Предисловие
26 июля 2015 г. в 17:39
Ему тогда было пятьдесят три года после смерти. Он закончил Академию с отличием, прошел стажировку и уже восемнадцать лет работал независимо. Он приходил в восемь, брал книгу, спускался вниз, забирал души и ровно в шесть вечера, сдав все в архивы, бесшумно исчезал. Жнецы прозвали его Алой Тенью. Ему было плевать.
Грелль Сатклифф умел учиться на своих ошибках, и если выбранная им стратегия поведения не срабатывала — он менял ее на другую. Какое-то время, еще на первых курсах Академии, он был душой компании. И отказался от этой маски через четыре месяца, когда двое здоровяков-приближенных главного задиры потока переломали ему все кости вечером за зданием общежития. В самом конце обучения он играл безответно влюбленного, но и это не сработало, и в итоге его чуть не изнасиловали его же друзья. Грелль Сатклифф отчаянно мимикрировал, меняясь вместе с ситуацией, словно хамелеон. Спокойно стало только тогда, когда он просто перестал искать себе друзей.
Грелль Сатклифф прошел много сражений. Куда больше, чем каждый из его сверстников. Ему было все равно, какое задание выполнять, и он выполнял те, которые подбирал для него начальник. Будучи алчным и властным жнецом, начальник находил самое сложное, самое опасное. Ему незачем было посылать кого-то из сильных и проверенных шинигами, из тех, кому перевалило за двести пятьдесят. Этот мальчишка справлялся со всем, сдавая пленки точно в срок, ни разу не задержавшись ни на секунду.
За эти восемнадцать лет Грелль Сатклифф успел набить больше полусотни демонов. И получить благородное имя Алая Смерть. А еще он успел сдружиться с одним исчадием ада, как бы не парадоксально это звучало. Высокий статный демон спас его от стаи мелких бесов и сам предложил мир. Сатклиффу нечего было терять, и он согласился. У Алого появился друг, у демона — надежный боец. Да, демон тренировал его, учил, наставлял. Пожалел он об этом лишь единожды: когда Сатклифф, к концу обучения, с непроницаемым лицом со спины проткнул его сердце косой.
Вся резкость, порывистость злоба срывались в один миг, когда он вступал в танец боя. Только тогда на бледном худом лице появлялась жестокая маниакальная улыбка. Он всегда убивал один, никогда не выходя на поле битвы с кем-то из союзников. И всегда стоял до последнего, борись он с одним противником или сразу с тройкой. Он никогда не вытирал косу, и черная вязкая кровь со временем запекалась на закаленной стали.
Он хихикал, заигрывал, кокетничал, когда к нему обращались, лез и откровенно надоедал, пока осмелившийся его тронуть не сбегал, сверкая пятками. А потом, не стирая с лица похабной ухмылочки, шатался по Департаменту в свой законный обед, с часу до двух.
Многие его боялись, стараясь не пересекаться без повода, многие презирали, некоторые уважали, видя в нем сильного товарища. И лишь единицы признавали, что таким среди рядов простых подчиненных не место.
Грелль Сатклифф много учился. Возвращаясь домой он прерывал всю информацию, которую только мог найти. Он учил все подряд, начиная с философии и заканчивая геометрией. Грелль Сатклифф любил химию и терпеть не мог историю, но знал на отлично и то и другое. Сатклифф, наверное, мог бы стать поистине великим ученым. Но он был семнадцатилетним мальчишкой, с безысходности нырнувшим в Темзу с камнем на шее. Он был шинигами, обязанным расплачиваться вечностью за собственную слабость.
Грелль Сатклифф спал по десять с половиной часов каждый день. Он приходил домой со службы и сразу же заваливался в кровать. Он вставал ровно в четыре сорок пять, что бы потратить пятнадцать минут на себя и еще три часа — на учебу. Алый читал все без разбора. Он иногда находил книги там, где их до этого не было, вместе с ними обнаруживая чей-то едва слышный запах. Сатклифф был благодарен незримому помощнику, но не особо задумывался о его личности.
Белая рубашка, бурые штаны и коричневая жилетка — вот каждодневный наряд Грелля Сатклиффа. Если холодно — такого же цвета пиджак, вместо безрукавки. И ярко-алые волосы, успевшие отрасти за десяток лет до самого копчика. Сатклифф не так и любил свои волосы, но прикоснуться к ним не давал никому. Именно на волосы он тратил большую часть времени из пятнадцати минут в день.
Грелль Сатклифф почти не с кем не общался. Исключение составлял бывший наставник — Эрик Сингбли, единственный, к кому Алый обращался как подобает. Тот, кому он уступал по опыту и тот, кого он уважал. И, пожалуй, Уильям Спирс, его бывший напарник по Академии, силу которого он видел неоднократно. Алый знал, что все же в бою сможет одолеть однокурсника, но в холодном расчете, скорее всего, уступит ему. Спирс поступил на обучение Далси Фокс, пожалуй, самой строгой и с тем же самой бестолковой жнице во всем третьем Департаменте.
Грелль Сатклифф любил зиму, холод, и не терпел огня, но его взгляд жег сильнее чем самое жаркое пламя. От каждой пряди волос словно разлеталось тепло.
Он был крошечной деталью в огромном механизме, но был незаменимой деталью.
За Алым тянулся незримый красный шлейф, словно тонкая багряная река. Иногда, кто-то мог чувствовать этот удушливый запах, запах запекшейся крови. Это пугало всех, начиная со стажеров и заканчивая начальниками. А потом пришел он . Тот, кто восхищался им. Тот, от кого пахло так же. Перед ним все склоняли головы, расступались, благоговели. Они уважали его, как могучего собрата, они чувствовали его силу, они падали в ноги, умоляя сделать их своими учениками. Но он не обращал внимания. Он уже выбрал себе Подмастерье.