Годы спустя

Перед ним был, определённо, весьма красивый мужчина. Мальчик сидел на полу, закутываясь в бесформенное покрывало, которое ему накинули, прежде чем отправить в эти покои. До чего роскошно! Богатые ткани, драгоценные вазы, перстни на пальцах, ароматы благовоний и запахи сладостей и фруктов, мягкие ковры. Раньше он не мог подумать, что когда-то хотя бы увидит что-то подобное. А теперь он был плененный грек, и сумел узнать всё величие и силу Османской империи. Светлые волосы прядями выбивались из-под покрывала, глазами своими он осматривал этого влиятельного господина. Двадцать с лишним лет, изящное, но не лишённое силы, тело; небесные глаза и россыпь каштановых, завитых на греческий манер, кудрей. На руках его были перстни, а глаза подведены чёрным, но он итак был прелестнее любой гаремной красавицы. Плавно двигаясь, мужчина взял с подноса сладость и поглотил. От этого действия мальчишка ощутил, что и сам не против полакомиться. Облизнув губы, он продолжал сидеть и смотреть на него. - Как тебя зовут? – наконец подал голос мужчина. Он спрашивал на греческом, хотя и с акцентом. - Андонис, - пролепетал мальчик. - Сколько тебе лет, Андонис? – учтиво поинтересовался он. - Тринадцать, господин… - Моё имя Раду. Ты можешь звать меня так. Встань, - повелел он ему, так ни разу и не присев. Мальчик повиновался, поднявшись с пола, но продолжая перебирать пальцами накидку. – Ты говоришь по-турецки? Пишешь? - Нет, - робко ответил мальчишка, потупив глаза. - Что ж, это не проблема. Я научу тебя, если захочешь. – а потом указал на накидку, - скинь это с себя… Преодолевая смущение, Андонис повиновался снова. Прежде чем его привели сюда, его долго мыли, натирали маслами, украшали перстнями, ожерельями, поясами и серьгами. Но больше на теле не было ничего. Раду осматривал его без стеснения, и от этого щёки густо покрылись краской, а руки мальчишка приложил к груди, словно немного закрывшись. Конечно, он знал, что турки любят мальчиков, но перед ним был не турок. И всё же, надеяться было не на что. - Ты знаешь, что ты красив, Андонис? Это заставило лишь сильнее смутиться его, грек стал неуверенно переминаться с ноги на ногу. - Нет, у меня не было такой возможности. Но…если говорить о красоте, то вы ведь более красивы, Раду, - простодушно выпалил он, от волнения поджав губы. На эту реплику он услышал смех своего благодетеля. - А ты знаешь, что сказать. Лестью много кого можно подкупить вкупе с милым личиком, мой дорогой, - нараспев проговорил он, взмахнув ладонью, - но меня на самом деле зовут красивым. Будем считать, что твой комплимент принят. Не веди себя так зажато, подойди ко мне, - протянув руку, сказал Раду. Он был прекрасен. Был хотя бы не как один из тучных взрослых мужчин, которым уже нет желания иметь наследника, и они проводят общество среди подобных юношей, с вином и мясом. Этот был другим. А всё же было страшно. Мелкими шагами Андонис приближался к нему, в мыслях надеясь на благосклонность этого господина. Он не набрасывался на него, не похотливо облизывался, и не обшаривал жадно его тело – хотя ему рассказывали разные истории другие мальчишки, замученные и несчастные. - Ты хочешь есть? – голос снова вывел его из задумчивости, и мальчик всё так же просто ответил: - Да… - Я так и думал, - мягко проговорил мужчина, подозвав жестом его к себе ближе, и они оба присели на подушки. Раду стал кормить его из рук виноградом, сухофруктами и сладостями, и с улыбкой смотрел, как мальчишка всё это уплетает, - в следующий раз я подумаю о чём-то более существенном. Ты юн, тебе нужно много сил, одними фруктами здесь не обойтись. - В следующий раз? – переспросил он, не веря, - так вы…не на один раз…меня?- сбиваясь, он не знал, как именно спросить такой каверзный вопрос. От него Раду усмехнулся, встряхнув кудрями. При каждом удобном моменте он демонстрировал свою красоту и величие. - Посмотрим, я подумаю. Быть может, ты мне понравишься? - Лучше нравиться вам, - согласился он, - вы красивы. И заботитесь обо мне. И ещё ни разу не сделали больно. - Мне нравится твоя искренность, Андонис, - пальцы коснулись его скулы, провели по волосам, - к тому же, ты очень мил. – он склонился к его губам, лишь легонько их коснувшись своими, - тебе нравится здесь? - Нравится, - пробормотал мальчишка, а по телу уже побежала нервная дрожь. Первый раз, говорят, всегда больно. Но он боялся не боли, а неминуемости происходящего. - Сможешь меня соблазнить – и останешься рядом со мной, - хитро пропел Раду. Глаза грека распахнулись от неожиданности. Он несмело потянулся ладонью к плечу Раду, браслеты на запястьях звенели, смущая ещё сильнее. Придвинувшись ближе, Андонис беспорядочно и лихорадочно касался его, иногда зажмуриваясь и прерывисто выдыхая, ожидая какого-нибудь замечания. Но этого не было. Ни укора, ни упрёка, ни насмешки. И эта забота и мягкость обращения унижали словно сильнее, чем боль и насилие. Отпрянув, мальчик закрыл лицо руками, разрыдавшись и вскочив с места. - Я не могу! – надрывно воскликнул он, не желая примириться со своей участью. Раду видел в нём в какой-то мере себя самого. Возможно, именно поэтому он был так спокоен. Притянув снова мальчишку к себе за руку, он прижал его к себе, и Андонис спиной ощутил тёплую грудь его господина. - Тсшшш, мой милый. Я и этому научу тебя, - прошептал успокаивающе голос на ухо, и вместе с этим изящные ладони Раду заскользили по телу мальчика. Юный грек ощущал, как сбился пульс от волнения, но потом уже стали примешиваться новые незнакомые и приятные ощущения. Прикрыв глаза, он отдавался на волю судьбы и этого человека.