Ночь пьяных биатлонистов.

Однажды вечером Мартен Фуркад прогуливался перед сном. На небе звезды, все было тихо. Вдруг откуда-то из ближайшего дома вывалилась в снег Андреа Хенкель. - Мартен! - кинулась Андреа к парню, - Мартенушка! У француза сам собой открылся рот. Хенкель упала перед ним на колени, обняв его правую ногу, отчего у Фуркада рот открылся еще больше. - Мартен, я так тебя люблю-ю-ю! – завыла немка. Мартен офигел от настолько быстро развивавшихся событий. Присмотревшись к «дому», он понял, что это дом Свендсена. Через 10 секунд оттуда вывалился, собственно, сам Эмиль. - Ой, Эмилечка! – вскочила Хенкель, - Ты принес текилу? Свендсен был ужасно пьяный, поэтому промямлил что-то типа: «Угу». Увидев Фуркада, Эмиль кинулся к нему, обняв его левую ногу: - Мартен! Я тебя люблю! Ты веришь? Глаза у француза стали с пробку от пивной бутылки. Пока Мартен переваривал информацию, у его ног лежали вдрызг пьяные Свендсен и Хенкель, распевавшие песни. Минут через пять француз таки понял, что на улице довольно холодно, поэтому кинулся поднимать немку. Подняв девушку, Мартен наклонился за Эмилем. Едва встав, Фуркад обнаружил, что немка упала, он поставил Свендсена и наклонился к Андреа, но в это время упал норвежец. После нескольких попыток поднять биатлонистов по очереди, Мартен рассердился и, пододвинув Хенкель к Свендсену, еле поднял обоих. Пьяные биатлонист с биатлонисткой тут же подхватили Фуркада под руки, оказавшись по краям. - Ну что, гулять? – закричала Андреа. - Йа, йа, бейби! – подхватил Эмиль. Фуркад вздохнул и компания биатлонистов, пошатываясь, пошла по улице… … - А еще я так умею! – начала Андреа, отцепившись от француза, который, к счастью, успел её остановить. - Не надо. - А давайте к кому-нибудь в домик завалимся? – предложил Свендсен. - Да! К Бьорндалену! – предложила немка. - Через окно! – подхватил Эмиль. Фуркад вздохнул. - А ты с нами? - спросил Свендсен. - Нет, я же не пью, - замотал головой француз. - Так это исправимо! - продолжил Свендсен. - Совсем не пью… … Через 10 минут веселая пьяная компания (Фуркада все же споили) была около чьего-то домика. Андреа кинулась открывать окно, что у неё, естественно, не получилось. Свендсен и Фуркад забарабанили по стеклу. - Кия-я-я! – с таким криком открылось окно, и оттуда высунулась винтовка, - А ну пошли отсюда! А то все получите! У меня, между прочим, черный пояс по карате!!! - Ой, дураки! – схватилась за голову Хенкель, - Это же дом Чудова. - Валим, валим!! – пьяным шепотом сообщил Эмиль. - Стоять! Я не уйду! – заорал Мартен и дернул за винтовку. В окне неожиданно показался Максим Чудов. - А-а-а! Противный Фуркад! – Чудов вывалился на улицу в одних плавках. Свендсен, подхватив русского спортсмена, запихал обратно в окно (и откуда у него столько силы?). Винтовку закинул туда же. Послышался шум. - Твою за ногу!!! – в окне показался Антон Шипулин с характерным синяком под глазом, - Слушай сюда, норвег!.. - Что-о?! – возмутился было Свендсен. - Да то, мать твою! Ты чего винтовками кидаешься?!!! - А давайте их напоим? – шепотом спросила Хенкель Мартена и Эмиля. - Они не пьют, - таким же шепотом ответил норвежец. - Да что, в конце концов, мы не сможем их напоить? – возмутился Фуркад. - Сможем, пообещала Хенкель, - У Эмиля текила, а я слышала, что русские очень быстро пьянеют… … Прошло полчаса. Эмиль и Мартен держали Чудова и заливали ему в рот алкоголь. Максим не пьянел. Антон, выпив всего одну бутылку коньяка (запас Андреа), уже распевал песни. Через 15 минут Чудов все же опьянел. Правда, ненамного, но все же… … - А давайте позвоним в «Секс по телефону»? – предложил Чудов, - у меня и телефончик есть. Максим достал мобильный и набрал какой-то номер. У Фуркада зазвонил телефон. - Мартен, выключи телефон! Бесит! Француз достал телефон: «Чудов, ты чего мне звонишь?» - Мартен, - засмеялась пьяная немка, - Ты где подрабатываешь?... … Ладно, фиг с ним! У меня еще один номер есть! – закричал Чудов. Снова набрал номер. Пошли гудки. - Алло, «Секс по телефону»? - Да, дорогой… - А можно… - Тебе все можно. - Ну, тогда… - Макс, ты что ли?? К компании подвалил Шипулин: «Макс, чего ты мне названиваешь?» - Боже мой! – закатила глаза Хенкель, - И этот туда же… … Биатлонисты, естественно, все пьяные, шатались между домами остальных биатлонистов, стуча по окнам. Успели разбудить Магдалену Нойнер, которую также напоили. Вскоре на улице начались гонки. У Свендсена на плечах сидела Хенкель. У Шипулина – Нойнер. В 100 метрах от них стоял Чудов с капюшоном от куртки Свендсена, капюшон служил флажком. - На старт! Внимание! Марш! Антон с Эмилем рванули вперед. Финишировав одновременно, биатлонисты сбили с ног Чудова и все упали в снег. Антон и Андреа тут же вскочили. - Фрау замерзла!- заныла Магдалена. - Я тебя согрею! – с таким воплем к ней одновременно придвинулись Чудов и Свендсен. - Не-а! Мартенушка, подними меня! Мартенушка? (Мартенушка вовсю флиртовал с Хенкель) - Мартен, ду хаст… Ду харр! Ду шлехт! Цигенбок! Фрау! Обиделась! Фуркад даже не оглянулся. - Леночка, ну зачем тебе француз?! Лягушатник! То ли дело молодой и перспективный норвежец! - Эмилечка…. Фу! Нет! - А как тебе пожилые русские биатлонисты с именем Максим? – не унывал Свендсен. - Эмиль, сча что-то в шею прилетит! – обрадовался Чудов. - Ах, фрау устала! Фрау хочет… - Выпить?! – подскочил на месте Шипулин, - сейчас организуем! - Фрау хочет спать… - С кем? Влез Чудов. - Ясно дело, с водкой! – подхватила Хенкель. - Или с текилой, - обрадовался Антон. - А Мартенушка? – Фуркад бегал кругами около Нойнер. - Не мельтеши, - поморщилась Магдалена, - Меня тошнит. К ней подскочил Чудов: «Живот не болит? Не тянет? Солененького хочется?» У немки округлились глаза. - Огурцов хочу! - Я волнуюсь, я волнуюсь, - начал Максим, - Когда я волнуюсь – я потею, когда я потею – я воняю, когда я воняю – я волнуюсь. Я волнуюсь, я волнуюсь – я в замкнутом круге! - Где-то я это слышал, - заметил Шипулин. - В Камеди. - Чудов, нельзя чужое таскать! - Так это они у меня стащили! Только у них это шутка, а у меня - правда!!! Нойнер застыла на месте. - Эй, статуя! – позвала её Хенкель, - ты не висни – нам еще завтра спринт бежать. - Тренера нас убьют, мгновенно протрезвел Шипулин, - Уже три ночи. - А гонка? – поинтересовался Фуркад. - А гонка в 12! А вторая в три! - Не столь важно, - заявил Свендсен, - Гуляем дальше. Все настороженно и даже с удивлением посмотрели на норвежца. - Ну… Это… Пусть выиграет сильнейший… - Ура! – в один голос завопили Чудов и Шипулин, - Наши выиграют! Чудов толкнул Эмиля в снег и когда тот упал, уселся на него сверху. - Я сильней! Я победю! Побежу! Выиграю!!! Эмиль резко скинул Чудова в сугроб. Русский биатлонист так и остался лежать в снегу. - Что с ним?!!! – завизжала Хенкель. Все быстро подбежали к Максиму, и только к нему наклонилась Андреа, Чудов подскочил с радостным воплем: «Попались?!!!» Фуркад схватился за сердце и упал на Свендсена, который отошел в сторону и француз упал в снег. - И этот туда же, - закатила глаза Хенкель. Фуркад, немного подумав, поднялся… … Пьяная компания направилась в сторону домика Кристофа Зуманна. Вскоре все оказались перед дверью, на которой было написано на английском: «Посторонним вход только с пивом». - А мы свои! – зашептал Чудов, - и с текилой. - Макс, заткнись! – взорвалась Нойнер. - Ну Леночка! – русский биатлонист полез целовать немку, - Ну не злись! Магдалена вырвалась из объятий Чудова и побежала по улице, Макс рванул за ней. - Go, go, русская ракета! – подбадривал его Шипулин. Чудов догнал немку и притащил обратно, держа её на руках. Нойнер нервно наматывала на указательный палец свои волосы. Максим улыбался во все 32 . - Красавчик! – похлопал его по плечу Антон. Свендсен нахмурился. - Народ, заходим! Я открыл дверь! – у Мартена Фуркада в руках была невидимка Хенкель. Дверь в дом Зуманна была открыта. Как все прекрасно знали, Кристоф по ночам иногда смотрел телевизор. Это была такая же ночь. Биатлонисты устроили там вечеринку, напоив предварительно Зуманна… …Свендсен проснулся. Ужасно болела голова, и он абсолютно не понимал, где находится. Где-то рядом раздался шум и грохот. Эмиль вскочил и увидел Кристофа Зуманна, перелезавшего через кучу бутылок на полу. - Эмиль! Ты чего тут разлегся? Норвежец сразу понял, что находится в доме австрийского биатлониста. Вспомнил, что было накануне, и огляделся. Как сказано выше, на полу была груда пустых бутылок из-под текилы, коньяка, пива и водки. «Чудов, -сразу понял Эмиль, - Много же мы вчера… Или сегодня уже выпили». - Черт! Спринт!!! - Ага, - кивнул Зуманн, - куртка там, - кивнул он в сторону кухни, - Тебя все потеряли. - Ну, я побежал! - Стой, Эмилька, посмотри в зеркало, а потом уж и беги… Свендсен подбежал к зеркалу и обомлел. На левой щеке было нарисовано сердце, а в нем написано: «Emil + Andrea». У норвежца округлились глаза. Он тут же схватил мыло и начал оттирать надпись. Не стиралась. - Это сверхстойкий маркер, Эмиль! – из другой комнаты крикнул Зуманн. – Чудов полчаса стирал что-то на лбу, но не стер!!!... … На старт Эмиль вышел в платке, который был натянут до глаз. И хоть на улице было около минус трех, Свендсену было все равно. Никаких призовых мест участники пьяной вечеринки накануне, не заняли. Ни в мужской, ни в женской гонках… … В 6 часов на стадионе собрались: Фуркад, Чудов, Свендсен, Хенкель и Нойнер. Свендсен был в шарфе, у Чудова была сдвинута на лоб шапка-ушанка, а Нойнер закрывала рот руками. - Ладно, хорош скрываться! – закричал Фуркад, - Эмиль, убери шарф. Свендсен убрал шарф с лица, раздался дружный хохот. - Чудов, чем смеяться – покажи, что у тебя на лбу, - потребовал Свендсен. Чудов упирался, но его быстро обезоружила Хенкель. Направив на него винтовку. Русский биатлонист стащил шапку. На лбу у него было написано все тем же маркером: «Максим и Лена Н. вместе навсегда!» Нойнер тяжело вздохнула. - Лена, а у тебя что, - спросила Андреа. Нойнер убрала руки. На губах девушки было написано: «Marten = Love» - Ужас, правда? – спросила немка. Внезапно на стадионе появился Антон Шипулин. Между натянутой на глаза шапкой и шарфом были видны только глаза. Нойнер, быстро подойдя к парню, резко стянула с Шипулина шарф. Естественно, у Антона была на щеке надпись. - Это Свендсен рисовал, я точно знаю! – сказал Антон. Надпись на щеке сообщала: «Мартен + Антон = Любовь!»… … Вечером Мартен Фуркад пошел гулять. Из какого-то дома выбежала вдрызг пьяная Вита Семеренко и кинулась к французу. «Не к добру это», - подумал француз и побежал в свой домик.