Shelter

I find shelter, in this way Under cover, hide away —

Они бегут. Бегут так далеко, как это только возможно, учитывая хаос, царящий вокруг. Они бегут, словно надеются, что им позволят скрыться. Хоук знает, что им не убежать. Андерс знает, что им не убежать. Они бегут. Они останавливаются в одной из деревень в Морозных горах, куда еще не добралось кровавое безумие, которое охватило почти весь Тедас. Их привечают в одной из добротных изб, пускают к огню и кормят наваристым супом. Хоук уже так давно не ощущала блаженного тепла, что с непривычки почти сразу уплывает в сон. Андерс же крепко обнимает её, плотнее укутывая в меха. После оставляет её в надежных руках хозяйки и идет отрабатывать их постой так как умеет. В глуши люди меньше верят в Создателя и в порочность магии, они с благодарностью принимают помощь толкового лекаря. У кого-то ребенок свалился с воспалением легких после того, как провалился под лед и был спасен, у кого-то чуть ли не моровое поветрие на скотном дворе… Андерс не привык оставаться в долгу перед гостеприимными людьми. А еще ему кажется, что так он выплачивает долг Хоук. Хотя выплатить его сполна никогда не сможет. Он чувствует себя именно что должником — и это висит на нем тяжелым ярмом, как некогда над ним бдел Справедливость. Он, кстати, не появлялся уже давно, словно затих или вовсе испарился. И Андерс надеется, что получит хоть несколько месяцев спокойствия, о которых теперь только мечтает. Бег. Бег. Бег. Только он отныне есть в их с Хоук жизни. Бесконечный бег от себя самих и от смерти. Три года он просыпался от того, что ему постоянно снилась Хоук. Три года рядом с ней он мечтал, чтобы Справедливость замолчал навсегда. Три года он мечтал найти хоть одно самое захудалое место в Тедасе, где они бы могли быть счастливы. Просто быть счастливы: растить детей, обучать их магии и не бояться, что их заберут храмовники. Потому что Хоук заслуживала счастья, заслуживала спокойствия. Именно поэтому он сделал то, что сделал. Это странно смотреть на неё, облаченную не в доспех защитницы, а в старую потрепанную броню Мак Тира, в меховом плаще с кучей маленьких сумок на ремне, в которых что только не припрятано. Она просто стоит на пороге приютившего их дома и улыбается, иногда выдыхая облачко пара, потому что слишком уж холодно в Морозных горах. Она смотрит на ораву бегающих по деревне детей. И Андерсу все кажется правильным, невероятно правильным. Хоук подходит к нему и берет его за руку и тихо спрашивает: — Бежим? — А ты так этого хочешь? — сейчас имеет значение то, чего хочет она. Он уже достаточно побыл эгоистом. — Нет, — честно признается она. — Но это спокойствие меня пугает. Так не должно быть, это так неправильно… — Нет, Хоук, — перебивает он. — Именно так и правильно. Спокойствие и мирное небо над головой. Дети, бегающие стайкой вокруг, мычащая в стойле корова, дым от печи. Все так и должно быть. Все правильно. Поэтому если захочешь, мы останемся. Придумаем уж что-нибудь. Или найдем похожую деревеньку, таких много, а целители всегда нужны. — А мы готовы? — звучит её вопрос. звучит тоже как-то правильно и логично. — Город цепей сковал нас. Фенрис родился и вырос рабом, но так отчаянно рвался к свободе… а мы? Стали рабами своих прихотей. Рабами своих целей. Цепи Киркволла держат нас, держат до сих пор, понимаешь? Ты стал рабом Справедливости, я же — рабой своего долга. — Тогда почему если видишь во мне раба, следуешь за мной?- спрашивает целитель. — Потому что мы достаточно сильны, чтобы вырваться из оков. Ты силен, Андерс. И когда ты разобьешь цепи, я буду с тобой, — она снова улыбается, и улыбка у неё такая теплая, что Андерс преисполняется уверенности в том, что ради этой женщины он способен свернуть горы. Они снова сбегают под покровом ночи, не попрощавшись с гостеприимными хозяевами. Бегут в поисках убежища, где смогут начать новую жизнь. Бегут далеко от Киркволла, надеясь порвать цепи, которыми были скованы все это время. И однажды, Хоук и Андерс уверены, они найдут это самое убежище, где у них будет еще один шанс начать все сначала. Они бегут.