Ты моя жизнь

Ты — моя жизнь       Она лежала в постели и пыталась заснуть. Сон не шел.       Слишком много событий, не укладывающихся в её голове, произошло в последнее время.       Нет, она, конечно, и раньше встречалась с тем, что не укладывалось в рамки обычной жизни среднестатистического жителя Земли. Что уж говорить, на протяжении целых семи лет она была свидетелем множества событий, которые невозможно было объяснить с научной точки зрения — их вообще невозможно было объяснить. А она пыталась. О, она пыталась! Бог — свидетель, сколько усилий она прикладывала, чтобы вместить все то, что видела, в рамки науки.       И иногда ей даже это удавалось, пусть и с натяжкой. Это были её маленькие победы в битве за науку с её сумасбродным напарником с безумными гипотезами, неуёмной энергией и необычайным пронзительным взглядом, смотрящим прямо в душу… Ах, Малдер… Но сейчас все было по-другому…       Это стало слишком личным. И она больше не могла отрицать очевидное.       Скалли провела рукой по своему округлому животу.  Сказать, что известие о беременности шокировало её — значит, ничего не сказать. И как могло не шокировать, когда шансов забеременеть не было? Когда искусственное оплодотворение не дало результатов, она опустила руки…       «Не оставляй надежду на чудо».       Слова, которые она вспоминала за последнее время очень часто. И эти воспоминания неизбежно приводили к слезам и бессонной ночи. Потому что всё изменилось после этих слов: он остался с ней и подарил ей утешение, забрал боль… Так странно, что человек, который сам часто причинял боль, смог забрать эту.        Скалли понимала, что уже давно была всем для него. Каким-то образом ей удалось завоевать место в его сердце, которое прежде занимали только боль и поиски чего-то эфемерного. Но что на самом деле он искал — сестру?.. истину?.. прощение?..       Чудо все-таки произошло. Хотя она не верила. Он верил. Всегда. Его веры хватило на двоих. Но это чудо не принесло желаемой радости, оно шло рядом с реальностью, бьющей в самое сердце…       А если это не чудо, а вмешательство неведомых сил, использовавших её как инкубатор для выращивания неизвестного существа? Нет! Скалли мотнула головой, отгоняя мрачные мысли — лучше не думать об этом, чтобы не сойти с ума. Это — чудо. В жизни случаются чудеса. Неужели так трудно в это поверить?..        Теперь все изменится. Малдер вернулся, обманув смерть в очередной раз, когда это казалось совсем невозможным. Нарушив законы природы, науки и вообще все когда-либо существовавшие законы. И снова чуть было не оказался по ту сторону.       Это её злило и радовало одновременно. Злило, потому что он снова полез на рожон, не думая о последствиях и о ней. А радовало, потому что это ещё раз подтверждало, что это именно он — Малдер, а не то, чем стал Билли Майлз. Малдер…       Какого чёрта он полез туда? Нет, она понимала, какого, и она сама помогла ему в этом. Но если бы она не помогла, он бы нашел другой способ… Ведь мог же догадаться, что это очередная подстава. Пора уже повзрослеть и перестать верить в сказки. Но он продолжал верить. Несмотря на неудачи, преследовавшие его в каждой попытке узнать правду. С завидным упрямством он все время шел вперед, с каждым разом все ближе подходя к своей цели, но так и не достигая её.       А может, он и правда видит то, что другие не в состоянии увидеть, и в конце концов добьется своего — найдет эту ускользающую Истину. И что будет делать с ней? Что, если эта треклятая Истина в том, что мир погибнет, и нет никакой возможности спасти его? Что тогда? Две слезинки скатились по её щекам.       Чертовы гормоны! Это ребенок делает её слабой, сентиментальной. Раньше она не позволяла себе так расклеиваться. Ведь она всегда была сильной, с бессменным лозунгом «я в порядке». Пример стойкости. Сейчас же, казалось, она все время плачет… И так иногда хочется, чтобы кто-то утешил её, развеял все её страхи и сказал, что все будет хорошо… Но этот человек слишком занят своими поисками, чтобы просто быть рядом. Он всегда рядом в критической ситуации, когда опасности нет — это не обязательно, правда? Тем более он столько пережил — ему надо прийти в себя… И ей тоже. Чёрт…       Скалли вытерла слёзы, катившиеся по щекам, и сделала несколько глубоких вдохов-выдохов.       — Надо успокоиться — сказала она себе — ради ребёнка, истерика не пойдет ему на пользу. Давай, возьми себя в руки, Дана, ты же можешь. Ты сильная, помнишь? Вот, молодец — видишь, как здорово помогают разговоры с самой собой?       Она усмехнулась своим мыслям, предпринимая очередную попытку уснуть.        Глаза уже начали слипаться…, но что это за звук? Сон как рукой сняло, когда она услышала шорохи и скрипы со стороны входной двери. Скалли мгновенно напряглась, вслушиваясь. Нет, ей не показалось — кто-то определенно пытался проникнуть в её квартиру. Пошарив рукой по тумбочке, она нашла пистолет и осторожно поднялась с кровати.        Держа пистолет двумя руками, Скалли, стараясь ступать как можно тише, медленно подошла к двери из спальни.  Некто в это время, уже зашел в квартиру, осторожно прикрыв за собой дверь. Её дыхание участилось, руки дрожали, а в голове творился хаос. Кто это мог быть?       Первая мысль — Малдер. Но зачем ему ночью, тайком пробираться в её квартиру? И потом, разве ему до того сейчас? У него забрали секретные материалы, и он наверняка должен думать о том, как вернуть их, а не пробираться в дом к бывшей напарнице. Напарнице… кхм… м-да.       А если это кто-то другой? Тот, кто хочет зла её еще не родившемуся ребенку?  Почему у нее не может быть все, как у нормальных людей? Даже долгожданная и желанная беременность, казалось, была окружена трагедией и болью. Да и о какой нормальной жизни она говорит? С тех пор, как она начала работать с Малдером, слово «норма» можно было выкинуть из её словаря.       Скалли, осторожно двигаясь в сторону гостиной, представила себя со стороны. Это, должно быть, было забавное зрелище: маленькая женщина в шелковой пижаме, с растрепанными волосами, огромным животом и… с пистолетом в вытянутых руках. Злоумышленник скорее умрет от смеха, глядя на нее, чем от оружия в её руках. Скалли зашла в гостиную и увидела фигуру, замершую при виде её.       — Оставайтесь на месте! Не двигайтесь! — направив оружие на темный силуэт, сказала она и нащупала выключатель…       Вспыхнул свет.       Прищурившись, Скалли узнала лицо «злоумышленника» и… шумно выдохнув, опустила оружие.       — Малдер, какого черта?! Ты напугал меня!       — Я заметил, — он кивнул в сторону пистолета, — прости. Я думал, ты спишь, — он посмотрел на часы, — три часа ночи, Скалли, ты должна уже храпеть вовсю.       — Я не храплю, Малдер.       — Я знаю, — он лукаво посмотрел на нее. Вздохнув, Скалли устало подняла глаза, всматриваясь в его лицо.       — Зачем ты пришел? Что-то случилось?       Она положила пистолет на туалетный столик. Он виновато опустил глаза.       — Я… хотел извиниться за… за то, что снова полез туда, куда не следовало бы, и чуть было не лишился жизни… в очередной раз…       — Ты думал, что я сплю. — напомнила Скалли       — Я бы извинился утром, — она приподняла бровь, поражаясь подобной логике и улыбнулась, — Я вел себя, как последняя скотина, снова думая только о себе. А ты… Ты, наверно, волновалась, — он осторожно посмотрел в её глаза.       Волновалась ли она? Черт — да она сходила с ума! И это было не в первый раз. И, скорее всего, не в последний. Вот только Малдер раньше не приходил с извинениями за подобные поступки, так как это было в порядке вещей.       Скалли внимательно посмотрела на Малдера: виноватый и немного затравленный взгляд, плечи опущены, губы сжаты. Это похищение его так подкосило или он действительно устал от бесплодных попыток найти истину? И теперь хочет бросить все и зажить наконец обычной жизнью?.. Нет — это же Малдер — он никогда не сдается.        Она нахмурилась.       — Малдер, с тобой точно все в порядке? Ты пришел извиняться за то, какой ты есть?        Он пожал плечами, давая понять, что для него в этом нет ничего необычного.       — Разве в первый раз, минуя предупреждающие знаки «не влезай — убьет!», ты оказываешься в самых опасных местах, из которых каким-то чудом выбираешься живым? Почему именно сейчас ты решил извиниться?       — Потому что, раньше ты не была… в подобном положении, — он посмотрел на её живот, она тоже опустила взгляд, а потом снова заглянула в его глаза, пытаясь понять, что он хочет сказать, — и я… не знаю, как себя вести, как реагировать на это, как защитить тебя и ребенка от лишних переживаний. Столько всего произошло, пока меня не было и… это выбило меня из колеи. Я не понимаю, кто я теперь, и что мне делать. Мне хотелось вернуть то, что у меня забрали. Но… потом понял, что все изменилось, как прежде уже не будет. И с этим надо как-то жить. А потом — я подумал о тебе… О том… через что тебе пришлось пройти за последние полгода.       Он наблюдал за её реакцией, пристально глядя ей в глаза, пытаясь понять, о чем она думает.        На последней фразе её глаза заблестели, она закусила нижнюю губу.       Он продолжил немного тише: — Я не представляю, как ты все это пережила, учитывая обстоятельства, в которых ты оказалась. И эти два месяца, когда я был… — он запнулся.       — Это был ад, Малдер, — она сказала это почти шепотом, её голос дрожал. По щеке скатилась слеза. Его сердце разрывалось, когда он смотрел на нее, понимая, через что она прошла. — Но тебе тоже пришлось не сладко. Гораздо хуже, чем мне. Над тобой… проводились немыслимые эксперименты, — Скалли прикрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь сохранить самообладание, — Ты пережил сильнейший стресс. Возможно, тебе понадобится помощь специалиста… А со мной все хорошо… Я в порядке. — Последние слова были сказаны, глядя в пол.       Затем она снова подняла глаза на него. Малдер недоумевающе смотрел на нее. Гораздо хуже, чем ей? Кого она пытается обмануть — он был на её месте! Прошло сколько — пять — нет… шесть лет, но до сих пор при воспоминании об этом у него щемит сердце. Нет, он не позволит ей перевести разговор.        — Скалли, о чем ты говоришь? Ты не спишь в три часа ночи и говоришь, что ты в порядке?! — она снова опустила голову, — а ведь сейчас тебе, как никогда, нужен отдых. А сколько времени ты провела у моей больничной койки? Я представляю, как Скиннер выталкивал тебя, чтобы ты хоть несколько часов отдохнула, но ты все равно возвращалась раньше, чем надлежало бы, не думая ни о себе, ни о ребенке, которого носишь под сердцем. Почему, Скалли?! Неужели это стоит того?! — он почти кричал, злясь на себя и на неё.       Почему она думает о нем, когда, должна думать о себе? Почему, он думает о себе, когда должен думать о ней? Она посвятила ему жизнь, гоняясь за призраками вместе с ним. А что он для нее делает? Постоянно попадает в разные передряги, из которых ей приходится его вытаскивать. Неплохо, партнер.       Скалли подняла голову, всматриваясь в его лицо.        — Разве ты не знаешь? — Он знает. Но понять, почему эта удивительная женщина с бездонными голубыми глазами, доверяющая только фактам и логике, пошла за чокнутым параноиком, бегающим за призраками с пистолетом и фонариком, он не мог. Вот уж, настоящий секретный материал.        — Знаю… — тихо сказал он, смотря на нее с нежностью и невыразимой болью, — И это меня пугает. В том, что происходит со мной — виноват я сам. А тебе приходится разгребать то дерьмо, в которое я тебя втягиваю каждый раз.        — Малдер, я сама выбрала этот путь… И я не жалею о сделанном выборе. Благодаря тебе я узнала, что есть не только наука, цифры и факты. Есть что-то, что нельзя классифицировать, но невозможно отрицать. Другой мир, в котором, возможно самое невероятное. Хоть иногда это приносит боль, но правда не может быть всегда приятна. И мы должны принимать её, как есть, как бы больно ни было.        Они смотрели друг на друга, изучая лица, находя поддержку и понимание в глазах друг друга.       Малдер подошел ближе.       — Я бы хотел оградить тебя от боли, насколько возможно.       Не в силах выдержать этот взгляд, в котором чувство вины и боль смешивались с нежностью и заботой, Скалли опустила голову, до боли кусая губу, в попытке остановить слезы. Он подошел к ней еще ближе. Настолько близко, что её волосы касались рубашки на его груди.       Опустив голову и чувствуя аромат её волос, он назвал её по имени: — Дана… — она обняла его за талию и со всей силы прижалась к нему, дав волю слезам, которые так старательно сдерживала до этого момента.       — Я так боялась за тебя! — шепотом, сквозь слезы, проговорила Скалли, желая больше никуда его не отпускать.       Он зарылся лицом в её волосы, прижимая к себе и еле сдерживая собственные слезы от осознания того, как сильно она в нем нуждается…, а он — в ней.       У него перехватило дыхание от того, с какой силой она обняла его. Господи, что же он наделал? Зачем позволил ей так сильно нуждаться в нём? Почему не прогнал, когда у неё ещё был шанс на нормальное будущее? Это его удел — гонятся за призраками со значком и пистолетом. Почему она выбрала этот путь? Что будет с ней, если однажды он действительно погибнет? А с ребенком?.. Словно в ответ на его мысли, он почувствовал шевеление в районе её живота и немного отстранился, изумленно глядя на Скалли. Она немного успокоилась и подняла голову, чтобы увидеть его изумленное лицо.       — Что это было?       Она посмотрела на него, как на пятилетнего.       — Ребенок шевелится, Малдер.       Он пораженно уставился на её живот с каким-то странным выражением лица. Она снисходительно посмотрела на него, затем взяла его руку и положила на свой живот. Смесь благоговения, изумления и детского восторга отразились на его лице в этот момент.       Скалли не помнила, чтобы видела его таким раньше. Как будто вся боль и страдания, которыми была наполнена его жизнь, отступили на это мгновение, и он казался абсолютно счастливым.  Она улыбалась, глядя на него и сдерживая слёзы, теперь уже радости… Это когда-нибудь прекратится — сколько можно плакать?       Какое-то время они стояли молча, наслаждаясь коротким мгновением умиротворения и счастья, которое так редко выпадало в их жизнях. Затем он еле слышно спросил.       — Опиши, что ты чувствуешь?       — Это удивительные, невероятные, ни с чем несравнимые ощущения. Даже, я бы сказала, сверхъестественные, — Скалли улыбнулась, а Малдер усмехнулся, — правда, Малдер. Ведь это загадка — как из двух клеток, которые помещаются на кончике иголки, вырастает живое существо, умеющее думать, размышлять, выстраивать теории. Наука до сих пор не разгадала секрет этого процесса. Это похоже на…       — Чудо. — Она встретилась с ним взглядом, понимая, что значит это слово теперь для них обоих.       — Да… чудо.- Скалли смотрела него, улыбаясь, а глаза светились счастьем. Её выражение лица было немного детским, как у ребенка, у которого исполнилась заветная мечта.       Боже, она восхитительна! Не в силах больше сдерживаться, Малдер, нежно взял в свои ладони её лицо и, наклонившись, поцеловал её. Скалли запустила руку в его волосы и с жадностью впилась в губы, чувствуя их уже почти забытый вкус.       Боже, как же она скучала по нему! Он целовал её очень нежно и горячо, стараясь вложить в этот поцелуй все чувства, которые он испытывал к ней. И она отвечала тем же.       Через некоторое время он отпустил её губы, поцеловав напоследок в уголок её рта, потерся носом о её и отстранился, чтобы заглянуть в глаза, продолжая нежно поглаживать её скулы большими пальцами. Он тонул в этих голубых озерах, а она не могла насмотреться на него.       Так они стояли, изучая так давно знакомые черты и находя неизбежные изменения от времени и боли, через которую обоим пришлось пройти.       Затем Скалли прижалась щекой к его груди, слушая биение его сердца. Этот звук успокаивал её. Еще её успокаивал звук его голоса, хотя слова вносили беспокойство в её сердце.       — Я не могу тебе обещать, что не ввяжусь снова в какую-нибудь авантюру или не подставлю свою задницу под огонь. Ты права: я — это я, эгоистичный и неугомонный сукин сын. Хотя, не буду лукавить, с весьма привлекательной внешностью, — Скалли улыбнулась. — Которому необычайно повезло встретить на пути еще более упрямую напарницу. — Она отстранилась от его груди и наигранно-возмущенно посмотрела на него, — И замечательного друга, — нежно глядя на нее, вполголоса продолжил он, — который, несмотря на расхождения во взглядах, всегда был на моей стороне, — ей снова захотелось его поцеловать. — Но я обещаю, что сделаю всё, чтобы ты… и ребенок были в безопасности. — Она вздохнула, опустив голову. — Эй, выше нос, Скалли! Я жив и, похоже, смерть боится меня. На том свете, видно, тоже не особо желают моего присутствия и оттягивают этот момент, как могут. Давай позовем ребят и устроим вечеринку по этому поводу, а?       — Скалли взглянула на него, грустно улыбнувшись.       — Идем спать, Малдер.       — О! — он самодовольно ухмыльнулся. — Твой вариант определенно более привлекательный! — Она смерила его взглядом, слегка улыбнувшись при этом, и направилась в ванную. — Ээ… Скалли — спальня в другой стороне. Или ты хочешь меня в душ пригласить? — Она немного смутилась.       — Малдер, иди в спальню, я сейчас.       — Ммм… мне нравится ход твоих мыслей, — он сказал это низким заговорщическим голосом, хищно глядя на нее. Она подарила ему еще один «взгляд». Она понимает, что этот её «взгляд» действует на него не так, как она рассчитывает? Он смотрел в её сторону с вожделением. — Я когда-нибудь говорил тебе, что когда ты таак смотришь, то выглядишь невероятно сексуально? — ответом ему был звук захлопнувшейся двери. Он улыбнулся, глядя на дверь и задаваясь вопросом: чем он заслужил такое счастье? И направился в указанном направлении. Когда Скалли зашла в спальню, то обнаружила Малдера лежащим на её кровати прямо в одежде. Спасибо, что хоть обувь снял. Хоть что-то в этом мире не меняется.       Было похоже, что он спит, но она не была уверена.       Скалли осторожно подошла к противоположной стороне кровати и легла на бок, спиной к нему. Сильные руки тут же обвили её, привлекая к себе. Она судорожно вздохнула, закрыв глаза, сильнее прижимаясь всем телом к нему. Он вдохнул аромат её волос, прикрыв глаза и наслаждаясь близостью с ней… и почувствовал, что её тело сотрясают дрожь. Она что, плачет? Он приподнял голову, обеспокоенно глядя на нее.       — Скалли?.. Что случилось?       — Я думала… что никогда больше не увижу тебя… — Он прижался губами к месту рядом ухом.        — Ну что ты, Дана — я им просто так не дамся. И я не могу оставить тебя сейчас одну. Так что тебе придется терпеть своего занудного напарника и, по совместительству, отца твоего будущего ребенка. — Он погладил её по животу и ребенок среагировал, возобновив бурную деятельность. — Да, малыш, мы еще помучаем твою маму.       У Скалли вырвался нервный смешок вперемешку со всхлипом.       — Прости… Я не знаю, что со мной происходит… Наверно, какой-то гормональный сбой… Это так не похоже на меня… Все эти истерики, перемена настроения, расстраиваюсь из-за всякой ерунды… Я так устала, — последняя фраза была сказана одними губами.       — Если это позволит чаще обнимать тебя, я готов потерпеть, — она улыбнулась. — А извиняться надо мне, Скалли — я столько боли принёс в твою жизнь. Скалли повернулась на спину, чтобы видеть его глаза.       — Не ты, Малдер, они. Те люди или нелюди, которые стоят за экспериментами над невинными людьми, те, кто забрали у тебя сестру и убили мою, заразили меня раком и сделали бесплодной… — Скалли провела рукой по животу. — А ты просто пытаешься это остановить, открыть людям глаза, чтобы они увидели истинную суть вещей. Но одному идти против системы не просто, если не невозможно. А ты идешь. С упорством…       — Осла.       — Малдер… Именно поэтому я пошла за тобой.       — Потому что я осел? — Она проигнорировала комментарий.       — Ты не побоялся идти один против всех, плыть против течения, бороться до конца, несмотря ни на что.       Он усмехнулся.       — По твоим словам выходит, что я герой, а не неудачник. Она повернулась, чтобы заглянуть в его глаза.       — А ты и есть герой, Малдер. Для меня.       У него защипало в глазах от слез. Он вглядывался в её голубые глаза, пытаясь найти хоть намек на иронию, но нашел только непоколебимую уверенность и решимость отстаивать свою точку зрения, если он попробует спорить. И чтобы окончательно не утонуть в глубинах её глаз, решил отшутиться.       — Тогда завтра иду покупать себе костюм супермена. — Она улыбнулась, и от этой улыбки невероятное тепло разлилось в его груди.       Он бы все отдал, лишь бы такая улыбка как можно чаще озаряла её лицо.       Наклонившись, он подарил ей нежный поцелуй и прошептал: — Когда ты так улыбаешься, мне хочется бросить все и уехать туда, где не будет никаких монстров, заговоров, забыть, что такое секретные материалы. В какой-нибудь дом на краю вселенной. Подальше от тьмы.       — Возможно, так и будет, Малдер. Когда-нибудь… — Сказав это, она снова повернулась на бок, закрыв глаза, и спиной прижимаясь к нему.       Сейчас ей хотелось забыть о том, кто они и что их ждет завтра. Ей хотелось представить, что они обычная пара, ждущая малыша, а не двое людей с разбитыми судьбами и разорванными сердцами, которых на каждом углу поджидает опасность… Может, все же уговорить Малдера уехать? Он ведь сам заговорил об этом. И они будут жить долго и счастливо? Сама мысль об этом вызвала нервный смешок, а Малдер, спокойно лежащий и, видимо, спящий до этого момента, беспокойно завозился и сонно пробормотал ей в ухо:       — О чем ты там думаешь — спи уже. Нам вставать через пару часов. — Скалли улыбнулась.       В конце концов, сейчас ей достаточно слышать его голос и чувствовать его тепло, чтобы быть почти счастливой. А дальше — время покажет. Дана коснулась его руки, лежащей у нее на животе, и он сжал её пальцы в своих, подтверждая то, что она и так знала. И Скалли наконец заснула.