Амелии

Не думал я, что вот опять сорвусь, и что дорога вдаль меня манит, что променяю тихий твой уют на трассу, габаритные огни Импалы, что несётся снова в ночь. Мы – две неуспокоенных души, которым невозможно уж помочь… Прости, что за тебя я всё решил! В висках набатом гулко бьётся кровь, предупреждая: ожидает крах. Как заведённый, повторяю вновь, вселенский вспоминая тот размах, прилив мощнейшей адовой волны, где захлебнулся сам левиафан: - Он рядом был, лишь руку протяни… Да нет вот в мире места чудесам. Я снова жить пытаюсь без него. А перекрёсток рядом – как прицел… Нет, ты не виновата. Что с того? У нас все ищут прочности предел. Ты для меня тогда была весной – теплом и светом, точно Солнца луч. И жизнь казалась лёгкой и шальной… А нынче небо хмурится от туч. Вот если б можно повернуть назад, забыть бы о тревогах прошлых дней. Но, знаешь, для меня охота – яд, что в венах гонит кровь ещё быстрей. Амелия, себя ты не вини! Мне просто стало душно в том мирке. Минуты проползали, точно дни. Охоты не хватало... Налегке покину дом, каким сюда пришёл. Назад – не жди! – уже не оглянусь… Пусть у тебя всё будет хорошо. А для меня нет крепче братских уз.