Before the clock strikes

Большая стрелка на циферблате достигла двенадцати, и часы начали бить. Тёмная комната погрузилась в тишину, в напряжение, со временем безвозвратное и едва различимое. Исла Напьер барабанила пальцами по столу, её пустые глаза смотрели на часы, когда те пробили двенадцать. Она вытерла слезу на своей щеке и тихо вздохнула, убирая свои чёрные волосы с лица. Джек Напьер заглянул в открытую дверь, его глаза были полны любопытства и растерянности. Ему было шесть лет, и он часто страдал от ужасных кошмаров. Он плакал по ночам, и его мать приходила к нему, обнимала его и успокаивала, она рассказывала ему историю, сказку о Златовласке и Трёх Медведях. Это была его любимая сказка. Эти медведи были очень непослушными. Ему не нравилось смотреть, как плачет мать, но он часто это видел. Каждую ночь она смотрела на часы. Настолько пристально, что не замечала, когда он звал её.  — Мамочка? — устало спросил он, прижимая одеяло к себе. Исла отвела взгляд от часов и была потрясена, увидев своего сына, стоящего у двери.  — Джек, что ты делаешь, малыш? Ты должен уже спать, — она спокойно отчитала его, подошла к нему, слегка потрепав его за волосы. — С тобой всё хорошо? — Мне приснился кошмар. — Исла подняла его, и он прижался к её плечу. — Он снова был про клоунов? — деликатно спросила она, поглаживая его по волосам. Он слабо кивнул, и она улыбнулась. — Клоуны ведь должны быть смешными, глупенький.  — Я знаю, — пробормотал он с её плеча. — Где папочка? Его мать замерла, затем опустила его на пол: «Папочка снова немного опоздает», — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Он всегда немного опаздывает. Исла застыла. Она прекрасно знала, что её муж всегда опаздывал, и никогда не знала почему. Она могла стоя ждать его возвращение часами, надеясь, что он придёт. Однажды она не ложилась спать всю ночь, не сводя глаз с часов, минуты сливались в единое целое, и драгоценное время мчалось мимо неё, а она продолжала ждать и ждать. Он, наконец, вернулся, пьяный, в час дня на следующий день. К счастью, Джека не было дома. Исла решила, что лучше не отвечать, и вместо этого подтолкнула Джека в сторону лестницы. — Ты должен вернуться в кровать, юноша, — прошептала она, на её губах играла улыбка. — Но, мамочка, кошмары. — Всё будет хорошо, Джек. Сны нереальны. Ничто не может причинить тебе вред, ясно? — Она слегка потрепала его по волосам, и он медленно начал подниматься по лестнице. Она подняла уставшие глаза обратно на часы. Тик, так, тик, так, двигалась большая стрелка на часах, издеваясь над ней, дразня её, крича: «Ты тратишь своё драгоценное время на того, кто никогда не вернётся!» «Он вернётся. Он всегда возвращается», — заявила она вслух. Её голос прозвенел по всей пустой комнате. Она повторяла свою мантру снова и снова у себя в голове: «Он вернётся. Он всегда возвращается…» Щелчок от замка на входной двери вывел её из транса. Старая дверь со скрипом открылась, и она услышала звук шагов на лестничной площадке. Тяжело дыша, она остановилась, её ноги дрожали, когда она медленно пошла к двери. Её муж стоял на пороге, вешая свой пиджак на вешалку и, что неудивительно, от него пахло алкоголем. — Ты вернулся, — неуверенно пробормотала она, заставляя мужа повернулся. Он молча уставился на неё затуманенными, пронзительными голубыми глазами и пошатнулся. Он оттолкнул её в сторону и, нетвёрдо проследовав в кухню, открыл шкаф и достал бутылку виски. — Пожалуйста, хватит, — взмолилась она, начиная нервничать у входа на кухню. Его голова дернулась, и он повернулся к ней лицом, оно ужасно исказилось, а глаза пылали гневом. — Что ты сказала? Её глаза распахнулись от страха. Ей следовало бы молчать. — Мне жаль, я просто… — Ты просто должна держать свой рот на замке, — холодно ответил он, отвернувшись от неё. Она молча проглотила застрявший в горле ком. Он не был пока ещё злым. Но она не хотела, чтобы он продолжал пить. Если бы не Джек наверху, то она позволила бы мужу пить вволю, но она не хотела, чтобы Джек пострадал от злобы своего отца. Казалось, он всегда был зол на неё. Она должна была просто сидеть в уголке, уставиться на стену, с трудом пытаясь быть невидимой, когда внезапно следовал удар! Его рука обычно била её по лицу, оставляя красный след, и она должна была лгать Джеку, что это она сама упала. Она начала паниковать, когда её муж сделал глоток виски, и в ужасе уставилась на него, когда он выпил бутылку залпом. Она забыла, что ему не нравится, когда на него смотрят. Его глаза потемнели, и он быстро сделал три шага в её сторону. Его тело нависло над ней, злые голубые глаза впились в её нежно-карие с пугающей ненавистью. Он резко схватил её за горло, и она захрипела. — На что это ты пялишься? — пробормотал он холодным тоном, лёд проник в её душу, замораживая всё счастье, которое, возможно, было там прежде. — Я, я не пялилась, я имею ввиду, ну, я не… — она задыхалась, её ногти царапали стену, сдирая краску и оставляла длинные, продольные отметины. — Не лги мне, ты, тупая сука. — Он яростно плюнул, попав слюной на её волосы. Она закрыла глаза и попыталась остановить нарастающую панику глубоко внутри неё. Она едва могла дышать, его рука плотно сжалась вокруг ее горла. Но она не могла кричать. Она не могла разбудить Джека. Она не хотела, чтобы он видел это. — Прости… — она запнулась. Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Он продолжал яростно смотреть на нее. — Нет, тебе не жаль, — холодно произнёс он, — ты просто собираешься сделать это снова, не так ли, милая? — Нет, я не буду, обещаю, я… Внезапно он потянул ее к себе и затем швырнул обратно на стену, её голова сильно ударилась о поверхность. — Ты обещаешь?! — крикнул он ей в лицо. — Что мне твои обещания, ты тупая, уродливая малень… — Я сожалею, пожалуйста, не кричи, разбудишь… — Не говори мне, что делать! — кричал он, прижимая ее сильнее к стене. — Ты думаешь, что можешь мне приказывать. Только я могу приказывать здесь, поняла? — Да, да, прости, пожалуйста… — Пожалуйста, что? Прекрати умолять. Прекрати. Заткнись! — Он со всей силы ударил её по лицу, заставив её задыхаться. — Я сказал, заткнись! — Он ударил её снова, на этот раз сильнее. — Заткнись, заткнись, заткнись, заткнись! — лихорадочно крича, он наносил удары всё сильнее и сильнее каждый раз, когда это произносил. Каждый раз, когда она стонала от боли, это заставляло его злиться ещё больше. — Ты меня слышишь?! — проревел он, налитые кровью глаза лениво заглянули в её. — Я сказал, заткнись нахер! С этими словами он поднял ее над землей за горло и швырнул ее на пол. Выдохнув воздух из лёгких, она ахнула. Кровь шла из её рта, и она едва могла увидеть что-либо из-за опухшего правого глаза. — Теперь ты поняла? Веди себя тихо. Тихо, тихо, тихо! — Он начал пинать ее в бок, его тяжелые сапоги вызывали спазмы боли, ощущаемые по всему ее телу. Она больше не могла это терпеть. Слишком больно. Она закричала в агонии, когда почувствовала, что одно ребро хрустнуло. — Ты, шлюха, меня не поняла? — сказал он, хватая ее за воротник и притягивая к себе. — Я сказал, сука, не смей… — Мамочка? — голос звучал из коридора. Джек в шоке уставился на них. Его отец бросил мать на пол, заставив ее издать тихий вскрик боли. Его отец уставился на него, темные глаза исказились от ярости. Он начал медленно идти к Джеку, жуткий оскал исказил его лицо. — Твоя мамочка — очень непослушная, Джек, — прошипел он, его голос был полон презрения. — Подожди, пожалуйста. — Исла, его мать, задёргалась на полу, изо всех сил пытаясь встать, но не получалось. — Заткнись, — сказал он, и его кривая улыбка исчезла на мгновение, прежде чем он повернулся к Джеку. — Ты такой же, как и твоя мамочка? У Джека округлились глаза от удивления. Он не знал, как на это отвечать. — Ответь мне, пожалуйста, — сказал его отец, его улыбка начала исчезать. — Ты наполовину, как твоя мать. Ты больше похож на нее, или больше на меня? Джек взглянул на свою мать, лежащую изувеченной на полу, ее глаза смотрели на него снизу вверх, умоляя, умоляя его сказать что-то, хоть что-нибудь. Он повернулся к отцу, его лицо и голос были на удивление спокойны: — Я не такой, как она, отец. Его мать вздохнула с облегчением. Она знала, что теперь ее муж не нанесет вреда Джеку. — Ну, это хорошо, — заявил его отец, его улыбка вернулась, — ты должен понять, что она должна понести наказание. Она очень непослушная девочка, не так ли? Джек непонимающе смотрел на мать, не зная, что сказать. Её сломленное и окровавленное тело лежало там, вздрагивая от страха, не в состоянии двигаться или делать что-нибудь. Это было жалкое зрелище. Он уставился на отца, не отводя глаз, несмотря на суровый и злобный взгляд взрослого. Мальчик ничего не сказал. — Не так ли? — снова спросил его отец, чья злость опять начала расти. Джек продолжал смотреть на него, храня молчание. — Ах ты малень… — Его отец готов был ударить, рука уже сжалась в кулак. Его мать, однако, собрав всю оставшуюся силу, подползла по полу и протянула ладонь, схватила его за руку, останавливая и не позволяя ударить мальчика. Его лицо исказил гнев, и глаза загорелись. Джек подумал, что он выглядел довольно комично. — Как ты смеешь. Как ты смеешь! — вопил он, толкая её на жесткий пол. Он пнул её в грудь, и она закричала. Затем он прижал её к полу и сел на неё. Он начал бить её по лицу и раздавать пощёчины. За каждым ударом следовал хрип или вскрик боли. Она не стала сопротивляться. Джек не знал, почему: потому, что она не могла или потому, что не хотела. Она просто лежала, её руки были раскинуты по сторонам. Джек смотрел. Он не стал вмешиваться. Он просто стоял и смотрел. Его отец, как он знал, был безрассудным человеком, со склонностью к вспышкам ярости. Но он и подумать не мог, что могла сделала его мать, чтобы заслужить такое наказание. «Это должно быть что-то очень плохое», — подумал Джек, ибо его отец никогда бы не причинил вреда его матери без причины. Он не знал, как долго стоял там. Возможно, полминуты, возможно, несколько минут, может, даже десять. Его отец, в конце концов, остановился и встал, пот стекал по его лицу, и слёзы шли из глаз. Он схватил свой плащ и вышел из дома, звук хлопнувшей двери эхом раздался в комнате. Джек опустился на колени рядом с матерью. Её тело было в синяках, и кровь капала на пол из её рта. Джек думал, что от неё останется грязное пятно на ковре. — Джек… — хрипло пробормотала она, её голос булькал от густого слоя свертывающейся крови у неё во рту. Он придвинулся к ней, и она взглянула на него сквозь опухшие веки. — Джек, пожалуйста, ты должен меня выслушать, — начала она, её лицо скривилось от боли и агонии, и продолжила: — Ты никогда не должен стать таким. Никогда. Пожалуйста, Джек, не будь таким, как он, не становись таким, как я. Ты можешь стать хорошим человеком, у тебя доброе сердце. Ты можешь избежать такой жизни и выбрать себе такую жизнь, которую пожелаешь, забыть о нас, хорошо? Только, пожалуйста, ты должен вырваться отсюда. — Её тело начало содрогаться в конвульсиях, и она кашляла кровью. — Пожалуйста, ты должен обещать мне. Ты будешь лучше этого. Ты можешь делать всё, что угодно, только никогда, никогда не становись плохим человеком. Пообещай мне, пожалуйста… Джек взглянул ей в глаза. Он жалел её. — Я обещаю, — сказал он, его голос ничего не выражал. Но некоторые обещания трудно сдержать.