Четыре стены

Фрэнк сидел на диванчике в гордом одиночестве, пока Филипс торчал у бара, Майкл пялился на полуголых танцовщиц, а кто-то, кто ещё соизволил попереться сюда с ними, наслаждался приватным танцем. Клинтон же откровенно скучал - настроения почему-то не было целый день, и даже такое заведение не подняло ни настроение, ни что-либо ещё. Он даже не был пьян, хотя заглушил пару-тройку бокалов виски, и симпатичные девушки-стриптизёрши, буквально гроздьями вешавшиеся на него, ничуть не радовали. Он достал сотовый и бросил взгляд на время. Два ночи. Промелькнула мысль о том, что, наверное, пора поехать домой. Фрэнк собрался уже, было, воплотить её в реальность, как увидел, что за столик шатающейся походкой плетётся Уэйд. Не говоря ни слова, блондин уселся Клинтону на колени к нему лицом, обнял его за шею, уткнулся в неё носом и затих. Фрэнк ни капли не удивился - от Уэйда чего только нельзя было ожидать, особенно когда он был в неадеквате. Спустя пару минут Фрэнк уже решил, что Геберт отрубился, но тот вдруг слегка зашевелился, приподнимая голову, и тихо пробормотал: - Пошли, потанцуем? Эта детская непосредственность, наивность и доверчивость удивляли, порой раздражали и умиляли Клинтона одновременно. - Тебе пора баиньки, - тихо ответил он на предложение парня. Фраза должна была прозвучать саркастично, но вышло как-то слишком мягко и нежно, будто по-настоящему. Он легонько похлопал дредастого по спине. Тот никак не отреагировал, только чуть поёрзал, ещё уютнее разместившись "на ручках" у Фрэнка. Последний вздохнул без злости или раздражения. "И что мне с ним делать?" После того, как Тревор буквально завладел этим клубом, Геберт фактически поселился в нём. Этот ежедневный алко-наркотический угар, вечная "веселуха", голые девушки, отсутствие солнечного света и свежего воздуха, и вообще, можно сказать, асоциальная жизнь... Клинтон поморщился - он бы так и пару дней не смог провести. На секунду задумался... Решение пришло само. Он аккуратно выпрямился, подхватил полуспящего парня под ягодицы, и встал на ноги. С Уэйдом, облепившим его всеми конечностями, вышло это на удивление ловко. Так он и направился к выходу из клуба. Подходя к своему автомобилю, он увидел Ламара, громко и оживлённо рассказывающего об очередных крутых угнанных тачках двум чёрным парням, которые слушали всё это с открытыми ртами. Дэвис замолк, увидев эту странную картину с совершенно трезвым, с видом "как ни в чём ни бывало" Фрэнком, открывающим заднюю дверь машины, и прицепившимся к нему спереди, словно ленивцем на ветку, Гебертом. - Ты несёшь свою лялечку в кроватку? - просюсюкал Дэвис. - Заткнись, - беззлобно бросил Клинтон. Он влез на заднее сиденье вместе с Уэйдом, который не желал расставаться с таким уютным местом для спанья, и аккуратно отцепил его от себя. Закрыв дверь, он наткнулся на Ламара, появившегося так близко как-то внезапно, и вздрогнул. - Какого хрена ты делаешь, ниггер? От этого психопата Тревора этих извращений понахватался? Фрэнк только усмехнулся и сел за руль. Процесс вытаскивания Геберта из машины тоже не был сложным. Парень итак никогда не отличался крепким телосложением, а сейчас ещё сильнее похудел за время, что жил в клубе, и весил от силы килограммов пятьдесят пять. Не раздумывая, Клинтон отнёс его в свою комнату и уложил на кровать, не забыв снять с него хотя бы обувь. Сам лёг рядом, укутавшись почти с головой, и сразу же вырубился. - Фрэнк?... Фрэнк... - Клинтон не сразу сообразил, кто легонько трясёт его и шепчет его имя, пытаясь разбудить, - Фрэнк! - ... Что? Что такое? - пробубнил он, приподнимаясь на локтях. Судя по всему, ещё была ночь. Наверное, прошло-то минут тридцать с момента, как он уснул. - Мне холодно. Ты стянул одеяло, - добро заулыбался Геберт. Франклин глянул на него. Потом на себя. Да, дредастый оказался прав. - Чёрт... - он глянул на кислотно-зелёные, практически выжигающие глазные яблоки, цифры будильника. 3:28 a.m. - Почему твоё постельное бельё такое белоснежное? ... - Что? Геберт захихикал. - Просто оно такое белоснежное... Хм... Как так получается? Оно совсем не пачкается, что ли? Или у тебя какой-то особенный вид порошка? - непринуждённо говорил парень. - Что ты несёшь? - спокойно, но всё ещё жмурясь, поинтересовался Клинтон. - Спать надо. А ты тут болтаешь так, будто мы сейчас за чашечкой кофе сидим. - Но я замёрз. Этот картаво-шепелявый голос всегда вызывал какие-то особые мурашки, скачущие по телу Франклина. - Иди сюда уже, - сам от себя не ожидая, он буквально сгрёб в охапку своего "собеседника", крепко стиснул в объятиях, и накрыл их обоих одеялом - только Уэйда с головой. Почему-то разволновавшись своей реакции на это блондинистое чудо, он теперь не мог сомкнуть глаз и лежал, тупо уставившись перед собой. - Эээ... Франклин? - глухо донеслось из-под одеяла минуты две спустя. - Что? - Теперь мне дышать нечем. Ещё несколько мгновений из-за волнения и будоражащего ощущения от настолько близкого нахождения рядом, до Клинтона доходил смысл этих слов. Поняв, о чём речь, он ослабил хватку и приоткрыл одеяло. Уэйд улыбался. - Теперь всё отлично, - сказал он довольно, закрыв глаза. Почувствовав взаимное объятие, Фрэнк чуть расслабился и попытался скорее заснуть. Если такому существу как Геберт негде жить теперь, кроме как в этом треклятом стрип-клубе, то лучше уж пусть он живёт с ним, решил Франклин.