Путь в один конец

      Удар. Еще удар… Нет предела человеческой жестокости, даже по отношению к другому человеку. А еще нет предела человеческому извращению. Очень неприятный симбиоз выходит из скрещивания этих двух качеств.       Когда Леся соглашалась и шла на это, она понимала, какие могут быть последствия, но чтобы настолько… Ее и еще ряд таких же как она не раз выстраивали у стены и били. Не раз каждую подвергали каким-то нечеловеческим пыткам, и не раз дело доходило до того, что ночью она просто не могла спать от того, насколько сильно болело все тело, и даже прикосновение шелкового одеяла вызывало боль. Хотя на самом теле никаких следов не было – зачем организации товар в неподобающем виде? Она, по началу дико боявшаяся и кричащая от каждого прикосновения, постепенно, с удивлением и отвращением к себе, отметила, что привыкает к этому. Ей не начинало это нравиться, но уже не было той самой боли, что была когда-то давно, да и душевная рана, оставленная этими извращенцами, постепенно затягивалась. – Да сколько еще это будет продолжаться?! – не выдержала однажды такая же девушка, оттолкнув от себя подслеповатого жирного Дейва. Имя Дейва никто не знал, так обращались к нему подчиненные, тем более что здесь же не Америка, но сам по себе это был довольно заметный человек, лет сорока пяти на вид, с аккуратной щетиной, часами, которые стоили три месячных заработка Аманды (самой опытной среди девушек здесь), и он всегда носил дорогущие солнцезащитные очки. Вроде даже там, на «поверхности», как называли мир за пределами здания девушки, он был то ли политиком, то ли адвокатом. Но здесь – не там. Там они скрывали свою сущность за маской улыбки и доброжелательности, а здесь давали волю животным чувствам и агрессии. Он внимательно посмотрел на нее поверх очков, затем хмыкнул и просто взмахнул рукой. Беднягу тут же увели, и больше ее никто не видел.       Девушки могли общаться между собой только по ночам, так как комната была общая, и то шепотом, но вскоре Олеся узнала, что грядет нечто большее, чем то, что происходит сейчас. Что-то, после чего их «проверка» закончится, и начнется настоящая… жизнь. Чувство ожидания глушило все остальное. Даже боли она больше не чувствовала, весь разум занимали образы того, с чем же ей предстоит столкнуться. Что может быть хуже для девушки, чем это? Аманда, как одна из самых опытных «жриц любви», прошедшая в свое время все эти испытания, всегда стояла в углу комнаты и курила, смотря на страдающих девушек с сожалением. Она была приставлена здесь, чтобы утирать сопли новеньких, обучать «уму-разуму». Этакий засланный казачок – предполагалось, что ей девушки будут жаловаться на жизнь, а если кто из них зайдет слишком далеко, случайно прознав имя или должность кого-либо из истязателей, она об этом тут же сообщит. Девушки всегда старались держаться вместе, ведь в итоге сейчас все в одной лодке, и к Аманде не обращались вообще. Но сейчас происходило что-то странное, готовилось что-то грандиозное, и в этот вечер девушки уселись полукругом вокруг Аманды, пытаясь узнать, что же их ждет. – Дегустация, – словно это все поясняло, произнесла Аманда и печально прикрыла глаза, – мне вас так жаль…. Это последняя проверка, и многие ее наверняка не пройдут. Она закрыла глаза руками, словно собираясь с силами. В комнате раздался шепот, все начали бурно обсуждать, что же за дегустация их ждет. – Дегустаторы, – Аманда опустила руки, – люди, наверное, самые жестокие в этом месте. После них, вы будете готовы работать. Крепитесь, девочки – будет сложно и больно. – Нам уже сложно и больно, – утирая набежавшие слезы, проговорила одна из девушек. – А это – это хуже, поверь мне. Вам придется показать, чему вы научились и что вы можете терпеть. После этих слов Аманда вновь одарила девушек печальным взглядом, встала и вышла из комнаты, только у самого входа остановилась, и не глядя на сидящих на полу, произнесла: – Молитесь, чтобы вам попался молодой…        Ночью девушка не могла спать. Дегустаторы, дегустация... Раньше она была готова, что будет боль, что будут унижения, что будут увечья, но не столько же их считали товаром. А оказывается… Она давно поняла, что здесь властвует своеобразная кастовая система. Были обычные работники, «проверяющие» девушек, были их начальники, изредка так же спускавшиеся к ним, чтобы выпустить пар после тяжелого рабочего дня, как Дейв. А теперь, похоже, появился кто-то еще, кому даже Дейв не стал бы перечить. День и час ИКС настали. Всем девушкам надели плотные мешки на голову и долго куда-то везли. ХХХ – По двое проходим, не задерживаемся, живо, – проталкивая не выспавшихся девушек по коридору, прикрикивал здоровенный охранник. Вдруг одна поскользнулась и нарушила строй. На охранника было страшно смотреть, а бедняге оставалось только посочувствовать и стараться не глядеть на то, что могло произойти дальше. – Ты чего, тварь, делаешь, а?! – он наотмашь ударил ей ладонью по лицу и сильно толкнул на стену. Та ударилась головой и тихо сползла на пол. Бугай уже было решил поднять ее за волосы, но один из людей, что везли девушек, схватил его за руку: – Хватит! Они нужны целыми, мы куда их по-твоему везем?! Мутные, горящие яростью глаза охранника тут же приняли виноватое выражение, он буркнул что-то вроде «извините» и вернулся ко входу. Наконец, вот оно: длинных коридор, на полу лежит длиннющий красивый ковер, и по стенам с разных сторон множество дверей, между ними висят картины. – По одной! Одна налево, одна направо, по одной в кабинет, живо! Девушки, испуганно глядя на коридор, как на монстра, медленно стали заходить внутрь. Лесю, замершую у входа, когда подошла ее очередь, грубо толкнули внутрь. Уже проходя мимо первой двери, куда зашла самая первая девушка, Леся услышала жуткие вопли. Похоже, там уже началась дегустация. Вторая, третья, четвертая, пятая…. Вот он, семнадцатый кабинет. Дверь, словно приглашая внутрь, была услужливо приоткрыта, из нее лился мягкий рыжий свет и доносился приятный запах. На миг замерев перед дверью, Леся крепче прижала мешок для одежды к себе, вздохнула и вошла внутрь. Дверь явно была на пружине, так как она тут же с хлопком захлопнулась за девушкой, словно зверь, сожравший добычу, стоило отойти от нее на метр. За дверью тут же послышались торопливые шаги – следующая пленница шла в свой кабинет. Напротив двери, в другом конце комнаты стоял человек, спрятав руки в карманы стильных джинсов, одетый в элегантную черную рубашку, с такими же дорогими часами как у Дейва на одной руке и несколькими цветными фенечками на другой. Он стоял к ней спиной, задумчиво смотря в окно, за которым шел настоящий ливень. Рядом с человеком стояло большое роскошное кресло, обтянутое коричневой кожей, на одном из подлокотников был перекинут черный пиджак. Вообще комната создавала впечатление чего-то вроде и официального, а вроде и чего-то расслабляющего. Вся мебель была изготовлена из красного дерева, лакирована, вдоль стен стояли большие книжные полки, такие, какие Леся видела только в фильмах. Аккуратно расставленные по цвету, размеру и автору книги буквально манили девушку – в последнее время бывшей книжным червем Лесе редко удавалось почитать. Весь пол занял шикарный ковер, перед креслом стоял зеленый офисный стол, на котором лежала куча бумаг и листов, несколько книг, телефон, две чашки дымящегося кофе, на самом краю стояла лампа, освещая всю поверхность. Наверняка на нем и пройдет «дегустация»… С Лесиной стороны стола стояло такое же кресло. Под потолком висела громадная люстра, светя на комнату тем самым приятным рыжим светом. В воздухе приятно витал запах какого-то мужского одеколона, к которому примешивался какой-то непонятный, но от этого не менее приятный запах… Почему-то с этим запахом ассоциировался запах свеч, понравившийся Лесе еще с детства, когда она с бабушкой ходила в церковь. Даже не верилось, что вот здесь, в этом, таком приятном и красивом кабинете, и будет проходить дегустация. Вновь в ушах прозвенел тот отчаянный крик из-за первой двери. Леся поежилась и еще крепче сжала мешок. Мужчина, стоящий напротив, наконец отвернулся от окна и посмотрел на нее. Леся широко раскрыла глаза от удивления – перед ней стоял… мальчик. Ему же от силы лет девятнадцать. Это он дегустатор? Что? Парень тем временем оценивающе глянул на девушку и усмехнулся. – Здравствуй, – он наконец нарушил тишину. Леся так и продолжала смотреть на него, лишь слегка кивнула. – Так и будешь там стоять? Может, присядешь? – он вытащил одну руку из кармана и сделал приглашающий жест, указывая на кресло, – положи ты уже эту штуку, – он вновь усмехнулся и отвернулся к окну. Леся медленно, по полшага, стала приближаться к креслу, так и не бросив свой мешок. Так же тихо она опустилась на кресло, как зачарованная глядя на паренька. – Боишься? – не поворачиваясь к ней, спросил он. Та лишь медленно кивнула, но сообразив, что он не сможет этого заметить, тихо произнесла: – Да… В комнате снова повисло молчание, лишь капли стучали по окну, оставляя неровный след на стекле. Парень снова повернулся к ней. – Не надо, – он ободряюще улыбнулся ей, – не стоит оно того. Он прошел от окна к столу и присел на самый его край. – А чего ты боишься? Расскажешь? – он посмотрел на нее чуть исподлобья, пытаясь поймать ее взгляд. – Ну… я… я не знаю… – Не знаешь? Тогда зачем бояться? Страх перед неизвестностью – самый худший, – парень слез со стола и присел около нее, смотря снизу вверх. Он словно излучал какую-то успокаивающую энергию, словно пытался сделать вид, будто был на ее стороне, но она давно уже уяснила, что даже с ее сестрами по несчастью они были не едины. Жестокий и агрессивный мир, как он есть. – Н-не знаю…– по лицу пробежала непрошенная слеза. Столько времени она искала кого-то с кем можно будет просто поговорить не таясь, и вроде вот он, тот человек, но он был на стороне «зла и тьмы». Ни одной родственной души. Он положил руки ей на колени, отчего она слегка вздрогнула, и утер пальцем слезу. – Эй, эй, ты чего, красавица? – он аккуратно и нежно убрал прядь с глаз Леси, – ты чего? Мы же просто разговариваем. Леся подняла на него глаза: – А ты… вы… не будете…? Он резко выпрямился и подошел к столу. Перебрав несколько листков, он поднял один и внимательно стал его рассматривать. Видимо, там была фотография Леси, он несколько раз перевел взгляд с листка на девушку и обратно. – Олеся? Красивое имя… – он отложил листок с ее именем в сторону, а остальные сложил в стопку, убрал в файл и спрятал в один из ящиков стола. – Вот, что Олеся. Ответь мне на один простой вопрос, хорошо? Та шмыгнула носом и посмотрела на него. – Х-х-хорошо…– глаза девушки раскраснелись. – Скажи пожалуйста, за двадцать семь лет жизни, – он пододвинул к ней одну из чашек кофе и снова сделал приглашающий жест, – ты поняла, что такое быть человеком? Что значит, – он акцентировал внимание на слове «значит», – быть человеком? Леся медленно положила слипшийся мешок на колени и осторожно подняла чашку. Она глубоко вздохнула, выпрямила спину и глянула на парня. Хватит бояться! Его вопрос всколыхнул недавние мысли, о чем она думала, когда только-только попала сюда. Она думала о том, какими же бесчеловечными могут быть люди, какая жестокая и прогнившая натура сейчас владеет человеком. – Я думала об этом… Но вряд ли поняла. По крайней мере, полностью. – Думала? – парень тоже поднял свою чашку, легонько отсалютовал ей и сделал глоток. Затем, поставив чашку обратно на блюдце, снова встал и прошелся по комнате. – А скажи, – он достал небольшой томик Карнеги - «Малоизвестные факты из жизни известных людей», – ты, наверное, любишь читать? Девушка сделала еще один глоток кофе и кивнула. – Тогда вот, возьми. Почитай. – Парень положил книгу на стол рядом с блюдцем Олеси. – Читать? Сейчас? – та вновь округлила глаза, отставив чашку в сторону и взяв книгу в руки. – Если не хочешь, можешь не читать, – он снова вернулся к разглядыванию книжных полок. – Ну… То есть.. я-я.. я хочу, да… Но разве у вас есть на это время? Я много слышала о том, что бывает там… здесь… и… – И что? – юноша прошел мимо нее и снова глянул в окно. Дождь постепенно утихал, а на город надвигалась ночь. За окном зажигались фонари, то тут, то там сновали люди. Они даже не подозревали, что в нескольких десятках метров страдают множество девушек. – И то, что здесь… Это не очень похоже на то, что… там, – она кивнула в сторону двери. – А, там… А ты этого хочешь? – Парень убрал одну руку в карман, а второй оперся о раму окна. Олеся не знала, что сказать. – Звери. Просто звери. Твари. – сквозь зубы проговорил парень, разглядывая ручейки на окне, оставленные дождевыми каплями. – И я не имею с ними ничего общего. Вон, этот боров, как его там… –Дейв, – машинально подсказала девушка. – Он самый. Та еще паскуда. Жирный извращенец. Не одну девочку в могилу свел. – он легонько стукнул кулаком по стеклу. Насчет времени не думай, сколько я захочу, столько и будет. Садись, читай. Или, может, хочешь другу книгу? – А… нет, вполне, сойдет. Последующие полтора часа они просидели в тишине. Изредка внизу раздавался звук открывающейся двери, и выводили девушек с надетыми на голову мешками. Их быстро сажали в машины и тут же увозили. Помимо этого звука, тишину изредка разрывал звук перелистывания страниц. – Тебе не холодно? – парень с сомнением посмотрел на едва прикрывающее красивые стройные бедра платьице. – Нет, все хорошо, – она улыбнулась. Впервые за два с лишним месяца. – А скажи еще… Что ты вообще думаешь обо всем этом? – он обвел взглядом весь кабинет. – Ну, красиво… – Красиво? Я не о кабинете… А обо всей этой шарашкиной, мать ее, конторе. Олеся аккуратно закрыла книгу и положила ее на стол. – А что я могу думать? Тут… тут ужасно. – Как долго ты здесь? – Месяца два, кажется. Я потеряла счет дням… Парень вздохнул, щелкнул переключателем, и окно закрылось жалюзи. – Ты не одна такая. Многие ломаются… Олеся решилась и задала вопрос, который мучил ее еще с самого попадания сюда: –А… А что будет со мной дальше? – Посмотрим. Не от меня зависеть будет. Я только даю согласие на то, чтобы ты дальше могла заниматься… всем этим, – презрительно сказал он. – А я не хотела! У меня свои… эти… дела, обстоятельст… –Да-да, у всех обстоятельства. Я не раз это слышал, не раз мне говорили, что родственники больные, на лечение надо и так далее. Ты же девушка! Женщина. Самой-то не стыдно? Олеся виновато уставилась на свои колени. На коже не было и следа тех побоев, коими их мучили целыми днями, но мышцы болели до сих пор. – Ну, не я же одна такая… Другие тоже на… панель идут. – Одно дело на панель. Раз-раз, и все, деньги твои. А ты куда пошла? Это же вершина всего этого бизнеса. Тебя тут могут такое заставить вытворять…– он в негодовании швырнул листок на стол, – думаешь, тебя просто так заставляли унижаться? Тут ты так легко не выйдешь – слишком ты много знаешь и пережила. Неужели тебе не хотелось быть женщиной? Ты посмотри, что тебе дала природа, – он медленно подошел и наклонился к ней. Его рука медленно прошлась по ее ноге вверх, по бедру, слегка приподняв платьице. – А что я могу сделать? Как иначе? – Олеся хотела было возмутиться, но что-то ее удержало. Ей понравилось? – На тебе ничего нет? – парень отдернул руку. Та снова пристыжено уткнула глаза в пол. – Слов нет, – парень прошелся по комнате. – Ну забракуй меня тогда, раз все так плохо! Парень остановился посреди комнаты, застыв, будто его поразила молния. – Что? – прищурив один глаз, он посмотрел на нее. – Что ты сказала? Забраковать? – Да, тебе же это легко сделать. Один минус туда, – девушка кивнула в сторону лежащей на столе карточки. – А ты думала, что будет, когда я это сделаю? Это в вашей же смене тогда одну увели? Как думаешь, что с ней сделали? Вмиг в сознании Олеси вспыхнули воспоминания – вот девушка отталкивает Дейва, вот он окидывает ее своим ледяным взглядом, вот ее несут под руки, предварительно пару раз ударив дубинками под колени. – Боже…– она прикрыла рот рукой. – Вот именно, красавица. Вот именно, – он удовлетворенно кивнул, удостоверившись, что она поняла всю суть. – Тут два пути – либо в расход, либо очень жесткое и тяжелое будущее. Вот и думай, что для тебя лучше, – он обессилено уселся на кожаный диван у стены, закинув руку на спинку. – То есть, ты на моей стороне? – Олеся подняла на него полные надежды глаза. – На твоей стороне? Нет. Я ни на одной из сторон. Я против и вас, и этих,– он кивнул в сторону противоположной стены, из-за которой доносились приглушенные крики и стоны. – Тогда почему помогаешь мне? – Я не помогаю. Да и не в моих силах никому помочь, пост не тот. Я моложе тебя, но повидал, видимо, гораздо больше. Вся моя помощь – либо избавить от дальнейших мучений, поставив прочерк, либо обречь на… это вот. Олеся промолчала. Парень был прав. Вот так просто. Можно и дальше пытаться оправдывать себя, что не знала, что обратного пути не будет, никто не сказал. А кто должен был сказать? Она уже убила себя. – А… а как ты попал сюда? Я видела здесь мужиков лет под пятьдесят, а тебе едва ли двадцать… Парень прикрыл глаза и откинул голову на спинку дивана. – Оказался в нужном месте в нужное время. Долгая и сложная история. Не забивай голову. Так что, решила, что будем делать? Девушка горько вздохнула. Конец один. – Но. Ты мне нравишься, – парень одним незаметным ловким движением успел встать с дивана и оказаться рядом с ней. Он осторожно поправил ей волосы и улыбнулся. – Кое-что придумать можно, однако это будет слишком опасно. Для тебя, – подумав, добавил он. Олеся посмотрела на него. Такой сосредоточенный и серьезный, но в то же время такой молодой. Она вдруг поняла, почему ей понравилось его прикосновение – его руки не были покрыты теми жесткими мозолями, какие были у тех, кто ее лапал два с половиной месяца. И, возможно, какие будут у тех, кто будет этим заниматься дальше. Ее долго и нудно готовили к тому, чтобы стать элитой среди проституток, и самым низшим видом человека для обычных людей. Девушку, готовую на любое извращение. – Что нужно сделать? – она сжала кулаки. –А? Тебе – ничего. Просто надеяться. Здесь, в этом здании, держат много «забракованных» девчонок. Я им говорил, – он щелкнул пальцами в направлении к двери, – что их слишком много. Но разве они слушают? Таких там много, внизу. Сдается мне, скоро здесь произойдет перемена власти…– парень встал с края столика, подошел к окну, поднял жалюзи и снова сунул руки в карманы, приняв ту же стойку, какой она была, когда Олеся только вошла внутрь. Олеся перевела взгляд на окно. Перемена власти? Ну да, конечно, если он не врет, и если там действительно много девушек, вполне возможно, что произойдет что-то страшное. – Так это… хорошо или плохо? – спросила она. – Не знаю, тебе решать. Что пишем? Девушка задумалась. – А… ты? Тебя же тоже убьют тогда. Всех… их. – Ага, я в курсе, – он снова одарил ее той ободряющей улыбкой, какой встречал ее. – Только вот капитан не бежит с корабля. Олеся глянула на него: – Так это все – твоих рук дело? – в ее голосе проскользнул металл. – Нет. Такой бизнес существовал испокон веков. Я про кабинет. Сам все закупал, сам вез, сам грузил, сам собирал. Одну эту мини-библиотеку собирал, наверное, года три. – В смысле? Ты что, постоянно здесь работаешь? Парень хмыкнул. – Знаешь, это ведь не какое-то специальное здание. Обычная администрация, только с большим подвалом. Обычным людям этого знать не надо. Сегодня воскресенье и мы не работаем. – Ты хочешь сказать, что когда тут начнется заваруха, ты просто останешься тут что ли? – хоть парень и произвел довольно сильное впечатление на девушку, но это излишнее геройство выбивалось из его образа. – Наверное. Кто же его знает, может, в это время пойду туда, – он ткнул пальцем в стекло, – куплю кофе. – Так же нельзя! Тебе надо будет спасаться, – Олеся слегка приподнялась с кресла. Парень глянул на нее и рассмеялся: – Выглядит, как дешевая сценка из малобюджетного кино. Видела бы ты себя со стороны. – Не сценка, – девушка вновь опустилась в кресло, – так просто правильно будет, по-человечески. – По-человечески? А в тебе еще осталось что-то человеческого после всего пережитого? Да и что в этом человеческого? Завалят еще одного мудака-дегустатора, отправляющего девушек на смерть. Олеся заискивающе посмотрела по сторонам: – Но ты-то не мудак и не дегустатор. Я скажу им… всем. Парень подошел к креслу, надел пиджак и посмотрел на нее. – Думаешь, толпа разъяренных и униженных будет слушать тебя? Там внизу сидят уже не люди - звери, и они озлоблены на тех, кто сделал их такими. Встанешь на их пути – и тебя порвут. А теперь, родная, решай, – он достал из нагрудного кармана именную золоченую авторучку и щелкнул ею. – Пиши, что не прошла. – Уверена? Тогда молись, чтобы все прошло как надо. – Он поставил в соответствующих местах несколько прочерков. – Удачи. Олеся уже собралась уходить. – Подожди, – он подошел к ней, шепнул «извини» и влепил ей пощечину. Она округлила глаза и непонимающе уставилась на него, а он тем временем достал небольшой нож и вспорол ткань платья, – а теперь давай, красавица. Парень подошел к двери и простучал какую-то определенную последовательность. Вмиг в комнату протиснулся тот самый бугай-охранник, схватил девушку за руки и вопросительно глянул на парня. Тот лишь с сожалением качнул головой, давая понять, что дегустацию девушка не прошла. Охранник мерзко осклабился, одобрительно хохотнул, глянув на пытающую щеку и порванное платье, и вытолкал девушку из комнаты. Из-за закрывающейся двери донесся смачный шлепок. – Что же с вами делать..? – прошептал парень, глядя на закрывающуюся дверь. ХХХ Кровь, тела. Все в точности, как и предсказывал тот парниша. Девушки, вырвавшись из рук охранников из-за халатности одного их них, буквально вмиг разорвали их, словно мертвецы, добравшиеся до живой плоти в каком-нибудь американском кино. Тут было по меньшей мере около трех сотен таких же как Олеся, и каждая мечтала выбраться. Каждая «забракованная» буквально кипела яростью. Сверху послышались выстрелы – видимо, живой поток наконец выбрался в холл первого этажа. Навалившаяся апатия не гнала Олесю вверх, она шла последняя, медленно переставляя ноги. В голове играла тихая спокойная мелодия. Эти два с половиной месяца, которые раньше пролетели бы за считанные секунды, вытянулись словно на несколько десятков лет, и даже осознание того, что она вот-вот освободиться от этого ада для женщин не придавало ей сил. Что делать дальше? Тот парнишка был прав – она просто сломалась. Перегорела. Не смогла пережить этого. Наверняка «там» ее уже считают мертвой. БВП, как выразилась бы ее подруга, работающая в полиции – без вести пропавшая. Толпа уже бушевала на втором этаже. Где-то там и этот кабинет. Отовсюду раздавались крики и стоны, несколько девушек лежали на полу, пробитые насквозь пулями. Под одним из трупов Олеся заметила пистолет. Охранник просто навалился на него всем телом, скрыв оружие от этого живого смерча. Случайно он это сделал или специально – сейчас роли не играло, он был мертв. Рукоять приятно холодила ладонь и придавала немного уверенности. Смысла применять его не было, выкинет при первой возможности - решила Олеся. Доносящиеся то тут, то там крики и выстрелы словно пропускались через толстый слой ваты, все громче играла музыка в голове. Парадный вход был заперт – сегодня воскресенье. Или ночь с воскресенья на понедельник, а значит, что выходить придется через пожарный выход. За одним из поворотов Олеся увидела, как тот самый огромный охранник прижал одну девушку к стене и душил ее обеими руками, а лицо бедняги приобрело синеватый оттенок. Девушка успела перевести умоляющий взгляд на Олесю, но затем ее тело резко расслабилось, а глаза закрылись, сама она осталась висеть кулем в руках у охранника. – Звери, – девушка подняла пистолет. Она ни разу в жизни не стреляла, даже в тире, но сейчас их разделяло расстояние не больше десяти метров. Не промахнется. –Сюда отдай, сука, – взревел бугай и кинулся на Олесю. Борющаяся с собой до этого момента, от неожиданности она спустила курок, и охранник, словно подкошенный упал на пол. Впрочем, он проворно пополз вперед, умело орудую огромными руками. Олеся прицелилась и еще трижды вжала спусковой крючок. – Выживает сильнейший? – проговорила она, обращаясь к уже бездыханному телу. – Я- сильнейшая. Странно, на пути к выходу ей больше никто не встретился. Хотя оно и понятно, все они жаждали мести – со второго этажа до сих пор раздавались крики и выстрелы. Но и эта дверь оказалась заперта. Олеся несколько раз тупо нажала на ручку, но затем просто хладнокровно приставила ствол к замку и выстрелила. Вот дверь медленно открывается, и внутрь, словно поток воды, вливается свежий воздух. Свобода. Олеся шла по улице, одетая в одно изрезанное платье. Пистолет она выкинула с моста в реку сразу у входа. Позади уже слышался вой сирены полиции, все новые и новые машины прибывали к месту происшествия. Напротив пожарного выхода, у входа в магазинчик со странным названием «24.7», под большим зонтом стоял молодой человек, одетый в стильные джинсы, черную рубашку и неофициальный пиджачок. Одной рукой он держал зонт, а во второй руке находился стаканчик кофе. Заметив девушку, он едва заметно усмехнулся, повернулся к окошку и негромко произнес: – Еще одно кофе, пожалуйста.