Тот еще фрукт

О том, как выглядит фейхоа, Санада Геньичиро имел очень смутное представление. Познания его заканчивались ровно на том, что это какой-то экзотический фрукт, он зеленый и приятно пахнет. А еще в нем полно всяких полезных веществ и самое главное – Юкимуре хотелось фейхоа. Ровно в три часа ночи, в лучших традициях капризов беременных. Сердиться на Сеичи Санада не умел. И дело было не столько в особом положении Юкимуры, сколько в самом его статусе и важности для Санады. Бывших капитанов не бывает, а любить случайно абы кого сам Геньичиро не умел. Когда любовь получила такое странное продолжение, Санаде не оставалось ничего, кроме как молча вздыхать, натягивать кепку, и каждый раз отправляться на поиски очередной маракуйи или топинамбура. Хотя ему и очень хотелось, чтобы этих капризов у Юкимуры было как можно меньше. Мелкий гадкий внутренний сволочизм Сеичи под воздействием гормонов и каких-то особенно пакостных тараканов в голове, к седьмому месяцу принял ужасающие размеры. Невозможно было угадать – ему действительно не нравилось все или он просто издевается. Юкимура носился как электровеник, при этом умудряясь резво прыгать по лестницам, поливая цветы на полках, и спокойно ходить на тренировки, чтобы не потерять форму, и вообще вести себя, как вполне нормальный молодой человек, совершенно не переживающий из-за своего деликатного положения. Хотя… Юкимура всегда умел с достоинством выходить из любой ситуации. – Может, тебе стоит чаще читать книги по ботанике? – Ренджи согнул уголок салфетки, лежащей на столике. – Или по психологии? – С ботаникой не поможет. Ему, возможно, внезапно захочется джаботикабы или что там еще есть экзотическое из фруктов? Или каких-нибудь особенных орехов. – Но ведь ничего ужасного не случится, если ты вместо, допустим, фейхоа принесешь обычные яблоки? У Янаги было два варианта происходящего: либо Сеичи умело играет на глупом чувстве вины Санады, либо это все-таки гормоны. А что взять с Геньичиро, с самурая этого преданного? Сумасшедшая получится семейка… – Ты слишком много на себя берешь, – сказал Ренджи. – Юкимура относится к этому проще. – А кто должен? Это мой ребенок. И если мама… – Санада запнулся, – папа… короче, кто там теперь Сеичи, хочет – он обязан это получить. – Вечно у нас капитан наполовину. То полубог, то вот теперь полумама, – не смог скрыть улыбку Ренджи. В бывшей команде Риккай даже никто особенно и не удивился такому повороту событий. Это пусть врачи удивляются и объясняют это все каким-то там врожденным гермафродитизмом, усиленным от лечения и помноженным на неожиданно удачное мизерное совпадение правильных скрещиваний ДНК. В романах это, как правило, описывается простой и емкой фразой «они нашли друг друга». – Иногда я переживаю, что Сеичи относится к этому даже слишком легко. – Почему бы и нет? Он научился принимать себя таким, каков он есть. И ты, кажется, тоже. Иначе еще бы в школе сбежал от нашего чудного капитана. Если верить моим данным, никто из вас подачек не приемлет. И ничего не делает через силу. – Гордости много? – Уважения, – просто ответил Янаги. Санада смущенно заглянул в чашку. Не объяснишь же Ренджи, как он все-таки переживает за Сеичи. Очень по-глупому и почти навязчиво. Потому что Юкимура слишком активный, в нем полно энергии и бегает он порой чересчур резво. А вдруг ему на самом деле больно, но он молчит? Или вдруг споткнется?! Зацепится?! Можно всю жизнь доверять своему капитану, но раз уж теперь все настолько серьезно, то и волноваться приходится еще больше. Хотя, когда это у них с Юкимурой было не серьезно?! А еще Сеичи становилось много. И это вызывало вполне конкретные чувства. Когда Юкимура гордо проносился по комнате, так и норовя не вписаться округлившимися формами в поворот, Санаде хотелось остановить его, успокоить и прижать к себе. Он дико смущался этого щемящего чувства заботы, боязни сделать что-то не так и обычного физического влечения. – Просто скажи ему об этом. Или покажи, – улыбнулся Ренджи, глядя на покрасневшего Санаду. Как школьник на уроке анатомии, честное слово. Как его вообще Сеичи умудрился в постель затащить?! – Что показать? – То, о чем ты сейчас думаешь. За столько лет у меня на вас прилично компромата набралось. Не недооценивай силу данных. А там, глядишь, и реже за фейхоа бегать придется. Санада вздохнул. Что ответить Ренджи – он так и не придумал. Но если так пойдет и дальше, то за оставшиеся месяцы он совсем одуреет, залезет на крышу и будет орать на все, что шевелится. И не шевелится тоже. На все, кроме самого Сеичи. Потому что на него не хочется кричать, его хочется щупать. – Геньичиро, мне хочется тамаринда. Я узнал, что он очень полезен для пищеварительной системы и в нем тоже много витаминов, – Юкимура, до этого лежавший, свернувшись калачиком, наполовину высунулся из-под одеяла. Санада посмотрел на него поверх журнала. Ведь издевается же. У Сеичи даже кончик носа подрагивал от улыбки, которую он пытался скрыть в уголках рта. Ну вот что ему все покоя не дает? Знает же прекрасно, что он, Санада Геньичиро, мысли читать не умеет! За окном бушевала гроза. Геньичиро грустно взглянул, как всполохи молний расчерчивают небо. Доли секунды послушал, как хлещет по подоконнику дождь. И четко ощутил на себе пристальный взгляд Сеичи. Журнал, прошуршав страницами, тихонько лег на тумбочку. – Давай я утром схожу? – миролюбиво спросил Санада, нависнув над Сеичи и запуская руку тому под живот. Юкимура сузил глаза, внимательно рассматривая лицо Геньичиро. Словно в первый раз видел. Но не сказал ни да, ни нет. – Если очень голодный, то можно найти что-нибудь в холодильнике, – продолжил Санада, – или чай могу заварить. Хочешь чаю? – Не хочу. – А чего ты хочешь? Кроме этого как-его-там-фрукта? – Санада ласково погладил Сеичи по волосам, наблюдая, как тот слегка прогнулся и шире расставил ноги, чтобы его удобнее было трогать. – Мммм, – на губах у Юкимуры блуждала улыбка. И походил он сейчас на большую круглую кошку, вытянувшуюся на солнце. Санада приподнял край ночнушки и положил теплую ладонь на живот. Ночнушка ему решительно не нравилась – дурацкая и в розовых сердечках. Но, когда Юкимура пригрозил, что для полноты образа он еще и халат купит и будет ходить в бигуди с огуречной маской на лице по квартире, Санаде пришлось смириться. Нигде не давит, самому Сеичи нравится, и ладно. А то ведь и правда, с него станется выполнить обещание. Юкимура судорожно вздохнул, потому что хотелось большего. А у Геньичиро всегда такие приятные и сухие руки, и он умел быть очень осторожным, если надо. Шумным, грозным, но осмотрительным. – Ну как хочешь, – ответил Санада, целуя в шею. Сеичи несколько раз вздрогнул, когда ладонь прошлась по возбужденному члену и снова задержалась на животе. Во взгляде у Геньичиро было что-то странное, почти звериное. От этого взгляда мороз шел мороз по коже, становилось душно и Юкимура еще сильнее потерся о Санаду, тихонечко застонав. – Больно? – прошептал тот на ухо, целуя виски. – Глупый Геньичиро, – рассмеялся Сеичи. – А я… – Ты красивый, очень. Сейчас просто самый-самый, – перебил его Санада, судорожно пытаясь вспомнить все, что успел прочесть в журнале о психологии беременных. Юкимура смешно фыркнул. Надо будет узнать потом, уж не Ренджи ли насоветовал почитать полезную литературу? Но секса сейчас хотелось куда больше, чем поговорить. – Давай? – мурлыкнул Сеичи, раздвигая ноги, и хватая ртом воздух, когда Санада вогнал в него пальцы на всю длину, принимаясь растягивать. Подвигал несколько раз взад-вперед, погладил свободной рукой ягодицы, осторожно прихватил губами затвердевший сосок. И неотрывно следил за реакцией Юкимуры. Тот, кажется, был доволен. Выгнул спину, потянулся и легко перевернулся на бок, подсказывая, как сейчас надо. – Ммм, – блаженно прошептал он, когда Санада резко вошел в него, начиная медленно двигаться. И слегка вскрикнул потому, что Геньичиро зачем-то прикусил кожу на шее, собственнически так потянув на себя. Одной рукой бережно обхватил за талию, а второй принялся оглаживать член, двигая рукой в такт собственным движениям. Сеичи заерзал, устраиваясь удобнее и подстраиваясь под задаваемый ритм. Некоторое время из звуков оставались только влажные шлепки и шумное дыхание Санады. Он то дышал в затылок, то снова кусал шею чувствуя, как каждый раз вздрагивает Сеичи и как натягивается на круглом животе кожа. От этого ощущения полного обладания, после слишком долгого воздержания внутри все скручивалось особенно сильно, и Геньичиро выплеснулся, толчок за толчком, насаживая на себя Юкимуру. Сеичи замер, снова дернулся и довольно урча, кончил следом. Было тепло, уютно и, пожалуй, не стоило столько времени изводить Санаду. Тому ведь нравится, просто сказать об этом до сих пор стыдно. – Глупый Геньичиро, – улыбнулся Юкимура, разворачиваясь и целуя его в лоб. – Если все-таки будет мальчишка – назовем Акаей, – смущенно сказал Санада. – Это еще почему? – Мне его так воспитывать будет проще. Так мне за чем-то-там идти? Сеичи ничего не ответил, довольно забравшись под бок Геньичиро и слушая, как за окном стучит дождь. – Санада… – тихонько начал Юкимура. – Что? – осоловело спросил тот, уже начиная засыпать под мерное дыхание Сеичи. – Ты мне завтра все-таки яблок купи, пожалуйста. Я, правда, фруктов хочу.