Информатор открыл глаза и первое, что он увидел – снотворное на тумбочке. Вчера он принял лошадиную дозу, чтобы уснуть крепко и надолго. Он потянулся к телефону.
09:36
Пропущенных вызовов нет.
Изая лёг на спину и замер.
Светло.
Океан наполнен ярким светом.
Хейваджима, парящий в воде рядом с ним, напоминал солнце.
Хейваджима, спящий на кровати рядом с ним, улыбался во сне.
Информатор сделал вдох, выдох, потом снова и снова, пытаясь успокоить сердце, которое, будто сойдя с ума, сокращалось немыслимое количество раз в секунду.
Только Шизуо мог сделать так. Только у Шизуо хватило бы глупости, доброты, силы, и ещё хрен знает чего на то, чтобы вернуться и лечь рядом, будто всё, что случилось и всё, что было сказано – второстепенная фигня, которую можно легко уладить.
Шизуо всегда мог всё уладить.
Изая стоял на обломках реальности, висел в черной темноте, захлебывался густой вязкой неправдой своих чувств, барахтался в собственной лжи себе и другим, а Шизуо…
Орихара открыл тумбочку, доставая бутылочку смазки.
А Шизуо просто сильнее.
Подогнув одну ногу, информатор завел руку за спину и вошел в себя пальцем, глядя на лицо Хейваджимы.
Шизуо просто-напросто сильнее всех на свете.
Изая выдохнул, проталкивая второй и двигая пальцами. Он растягивал себя чисто механически, не придавая процессу никакого сакрального значения. Банальное психосоматическое сексуальное возбуждение перекрывалось другой эмоцией и почти не ощущалось, как и тупая боль от проникновения третьего пальца.
Это была та эмоция, которую ощущают дети, когда к ним приходят взрослые и, включая свет, лично лезут под кровать, чтобы убедить, что там нет чудовища. Это желание расплакаться от облегчения. Непреодолимое стремление обнять и никогда больше не оставаться в одиночестве.
Орихара смотрел на сомкнутые ресницы, на высветленную челку, на лёгкий изгиб губ и вталкивал пальцы глубже.
Хейваджима открыл глаза и первые две секунды смотрел затуманено, всё ещё легко улыбаясь. Но почти сразу он дёрнулся, будто боясь, что Изая накричит на него опять. Однако, ещё через несколько мгновений, его взгляд внимательно скользнул по информатору, отмечая позу и движения под одеялом.
Осознав, что происходит, Шизуо шокировано распахнул глаза и моментально залился краской.
Информатор рвано дышал ртом в подушку и смотрел на него искоса, из-под полуопущенных ресниц. Острый локоть его заведённой назад руки двигался под тканью.
Блондин часто заморгал, сглатывая. Возбуждение захлестнуло его с головой, но он не осмеливался пошевелиться, боясь, что видение исчезнет.
Орихара закрыл глаза и двинулся всем телом, всаживая пальцы в себя как можно глубже.
Потеряв остатки самосознания, Хейваджима еле удержался, чтобы не наброситься на него, как зверь, но Орихара взглянул на него с предупреждением. Его глаза говорили ждать, и Шизуо не посмел ослушаться.
Замерев на несколько секунд, рука информатора поднялась наверх. Пальцы на ней поблёскивали от смазки. До этого лежавший в три четверти, брюнет медленно развернулся и лег на живот полностью, опираясь на локти и широко разведенные колени. Одеяло скрывало тело, но не изгиб спины, от которого у Шизуо потемнело в глазах.
Блондин утробно зарычал, напрягаясь.
— Животное, — шепнул информатор, чуть улыбнувшись.
Задохнувшись, Хейваджима сорвал с него одеяло и взвыл, когда увидел позу Изаи. Навалившись сверху, блондин жадно схватил Орихару зубами за загривок, плотно прижимая пах к его заднице и усиливая рык.
— Давай, — сглотнув, шепнул информатор и через несколько мгновений хватил воздух ртом.
Шизуо вошёл на удивление медленно, но до самого конца, так глубоко, как смог. Брюнет закрыл глаза со стоном. Горячая, распирающая изнутри боль ощутилась, как самая правильная вещь на свете.
Хейваджима перестал рычать и стал быстро лизать его шею со всех сторон, почти скуля от восторга.
— Больше не уходи, — шепнул Изая. Шизуо подался назад и с силой толкнулся в него.
«Не уйду».
Ещё один толчок. Ещё один. Движения блондина становились резче и резче с каждым разом. Изая закрыл глаза, отпуская себя и отдаваясь полностью.
Быстрыми, рваными, грубыми толчками, рыча и вбиваясь, Шизуо не просто трахал его – он решал все существующие и несуществующие проблемы.
Хейваджима поднялся на разогнутых руках и взглянул на блоху сверху.
Почему-то сейчас не возникало сомнений в реальности происходящего, хотя вид влажной от пота спины, чёрных волос и профиля Орихары, который, закрыв глаза, стонал, кусая губы – был сюрреалистичен.
Никакого мыльного пузыря, никакого оазиса, никакой ловушки. Две жизни и две реальности слились воедино, дополнили друг друга и уравновесили. Всё встало на свои места, и Шизуо улыбнулся, не прекращая рефлекторно и отрывисто толкаться в восхитительно тугое горячее тело.
Блондин склонился и хрипло выдохнул в затылок информатору.
— Да или нет?
Орихара чуть улыбнулся, не открывая глаз.
— Да.
Шизуо прижал его собой. Ему не нужно было никаких других слов.
«Ты будешь со мной?»
«Ты бросишь мне лгать?»
«Ты любишь меня?»
Изая громко стонал под ним, с каждым сильным толчком отвечая:
— Да. Да. Да.
***
Ровно в десять утра, после вынужденного выходного, Ягири-сан добропорядочно вышла на работу, несмотря на то, что начальник со вчера так и не позвонил. Запасной ключ от квартиры, коим она была снабжена, на этот раз ей не понадобился. На выбитой входной двери стояли ботинки, совершенно ясно чьи.
Как мило со стороны этого громилы было разуться, чтобы не запачкать пол.
Стекло огромного окна в гостиной было ликвидировано, по всей видимости, исчезнувшим рабочим столом. Всё, что было на столе, включая технику, валялось тут же. Рядом с креслом, выставленным посреди комнаты, обнаружился окурок сигареты, опять же, совершенно ясно чьей.
Намие склонила голову набок с лёгкой усмешкой. Картину довершали стоны информатора, раздающиеся со второго яруса:
— Да… Да… Да…
Девушка вздохнула и, закатив глаза, пошла готовить этим двоим завтрак.
КОНЕЦ
