I promise to carry it out

Над планетой нависают тяжелые, свинцовые тучи. По темному небу пробегают длинные, одиночные молнии, разрывающие безбрежное пространство на несколько неравных частей. В воздухе чувствовалось напряжение, ожидание чего-то грандиозного. Скоро гроза. Уже слышен первый раскат грома. Тепло летнего горячего солнца было выветрено обжигающими холодом порывами сильного ветра. Содрогаясь, девушка натянула свитер и надела уютную куртку, пытаясь согреть остывающее тело. Волосы спутались в полдюжины отдельных хвостов. Идти против ветра было трудно. Ноги не желали слушаться, каждый шаг давался так тяжело, как будто на её хрупкие и нежные плечи взвалили груз в десятки килограммов. Взгляд зеленых глаз судорожно пытался найти хоть какое-нибудь убежище — пещеру, овраг, погреб, дом... Красивый теплый лес чистых светлых зеленых тонов и нежных желтых, оранжевых и красных оттенков превратился в темный и холодный кошмар и навевал некий животный страх и жгучее желание убраться отсюда подальше. Вот только куда? Вдруг напряженный и внимательный взгляд заметил старый и заброшенный дом, некогда бывший цвета кофе с молоком, но ставший серым, бесцветным из-за облупившейся краски, куски которой валялись тут же, под ногами. Находился он в тридцати шагах от неё. Тия, не задумываясь, нырнула под спасительный козырек сего сооружения. Теплее от этого не стало, зато увесистые капли не барабанили по голове и плечам и студеными струями не стекали по лицу и одежде. Девушка вдохнула прохладный, свежий воздух и уловила нетипичный запах. Запах крепких дорогих сигарет "Голд". Сердце пропустило удар. Вдох-выдох, вдох-вдох-выдох, вдох-вдох-выдох-выдох... Тия прерывисто и тяжело задышала. Только один человек в её жизни курил такие сигареты, а этот резкий и раздражающий нос аромат табака шлейфом тянулся за ним уже пять лет. Она не хотела поворачиваться, не хотела ничего говорить, вспоминать, прощать и снова любить, снова встречаться и расставаться. Они просто стояли под козырьком. Молчание затягивалось и прерывалось лишь монотонными щелчками зажигалки. Вокруг Тии начал сгущаться сигаретный дым. Она закашлялась. — Ты так и будешь обижаться и молчать? — низкий и уверенный голос Джока прорвал окружающую тишину и заставил сердце девушки биться быстрее. По телу её пробежали мурашки. — Что ты здесь делаешь? — она спросила первое, что пришло на ум. — Решил прогуляться. Обдумать надо было кое-что. — А как Мей? — Всё хорошо. Она нашла своё счастье с Рокетом. Позавчера видел, как они выходили из кинотеатра, — ответил Джок будничным, ничего не выражающим тоном. Ему не было больно. Он давно понял, что их любовь с Мей прошла. Она не выдержала и словно хрупкая ваза разбилась от несильных внешних ударов судьбы. На полу жизни остались лишь осколки былой красоты. Красные розы завяли, ничто уже не вернет былой свежести и великолепия их бутонам. — Да, я рада за них, — вторила тем же тоном Тия. Ей тоже не было больно. Всё закончилось, прошло и не оставило горечи или разочарования. Просто их любовь изжила себя так же быстро, как и началась. Перегорела как свеча, чадящая на столе и истекающая воском, словно слезами. Раз, и раздался только шипящий звук потухающего огня, и остался только витиеватый белый дымок, поднимающийся от фитиля. Поэтому она и сблизилась с Джоком, хотя точнее он был первым. Но это уже не важно. Они были разными по характеру, но смогли ужиться благодаря общему одиночеству и боли. Взамен пришла привязанность и влюбленность. Потом первые поцелуи, признания, ссоры, расставания, воссоединения... — А о чём ты думал здесь? — О своём отношении к тебе. О своём ужасном поведении... — Джок на секунду остановился. — Я... был неправ, Тия. Прости, если сможешь. Она сможет. Она хочет. Она чувствует искренность в его словах и ощущение его вины. Тия наивно надеялась, что очередное расставание окончательное. Порвать нити, связывающие их жизни, судьбы и чувства, — именно в этом и состояла её цель. Наконец освободиться от этой странной любви. Тия устала, очень устала от всего. Но обернулось всё не так, как она хотела. Точнее совсем не так. Первые три дня она стойко держалась, но нарастающая депрессия быстро взяла верх. Ей стало скучно и холодно без него. Девушка наивно надеялась, что на Вамбе ей станет лучше. Но сводница-судьба не дала такого шанса. Мало того, что погода так неожиданно испортилась, так ещё и возлюбленный из прошлого, которое она пыталась вычеркнуть из романа своей жизни, сейчас стоит сзади неё, а его дыхание как клеймо обжигает нежную кожу открытой шеи. — Я хотела тебя забыть, но не смогла. Мне стало... — Тоскливо, грустно, одиноко. — Да. Ты тоже это ощущал? — И сейчас чувствую, хотя ты стоишь рядом, но всё же не пускаешь меня в своё пространство. — Я пока не решила — простить или нет? — Думай, правда, к тому времени мы станем двумя замерзшими статуями. Поэтому... Джок осторожно подошёл к ней, почти вплотную и коснулся её плеча. Не встретив никакого сопротивления, он коснулся второго плеча и, осмелев, мягко и нежно обнял её. Вдруг он услышал тонкий, тихий всхлип и замер. — Тия, что-то случилось? Я сделал тебе больно? Девушка замотала головой, но продолжала плакать. Джок неловко стал гладить её по спине. Он не знал, как правильно утешать. Когда он впервые разбил нос, катаясь на сноуборде, его, ревущего как пожарная сирена, Майя успокаивала поглаживанием по спине и ласково приговаривала: "Не волнуйся, всё будет хорошо. Всё пройдёт. Я с тобой". Эти волшебные слова Джок запомнил. И сейчас ему ничего не оставалось делать, как обнимать девушку за плечи и шептать на ухо заклинание. Тия неуверенно прильнула к нему всем телом. Она чувствовала его запах — запах эдельвейса и первого снега, смешанный с дорогим одеколоном, домашним теплом его квартиры и дымом от сигарет. Вздыхая этот родной и такой знакомый аромат, Тия успокаивалась. Всхлипывания затихали. Слёзы перестали мерцающими жемчужинами катиться из глаз. — Ты всё ещё куришь… — А тебя это волнует? Если хочешь, я брошу. — Нет, не надо. Я всегда любила этот запах, он стал частью тебя. — Но это очень маленькая часть меня. Самая главная — ты, завоевавшая моё сердце навсегда. Джок тихонько взялся холодными пальцами за подбородок и поднял её голову, открывая родное лицо. Он потонул в этих заплаканных, но таких невероятно красивых глазах цвета темной листвы. Они излучали тепло и свет.Именно этот свет сопровождал его на протяжении последних пяти лет и давал надежду и успокоение, которых ему часто не хватало. — Я тебя прощаю. Тия прошептала так тихо, что Джок понял смысл её слов лишь по губам. — Спасибо, мой ангел. Он снова прижал её к себе крепко-крепко и пообещал себе никогда больше не отпускать. Если ему выпал шанс любить такого нежного и хрупкого ангела, это значит, что судьба надеется, что он вынесет все испытания, убережет её и подарит самую прекрасную и чистую любовь. — Я обещаю это осуществить. Кажется, я уже начал…