Взлёт и падение в Икебукуро

— Заканчивайте съемку. Заберешь его завтра утром у Imperial Hotel. Знаешь где это? Агент кивнул и сразу сделал пометку в своем органайзере. Съемочная группа удивленно затихла. Майкл быстро вел Джеки, который прятал лицо усерднее, чем обычно. Когда они сели в его машину, мальчик поднял на мужчину испуганные глаза. — Зачем мы едем в отель? — Ты знаешь. Джеки вздрогнул. — Ты же… ты сказал… — Я сказал, что трахну тебя сегодня, — мужчина был абсолютно спокоен, — и я сделаю это. Завтра у меня вылет. Он завел машину и вырулил из парковки. — Но ты же извинился, — сердце Джеки бешено колотилось, — ты же не… — Я извинился, да. И я извинюсь ещё не раз, — Майкл внимательно следил за дорогой, — потому что сегодня я буду делать тебе больно. Джеки не мог даже заплакать. — Но я думал… — Ты думал, что я буду спасать твою задницу просто так, даже не поимев её? Мальчик молчал и с трудом дышал. — Послушай, — сказал Майк, одной рукой доставая сигарету из бардачка, — я не говорил, что я хороший парень. Я говорил, что Орихара – плохой. Но, в отличие от него, мне не наплевать на то, что с тобой будет. Мальчик кивал, чувствуя, как по щекам снова катятся слезы. — Добро пожаловать во взрослый мир, Джеки, — Майкл подкурил, затянулся и выдохнул дым в окно, — за все надо платить. — Ты делаешь это со всеми своими подопечными? — тихо спросил Джеки. — А ты хотел бы чувствовать себя особенным? — ухмыльнулся Майкл, и мальчик закрыл лицо руками. — Это непрофессионально. На подопечных у меня табу, — качнул головой мужчина, делая еще одну затяжку, — и я нарушаю его с тобой, — Майкл ухмыльнулся, — изменяю собственным принципам. Джеки не знал, как реагировать. Майкл был честен с ним. Жесток, циничен, но честен. — Я тебе нравлюсь? — спросил блондин. — Иначе я просто не стал бы идти против Орихары. — А ты пойдешь? — Да. И я буду защищать тебя до конца. Юноша закусил губу от вспыхнувшего желания полностью отдаться этому человеку. — Услышал, что хотел? — докурив, Майк выбросил сигарету и хмыкнул. — Пара пафосных фраз всё меняет, не так ли? Может, мне ещё и в любви тебе признаться, прежде чем выебать? Школьник шумно выдохнул, снова чувствуя боль. Из глаз опять потекли слёзы. — Н-нет… Майкл равнодушно следил за дорогой. — Тобой можно манипулировать как угодно, — сказал он хмуро, — я лишь хочу, чтобы ты перестал верить людям. Ни их словам, ни их поступкам. Они подъехали к зданию отеля. — И тебе? — всхлипнул Джеки. — Мне можешь, — мужчина припарковал машину и бесцеремонно поцеловал заплаканного юношу в губы, — Я на твоей стороне. Oriental Hills располагался будто на вершине миниатюрной горы: с одной стороны был пологий склон — въезд с улицы и подъём по аллейке к главному входу, а с другой стороны он нависал над обрывом, с раскинутым внизу садом. Первый ярус административного корпуса был окружен бассейном, словно рвом с хрустальной водой, вымощенным мелкой голубой плиткой. Полуостровом в него вдавался стеклянный бар, которым заканчивался отсек ресторана. В него можно было попасть прямиком из холла или подняться с нижнего яруса, на котором располагался тренажерный зал, спа-комплекс и медиатека с огромным выбором фильмов. Нижний этаж был скрыт под землей со стороны входа, но с другой стороны был виден, и с него можно было выйти на мост, который вел к каскаду коттеджей, укрывающих посетителей от мирской суеты. Шизуо сидел на середине моста и курил, глядя на цветущие растения. Последние четыре дня он провел практически в полном одиночестве среди мрамора и стекла роскошного внутреннего интерьера. Здесь всё было непривычно чистым, красивым и дорогим – от современной мебели до мягких хлопковых халатов и полотенец. Даже душевая, рядом с джакузи, была полностью из стекла. Окна во всю стену коттеджа открывали вид на спокойный океан. Блондин часто спускался к берегу по крутой тропе, через зеленую полосу, и бродил по пустынному песчаному пляжу, изредка натыкаясь на ленивых отдыхающих. В отеле было скучно. Не больше десятка постояльцев обедали в ресторане, проводя практически все время в спа. Селти тоже там пропадала, наслаждаясь массажем и процедурами для тела. Здесь, видимо, привыкли к звездам, богачам и их странностям, поэтому насчет её шлема никто не задавал лишних вопросов. Хейваджима чувствовал себя в отрыве от реальности. Лишь утром первого дня ему позвонили Шинра и Танака, чтобы спросить, где он. Он сказал, что отдыхает, не назвав ни место, ни дату своего возвращения. Больше никто не звонил, хотя Шизуо неизменно брал с собой телефон, чтобы не пропустить вызов брата. Вчера он мельком увидел в холле парня, один в один похожего на информатора. Та же прическа, та же чёрная водолазка, та же худоба. Он чуть было не швырнул в него кресло, но тот вовремя повернулся боком, и Хейваджима понял, что это не Изая. И всё же, обстановка успокаивала. Никто не трогал его, никто не раздражал ни вопросами, ни поведением, ни даже взглядами. Блондину казалось, что он начинает понимать, почему отдых здесь стоит так дорого. Он посчитал – примерно как три года работы на Танаку. — Стильные очки, — раздался голос за его спиной. Хейваджима обернулся, прищуриваясь от солнечного света. Позади него стоял Юкио. — Как проходит ваш отдых? — улыбнулся Ямагучи и присел рядом с блондином, не опасаясь запачкать дорогой костюм. — Нормально, — ответил Шизуо и, затянувшись в последний раз, бросил сигарету вниз. — Вы еще не обедали? — Нет. Что-то в этом красивом и приятном парне сильно раздражало Хейваджиму, но он не понимал, что именно. — Не хотите отобедать со мной? — Юкио был самим воплощением учтивости, — Ваша подруга, Селти-сан, разумеется, может присоединиться. — Думаю, она откажется, — хмыкнул Хейваджима, представляя, как будет странно смотреться не притрагивающаяся к еде Селти в шлеме за столом, — а я соглашусь. Расскажете мне, что обо мне наговорил этот ублюдок. Юкио рассмеялся. — Я слышал, что вы не очень ладите. Шизуо снял очки и пристально посмотрел в зеленые глаза Ямагучи. — Не очень, — медленно проговорил он, прищуриваясь. На лице шатена не дернулась ни одна мышца. — Надеюсь, вы не будете против моего компаньона. — Чем вы занимаетесь, Хейваджима-сан? — Бью тех, кто не платит по долгам. Они сидели в приватной комнате ресторана. Одна из стен, традиционно, была стеклянной и открывала вид на океан. Солнце клонилось к горизонту, и вся комната была залита золотым светом. — Черный коллектор? — улыбнулся Юкио. — И телохранитель. — Вот как, — Ямагучи снова провел по своим волосам, — а почему носите форму бармена, если не секрет? Хейваджима был готов рыкнуть что-то очень грубое, но в этот момент официант занес огромную пиццу – заказ Шизуо. Пахла она восхитительно. Пока стол по-европейски сервировали приборами, Хейваджима решил для себя, что во что бы то ни стало опровергнет всё, что наговорил о нём Орихара. Наверняка тот выставил его неуравновешенным психом и простофилей. Значит, самое время показать манеры. — Мне… нравится фасон, — Хейваджима угрюмо взял нож и вилку, орудовать которыми он мог, но не очень любил, стащил себе в тарелку соблазнительно пахнущий треугольник, за которым тянулись тонкие нити горячего сыра, и принялся его резать. — Насколько я знаю, это подарок брата, — Юкио преспокойно взял кусок пиццы одной рукой, и поддерживая второй мягкое тонкое основание, с аппетитом откусил. Хейваджима приложил все усилия, чтобы не воткнуть ему вилку в глаз. — Кстати, — невозмутимо продолжил шатен, прожевав, — итальянцы традиционно едят пиццу руками, так что не вижу повода мучиться с приборами, так же вкуснее. Шизуо молчал, борясь с нарастающим гневом. — Я раздражаю тебя, — спокойно сказал Юкио, — я знаю. — Что? Эти слова, как ни странно, мгновенно ликвидировали напряжение. Шизуо отложил приборы. — Ты ненавидишь Изаю, это я тоже знаю. А мы с ним… близки, — на губах шатена мелькнула тень улыбки, — по духу. Ямагучи продолжил есть с таким видом, будто ничего особенного не произошло. Блондин смотрел на него, не имея ни малейшего понятия, что говорить. — Доедай, она ведь остынет, — улыбнулся Юкио, — а потом мы закажем десерт. Любишь тирамису? Шизуо растерялся еще больше. Ямагучи, определенно, был очень странным человеком. — Я… Дверь открылась. — Простите за опоздание, — к ним зашел тот самый молодой человек, которого недавно Хейваджима по ошибке принял за Орихару. — Мы же не на совещании, — ласково улыбнулся ему Юкио, — присоединяйся. Ты знаком с Шизуо? Блондин только сейчас понял, что с ним стали обращаться совсем в другом тоне, и называть по имени. — Вообще-то нет, — парень опустился на стул рядом с Юкио, — тот самый Хейваджима-сан, я полагаю? — Можно просто Шизуо, — выдавил из себя блондин. Похоже, тут вообще нет ни одного человека, который бы ничего о нём не слышал. — Тогда я просто Йори, — улыбнулся двойник Изаи, и взял руками кусок пиццы, — отличный выбор, обожаю пиццу! — Ой-ой, — покачал головой Юкио, — а как же заповеди Фунакоси? Закажи себе что-то твёрдое. — Фунакоси Гитина? — оживился Хейваджима. — Ага. Я занимаюсь каратэ со средней школы, — кивнул брюнет, с аппетитом уплетая пиццу, — но мне еще далеко до дана, поэтому я… — Какой пояс? — спросил Шизуо, все больше убеждаясь в том, что подделка Изаи лучше оригинала. — Красный, — слегка улыбнулся Ямагучи, ответив за своего друга, — Йори выиграл три молодежных чемпионата по ката в Окинаве подряд. — Не хвастайся мной, будто я вещь, — добродушно фыркнул Йори. — Сётокан? — удовлетворенно улыбнулся Шизуо, откидываясь на спинку. — Конечно! — парень изобразил тигриную лапу, согнув пальцы, — р-р-р-р-р. Хейваджима захохотал. — Слушай, малой, а сможешь меня уложить, если я, конечно, поддамся? — с азартом предложил блондин. Юкио поперхнулся. — Иккэн-хисацу обещать не могу, — брюнет почесал затылок, — да и я, всё-таки, лучше в ката, чем в рукопашном бою… но… — Извините, но я против, — Ямагучи вытер свои тонкие пальцы и отложил салфетку, — этот человек – сильнейший в Икебукуро, Йори. — Правда? — в глазах парня загорелось восхищение. Шизуо смутился. — Э-э-э… я… — Изая рассказывал мне, что он спокойно выкорчевывает деревья и швыряет торговые автоматы. — Что?! — брюнет подскочил на месте и посмотрел на Шизуо с детским восторгом, — это правда? Блондин не знал, что говорить. — Э… вроде как… — Я понимаю, что это будет дружеский бой, но, боюсь, ты слишком дорог для меня, — Ямагучи мягко положил руку на плечо парня, — чтобы так рисковать тобой, Йори. — Извините, — Шизуо резко встал, — я выйду покурить. Блондин был смятён. Он ожидал увидеть неприятных лицемеров, вроде Орихары, но в итоге Ямагучи повел себя неожиданно честно, а его друг и вовсе, кажется, хороший парень. И при всем при этом они… они… — Нам строго запрещено курить, — раздался за его спиной голос Йори, — сигареты разрушают боевой дух. — Я не спортсмен, — ответил Шизуо, глубоко затягиваясь, — могу делать что хочу. — Круто, — с завистью протянул парень, — дашь сигарету? Они поравнялись у края хрустального бассейна. — Нет, — покачал головой Хейваджима, — тебе надо беречь боевой дух. Через несколько секунд они одновременно расхохотались. Хейваджима протянул парню пачку. — Спасибо, — улыбнулся Йори, вытянув себе сигарету, — чувствую себя, будто снова в школе. — Почему? — Хейваджима подкурил ему своей зажигалкой. — Потому что меня снова будут отчитывать за запах дыма. — Он тебе не мамочка, — усмехнулся Шизуо. — Он мой парень, — Йори пожал плечами, глядя куда-то вдаль. Хейваджима забыл выдохнуть дым. Щеки загорелись огнем. — Прости, — сказал Йори, не видя реакцию блондина, — я знаю, что он не самый простой собеседник. — Я знавал хуже, — насилу выдавил из себя Шизуо. — Ты про Орихару-сан? Упоминание именно этого имени именно в этот момент шарахнуло по голове кувалдой. Хейваджима, не выдержав, прыгнул в бассейн, от чего парень на берегу пришел в дикий восторг. Прохладная вода остудила голову. Когда блондин вынырнул, отплыв на приличное расстояние, то увидел, как красиво смотрится весь отель в лучах заката. Йори у кромки воды торопливо раздевался. — Не глупи, надо вернуться в ресторан, — крикнул ему Хейваджима. — Я слишком давно хотел здесь поплавать, — ответил парень и нырнул следом. Шизуо подплыл к противоположному краю бассейна, который нависал высоко над землей, над зеленым садом, над мостом, ведущим к коттеджам. — Офиге-е-е-еть, — протянул Йори, вынырнув рядом, — никогда не решился бы на это. — Почему? — спросил Хейваджима, взглянув на брюнета. Ему в голову вдруг пришла мысль, что если намочить блоху, он будет выглядеть примерно так же. — Ну во-первых, я не постоялец, — парень улыбался, часто дыша и отфыркиваясь от воды, — а во-вторых, это декоративный бассейн. Не для плавания. Шизуо почему-то улыбнулся. — Ты очень похож на этого ублюдка, но совсем другой человек. Парень подплыл ближе. Его кожа и глаза светились закатным золотом. — Юкио поменял мой гардероб и заставил подстричься, — в глазах Йори мелькнула грусть, — У меня были длинные волосы. Хейваджима нахмурился. — Э? Заставил? Что это ещё за фигня? — Все в порядке, — улыбнулся парень, — это нормально, когда теряя оригинал, люди делают для себя копии. — Что ты хочешь этим сказать? — Разве ты не знаешь, что они были любовниками? — удивился парень. Шизуо перестал двигаться и хлебнул порядочно воды. Йори моментально подплыл ближе, и удержал его. Вода была не самой привычной средой для блондина. — Я же тебе вмажу сейчас, если не отпустишь, — откашлявшись и отплевавшись, рыкнул Шизуо, — ты же слышал, я типа самый сильный человек в Икебукуро. Он вдруг поймал себя на том, что сердце бьётся быстрее. Йори рассмеялся. — Я бы тоже выбрал тебя, если честно, — спокойно сказал брюнет, абсолютно бесстрашно продолжая приобнимать Хейваджиму. Под мокрой одеждой нащупывались стальные мускулы. — Не понял. Улыбка брюнета не давала Шизуо ударить его. Но самым странным было то, что бить не хотелось. Это уже второй раз за неделю, когда ему так просто и обезоруживающе улыбались. — Ты ничего не знаешь, да? — парень явно был рад сообщить что-то, ранее неизвестное блондину, его почти черные глаза блестели. — Когда Юки позвал Орихару навсегда переехать сюда, на Окинаву, тот отказал. — И что? — происходящее для Хейваджимы потеряло последние признаки привычной реальности. — Он сказал, что в Икебукуро есть человек по имени Хейваджима Шизуо, которого он не может оставить. Блондин потерял дар речи. В ушах оглушительно зазвенело, мысли взвились, словно торнадо. Любовник... переехать... отказал... не может оставить... Хейваджима Шизуо... «… у тебя есть только я», — всплыло в его голове. — И теперь я понимаю, почему, — продолжал парень, заливаясь румянцем, — я бы тоже, если честно, выбрал тебя. Хейваджима открывал и закрывал рот с шокированным видом. Держась на плаву физически, внутренне он тонул. Ярость всё не приходила. Хейваджима пытался вызвать её в себе, ухватиться за неё как за соломинку, как за единственно привычную вещь, сопутствующую нормальной жизни, но его затягивало какое-то странное ощущение, будто зыбучий песок, неотвратимо поглощающий жертву. Некоторое время они оба молчали, держась на воде. Парень разглядывал его с нескрываемым интересом. — Ты очень красивый. — Я пришибу тебя, если ты не слезешь, — тихо сказал Хейваджима, пытаясь звучать угрожающе. — Знаешь, я никогда не завидовал Орихаре, — улыбнулся Йори, не отпуская, — даже когда Юки говорил его имя во сне. — Заткнись и прекрати липнуть, — прорычал блондин, высвобождаясь. Скользкая гладкая кожа юноши, хрустальная вода бассейна, кровь, бьющая по вискам, солнце, почти скрывшееся за горизонтом — всё было раскалённым, как этот зыбучий песок незнакомого чувства. Парень ловко обвил руками шею Шизуо, и, смело взглянув в его светлые глаза, прошептал: — Но глядя на тебя, я завидую ему. Хейваджима сжал зубы, но не отстранился. Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд, касаясь телами под водой. — Как вы определяете кто кого? — медленно спросил блондин. — По внутренней силе, — не сводя с него глаз, ответил парень. Шизуо сделал несколько сильных гребков, прижал парня к стене бассейна и прищурился, нависнув над ним. — Орихара и Ямагучи? Йори, не ожидавший такого поворота, возбуждённо выдохнул. — Орихара. — Ты и Ямагучи? Сердце парня забилось чаще. — Ямагучи. — Я и ты? — Что? — Отвечай. Его дыхание сбилось. — Ты. — Я и Ямагучи? Йори, приоткрыл рот, глядя на губы блондина. — Ты. — Я и Орихара? — … — Отвечай. — … — Отвечай, говорю. — Я не знаю, — выдохнул парень и порывисто поцеловал Шизуо. — Этот чертов Хейваджима, вашу мать, ЗАКОЛДОВАННЫЙ ЧТО ЛИ?! — прошипел наблюдавший за ними Юкио.