Ich liebe dich

-Говоришь, крутая дурь?.. - задумчиво переспросил Мэлло, теребя пальцами крестик на шее. -Попробуй сам, - отозвался серб, пытаясь придать голосу оттенок лени и безразличия. Это удалось бы ему, если бы он умел врать, как следует, но у простодушного Мэтта всегда плохо получалось обманывать кого-либо, и тем более Михаэля. Поняв, что прокололся, мальчик обречённо вздохнул и отвернулся, но прохладные пальцы немца, коснувшиеся его щеки, заставили орехово-карие глаза взглянуть в глаза цвета только что проснувшегося океана. -Мэйл, зачем ты пытаешься накачать меня всеми этими наркотиками и алкоголем? -Мне кажется, это помогает тебе справиться с тем, что происходит... - неуверенно начал он, но осёкся, поняв, что звучит не очень убедительно. Мэлло в ожидании разглядывал лицо серба, чуть приподняв тонкие, светлые брови. -Потому что когда ты под наркотой, ты говоришь, что любишь меня... - тихо, почти шёпотом, в надежде, что Кель не расслышит проговорил Мэтт. -Идиот, - тут же заключил немец. Уголки его губ чуть приподнялись, но он не позволил себе улыбнуться, для убедительности даже немного нахмурив брови. - Я могу сказать это и просто так. Не сдержавшись, Дживас вскинул брови так высоко, что они почти слились с линей роста волос надо лбом. Мэлло раскрыл рот, помолчал, закрыл его обратно, снова открыл и закрыл глаза. Серб внимательно наблюдал за гримасами Келя. -Я тебя... Нет, ты прав, с травой получится лучше. Дай сюда! - в конце концов решил Михаэль, отбирая у Мэтта косяк и глубоко затягиваясь. Мэтт ухмыльнулся, слез с компьютерного кресла, и, сделав пару шагов к углу комнаты, улёгся на полу, на разноцветные шуршащие фантики и обёртки, бывшую одежду несметного полчища самых разных шоколадок. Он положил ладони под голову и уставился на тёмно-коричневое пятно на потолке, рядом с одинокого вида лампочкой на проводке, свисающей сверху. Всё-таки это каждый раз горько. С Келем всё горько, как этот его грёбанный дорогущий шоколад. -Ммм, и правда хорошо... - протянул немец. Теперь он позволил себе улыбнуться. Улыбка получилась немного развязной, но радостной,слегка напоминавшей ту, которую любил Мэтт. Той, которую он действительно любил, он не видел уже лет шесть - с приюта Вамми. Та улыбка, открытая и счастливая, родилась в тот момент, когда Дживас неуверенно, шёпотом признался Михаэлю в любви. Теперь она была похоронена под грудой горьких, наполненных тоской и слезами месяцев. Мэлло затянулся ещё пару раз, медленно, растягивая удовольствие и огляделся так, будто попал в какую-то новую и странную комнату. Его помутневший, немного расфокусированный взгляд остановился на Мэйле, он снова улыбнулся и, опустившись на колени, подполз к мальчику на четвереньках, сильно прогнувшись в спине и тихонько мурлыча, словно кошка. Серб ухмыльнулся и закатил глаза. Мэлло всегда заводился с пол-оборота, а тут ещё и наркотик был довольно крепкий. -Мэ-э-э-э-э-эйл, - позвал немец, и не получив ответа, уселся на живот Дживаса, наклонившись низко-низко над его лицом. - Мэ-э-э-эйл, ну посмотри на меня! - капризно потребовал Михаэль. Мэтт обречённо взглянул в глаза Келя, потемневшие, ошалелые, и совсем потерял голову, замер, не в силах отвести взгляд. Немец снова затянулся, выдохнув тяжёлый серый дым в приоткрытые губы Мэйла и тихонько рассмеялся. -Я люблю тебя, люблю-люблю-люблю-люблю... - твердил он, улыбаясь, перебирая пальцами свободной от сигареты руки тёмно-рыжие волосы и едва касаясь губами то щеки, то подбородка, то лба серба. Тот плавился, растекался по полу, не смея пошевелиться, прикрыв глаза. -Люблю-люблю-люблю... - Михаэль нежно прикусил мочку ушка Мэтта. Тот издал тихий, почти неслышный полустон, немного запрокинув голову. Кель снова тихо рассмеялся и дорожкой лёгких укусов прошёлся от уха по скуле к губам мальчика, увлекая того в долгий, страстный поцелуй. Горячо, горячо, неимоверно горячо, внутри Мэйла бушевал беспощадный, голодный пожар, выжигая все мысли, все сожаления, позволяя, наконец, забыть обо всём, кроме того, что Кель любит его. Чёрт, да, он любит его! -Знаешь, чего я хочу? - спросил Мэлло куда-то в ключицы Мэтта, рассётгивая ширинку на его джинсах. - Я хочу взять твой член в рот, чтобы ты ебал меня в горло, жёстко и резко, хочу задыхаться, хочу, чтобы из глаз шли слёзы, хочу насадиться на твой член без смазки и растяжки, хочу порвать себя тобой и кричать, кричать, кричать, хочу, чтобы по твоему члену текла моя кровь, хочу, чтобы ты кончил в меня, пожалуйста, пожалуйста... - в бреду шептал он, спускаясь ниже и ниже по животу Мэйла, стаскивая с того джинсы вместе с трусами. Его ярко-бирюзовые глаза стали почти чёрными от возбуждения и наркотиков. Кель нежно лизнул уретру на шёлковой розовой головке и тут же заглотил почти полностью, заставив серба задохнуться и выгнуть спину, ударившись затылком об пол. Но терпения немцу не хватило и он выпустил член Мэйла изо рта, стаскивая с себя штаны и подтягиваясь выше по телу мальчика. Горячо и быстро поцеловав губы Мэтта, он резко насадился на его член, немыслимо выгнув спину и запрокинув голову назад. Он бился, извивался, крича что-то совсем непонятное, сходя с ума, а Джавису оставалось только стонать и подаваться бёдрами вверх, шаря руками по полу, ища хоть какую-нибудь опору. Мир разбивался на миллионы разноцветных кусочков перед их глазами, они ловили своё больное, измотанное счастье, как умели, где-то в полумраке замусоренной душной комнаты.

***

-Голова болит! Что ты мне дал, придурок? - ныл Мэлло, лёжа на полу рядом с Дживасом, жмурясь и растирая ноющие виски. Мэйл молчал, разглядывая потолок. Ему хотелось выть, плакать, но он просто лежал, глубоко дыша и перебирая пальцами обёртки от шоколада. Почему у них всё так? Почему нужно обязательно выкурить какую-нибудь хрень, чтобы услышать своё заслуженное "люблю", почему всё должно происходить в каком-то сумасшедшем, воспалённом угаре, почему потом так нестерпимо, ужасно горько, почему, почему? -Эй, Мэйл, ты чего?.. - встревоженно спросил немец, вглядываясь в ореховые глаза Дживаса. - Тебе плохо? -Нет, нормально... -Ну, Дживасс, мы же мафия, мать твою, научись врать, мне стыдно за тебя! - Мэлло раздраженно закатил глаза. -Хорошо, мне плохо, - Мэтт аккуратно оттолкнул от себя Келя, поднялся и сел, поджав колени к груди и отвернулся. Немец растеряно коснулся пальцами его сведённых лопаток. Он не знал, что сказать. -Слушай, нам правда тяжело сейчас, этот Кира и Ривер и бред с тетрадями... - начал Мэлло, но не договорил, потому что заметил, что плечи серба как-то странно подрагивают. -Кель, зачем ты такой глупый? - спросил мальчик дрожащим голосом, жмурясь и вытирая солёную капельку с щеки. Мэтт никогда не плакал, никогда-никогда. И поэтому Михаэлю стало страшно. -Мэйл.. - тихо проговорил он, - Мэйл, что мне сказать?.. -Лучше заткнись. -Дживас, посмотри на меня! - приказал вдруг Мэлло, касаясь ладонью затылка Мэтта. Тот вздохнул и повернул голову. -Мэйл, я знаю, что бываю ужасным уёбищем, мне проще быть ужасным уёбищем, чем... - Кель запнулся, но продолжил, говоря быстро, чтобы хоть как-то облегчить себе задачу, - чем, сказать, что я... Серб глядел в глаза Мэлло. -Я... - никак не получалось. Рано или поздно нужно было признать это. Всё, что угодно, только бы Мэтту не было больно. -Ich liebe dich,- наконец, прошептал Михаэль, подбирая кончиками пальцев ещё одну капельку со скулы серба. Мэйл наконец позволил себе дышать. -Ты ведь и сам это знаешь, - продолжал Мэлло, - Я теперь долго не скажу этого, так что запомни, хорошо? -Ещё на шесть лет? - тоскливо спросил Мэтт, поджав губы. -Может быть... Мэйл чуть улыбнулся и коснулся губами лба своего вздорного, эгоистичного, любимого немца. Шесть лет, на самом деле, не так уж и много...