***
Женщина, с которой Виви договорилась о проживании, была давней знакомой её матери, которая — насколько Виви помнится — часто раньше захаживала к ним в гости, просто так, без причины, принося с собой персик для девочки. Но то было давно, и персики у неё всегда были кислыми. Альвида-сан — именно так звали женщину, и именно так Виви привыкла её называть с самого детства. Эта личность всегда была довольно эксцентричной в своих поступках и не сдержана в словах, никогда не учитывала чувства людей, окружающих её. Нефертари любила прямолинейных людей, но именно эта женщина — Альвида-сан — всегда, с самого детства, была загадкой для умненькой девочки и её пытливого ума, которым, по мнению Альвиды, Виви пошла в мать. Женщина была неприятна на внешность, имея далеко нестройную фигуру и спутанные чёрные волосы; она всегда наносила слишком яркий макияж и носила слишком откровенную одежду, которая «подчёркивала ее истинную красоту и великолепие форм». Так странно, что никто и никогда не возражал ей в её ошибочном мнении. Несмотря ни на что, Альвида была довольно добра, поэтому, к большой радости Виви, согласилась принять её в своей квартире на любой срок, попросив за это лишь скромную, символическую плату, а девушка не стала возражать. Нефертари долго крутилась по улице в центре Токио, куда доставил её водитель, крепко сжимая помятую бумажку с адресом и примерной картой местности, нарисованной ею самой со слов Альвиды. Высокие здания этажей по пятнадцать свободно расположились на этой улице; во дворе у каждого подъезда обязательно имелся яркий фонарь и некоторая растительность, что делала этот райончик центрального Токио весьма уютным и будто бы отделённым от остального города. Здания не выглядели обшарпанными, напротив, казались новыми, отстроенными не так давно, и они явно предназначались не для людей со средним доходом. Часы на правом запястье девушки отмерили ровно час её пребывания в городе; слишком рано было для спешащих на работу прохожих или школьников, а сама Виви не могла похвастаться превосходным ориентированием. Сердце её билось бешено от перспективы затеряться среди домов и остаться одной в незнакомом месте, откуда — она не сомневалась — выхода не найдёт. Нефертари всё сильнее сминала в намокшей ладони тот несчастный клочок бумаги, озиралась по сторонам и металась по тротуару, катя за собой свой небольшой чемоданчик. Туда-сюда. — Виви! Тебя и не признала! — совсем рядом раздался абсолютно незнакомый слуху Виви голос, и она обернулась, едва не столкнувшись нос к носу с невысокой стройной женщиной с длинными чёрными волосами. Порыв ветра донес до рецепторов девушки резкий аромат цветочных духов, и удивление вместе с сомнениями исчезли с её лица. Несомненно, эта женщина — похудевшая Альвида, с которой юная Нефертари не виделась вот уже десять лет. От противного голоса не осталось и следа, если, конечно, ты не слышишь его впервые. Однако вкусам на открытую одежду и обилие косметики женщина не изменила. Вероятно, это была такая черта характера, которая не меняется с годами, а наоборот — выражается ярче. Но Виви была несказанно рада увидеть женщину вновь, поэтому некрепкие объятия не заставили себя долго ждать. — Ты чего вдруг сбежать от стариков решила? — ухмыльнулась Альвида, поставив перед Виви чашку жасминового чая, когда они уже оказались в квартире. Снова на нервах Нефертари играла врожденная бестактность собеседницы, наверное, поэтому девушка медлила с ответом, предпочитая беседе разглядывание кухни. В нос ударил запах жасминового чая, и Виви обхватила руками кружку, поднося её ближе к лицу. На языке тут же появился горьковатый привкус и слишком яркий аромат, с которым Виви скорее бы приобрела духи, а не заваривала чай. Ей вообще не нравилась резкость, неважно, в чём это выражалось. — Мама умерла позавчера, поэтому я решила, что лучше будет закончить школу здесь, — тихо произнесла девушка, не желая нарушать приятную атмосферу, созданную мягким светом ламп в салатовой люстре, большими розовыми цветами на зелёном фоне обоев и матовыми занавесками. Виви поставила чашку обратно на стол, так и не сделав ни глотка. — Понятно, — протянула Альвида и потупила взгляд, опустив его в пол. Она, видимо, не сильно удивилась, но по осунувшимся плечам и горькой усмешке стало ясно, что женщина расстроена. — Эта чертовка совсем запустила своё здоровье, — себе под нос пробормотала Альвида, а затем подняла взгляд на гостью. — Ты-то как? — Если честно — никак, — соврала Виви, подперев лицо рукой. — Мама всё повторяла, чтобы я не плакала, поэтому и не плачу. — Понятно, — снова повторила Альвида и замолчала, забывшись своими мыслями. Изредка Нефертари поднимала косой взгляд на женщину, скучающе наблюдая за её глазами или стараясь найти морщинки, спрятанные за макияжем. Долгое молчание привело к тому, что Виви стала различать среди звенящей тишины осторожное тиканье часов, стрелка которых стремительно близилась к восьми. Глаза резало от недосыпа, и девушке безумно хотелось соскочить с места, окунуться в жизнь этого города, почувствовать ту дрожь в коленях, которую она испытала, сделав первые шаги из аэропорта. В очередной раз зажмурившись, Виви ощутила ту прохладу ночного Токио, пронизывающую насквозь. И голове стало легче. — Ты, наверное, устала, — очнулась Альвида. — Приготовить комнату? — Нет, спасибо. Хочу прогуляться, развеяться. — Что ж, — женщина ни капли не огорчилась. Она поднялась с места и покинула комнату, ткнув девушку в плечо и указав на связку ключей в её сумочке. Получив краткий кивок со стороны гостьи, Альвида вновь ухмыльнулась в своей манере, махнула рукой и ушла, хлопнув дверью. Покидая квартиру, закрывая входную дверь на ключ, Виви все думала о том, чем она может заняться в свое свободное время. Она оставила родную стезю, сменила привычную рутину на бесконечные лабиринты чужой, незнакомой страны, она оказалась в центре мегаполиса посреди толпы совсем одна, не зная, чего ожидать от этих улиц. Снова мысли о сумасбродстве сами собой появились в голове, смешались с душевной пустотой и увели девушку за собой в глубокие размышления. Ключи выпали из онемевших рук и с характерным звоном коснулись пола. — Виви? — вновь знакомый голос откуда-то сверху, этот удивлённый тон и мелодичность. Нефертари подняла ключи и выпрямилась, повернувшись лицом к говорившей. Эта девушка стояла на пару ступенек выше, прямо напротив окна, из которого лился яркий солнечный свет, падающий прямо на неё. От девушки веяло домом; Виви удивлённо распахнула глаза, её голос дрогнул. — Нами? Эта яркая улыбка, этот цвет волос, эти глаза. Несомненно, это была именно она — Нами. Нами была самой обычной соседской девочкой, живущей в одном доме с семьей Нефертари. Будучи старше Виви на три года, Нами не особо интересовалась подробностями жизни девочки, но никогда не вела себя неподобающе по отношению к родителям Виви или к ней самой. Помнится, она даже пару раз соглашалась остаться приглядеть за девочкой, и вместе им – Виви помнит — было весело. Нами была умна не по годам и невероятно вспыльчива, от юной Араяки всегда приятно пахло не то мандаринами, не то апельсинами, а еще она была настоящей красавицей, имея золотисто-карие глаза и яркие рыжие волосы, обрезанные по плечо. И улыбалась Нами красиво, и руки у неё были такими нежными, приятными. Рыжеволосая жила на этаж выше, рано уходила на учебу и слишком поздно возвращалась, чтобы Виви могла выбежать во двор, желая, как бы случайно, встретить свою соседку — самую обычную девочку. А увидеть её жутко хотелось. Виви знала, что семья Нами жила небогато, даже бедно; кажется, ее приемная мать Бельмере имела незаконченное медицинское и торговала мандаринами на ближайшем рынке, где Нами приходилось ей помогать. Виви никогда не видела, чтобы Араяки плакала или грустила, ей даже казалось, что Нами вовсе не расстраивает её жизнь, даже нравится. Наверное, поэтому рыжеволосая всегда казалась Нефертари странной. Как можно радоваться, имея за спиной только мать и пару мандариновых кустов с удивительно сладкими плодами? Оказалось, можно. Выходя из квартиры, Виви повстречала не простую соседскую девочку, а свою сестру, которую не видела вот уже пять лет. После внезапной смерти Бельмере, причины которой Виви так и не узнала, Нефертари приняли Нами в свою семью на правах дочери. Тогда девочке было всего 15 лет, и этот случай стал для неё достаточно сильным ударом, чтобы замкнуться в себе, но даже так Нами не переставала улыбаться, убегать рано утром на учёбу и приходить в приподнятом настроении вечером, вызывая на лице приемной матери нежную улыбку. Виви так и не смогла понять Нами, которая по-прежнему, даже оказавшись в богатой семье, продолжала подрабатывать всё на том же рынке. Пропасть между девочками росла с каждым прожитым днем, несмотря на то, что фамилия в паспорте Нами сменилась на Нефертари. Нами прожила вместе с новой семьёй недолго (может, месяц или чуть больше). Приняв их фамилию, попросив небольшую сумму денег в дополнение к своим накоплениям, она уехала в другой город, сказав, что собирается остановиться у друзей. Родители Виви не питали особых чувств к Нами, поэтому не были против, молча выполнив небольшую просьбу приёмной дочери, да и сама Виви совсем не видела в девушке свою сестру — она почти ничего о ней не знала, а по прошествии пяти лет и вовсе позабыла о ней, оставив в своей памяти только образ дерзкой девчонки с удивительными рыжими волосами. Соседские девочки, с которыми бывшая Араяки мельком общалась пока жила с матерью, за глаза всегда говорили гадости о ней и нередко в присутствии Виви. Нефертари не любила сплетен, поэтому отмалчивалась и упорно вслушивалась в слова тех, кто говорил, будто бы Нами выглядит убого с её короткой стрижкой и в старой поношенной одежде. Юная Виви считала это завистью, о которой никто из этих девчонок никогда не упоминал. Сейчас названная Нефертари вполне могла похвастаться длиной волос, которые благодаря своей пышности и кудрявости закрывали всю её спину до самой поясницы. Аккуратные рыжие локоны девушка собрала в высокий хвост, оставив обрамлять вытянувшееся личико пару прядей по бокам. И одежда сейчас была уже совсем другой: кремовое весеннее пальто выше колен; наверное, красивое розовое платье, цвет которого Виви определила по краю подола, и черные полусапожки. Сейчас Нами была другой, но одно в ней точно осталось неизменным — блеск в глазах. Виви несколько мгновений смотрела на широкую улыбку девушки, на эти искорки во взгляде и с точностью могла сказать уже сейчас — Нами ни о чём в своей жизни не пожалела и, вероятно, была действительно счастлива. За все пять лет Виви ни разу так и не позвонила своей сестре, не узнала, как у неё дела, словно она и вовсе забыла про её существование. Пригласив Нефертари на чай, Нами стала рассказывать о своей жизни после приезда в Токио, не забыв вставить пару фраз о том, как она признательна приёмным родителям за предоставленную возможность, но Виви на этих моментах отнекивалась, усмехаясь и припоминая Нами, что та практически сразу вернула им те деньги, что брала взаймы. — Ой, и правда! — рассмеялась Нами. — Только я им благодарна за это! — вновь повторила она. — Знаешь, люди, которые меня тут встретили, по-настоящему хорошие друзья — так выручили меня. Только они такие раздолбаи, что просто бесит! — мягкость в каждом слове и движении Нами сменилась на резкость и едва ли не злобу при упоминании этих людей. — Нет, ну ты представляешь, когда они встречали меня в аэропорту, взяли и разбросали мои вещи по всему залу ожидания! Некоторые догадались залезть в рентгеновский сканер! — Нефертари со всей силы ударила по столу, заставив Виви вздрогнуть. – В итоге их загребли в участок! Всех! Я когда от стойки регистрации отошла, их никого не было, а в итоге, это я их вытаскивала из обезьянника! — проворчала Нами, вызвав нервную усмешку на лице у сестры. Глубоко вздохнув, успокаиваясь, девушка сделала шумный глоток чая и взглянула на Виви. — Что мы всё о прошлом? Расскажи мне, как сейчас живешь, чем занимаешься? Я думала, тебе еще год учиться. — Да, год, — пропустив мимо ушей вопрос о жизни, ответила Нефертари. — Я не ожидала тебя здесь увидеть, — честно призналась рыжеволосая, по-доброму улыбнувшись. — Совсем скоро начнется учёба; разве твоя мама не будет против, если ты опоздаешь к началу года? У неё всегда был пунктик на этом. Виви прекрасно понимала, что разговора о смерти матери ей не избежать. Как бы сильно она ни старалась скрыть положение своей семьи, уходя от ответов, игнорируя вопросы или просто заговаривая Нами, увлекая расспросами о её жизни, но разговор рано или поздно коснулся бы этого. Виви облокотилась на спинку кресла, устремляя свой взгляд на большие витражные часы. За разговором время идёт так быстро; вероятно, Нами вовсе никуда не торопилась сегодня, а ведь вторник — рабочий день. Почему? Озорные искорки в глазах сестры и минутное молчание, нарушаемое тихим дыханием Нами, указывали на то, что девушка всё ещё ждёт ответа. И Виви решила поскорее его дать. — Я буду заканчивать школу здесь, — на выдохе произнесла она, устало прикрыв глаза. — Почему? — искренне удивилась красавица, краем глаза глянув на часы, проследив за взглядом девушки. — Ну, моя мама умерла на днях. Ошарашенная неожиданной новостью, Нами уставилась на сестру с нескрываемым удивлением, о котором Виви рассказали её глаза и дрогнувшие губы. Подперев голову рукой, Виви уставилась на девушку в ответ, ожидая её реакции на свои слова. Нами, казалось, побелела. Вздохнув, она опустила заблестевшие от слёз глаза и, тряхнув головой, вновь подняла взгляд на Виви, на этот раз уверенный и твердый. Нефертари ждала жалости к себе, но явно не этого. Эта рыжая была всегда эмоциональна и вспыльчива, а еще добра, но видимо, девушка этого не учла. Нами коснулась руки Виви, пальцами которой та стучала по столу всю беседу, накрыв своей тонкой ладонью ладонь младшей сестрёнки. И улыбнулась. — Ты не грусти, ладно? — Не волнуйся, — Виви мягко опустила руку к себе на колени, склонив голову и ответив лёгкой улыбкой. — Я не стану. Нами сложила ладони в замок на столе. — Слушай, а давай я познакомлю тебя со своими накама? Ты ведь здесь никогда не была и никого не знаешь, - поспешила объясниться рыжеволосая, удивив девушку своим внезапным предложением. Ей не хотелось причинять сестре боль расспросами, до сих пор помня, как отвратительно чувствовала себя она пять лет назад. — Хорошо… — неуверенно пробормотала Виви, ошарашенно взглянув на Нами. Эта девушка её и не знает толком, а собирается познакомить с самыми дорогими сердцу людьми. Виви ведь помнит, как тяжело для неё было произнести это слово — «накама». Нами радостно улыбнулась, хлопнув в ладоши, словно ей не двадцать, а по-прежнему пятнадцать лет. — Отлично! Тогда как только они вернутся, мы пойдем знакомиться. Виви усмехнулась и совершенно случайно зацепилась взглядом за руки девушки, которые та всё еще держала перед собой. На тонком запястье от солнечных лучей поблёскивал золотой браслет, который мог сказать Виви о Нами больше, чем её одежда или квартира, но заинтересовало юную Нефертари вовсе не это. — Постой-ка, — девушка едва ли не взвизгнула, напугав собеседницу. В глазах гостьи промелькнул неподдельный интерес, а ухмылка так и расцвела на лице. Виви даже оживилась, мечтательно положив голову на руки. — И кто же он? — В смысле? — не поняла Нами. — Ну, вот же! — Нефертари взяла правую ладонь сестры и повернула её тыльной стороной, указывая на аккуратное золотое колечко с белым камушком, вероятно, сапфиром, которое украшало безымянный палец Нами. — И не вешай мне лапшу на уши, что просто так! Я знаю, что ты терпеть кольца не можешь! Рыжеволосая красавица замерла на пару мгновений с румянцем на щеках и распахнутыми глазами, но тут же весело рассмеялась, прикрыв слегка улыбку рукой. Нефертари и правда никогда не носила колец. — Хорошо-хорошо! — все ещё смеясь, согласилась Нами, больше не скрывая веселья на лице. Она приложила палец к губам, намекая, чтобы Виви молчала, и ладонью подозвала наклониться чуть ближе. Виви не понимала, кто может их услышать, но сделала всё так, как сказала сестра, приготовившись слушать её. — На самом деле, — медленно начала Нефертари, в то время, как улыбка становилась всё шире, — я действительно скоро выхожу замуж. — За кого? — почему-то прошептала Виви. — Это секрет, — в тон ответила девушка. — Ну, Нами! — воскликнула гостья, вновь откидываясь назад, надув от обиды губы. Руки она сложила на груди и отвернулась, всем своим видом показывая разочарование. Нами снова рассмеялась. — Ну прости! — Расскажешь? – с интересом обернулась Виви, вздёрнув бровь. — Я обещаю, что познакомлю тебя с ним, а заодно и со всеми друзьями, — заверила её сестра. — Тогда я ловлю тебя на слове, — улыбнулась Нефертари, поднявшись со своего места. — Извини, я, наверное, пойду. Хочу осмотреть город получше, мне ведь здесь жить ещё. — Тогда забегай вечерком, поболтаем, — предложила Нами, поднявшись с места и проследовав за Виви к двери. Согласно кивнув, девушка махнула рукой на прощание и спешно покинула квартиру, выбежав на лестничную клетку, едва ли не перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Ей не терпелось наконец выйти в большой город и вкусить его жизни, познакомиться с местной архитектурой, культурой и достопримечательностями; и Нами правильно угадала, не предложив сестре помощь, — она сама хотела найти свой путь среди сотен дорог Токио.***
Уже через несколько часов скитаний по городу, после прогулки по центральному парку, где сегодня было на редкость оживленно, и дети то и дело норовили сбить с ног замечтавшуюся девушку; после посещения кинотеатра, куда чудом успела купить билет на последнее свободное место, Виви убедилась в монотонности этого города. Ей казалось всю дорогу, что она идёт куда-то, а навстречу ей - целая толпа, похожая на сгусток серых красок разного оттенка. Только эти оттенки, несмотря на свою колоритность, ни капли не украшали эту картину повседневности. Более того, девушке казалось, что только она замечает, насколько ненормальны все вокруг — те, кто движется за толпой, считая, что живёт. Радостный детский смех, мелодия на мобильнике у рядом стоящей девушки, визг шин — всё сливалось в один пустой звук, звенящий противно в голове, а по глазам били мелькающие огни на высотных зданиях-офисах. Виви надеялась, что ее переезд действительно что-то изменит, что новый город покажет ей настоящие краски жизни, но вывод о том, что дело не в месте, а в человеке, напрашивался сам собой. Ни веселящиеся дети, ни суетливые взрослые, чуть не сбившие с ног молодую девушку, даже не обернулись в её сторону, продолжая свою гонку с минутной стрелкой на строгих офисных часах. Нефертари стояла на крыльце у кинотеатра, и единственной мыслью в её голове стала идея слиться с толпой и тоже побежать куда-то. Прохладный ветерок подхватывал яркие локоны, стремясь ввысь, туда, где бы её волосы слились с нежно-голубым небом, покрытым сейчас пеленой беспросветных серо-молочных облаков. Она устало вздохнула и улыбнулась; откуда-то со стороны, как раз, когда девушка спускалась по лестнице, раздался звон и чей-то возмущенный голос: — Разуй глаза, ненормальная! Виви не ожидала ничего подобного; нога сама собой дёрнулась, и Виви, оступившись, упала на сырой асфальт. И снова всё то же самое, и вновь всё те же мысли. Разочарование в людях, с которым она покидала родной город, вновь накрыло девушку с головой, но усмехнувшись, она всё так же сидела на холодном асфальте, не отводя взгляда от царапины на ладони, которая слегка порозовела. Виви не спешила вставать; она все ждала, когда это неприятное жжение на руке пройдёт. — Ты не ушиблась? — спросил кто-то с усмешкой, протянув руку. Виви подняла глаза, встретившись взглядом с высоким брюнетом, на голове которого — вы не поверите — красовалась самая настоящая соломенная шляпа с ярко-красной лентой. И хотя бы это делало его не похожим ни на кого. Бордовая рубаха, расстёгнутая до третьей пуговицы, расслабленный галстук, чёрные брюки и туфли, небрежно накинутый поверх пиджак. Ах, да. Еще и тёплый взгляд темно-карих, почти чёрных глаз, широкая улыбка и крошки вокруг рта. Виви не могла отвести от него взгляда, нагло заостряя своё внимание на правильных чертах лица, на шраме под глазом, на шляпе, на перепачканном подбородке. Своеобразный Аполлон, в своем роде… «Что?» — мелькнул вопрос в голове девушки, и взгляд упал на вторую руку незнакомого парня, в которой он держал недоеденный наполовину пирожок. И, как говорится в фильмах: «Это он…» Парень внимательно проследил за взглядом Виви, поняв, куда та косится. Он присел на корточки, вздохнув, и, не скрывая добродушной улыбки, протянул покусанный пирожок. — На, раз так хочется. — Что? — озвучила девушка свой вопрос, не в силах отвести от странного молодого человека поражённого взгляда. — Кусай, говорю, — на полном серьёзе повторил парень, чуть ли не ткнув ей в нос свежей выпечкой. — Что? — Виви дёрнулась назад, но это, скорее, сработали рефлексы, нежели здравомыслие. — Аре? — парень склонил голову. — Ты глухая, что ли? — Нет, но… — Я — Луффи, — внезапно перевёл тему парень. Выдержав паузу, словно вспоминая своё имя, девушка, всё же, ответила: — Нефертари Виви. Парень расцвел. — Вставай! — Луффи внезапно потянул девушку наверх, поднимая её силой на ноги. — Ты голодна? — Виви кивнула. — Отлично!— на всю улицу воскликнул парень, привлекая внимание прохожих. — Тогда пошли! — Куда? — Глупая! — рассмеялся Луффи, даже и не думая обижать новую знакомую. — Есть, конечно! Впрочем, Виви даже и не думала обижаться.***
Кто-нибудь из вас верит в любовь с первого взгляда? Если таковые есть, то можете смело поднять руку, а после дать себе хорошую затрещину. Мысли о серости этого города испарились из светлой головы девушки, будто их и вовсе никогда не было. За беззаботной, весёлой беседой Виви не видела мира; этот Луффи за всё время пребывания в кафе ни разу не замолчал, прекращая свой трёп только затем, чтобы забросить в рот новую порцию еды, а после вновь продолжая разговор о политике, о культуре, о фильмах и о тысяче других вещей. И при этом Луффи постоянно улыбался, не сводя внимательного, понимающего и чуть-чуть ласкового взгляда со своей собеседницы. — Ты хорошая, — внезапно заявил он, обескуражив девушку вновь. Этот парень… он стал первым, с кем юная Нефертари так легко нашла общий язык, с кем умудрилась раскрыть свои интересы к Мировому правительству, к окружающим, к разнообразным телевизионным программам — ко всему тому, чего семнадцать лет в упор не замечала. Как будто за этой беседой Луффи рассказывал ей вовсе не о мировых бестселлерах и не новинках кино, а о том, как можно самой стырить немного краски в бытовом магазине и вылить её на случайного прохожего, весело крикнув в ухо: «Будь проще!» Виви сердцем почувствовала, пока он провожал её до метро, объясняя, как доехать до дома, что окончательно и бесповоротно влюбилась в первого встречного по имени Луффи — человека, у которого была самая широкая улыбка. А ещё она почувствовала, что совершенно не слушала его рассказа, как добраться до нужной станции, и не знает, куда ей идти и что делать. Прощаясь с Виви, Луффи взял с неё обещание встретиться завтра снова в том же кафе и узнать друг друга получше. И у Виви не было причин отказываться.***
Время шло; один день сменялся другим, отмеривая две недели пребывания Виви в Токио. Ей этот город больше не казался таким серым, как в тот день, когда она встретила свою первую любовь — человека, принявшего её такой, какая она есть. Нефертари казалось, что она была с ним действительно настоящей, действительно самой собой. Наверное, поэтому она не боялась говорить в открытую о себе, по-прежнему оставляя за спиной тему о семье. А он и не спрашивал, ему была больше интересна она сама. Солнце, разрывающее плотную завесу туч после очередного весеннего дождя — Луффи был так похож на него, согревая своей улыбкой продрогшую от сырости душу, касаниями даря тепло телу. Так глупо для семнадцатилетней девчонки завести дневник, где она дарила своим эмоциям жизнь, изливая их цветными ручками на бумагу; где она втайне ото всех дала одному весёлому пареньку в шляпе прозвище — Солнце тысячи морей. За их встречами Виви видела счастливое будущее. Она прекрасно знала, что таких, как он — один на миллион, таких искренних, добрых, понимающих. Нефертари всегда замечала, что он смотрел на нее не так, как кто бы то ни был; у него был взгляд по-настоящему счастливого человека, который видит в жизни только позитив; который не искал себе места под солнцем, просто солнце его любило. Рядом с ним было светло. И Виви нравилось, как внимательно он смотрел ей в глаза, слушая истории из детства. Почти каждый свой вечер Виви проводила с Нами; они встречались каждый день на лестничном пролёте, разговаривались о погоде или модных новинках, а затем рыжеволосая красавица обязательно приглашала сестру на чай, и Виви с радостью приходила к ней в гости. Нами никогда не грустила, её глаза всегда сияли от переполняющего её счастья, хотя девушка часто злилась, вспыхивая от любой мелочи. Правда, это добавляло ей очарования, и заставляло Виви весело смеяться. Нами как-то раз заметила, что у Нефертари появился в глазах блеск, которого не было в день их встречи; Виви покраснела, как пятиклассница, и отмахнулась, скинув вину на слишком яркое освещение гостиной, а Нами хитро улыбалась, почему-то не продолжив темы. В последние несколько дней Нами и Виви практически не виделись по вечерам из-за внезапно возникнувших дел рыжеволосой, но за прошедшие две недели у девушки как-то вошло в привычку приходить в гости к сестре. Наверное, поэтому Виви по вечерам откровенно скучала, сидя в комнате на широком подоконнике и скучающе поглядывая на фонарный столб у подъезда. Стакан с остывшим чаем был верным другом для девушки в такие дни; и снова в плеере звучала все та же, заслушанная донельзя песня, солист которой пел о несбыточных надеждах и счастье, ждущих каждого. Теперь эти строки о "не-одиночестве" не резали слух, а приятно ласкали, даря умиротворение; они звучали так нежно, сливаясь с новым ритмом сердца девушки, с необычными голубыми волосами. Коротая так один из вечеров, Виви как-то заметила подъехавшую к подъезду машину, из которой вышел странный незнакомец с не менее странными зелёными волосами и шрамом, пересекающим левый глаз. Этот человек был одет слишком странно, словно стараясь соответствовать цвету своих волос: он был облачён в зелёное кимоно с широким красным поясом, а на боку у него висели три катаны. А еще Нефертари в тот вечер увидела свою сестру, которая, выбежав из подъезда, буквально кинулась в объятия парня со счастливой улыбкой на губах. Виви долго смотрела на них, а они долго обнимались — видимо, давно не виделись. Только после прихода Нами парень перестал хмуриться и убрал недовольство с лица, слегка улыбнувшись. Ни то шестое чувство, ни то интуиция буквально кричали Виви, что этот незнакомец и есть загадочный жених Нами, о котором она так часто упоминала и с которым не раз обещала познакомить, отказываясь показывать его на фотографиях или просто называть имя. В тот момент, когда незнакомец галантно усадил Нами в машину, как полагается протянув руку и открыв дверь авто, у Виви на лице мелькнула грустная, уставшая улыбка, а рука сама собой потянулась к стеклу; пальцы плавно коснулись окна, обведя контур машины, которая сию же секунду тронулась с места, оставив за собой чёрный след от шин на асфальте и серый дым. Все сомнения Виви об этом человеке развеялись, подобно этому самому дыму: это точно был жених Нами. С тех пор Нефертари довольно часто замечала Нами в компании совершенно разных людей: два дня назад это был длинноносый парень, рассказывающий небылицы так громко, что даже до Виви доносились отголоски историй победы парня над целой шайкой хулиганов, которые были вооружены до зубов; вчера утром это был мальчишка, лет пятнадцати, который мило краснел, поглядывая на Нами, сжимая в ладонях большую шляпу с рисунком креста; а вчера вечером Нефертари краем глаза заметила свою сестру в компании красивой темноволосой девушки, крепко прижимавшей к себе несколько книжек. Гением быть не нужно, чтобы понять, что они все — друзья Нами, с которыми рыжеволосая так сильно хотела познакомить Виви. Нами отзывалась о них, как о прекрасных людях, частенько припоминая весёлые моменты, связанные с ними; однако Нефертари не покидало странное чувство — ощущение того, что девушка ей нагло врет и почему-то давит из себя эту улыбку, на удивление похожую на настоящую. Виви не могла по какой-то причине даже допустить мысли, что эти её «накама» действительно такие, какими ей обрисовала Нами: уж слишком разными были эти люди, отличаясь не только характерами, но и возрастом, и внешностью, и даже национальностью. «Такие разные просто не могут быть вместе», — упорно твердило сознание Виви, в который раз шепча девушке о глупом обмане со стороны сестры. И она в это верила, а в сердце после весёлых историй Нами каждый раз появлялось странное и до отвращения неприятное чувство, которое всё сильнее билось в груди, причиняя тупую боль. А самое главное, от вранья Нами появлялась злость, и Виви не могла её объяснить. Как будто пусто внутри становилось. Неприятно. И только рядом с Луффи эти чувства оставляли её. «Солнце тысячи морей» восходило над бушующим морем негатива в душе Нефертари, усмиряя бурю. Она действительно полюбила. Впервые в жизни; так сильно, насколько позволяло хрупкое девичье сердце. — Идиоту понятно, что ты влюбилась! — как-то воскликнула Нами в один из их «пижамных» вечеров. Нефертари промолчала, загадочно улыбнувшись и уткнувшись в журнал. Кажется, её сестру не устроила такая реакция. — Обещай мне, что познакомишь меня с этим сердцеедом! — Только после знакомства с твоим, — с таким же хитрым взглядом заявила девушка. Для себя Виви уже давным-давно решила, что ни за что не оставит этот город, не вернётся домой, закончив школу. Она во сне видела, что будет счастлива здесь, со своей сестрой и Альвидой. С Луффи. И только с ним. Сердце билось чаще от одних воспоминаний о нём, Виви казалось, что она уже никогда не сможет забыть его, выбросить из головы; его улыбка была вырезана в её памяти. Наверное, даже спустя много-много лет она бы смогла нарисовать его в деталях, таким, какой он был в тот день — Виви в этом не сомневалась.***
Был вечер субботы — почти двадцать дней с момента приезда Нефертари, когда она снова скучающе смотрела в окно, сидя в абсолютной темноте своей комнаты. Виви казалось, что если она сейчас ничего не сделает — не включит свет или хотя бы ночничок, — темнота перельётся через окно и погасит одинокий фонарь, всё так же освещающий двор. Девушке нравилось смотреть на него, ей не хотелось, чтобы он гас, но отчего-то не было ни сил, ни желания подняться с места, чтобы хоть немного оживить комнату, пускай даже искусственным светом. Шесть часов, а веки девушки были такими тяжелыми, будто свинцовыми; голова была свободна от мыслей, и сердце так ровно билось в груди. Заиграла мягкая мелодия где-то рядом, и Виви лениво повернула голову в сторону: на экране телефона высветилось изображение кошечки и имя «Нами». Кажется, Нефертари забыла, что договорилась сегодня с ней встретиться. — Алло? — со вздохом произнесла Виви, поднеся мобильник к уху. — Нами? — Виви! Ты где ходишь?! Мы же договаривались, что я познакомлю тебя с ребятами! — недовольно-обиженный тон сестры заставил Виви улыбнуться. — Я помню, — соврала Нефертари, — когда они приедут? Я спущусь. — Уже подъезжают! Встретимся внизу. Нами действительно не соврала: как только она отключилась, а Виви убрала телефон в сторону, к дому подъехали две машины — легковая и внедорожник, из которых постепенно стали выходить люди; одних Нефертари уже встречала, а другие совсем не были ей знакомы. Не став разглядывать их издалека, Виви накинула куртку и спустилась вниз, громко хлопнув дверью; Альвида недовольно покосилась на гостью, но ничего ей не сказала, подойдя к окну и уставившись внимательно на тех ребят, друзей её соседки сверху, которые всегда раздражали женщину — уж больно громкими и неугомонными были ребятишки. Но, несомненно, хорошими. Длинноносый парень с темными кучерявыми волосами; темноволосая девушка, вокруг которой крутился странный блондин со смешными бровями, крича что-то о любви; тот самый милый мальчик, которого на спине катал большой мужик с голубыми, совсем как у Виви, волосами; рядом знакомый мотивчик напевал худощавый мужчина в классическом костюме и с афро-причёской, а на скамейке сидел тот самый странный парень с мечами — жених Нами. На фоне всех тех людей, в толпе которых Виви оказывалась каждый день, эти семеро кардинально отличались буквально всем; Нефертари даже глаза резали те яркие цвета, которые так смело сочетали эти ребята в одежде: от брюк в цветочек с черным пиджаком и синей бабочкой, до болотного цвета бридж с военными ботинками. Девушке невольно вспомнился Луффи, который так не выделялся одеждой, но почему-то оставлял такое же впечатление лёгкого безумства и праздничного веселья. На лице заиграл румянец и расцвела улыбка на губах. Виви вспомнилось то обещание, данное Нами, что она познакомит её с тем, кто пленил сердце и разум девчонки. Сестра уже сдержала свое обещание, выполнила условие. Теперь очередь Виви. — О, прекрасная мелорин! — раздалось под ухом. — Ваша улыбка подобна яркому лучику солнца в дождливый весенний день; Ваши губы напоминают бутон алой розы в самом расцвете! Могу я узнать Ваше имя, о дева моей юности? — рядом, видимо, телепортировавшись, оказался тот блондин со смешными бровями, концы которых напоминали завитушки. Виви едва с ног не сбило нахальство парня вперемешку с ферамонами, что он испускал, и этот маниакальный интерес в его глазах к её скромной персоне. Девушке даже показалось на мгновение, что ей в уши напихали сладкую вату, а вокруг летают сердечки. — Здравствуй, Санджи-кун, — раздался голос позади Виви. Парень засиял. — Нами-суа-а-а-ан! — заверещал блондин, с еще большим энтузиазмом кинувшись обнимать показавшуюся из подъезда девушку. — Нами! — воскликнула Виви, обернувшись. — Двадцать один день, три часа, сорок пять минут и семнадцать секунд я умирал без твоей красоты! Моя королева! — все восклицал названый Санджи, вытягивая к щеке Нами губы, которые аж блестели от обилия слюны во рту. Раздражение девушки росло, а где-то рядом раздался голос ребят, в чьём разговоре послышалось: « — Правой по башке! Полторы! — Не-а! Правой в челюсть; три! — В нос! В нос! — и добавив робко: - А можно я деньги не буду ставить?» Виви дёрнулась, как от зубной боли, покосившись в сторону тех парней, что во все глаза наблюдали за развитием событий, сжимая купюры до такой степени, что те, казалось, вот-вот порвутся; кулак Нефертари стремительно встретился с челюстью блондина, который упал на асфальт в двух-трёх метрах от места событий, простонав о том, что «милая мелорин прекрасна в гневе! И как такая женщина могла достаться этому идиоту?» — а на земле, кажется, валялись чьи-то зубы. — Заткнись, Санджи-кун! — злобно выкрикнула Нами, стряхнув с кулака слюну. Рядом послышался разочарованный вздох: «Ладно, на этот раз твоя взяла». — Нами?! — пораженно произнесла Виви, а та, вмиг забыв об инциденте, улыбнулась как ни в чём не бывало и приобняла сестру за плечи, обращая её внимание на тех людей, которые со счастливыми улыбками смотрели на свою рыжеволосую накама. — Друзья, я хочу вас познакомить, — начала Нефертари, радостно хлопнув в ладоши. Ее глаза буквально загорелись — так сильно она мечтала поскорее познакомить свою сестру со своими любимыми друзьями — людьми, которые ни за что бы не оставили её одну, которые научили её быть счастливой на самом деле. Однажды, за день до смерти Бельмере, Нами помнит, как спросила у неё о том, бывают ли в мире хорошие люди. И девушка наизусть заучила её ответ, показавшийся ей таким бредовым тогда: «Однажды ты встретишь своих дураков — людей, которые борются за своих друзей и мечту до самого конца. Однажды, Нами. Ты только подожди — солнце по утрам встаёт медленно». Бельмере тогда дала дочери надежду на семью из самых верных друзей. И теперь Нами хочет научить дружить Виви, свою сестру, о которой не раз вспоминала по ночам. — Это Виви! Она — моя сестра! — торжественно произнесла рыжеволосая. — Виви, — Нами обратилась к ней, — знакомься: Усопп, — длинноносый парень, который мгновение назад распрощался с некоторой суммой, широко улыбнулся, показав на себя большим пальцем. — Йо! Зови меня просто Бог! — Моя лучшая подруга — Робин, — продолжила Нами. Темноволосая девушка, которая была лет на десять старше самой Нами, сделала шаг вперед и тепло улыбнулась, кивнув головой. — Привет. — Нами! — воскликнул мальчишка пятнадцати лет, подбежав к рыжеволосой, обняв ее и одновременно спрятавшись у нее за спиной от Виви. Последняя заинтересованно разглядывала его, но тот испуганно уставился на Нефертари, всё крепче прижимаясь к своей накама. Нами приобняла парнишку за плечи. — Это Чоппер. Он слегка пугливый, но очень милый мальчуган, — девушка, улыбнувшись, растрепала русые волосы мальчика, и тот весь зарделся. — Дура! Мне ни капельки не приятно это слышать! — засмеялся Чоппер, едва ли не пританцовывая от переполняющего его счастья; Виви не смогла сдержать улыбки. — Йо-хо-хо-хо-хо-хо! — высокий мужчина с афро и в неадекватно яркой одежде учтиво снял шляпу-цилиндр, склонившись перед Нефертари в поклоне. — Мисс, простите ему его грубость. Он еще слишком юн и не умеет вести себя с дамами. — Это Брук, но он больше известен, как Соулкинг, — пояснила Нами. — Приятно познакомиться! — расцвела Виви. — Могу я увидеть Ваши трусики, Виви-сан? Но прежде, чем девушка успела банально понять смысл сказанных слов, кулак Нами отправил очередного горе-любовника в нокаут в дополнение к Санджи. — Фуф, — Нами едва ли не задыхалась от возмущения. — Меня окружают извращенцы! — Не буйствуй, девка! Мы нормальные, — к девушкам подошел второй участник спора, тот самый победитель в трусах. — Сколько раз повторять — Нами я! На-ми! — рыжеволосая выдохнула, успокаиваясь. — Кстати, это Кати Фламм. — Зови меня Фррэ~энки! — воскликнул парень, отпрыгнув назад и сложив руки у себя над головой. — Потому что звучит суппэ-э-эр! — Не обращай внимания, он всегда такой, — поспешила объяснить Нами. Виви недоверчиво взглянула на Фрэнки, но предпочла отмолчаться. — Кстати, — небрежно произнесла Нефертари, указав пальцем на блондина, который получил за домогательство первым, — это Санджи-кун, и у него тоже свои заскоки. Виви понимающе усмехнулась, ещё раз осмотрев весь этот бедлам, дополнила его извиняющаяся улыбка сестры, которая всем своим видом показывала, что к этому сумасшествию не имеет ни малейшего отношения. Разве только чуть-чуть и слегка. Нами всё ждала, как отреагирует Виви, но девушка молчала; у неё в голове не укладывалась вся полученная информация, а люди, с которыми она познакомилась, были настолько яркими и «живыми», можно сказать, неуловимыми (особенно в сравнении с жителями Токио), что мысли путались, не позволяя Нефертари сосредоточиться на ком-то конкретно. Этих людей было всего семеро, не считая Нами, но Виви казалось, что они были везде, что они заполнили собой всё пространство большого тротуара перед домом. Виви тряхнула головой, когда в очередной раз в сознание проникла мысль, что Нами врёт. Нет, головой-то девушка понимала, что люди вполне реальны, что они — её друзья, те самые, настоящие, а вот сердце упорно продолжало отвергать реальность. И снова появлялась злость и обида. Девушка сделала пару шагов назад, когда Нами отвлеклась на своих накама. Виви поджала губы и сжала ладони в кулаки, стараясь унять свой беспочвенный негатив, вновь плещущийся на дне души. В ушах звенели смех, радость и веселье, которые исходили от этой компании, согревая холодный весенний вечерок и даря этому одинокому пустому месту атмосферу некого «семейного» уюта, в который Виви, как ей казалось, не вписывалась. Позади шаг не дала ступить скамейка; девушка упёрлась в неё ногами и обернулась. — Ты в порядке? — спокойно спросил тот самый жених Нами, не разлепляя глаз. А Виви даже позабыла о нём, ведь за все время он даже не подал виду, продолжая дремать на скамейке, закинув руки за голову. — Т-ты… — пролепетала Виви, медленно присев. — М? — отозвался парень, взглянув на неё пронзительным хмурым взглядом. Один глаз, который рассекал шрам, так и остался закрытым. — Виви! — воскликнула Нами, подойдя ближе. – Я же тебя ещё не познакомила с Зоро. — Да, точно. — Он мне как старший брат, — улыбнулась Нами, взглянув на своего друга. «Старший… брат? — повторила про себя Виви, ошарашенно уставившись на сестру. — Н-но я думала, что…» Зоро улыбнулся уголками губ, по-доброму взглянув на рыжеволосую красавицу, которая сегодня буквально светилась счастьем: накама давно не виделись, ведь все они уезжали по делам на некоторое время и просто не могли взять с собой Нами, которую, как бы она ни упрашивала, из города не отпустил жених, посчитавший отъезд слишком опасным. Хотя Зоро и считал, что его друг и босс в одном лице слишком сильно опекает эту ведьму, не согласиться с ним просто не смог. Но что толку сейчас давиться размышлениями на эту тему, если все они снова вместе? — Виви? — позвала девушку Нами. Та дёрнулась. — Ты в порядке? — Да, просто я кое-что напутала, — нелепо улыбнувшись, пролепетала Виви, состроив виноватое личико. Зоро вопросительно посмотрел на нее, но и слова не сказал. — Ты, кстати, обещала познакомить меня кое с кем. Помнишь? — девушка многозначительно улыбнулась и внимательно уставилась на Нами. Однако, желание знать отчего-то пропало. Сердце предательски сжалось, руки словно онемели и на побледневшем лице выступил пот. Всё её естество будто бы противилось тем словам, которые она бесконтрольно озвучивала, поддавшись непонятному порыву. Она ведь обещала. Стало невероятно жарко, Виви казалось, что её лихорадит, а ладони оставались неприятно мокрыми и холодными, как лёд. «Да что это со мной?» — сама себя не понимала девушка. Дрожащей ладонью она нащупала пульс на запястье и прислушалась, отсчитав рваные биения, которые раза в полтора превосходили норму. Виви потупила взгляд, опустив его себе под ноги. — Да, — улыбнулась Нефертари. — Зоро, где этот обалдуй? — обратилась Нами к своему названному брату, недовольно разведя руками; и Виви вновь дёрнулась. — Не шуми, — парень зевнул, широко раскрыв рот. — Сейчас он подъедет. И правда. В срок к ответу Зоро, ко двору подъехала ещё одна машина, едва ли не проехавшая мимо. И мечник, буркнув что-то невнятное про опоздание, поднялся с насиженного места, как бы встречая ещё одного накама, который по непонятным причинам отстал от них некоторое время назад. Виви краем глаза взглянула на сестру, чьи глаза заблестели от слёз, а ладони были сжаты в кулаки — Нами волновалась, робела, как школьница, и улыбалась, произнося: «А вот и он». Дверь автомобиля хлопнула, закрываясь, что привлекло внимание Виви, и она вновь повернулась лицом к дороге. Дыхание спёрло на миг, сердце пропустило удар. Из машины вышел парень, силуэт которого Нефертари вырезала в своей памяти, а эту соломенную шляпу, поврежденную временем, она могла бы узнать из тысячи. Сомневаться не приходилось, что это был именно Луффи — Солнце тысячи морей; и на его лице была всё та же широкая улыбка, которая показалась одновременно чуждой и незнакомой. И взгляд его на этот раз был другим: если раньше его переполняли веселье и интерес в моменты их встреч, то теперь в глазах читалась нежность и любовь, а легкий румянец на щеках и неловкий жест почесывания затылка выдавали смущение, точно у школьника. Луффи был влюблён, но… Виви поджала губы. Его взгляд был направлен не на неё. И любовь была не к Виви. Не к ней. Луффи шел не к ней — к Нами. Рыжеволосая сделала несколько робких шагов навстречу, и Луффи подхватил девушку на руки, закружив, словно принцессу из сказки, крича на всю улицу, как сильно он скучал, как ждал встречи. Звонкий смех счастливой Нами, наверное, отчетливо слышал каждый жилец дома; по её щеке покатилась слезинка от радости, и Луффи заметив это, опустил девушку на землю, нежно проведя рукой по лицу, смахивая слёзы. — Нами, ну ты чего? Девушка замотала головой в разные стороны, уткнувшись носом в грудь Луффи. — Нет, все в порядке. Я просто рада, что ты вернулся. — Эй, Нами, — Монки ласково провел ладонью по волосам Нефертари и приобнял за талию, другой рукой приподняв её лицо за подбородок, чтобы Нами посмотрела в его глаза. – Я скучал. — И я, — шепотом ответила девушка, потянувшись за поцелуем, который был ей сейчас необходим сильнее, чем воздух, и Луффи подарил его ей. Позади послышался радостный смех ребят и их шутки: «Эй, голубки, ну хватит уже!», «Между прочим, вы тут не одни!», «Да ладно вам! Дайте им поворковать!» А Виви всё не могла поверить: он с ней; она с ним. Под радостные возгласы, сопровождаемые бесконечными спорами и шутками, общим голосованием было решено отправиться в кафе и хорошенько отметить возвращение Мугивар в Токио и подписание важного договора; и конечно, Виви поехала с ними. Нами была рада наконец познакомить своего жениха — Монки Д. Луффи со своей сестрой — Нефертари Виви, но каково же было её удивление, когда Луффи радостно заявил, что они уже знакомы. Он сказал, что как только услышал фамилию Виви в тот день их знакомства, то сразу понял, что она и есть сестра Нами, о которой та рассказала ему тем самым утром, двадцать дней назад. И для Виви всё внезапно встало на свои места. Как было весело среди всех этих людей, таких непохожих ни на кого, судьбы которых чудом сплелись в одну; как тепло было просто слышать этот смех и верить, что даже если мир погрузится во мрак, эти девять человек не поддадутся тьме и останутся собой. Сомнениям не подвергалось и то, что ни у кого из них никогда не появится и мысли, что можно слиться с серой толпой и тоже спешить куда-то, заменив свое сердце на часовой механизм, чтобы слышать вместо биения тиканье минутной стрелки, подобной той самой, на часах в каком-нибудь офисе. И одновременно было так больно просто от мысли, что Виви, как говорится в модных подростковых журналах, обожглась любовью — безответной, мнимой, но точно любовью. Несмотря на то, что впервые за семнадцать лет своей жизни она оказалась в кругу чудесных людей — она не была в центре внимания, как ей представлялось. Все были так рады принять её, так хотели стать ей друзьями, Луффи был рад видеть её, но не больше… Он отнесся к ней, как к другу, обнял при встречи, улыбался ей весь вечер, смеялся и шутил вместе с ней, даже приглашал на танец, подхватывая за талию и просто кружа под громкую жизнерадостную музыку. Да, он отнёсся к Виви с теплом, доверием и трепетом, но не так, как к ней… Не как к Нами. Счастье и радость дарили его случайные касания, когда он оказывался чуть ближе, чем дозволено; и Виви старалась просто не смотреть в сторону счастливой Нами, старалась не думать о том, что как бы то ни было, а Луффи был весь вечер рядом с ней, что его прикосновения для неё не были случайны. — Ты в порядке? — который раз за вечер спрашивала Робин, взволнованно поглядывая на Виви. — Да, не парься! — наигранно весело бросала в ответ она. Нами поднялась с насиженного места, отстранив Луффи от себя, чем вызвала бурю возмущений с его стороны, и прошагала до музыкального центра на барной стойке, выключила музыку. Ребята уставились на неё удивленными взглядами полными непонимания, и только тот мальчишка… Чоппер залился краской и натянул свою большую шляпу сильнее, чтобы спрятать смущение. — Ребята, — напряженно начала Нами, повернувшись лицом к друзьям. — Что-то случилось, Нами? — с ласковой улыбкой поинтересовалась Робин, в голосе которой интереса не читалось; будто бы она заранее знала, что сейчас скажет её подруга. — Нами-сан? — Ну, не молчи, Нами! — тут же всполошились друзья. — М-м-м, — протянула Нами и жестом позвала Луффи к себе. Тот и слова не сказал, поднялся с места и подошел к невесте, вложив свою ладонь в её. Она смущалась и отводила взгляд, но все крепче сжимала его руку, ища в его теплой ладони поддержку и силы начать разговор. Щёки заалели, когда она подняла глаза. — Луффи, я… — Нами запнулась и снова замолчала. Виви взяла в руки стакан с соком, чтобы смочить пересохшее горло. — Не томи, ведьма, — буркнул Зоро с едва заметной улыбкой, но девушка даже внимания не обратила на оскорбление, она просто опустила ладонь Луффи на свой живот и нервно улыбнулась, взглянув в его глаза, которые вмиг округлились от осознания ситуации. — Я хотела сказать, что жду ребёнка. Твоего ребёнка, - но он молчал. – Ты станешь папой, Луффи. Виви выронила стакан из рук и тот разлетелся на части, расплескав свое содержимое по полу, но на звук никто даже не обратил внимания. Легкая улыбка Робин, Зоро; слёзы в глазах у Чоппера и Усоппа; полуобморок Санджи, который терялся: радоваться ли от перспективы появления прекрасной мелорин или плакать от мысли, что милая Нами-сан теперь не его женщина; целая лужа от слёз под ногами сентиментального Френки, смех Брука, радость которого выражалась еще и странным танцем. Луффи молчал дольше всех, пугая Нами своим молчанием, но вдруг громко рассмеялся, подхватив Нефертари на руки, едва сдерживая радостные слёзы в уголках глаз, кричал: — Вы слышали? Я стану папой! Нами! — и она крепко прижималась к его груди, искренне смеясь и наигранно ругая его за слишком громкую радость: — Дурак! Не кричи так! — а у самой слёзы стояли в глазах от переполняющего счастья. И Виви тоже не смогла сдержать слёз, и улыбка сама собой появилась на лице — она смеялась над тем, что поверила своему сердцу и доверилась эмоциям. Виви было смешно от собственной глупости.***
Нефертари было слишком тяжело на этом празднике жизни и почему-то не хотелось показать себя настоящую тем, кто сейчас был рядом. Попрощавшись, сославшись на головную боль, связанную с недосыпом, Виви скрылась в такси, махнув на прощание рукой. Внутри всё словно горело, воздух обжигал легкие, а кровь разносила волну неприятных ощущений по организму — ей снова казалось, что её лихорадит. Даже холодный ночной ветер, развевающий голубые волосы, не мог остудить её жара, её боли, обиды и злости. На часах мобильника высветилось «23:00», и Виви отбросила его в сторону, на соседнее сидение, закрыв лицо холодными ладонями, едва сдерживая нарастающую истерику. Виви доехала до дома, оставив такси у подъезда, быстро собрала все свои вещи, просто скидав их все в чемодан. Она не видела, что делает: непонятная злость застилала глаза, приходилось постоянно проводить ладонью по глазам, размазывая черную тушь по белоснежным щекам. Альвида, проснувшаяся от громкого стука двери, с неподдельным волнением стояла в дверном проеме комнаты девушки и наблюдала за тем, как она едва ли не стонет от боли, из последних сил сдерживает себя, чтобы не разбросать все вещи по комнате от переполняющих эмоций. Женщина и слова не сказала, когда Виви сухо попрощалась и вернула ключи, ничего не объясняя, покинула квартиру, хлопнув дверью. Альвида медленно подошла к окну и молча смотрела, как девочка, забросив вещи в багажник, спешно села в такси и скрылась с глаз. Женщине не нужны были объяснения, чтобы всё понять, но винить семнадцатилетнюю девушку за злость, рождённую (без сомнений) завистью, она не могла. Говорят, что о мертвых либо хорошо, либо никак, но Альвида тихо-тихо прошептала себе под нос: — Это ты виновата, что не научила свою дочь любить. Следующий рейс до Швеции, Варберга, был только через несколько часов, и Виви ничего не оставалось, кроме как купить билет и ждать, став временным посетителем неуютного зала ожидания всё того же Токийского аэропорта. Сегодня тут было слишком мало народа — только она, незнакомая девушка в пятом ряду и еще парочка семейных пар, которые с усталой улыбкой беседовали о погоде или предстоящем путешествии, разрушая тишину. За стеклянной дверью — посадочная полоса, откуда раздавался нескончаемый шум двигателей самолётов, который давно стал частью тишины для этого места. И Нефертари приняла его как должное, усевшись на одно из свободных мест на неудобное сидение. Большие часы, висящие прямо над стойкой регистрации, светили ярко-красным «23:54», раздражая усталый взгляд девушки. Она прикрыла глаза, опустив голову к себе на колени. Вновь привычная пустота заполнила изнутри, вытесняя ненужные мысли. Виви не ждала чуда в этот вечер, прекрасно осознавая, что вот-вот вернется домой, туда, где всё будет, как прежде. Она думала, что забудет всё, что было, не оставив ни следа, ни намека на то, что у неё есть сестра, что у неё все хорошо, что она вообще была… В конце концов, Виви никогда не любила её и не считала за сестру, а Нами прожила вместе с ней слишком мало: месяц или чуть больше, а затем уехала, оставив в голове девчонки лишь мутный образ девушки с удивительными рыжими волосами и счастливой улыбкой, сопровождающей её всю жизнь — Виви ведь помнит. Только у судьбы сегодня были другие планы на Нефертари. Виви и думать не могла, что её кто-то догонит, но приближающиеся шаги, эхом разносящиеся по огромному залу, говорили об обратном. Виви подняла голову и увидела перед собой ту темноволосую девушку — Робин. Она долго молчала, смотря на Виви, а после присела рядом, так ничего и не сказав. Робин просидела так до самой Вивиной посадки, но стоило кассиру объявить рейс, как она подала голос: — Он никогда тебя бы не полюбил. Для него нет никого дороже Нами. Ты приняла правильное решение. Избавь Нами от своей зависти, она заслужила счастье. Робин говорила долго и много, но Виви никогда не была дурой, она понимала, что Нико пришла не проводить девушку, а ещё раз объяснить, что ей нет места в жизни Луффи, что даже останься она в Токио — ничего бы не изменилось. И от этих слов становилось больно и обидно даже сильнее, чем раньше. Нефертари продолжала слушать девушку, но она отказывалась её слышать, не хотела понимать, о чём ей твердят. Впервые захотелось оказаться глухой, немой, слепой, лишённой всех пяти чувств — лишь бы не слышать, не слушать, не видеть, не страдать… не чувствовать… Хотелось подбежать и с размаху ударить эту нахалку по лицу, оставить красный след от своей ладони на её лице, кричать и доказывать, что она не права, что он любит её, что она любит его — хотелось обманывать себя. А еще хотелось упасть на колени и зарыдать. Только вот все её желания, её сумасбродные желания встали комом в горле и лишили её сил, не оставив их даже на извинения. Робин развернулась и ушла, так и не сказав «Прощай», а Виви стояла и плакала, смотря ей вслед. Молча. Жёстко, но верно были сказаны слова: «Нет места…» Ножом по сердцу, ведь так оно и было. Виви села в самолёт, надела наушники и вновь включила ту самую, заслушанную донельзя песню. Ей уже не приходилось вслушиваться в текст, чтобы понимать, о чём поёт солист. Сердце не ныло на строках о "не-одиночестве" и счастье, ждущем каждого. Слезы всё текли по щекам, и кожу неприятно щипало. Веры в то самое счастье не осталось совсем, боль и обида плескались на дне души; Виви даже не думала, что полюбит вновь, что сможет простить и перестать ненавидеть. И мысли о сумасбродстве вновь заполнили её голову. Нефертари не была приучена восхваляться своим достатком, считать, что она лучше всех, но сейчас вопросы о том, почему у девочки, взятой из детдома, росшей без отца с бедной матерью, есть всё, а у неё, у Виви, при достатке её родителей, при той же отличной внешности и доброте — нет ничего? Она заслужила куда больше.Заслужила ведь?..
И впервые за всё время Виви загрустила о матери и пожалела отца. И больше не жалость к себе заставляла её лить слезы — у неё мать умерла, чёрт побери! Мать! Её мамочки больше нет… Зарыдав в голос, Виви плевать хотела на то, что может показаться странной. Ломая сим-карту, чтобы никто из нового окружения впредь её не нашел, девушка возвращалась домой, оборвав все связи с Токио, городом, который она не забудет никогда. Внезапно в памяти вновь мелькнул тот день, когда она впервые повстречала Луффи. Он ведь всё смотрел на неё таким внимательным, понимающим и чуть-чуть ласковым взглядом. И Виви стало страшно, что в какой-то миг Луффи смог прочитать её мысли о зависти. Он ведь не был дураком. Он всё понимал.