чтобы забрать документы из Красного Фонтана, с твёрдым намерением оставить всё: и школу, и Магикс, и саму идею стать воином. Вместо этого он вернётся на родину и ударится в искусство. Будет рисовать и слагать стихи. Так будет лучше. Как показал опыт, не только для него.       – Лучший на курсе, племянник Саладдина, и вдруг покидает обучение по собственному желанию?! – Да это же неслыханно! – Что такое с ним произошло? – Говорят, он решил уйти от сражений! – Что за вздор! – Да он же позорит своего уважаемого дядю! – Как не стыдно! – Безумный юнец!       Его решение вызвало много шума и возмущений. Но Гелии было всё равно.       Юноша искренне удивился, когда из Магикса ему пришло приглашение на церемонию открытия восстановленной школы. Он ведь даже не знал, что школу разрушали. Могло ли быть, что дядя рассчитал всё так, чтобы до ушей Гелии об этом ничего не дошло? Но тогда к чему это приглашение? «Хоть ты больше и не учишься у нас, на торжество-то приди!» - гласила маленькая записка, вложенная в конверт, и Гелия понял, кто был автором.       Гелия пришёл на торжество. Неброско оделся и постарался затеряться в толпе, не желая по возможности попасться на глаза ни учителям, ни дяде, ни бывшим однокурсникам. Но кое-кто его всё-таки узнал.       Скай, Брендон и Ко были в компании нескольких девушек, вероятно, фей. Одна из них обратила внимание на его альбом, поделившись очень своеобразным отзывом. Это была, на первый взгляд, совершенно обычная девушка, но её мягкий голос беспрепятственно впитывался в сердце, а нежные черты почему-то сразу отпечатались в памяти. Она производила впечатление хрупкости и ранимости, как маленькая полевая ромашка. Даже имя у неё было цветочное – Флора…       Когда прямо посреди представления на Красный Фонтан напал монстр, Гелия осознал, что до сих пор не изменился с того дня. Он снова застыл где-то посреди зрительских рядов, не в силах решить даже для самого себя, должен ли он бежать, как все «обычные люди», или сражаться, как «воин», как те, бок о бок с кем он учился раньше. Да и мог ли он бежать, видя, как та «ромашка» кидается в бой? Кажется, это один из тех случаев, когда первое впечатление может быть обманчиво…       Флора оказалась в настоящей опасности, и он понял, что не зря остался. Несмотря на перерыв, плоды многих лет тренировок так и не покинули мышцы: без труда пустив шнуры в ход, он обездвижил чудовище. Поняв, что произошло, девушка обернулась. Они встретились взглядами. Сердце пропустило удар. Только теперь, кажется, и Гелия действительно осознал, что произошло.       Он спас её. И что теперь? Каким бы «бывшим лучшим» он ни был, один подбросить такую махину не сможет. Да и держать слишком долго – тоже. Уже сейчас монстр сопротивлялся, пытаясь освободиться от пут, норовя скинуть юношу на арену боя. Тогда ему точно придётся сражаться. Готов ли он? Зелёные глаза пристально смотрели на него с немым вопросом. Отпустив чудовище, юноша молча покинул арену. Сейчас он ещё сможет сбежать…       Ошибочность последнего утверждения он осознал только когда почувствовал, как ему жаль покидать Магикс. Ведь тогда он, возможно, больше не увидит ту девушку. И когда узнавший о его приезде дядя предложил остаться на какое-то время, Гелия, несмотря на странный шум в сердце, согласился. Что-то в груди уже било тревогу.       Чем больше он узнавал её, тем больше понимал, что ромашка, несмотря на нежный вид, возможно, обладает очень крепким стеблем. Она была одновременно сильной и слабой, хрупкой и смелой. Эти качества, казалось бы, противоречивые, каким-то неизвестным образом совершенно органично сочетались во Флоре, и Гелия подумал, что это, вероятно, и есть та загадка, которая, говорят, должна быть в каждой прекрасной женщине.       Он всё чаще обнаруживал себя за рисованием её портретов, даже сам не представляя, сколько их уже набралось. А когда всплывали строки, все они теперь были о ней. И в какой-то момент Гелия осознал, что это была самая настоящая и самая первая в его жизни… любовь.       Гелия с детства любил читать. Но не видел ни одной книги, где прекрасная дама сражалась бы, пока её рыцарь простаивал где-то в стороне, запутавшись в себе.       Гелия понял, что это – предел. От собственных чувств бежать некуда.       В конце концов, теперь он не один. Теперь есть ещё более ранимая и чувствительная девушка. Теперь одна эта боль – на двоих. Теперь бессонными ночами он может посвящать ей очередные оды и баллады, рисовать её профиль при лунном свете. А потом, преодолевая смущение, покажет своё творение ей – и она счастливо улыбнётся. Как и всегда, между ними не будет лишних слов. Они им не нужны.       Рыцари всегда жертвуют чем-то ради дам сердца. Тогда и Гелия не должен быть исключением. Лучше он миллионы раз услышит, как кто-то кричит от боли, чем будет жалеть, что не смог защитить её. Чем услышит один-единственный… её крик. Гелии больше не всё равно.       Возможно, когда-нибудь в будущем, когда они уйдут с фронта бесконечных войн, уступив место таким же молодым и самоотверженным, какими они когда-то были, он спросит её: «Ты тоже слышала их боль?». Она грустно улыбнётся, омрачив нежные черты, глядя куда-то в даль рассветного неба.