Кейптаун

Когда Мерлин сообщил Эггси, что следующее задание придется выполнять в Африке, Эггси воодушевился. Когда уточнил, что это будет Южная Африка, а конкретнее: Кейптаун, город, в который приезжают, чтобы постоять на легендарном Мысе Доброй Надежды, Эггси обрадовался ещё больше, помня приключенческие истории о мореплавателях и пиратах. Но когда он добавил, что поедет вместе с ним, от восторга Эггси не осталось и следа. Он пытался убедить Мерлина, что не стоит этого делать, что уже взрослый, подготовленный и вообще, пока они не сели в самолет, но и там прекратил, лишь когда Мерлин заявил, что единственный знает, как выглядит некий Джордж Гарроу, чьих фотографий нет ни у одной разведки мира, включая Кингсмен. Ровно двенадцать часов спустя они, переодевшись в смокинги, оказались перед Артскейпом — огромным театральным центром на Малан-стрит, и проследовали внутрь. Эггси никак не ожидал, что ему придется больше двух часов смотреть балет «Спящая красавица», поставленный местной труппой при сотрудничестве с русской балетной школой (чьи воспитанники ежегодно приезжали в ЮАР на гастроли и собирали здесь полные залы). И думать о задании: проследить за усатым джентльменом Джорджем Гарроу и после спектакля стащить у него розовый бриллиант редкого типа IIа, принадлежавший британской королевской семье и ставший причиной смерти уже трех десятков человек. За это дело Кингсмен взялся по личной просьбе Ее Величества, и исполнить ее было делом чести. То, что Мерлин все-таки полезнее не в роли координатора, а как напарник, Эггси понял уже после спектакля, когда завязалась драка с охранниками Джорджа Гарроу и несколькими еще агентами спецслужб, по-видимому, также решившими заполучить один из самых дорогих бриллиантов в мире. Были ножи, дубинки, пули и разнообразная шпионская техника, какую только удалось протащить сквозь металлоискатели на входе. Были травмы, ругань и пыль в воздухе — в коридоре за кулисами оказалось очень грязно. В какой-то момент Мерлин вырубил кулаком в челюсть парня, всадившего Эггси нож в ногу, и услышал от выругавшегося Эггси: — Мерлин!.. — Эггси за воротник притянул Мерлина к себе и прошептал: — Камень у него я вытащил, найди способ свалить. Наподдав еще паре участников драки, Мерлин воспользовался суматохой и, забросив руку Эггси на плечо, потащил его к неприметной двери, за которой они и скрылись, предварительно убедившись, что остальная компания занята выяснением отношений с Джорджем Гарроу. Три минуты спустя, поплутав по коридорам, Мерлин и Эггси выбрались из театра через черный ход. Им повезло оказаться где-то на задворках, в пустом переулке. Осмотрев его, Мерлин потащил Эггси к ближайшей пустой машине, вскрыл замок меньше, чем за четыре секунды, и втолкнул Эггси на заднее сиденье. Сам занял переднее и завел мотор. — Доложить характер повреждений, Галахад, — приказал он, выкручивая руль. Согнувшись, Эггси коснулся брюк возле колена и посмотрел на кровавое пятно на ладони. — Я в заднице, Мерлин. — Ты в машине. Характер повреждений? — вновь спросил Мерлин, выводя автомобиль на Стрэнд-стрит и попеременно поглядывая в боковое зеркало, чтобы не пропустить преследователей, и на сильно бледного Эггси, кусающего губы, чтобы сдержать стон. — Похоже, я истекаю кровью. Она хлюпает у меня в туфле. — Вытащи из брюк ремень, затяни на бедре выше раны, - распорядился Мерлин, мысленно порадовавшись тому, что Эггси выбрал костюм от дизайнера, допускающего, вопреки общим правилам этикета, тонкие ремни в брюках под смокинг. Повозившись, Эггси скинул ненужный смокинг и вытащил ремень из брюк. С трудом он просунул его под ногу, но когда попытался немного затянуть, не выдержал и заорал: — Твою мать, Мерлин! Это адски больно! Притормозив у светофора, Мерлин обернулся к Эггси. Забрав край ремня из окровавленных пальцев, решительно просунул его в пряжку и резко потянул вверх. В этот раз Эггси закричал громче и повалился лицом на сиденье, едва Мерлин закрепил ремень. Не обращая внимания на всхлипывания, Мерлин свернул на Эддерли-стрит и, по-прежнему не видя никого подозрительного вокруг, прибавил скорость. — Похоже, мы оторвались. У тебя низкий болевой порог? — Да. Наверное... Меня не таскали по больницам в детстве, так что я не в курсе. — Ясно. Я бы не советовал лежать на правом боку. Перевернись на спину. — Зачем ещё? — подозрительно шмыгнул носом Эггси. — У тебя трещина в шестом ребре. Доламывать не стоит. — Трещина? — удивился Эггси, но на спину, охая, все же перевернулся. — Откуда ты знаешь? — Видел момент удара. Не чувствуешь из-за ноги, но дышать тебе больно. Обогнув Де-Вааль парк, Мерлин ещё больше увеличил скорость, ведя машину к Столовой горе, и, поплутав по развилкам, выехал на последнюю улицу перед ней. Он притормозил у дома без света в окнах. — Ты куда? — вскинулся Эггси, когда Мерлин отстегнул ремень безопасности. — Проверю, есть ли кто в доме. Если нет — оттащу тебя туда. — Я и сам дойду! Мерлин лишь хлопнул дверцей в ответ. Только сейчас Эггси заметил, насколько стало тихо. После грохота музыки в оперном зале, после погони, криков и ругани оказаться ночью на окраине африканского города, где вокруг ни души, а до ближайшего освещенного дома с четверть мили пути... Тишина оглушала, а ребро словно специально выбрало этот момент, чтобы прострелить вспышкой острой боли. — А-а-а! Да твою ж мать! — зажмурился Эггси, так что вновь открывшего дверцу Мерлина не увидел. Только почувствовал, когда тот поднял его с сиденья. — Эй, поставь! — Заткнись и не дергайся. Не обращая внимания на протесты, Мерлин оттащил Эггси в дом, где сгрудил на широкий разложенный диван и потянулся к ширинке. — Ты чего? — Помогаю тебе снять брюки. Давай, надо увидеть твою рану. Эггси попытался снять их сам, но стоило лишь согнуться, как ребро снова прострелило. — Вот поэтому лежи тихо и не дёргайся, — указал Мерлин, осторожно стягивая штаны. — Нас же отсюда заберут? — Заберут. Но от Лондона одиннадцать с половиной часов пути. Можешь не дотянуть, если не принять меры. — Какие меры? — поморщился Эггси. — Очевидные. Сняв вслед за брюками ещё и рубашку, Мерлин повесил их на стул, переложил бриллиант из брючного кармана Эггси в свой карман. Затем он всего на пару секунд склонился над кровавой раной на бедре у Эггси и, оценив её, направился к выходу. — Ты куда?! — Здесь недалеко госпиталь Бут Мемориал. Привезу лекарства и инструменты. Лежи на месте. — Но… — Попытаешься встать — прибью. — Понял… В одиночестве Эггси стало хуже. Адреналин схлынул, оставив боль и онемение в ноге, крайне неприятные ощущения от импровизированного жгута из ремня и отвратительно ноющее ребро. Теперь больно было даже нормально дышать, не говоря уж о том, чтобы его ощупать. Чтобы хоть немного отвлечься, Эггси осмотрел комнату: широкий разложенный диван в потертостях и бурых пятнах, пара кривых стульев, треснутая тумбочка. На полу вместо ковра лежала застиранная тряпка, а на подоконнике — стопка одноразовых пластиковых тарелок. Из комнаты был виден темный коридор, в нем — дверь в кухню и входная. Ванную отсюда он не разглядел. Всё вместе производило впечатление дома, хозяева которого наведываются на ночлег, но не делали этого, если судить по письмам на пороге, не меньше месяцев двух-трех. Закончив осмотр, Эггси распластался на кровати и стал дышать очень короткими вдохами, чтобы поменьше тревожить ребро. И считать трещины на потолке — по счастью их тут нашлось порядком. Через четверть часа вернулся Мерлин с медицинским чемоданчиком в руке. — Оцени по шкале от одного до десяти: где у тебя как болит, — распорядился он, устроив чемоданчик рядом с Эггси, и отправился мыть руки. — Ребро на восемь, — с трудом садясь на диване, отозвался Эггси. — Нога, наверное, на семь. Он открыл крышку чемоданчика, заполненного коробочками с лекарствами, шприцами, упаковками бинтов и ваты, и потянулся к странному черному свертку. Но развернуть не успел — получил от Мерлина по рукам. — Не лапать. Эггси удивленно уставился на Мерлина в одних черных трусах. — После драки в грязном коридоре антисанитарно заниматься твоей раной в смокинге. — Будешь заниматься моей раной? — Куда ж я денусь. Мерлин сел на диван рядом с чемоданчиком и взял тот самый таинственный сверток. В нём оказались металлические инструменты, довольно устрашающие на вид. Эггси нервно сглотнул. — Э-э… Мерлин? — Что? — А ты знаешь, для чего они? Ну, там, что с ними делать и... — Знаю, не паникуй. — Точно? Мерлин внимательно посмотрел на Эггси, отмечая и нездоровую бледность, и капли пота на висках, и подрагивающие пальцы, а еще — сильно испуганное выражение лица и такой ужас в глазах, будто их обладатель готовился в любой момент сбежать, невзирая на больное ребро и ногу. — Чего ты испугался? — Я не испугался. — Ты трясешься как заяц. Как прикажешь тебя зашивать? — Зашивать? — Глубокий порез на бедре, длина — два с половиной дюйма. Оставлен грязным ножом. Повреждены кожа, сосуды, мышцы, — флегматично перечислил Мерлин, выдержал паузу и рявкнул: — Да, Эггси! Зашивать и сшивать это всё. — Но у нас же никого такому не учили, — возразил Эггси и тут же почувствовал себя под взглядом Мерлина клиническим идиотом. — Тебя возмущает, что на курсах при отборе вас не научили сшивать мышцы и сосуды? — Ну… — Эггси понял, что ляпнул что-то не то, но отступать было некуда. — Типа того. На этот раз тишина продержалась целую минуту. Затем Мерлин как-то уж очень обреченно вздохнул, словно принял решение, и спокойно произнес: — Между нами говоря, Эггси, я попал в Кингсмен в тридцать лет. — Серьезно? — Да. Меня рекомендовал Гарри, сразу на должность координатора. Потому что он увидел, как я отдавал распоряжения в Кэмп-Бастионе, спасая ему жизнь. Эггси кивнул и на это, помня рассказы в академии о Кэмп-Бастионе — британской военной базе в Афганистане, и по-прежнему не понимая, куда Мерлин клонит. Тот только закатил глаза. — Кэмп-Бастион — это еще и полевой госпиталь. А перед тобой бывший военный хирург. — Офигеть! — секунду спустя выдохнул Эггси. — Да ладно! — У кого б еще хватило нервов координировать таких, как ты? — философски пожал плечами Мерлин, возвращаясь к прерванному занятию. Он застелил часть дивана куском полиэтилена, сверху положил марлю, а на нее стал выкладывать инструменты и лекарства из чемоданчика. — И операции на сердце проводил? — Я хирург-травматолог, а не кардиолог. Другой профиль. Кстати… — Мерлин встретился взглядом с Эггси и угрожающе понизил голос. — Проболтаешься об этом хоть одной живой душе и… — Понял, понял, — быстро замотал головой Эггси. — Я могила. — …я устрою тебе такую жизнь… — Мерлин, я никому! Чем хочешь, клянусь! Спроси Гарри — я никого не сдавал. — Лучше тебе не знать, что я сделаю тогда с тобой. Вытяни руку, вколю морфий. — Это типа наркоз? — уточнил Эггси, осторожно ложась на диван и выполняя, что было велено. — Наркотическое обезболивающее. — Сильное? — А ты не знаешь? — усомнился Мерлин, набирая в шприц жидкость из длинной ампулы. — Я видел тех, кто на этом сидел. На морфии, в смысле. По мне так от героина их штырило круче. — Химическое название героина — диацетилморфин. Синтезирован из морфия в 1874 году. — О. Ясно… А я сейчас тоже буду под кайфом? Или что он со мной сделает? — Уберет боль, — смочив спиртом ватный тампон, Мерлин продезинфицировал Эггси локтевой сгиб и аккуратно ввел иголку в вену. — Морфий блокирует участки коры головного мозга, отвечающие за боль. — Надолго? — Максимальный эффект этой дозы проявится через двадцать минут. Хватит на четыре-пять часов. — А потом? — Боль вернется, я сниму ее чем-нибудь еще. Наркоманом тебя сделать не успею, не надейся. — Хоть это радует. — Радуйся… Готово. Отложив шприц, Мерлин отправился в сторону кухни и оттуда, к удивлению Эггси, принес небольшую настольную лампу. Её Мерлин поставил на диван рядом с Эггси и воткнул шнур в розетку. В направленном ярком свете кровавая рана на бедре стала выглядеть совсем жутко. — Похоже, дело дрянь, — охрипшим голосом признал Эггси, пока Мерлин взялся стирать запекшуюся кровь. — Ерунда. Бывало и хуже. — Куда уж хуже? — Хуже — когда надо разбираться с торчащими осколками костей. У тебя они не задеты, так что лежи и думай об Англии. — Ты издеваешься? — Конечно. Бросив в пакет очередной окровавленный ватный тампон, Мерлин продезинфицировал края пореза антисептиком и посмотрел на замолчавшего Эггси. Выглядел он так, словно его вот-вот стошнит, и бледность никуда не делась. — Давай, скажи, что я трус, — предложил Эггси. — Ну! — Будь на моем месте ты, я б боялся сильнее, — усмехнулся Мерлин, раскрывая упаковку стерильных перчаток. — А когда на твоем месте был Гарри, он вырубился на третьей минуте, а потом терял сознание еще два раза, пока я зашивал ему стопу. — Да ладно! Я столько раз видел, как он размахивает ножом. — Раны на других и на себе воспринимаются по-разному. И у тебя она не слишком-то серьезная. — Разве? — Проблема не в порезе, а в потере крови. Компенсировать — не проблема, специально взял из госпиталя пакет. — Ты знал мою группу крови? Мерлин только закатил глаза и взял скальпель. — С этого момента ты смотришь в потолок, я — на твою рану. Приказ понятен? Эггси промолчал. — Что ещё? — Ты… — он сглотнул. — Мерлин, ты точно оставишь мне ногу? Если я не буду смотреть? — Я тебе сейчас выдам иголку с нитью, и ты зашьешь себе рану сам. — Но я… — То, о чем ты сказал, происходит при заражении крови, Эггси, — тоном «ты идиот» принялся объяснять Мерлин. — Чтобы его у тебя не случилось, я вычищу твою рану, наложу швы и вколю уйму антибиотиков, чтобы у инфекции не было шансов. Но ты можешь сделать это сам под мою диктовку, если считаешь себя лучше хирурга. — Да я не считаю, Мерлин! — обиженно воскликнул Эггси. — Я знаю, что ты классный… черт… и если ты реально хирург — то ты классный хирург! Но ты мог просто ответить: «Да». — Ты сейчас звучишь как девочка-фанатка. Моя фанатка — что меня пугает. Эггси засопел и заткнулся. И демонстративно уставился в потолок. — Спасибо, — поблагодарил его Мерлин, принимаясь, наконец, за обработку раны. Пять минут спустя Эггси посмотрел на сосредоточенного Мерлина, действовавшего быстро и очень четко, и, не удержавшись, уточнил: — Почему тебя пугают фанаты? — Потому что фанатство затуманивает мозг. — А почему нельзя рассказывать, что ты хирург? В смысле, я не буду, но?.. — Бывший хирург, Эггси. Бывший хирург, который подорвался на мине, попав в засаду под Кандагаром. Из-за предателя — начальника госпиталя. — Так бывает? — Бывает. Я умер для всех, кроме Кингсмен. И здесь я не врач. — Но а того начальника?.. — Пристрелили свои же. — Понял. Эггси ещё немного помолчал. Морфий действовал, так что дышать стало намного легче, а глаза начали слипаться сами собой. — Мерлин, мне можно заснуть? — Можно. Спи. И это было последним, что услышал Эггси, прежде чем провалиться в глубокий сон. *** Он проснулся уже после полуночи от боли в ребре, по которой понял, что прошло больше обещанных четырех-пяти часов. С трудом приподнявшись, увидел белеющую в лунном свете широкую повязку на ноге и иррационально выдохнул от облегчения: все части тела остались на месте, за что он беспокоился из-за детского страха, оставшегося от просмотра старого военного фильма. И повернул голову вправо, где на расстоянии вытянутой руки на диване мирно спал Мерлин. Полная луна освещала его усталое лицо, чуть приоткрытые губы и устроенную под головой руку. — Хирург, надо же… — беззвучно сказал себе Эггси. Его глаза уже привыкли к темноте, так что он смог разглядеть опустевший пакет от крови и новый пластырь на собственной руке. Что его удивило: у Мерлина на локтевом сгибе белел такой же пластырь, но Эггси решительно не помнил, чтобы Мерлин в драке хоть как-то пострадал. Как бы то ни было, ребро заныло еще сильнее, и Эггси закусил губу, стараясь сдержать стон. Он подумал, что это верх наглости — будить Мерлина после того, сколько он провозился с ним. И попытался отвлечься на воспоминания о балете, о драке после, побеге… Ребро прострелило так, что потемнело в глазах. — Да что б тебя! — прошептал Эггси и крепко зажмурился. Пять минут спустя пришло понимание: надо что-то делать. На глаза попался убранный на стул медицинский чемоданчик, в котором совершенно точно нашлось бы что-нибудь от боли, и Эггси, крепко стиснув зубы, попытался встать. Дюйм за дюймом, очень медленно и через силу, он выпрямился. Его тут же мотнуло в сторону, так что равновесие он удержал с трудом и, пошатываясь, побрел к лекарствам. Остановившись перед стулом, схватился левой рукой за спинку, пережидая головокружение, и принялся по одной брать коробки и поворачивать их к окну, чтобы прочитать надписи. Первые два наименования оказались антибиотиками — Эггси их отложил. Затем попалось противовоспалительное — оно отправилось туда же. После обнаружился морфина гидрохлорид, и Эггси всерьёз задумался, но в итоге отложил и его, вспомнив обещание Мерлина «снять боль чем-нибудь ещё». — Если чем-то ещё, это нельзя… Он коснулся ноющего ребра, поморщился ещё сильнее и взял следующую коробку. — Кеторолака трометамин… — беззвучно прочитал Эггси. — Противовоспалительное средство с выраженным анальгетическим эффектом. О, подойдет. Внутри оказалось десять коричневых ампул. Эггси попытался отыскать лекарство в таблетках, но ничего подобного в чемоданчике не нашлось, так что пришлось с непривычки варварски отламывать кончик ампулы — осколки только чудом не попали внутрь, набирать жидкость в одноразовый шприц, а потом еще несколько минут выбивать из него пузырьки воздуха, морщась от усилившейся боли в ребре. Справившись и с этим, Эггси посмотрел на свою заклеенную пластырем руку и осознал, что не знает, что делать дальше. Врачом он не был, а наблюдения со стороны или в кино — это, как выяснилось, совсем недостаточно и не то. Голова снова закружилась, так что Эггси схватился за спинку стула, пережидая приступ, а потом опять уставился на руку. — Если это кеторолак, — послышался сонный голос Мерлина, и Эггси застыл, — коли в задницу, он внутримышечный. Если морфий — мне любопытно, куда ты себе попадешь, не отойдя от предыдущей дозы, — и добавил: — Эггси, мы же говорили: морфий — опиоидный наркотик. Тебя качает от него. Не рискнув пока встретиться взглядом с Мерлином, Эггси попытался завести себе руку за спину, но даже попытка повернуться вызвала вспышку боли в ребре и шипение сквозь зубы. — Твою ж… — Ясно. Всё-таки встав с дивана, Мерлин подошёл к Эггси, отобрал у него шприц и, зайдя за спину, быстро сделал укол, так что Эггси это осознал, только когда Мерлин бросил в пакет с мусором использованный шприц. — Ложись и жди, когда подействует. — Как у тебя так вышло?! — Опыт, Эггси. Надеюсь, здесь найдется лопата, чтобы это все закопать. Ни к чему оставлять следы. — Но я даже не почувствовал! — Значит, в следующий раз не будешь геройствовать и доверишься профессионалу. Тем более я не разрешал тебе вставать. Эггси с виноватым видом вернулся к дивану и очень осторожно лег на него. — Мерлин, а почему я не чувствую ногу? Ребро болит, а она нет. — Дополнительное местное обезболивание. Оно еще действует, — ответил Мерлин, беря мобильный телефон и нажимая кнопку вызова. — Гарри? Ну что там, скоро вас ждать?.. Нет, ничего экстренного… Шесть часов мы подождем… Нет, насколько я проверял, они не вычислили, где мы… Да… Эггси? Эггси поправится недели через две-три… Нет, не издеваюсь. Сейчас он между морфием и кеторолаком, так что, скорее всего, тебя пошлёт… Нет… Нормально он держался, в обморок не падал, вначале операции вообще заснул… Нет, именно заснул, в отличие от… Ты же знаешь, что я ничего не забываю… Привет ему передать?.. А, ну сам — так сам. Мерлин подошел к Эггси и приложил ему телефон к уху. — Поговори с наставником. — Гарри? — Привет, Эггси, — послышался далекий бодрый голос. — Как чувствуешь себя? — Да пошёл ты! — поморщился Эггси, и Мерлин победоносно хмыкнул. — У меня ребро болит. — А этот лысый тип рядом с тобой, небось, довольно ухмыляется? — Типа того, — подтвердил Эггси, взглянув на Мерлина. — Понятно. Надо было сказать тебе раньше, что во всём, что касается медицины, ты можешь ему доверять. — Да я уже в курсе, кто он. — Вот как?.. — в голосе Гарри послышалось удивление. — Рад за вас. Тогда слушайся доктора, Эггси, и делай всё, что он скажет. Потому что когда он злится, рядом с ним лучше не болеть. Он очень злопамятный доктор. — Жалуется на меня? — негромко уточнил у Эггси Мерлин, придерживая телефон. — Ага, — Эггси кивнул. — Ну а мы с Рокси будем очень вас ждать, — продолжил Гарри. — У нее для тебя какой-то подарок с Доминиканы… Хотя она показывает, что хочет открутить мне голову за то, что я проболтался… Нет, не открутить — отрезать… с помощью чего? Ножовки?.. А, все-таки бензопилы… — Эггси не выдержал и засмеялся, заодно ткнув кнопку громкой связи, давая и Мерлину послушать. — Рокси показывает примерный размер этой бензопилы, видимо, чтобы я испытал ужас… Не представляю, почему ее так возмутили мои слова о подарке тебе, ведь я не сказал, что в нем ты увидишь… О, теперь она отправила запрос на бензопилы в Гугл и демонстрирует мне результаты… Уточняет сроки доставки заказа… Обещают в течение двух часов, довольно быстро… Я очень надеюсь, Эггси, что лекарство уже начало действовать, так что смеяться тебе было не больно. — Всё нормально, Гарри, — довольно улыбнулся Эггси. — Рокси передаёт тебе большой привет. Она… А, не большой? А какой тогда?.. Очень большой, понятно… Теперь Рокси показывает примерный размер этого привета, он примерно с мой рост… И Мерлину тоже привет от неё… И благодарность за тебя… Знаешь, это хорошо, Эггси, что с тобой полетел именно Мерлин, потому что я бы ничем тебе не помог. Я бы отвез тебя в клинику, с тобой бы всё было в порядке, но миссию мы бы провалили. — Да всё отлично, Гарри! — повторил Эггси. — Пусть уже кто-нибудь прилетит, мы вас ждём. — Тогда до встречи в Лондоне, Эггси. И тебя, Мерлин — а я уверен, что ты подслушиваешь, — мы тоже ждем. Спокойной вам ночи. — Спокойной ночи. Мерлин отключил телефон и вернул его в карман висящих на стуле брюк. После этого встал на диван, перешагнул через ноги Эггси и лег у стены. — Если перестанет действовать лекарство, не терпи, не пытайся встать и буди меня. Это понятно? — Да, Мерлин, — подтвердил Эггси, у которого после разговора с Гарри стало гораздо легче на душе. От самого напоминания, что они не застряли одни на краю света, а успешно выполнили миссию, и скоро прилетит самолет, чтобы забрать домой. И что в Лондоне их ждут. — Что могла мне привезти Рокси в подарок из Доминиканы? — не особо надеясь на ответ, уточнил он у Мерлина. — Мамахуану, наверное, — пожав плечами, повернул к нему голову тот. — Это что? — Крепкий алкогольный напиток, который считается заменителем виагры или Испанской мушки. — Иди ты! — ткнул его Эггси кулаком в бок и тут же отшатнулся, увидев, как поморщился Мерлин. — Ну, спасибо, Эггси. Прямо по тому же месту, что и Конрад. — Извини, я не… Из-за этого ты что-то себе вколол? — Обезболивающее. Да, — глубоко вдохнув, Мерлин медленно выдохнул. — Буду надеяться, что это все же сильный ушиб, а не трещина. А если ты закончил с членовредительством, советую еще поспать. — Мерлин, я не хотел, — упрямо возразил Эггси. — И я благодарен за то, что ты сделал, что возился со мной, как с… — С кем? — Как с Гарри, наверное… Как с другом… Не знаю. Но я, как и Гарри, рад, что в эту миссию со мной полетел ты. — Я тронут. — Да ну тебя! — насупился Эггси. — Вот это уже лучше, — Мерлин несколько секунд изучал его профиль. — Не раскисай, Галахад. Тебя первый раз пырнули ножом, нормально, что ты перетрусил. Но потом ты заснул на операции, так что с хладнокровием и нервами у тебя порядок. Гарри будет долго тебе завидовать. — Чему тут завидовать? — буркнул Эггси, оттаивая, однако, потихоньку. — На комплименты напрашиваешься? Обойдёшься. Спи. Мерлин отвернулся к стене. Некоторое время Эггси изучал его спину, пока вновь не стали слипаться глаза. Он понимал, что оказался в долгу перед Мерлином, но даже не представлял, чем сможет его оплатить. Потому что сложно предложить разумную цену за терпение, за длинную беседу и успокаивающие слова, — всю эту возню с тем, кого надо бы считать равным, но на деле выходит, что вовсе нет. «А ведь в этом есть смысл — доверять отбор новобранцев врачу», — сонно подумал Эггси, закрывая глаза. За Столовой горой начал заниматься рассвет. Агентам Кингсмен оставалось пробыть в Кейптауне еще пять часов и сорок семь минут. Конец