Истерзан полною луной

Сегодня замок словно сошел с ума. Ты приходил и зачем-то располосовал портрет Полной Дамы. Я чувствую твой запах. Наваждение?.. Возможно. Стараясь не привлекать внимания, я иду по твоему следу, и понимаю, что после визита в башню, ты был в моем кабинете. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Неужели я увижу тебя?.. За эти 12 лет мне уже стало наплевать, действительно ли ты предал Лили и Джеймса. Я никогда не мог в это поверить полностью, ведь я знаю, с кем ты был в ту страшную ночь. Последнюю нашу ночь. Я помню ее до мельчайших подробностей. Но я никогда не мог понять, зачем ты себя оклеветал на суде. Мы все были убиты горем, немного или даже очень не в себе... Не важно. Все это потеряло смысл после десятого или одиннадцатого полнолуния, которое я провел без тебя. Я понял, что обречен искать тебя, что никто не сможет заменить мне твоего запаха. Я одержим тобой, пожалуй, даже больше, чем ликантропией. Ты - мой личный сорт наркотика, и я, дементор тебя побери, уже 12 лет испытываю жесткую ломку. Стоит взойти на небо полной луне, как тоска становится нестерпимой. И я вою. И ищу тебя... и снова вою, как будто это может помочь... И вот я стою перед дверью класса и боюсь открыть ее. Боюсь, что тебя нет за ней. Но я чувствую твой запах. Он словно везде. Я не могу его спутать. Только бы никто не пришел сюда сейчас. И я, воровато оглядевшись, зажмуриваюсь и открываю дверь, проскальзываю внутрь, все еще не решаясь открыть глаза. Твой запах ударят в нос как хороший хук в челюсть, я закрываю дверь, машинально накладывая заглушающие и запирающие чары: если тебя здесь нет, я заору в голос, я это знаю. Но ты здесь. Сначала я слышу дыхание. Чуть хриплое, тяжелое как после долгого бега. Потом отваживаюсь взглянуть. Ты ужасно выглядишь: весь осунулся, кожа и кости. Волосы спутаны, глаза горят безумием. Я смотрю на тебя и мне кажется, я умираю. - Ну, здравствуй, Лунатик, - ты криво усмехаешься и смотришь на меня настороженно. Ты не знаешь, чего ждать от меня. 12 лет прошло. Только для меня они прошли едва ли не тяжелее, чем для тебя. Ты пробовал искать кого-то 12 лет?.. А я пробовал. Просыпаться с мучительным стояком, потому что во сне снова видел тебя. Дрочить, представляя тебя. Мне даже начал сниться твой запах. И вот ты стоишь передо мной, в рваной одежде, весь грязный и худой, как скелет. Но мне нет до этого дела. Мне достаточно того, что я вижу тебя. И я не могу сдержать рвущийся наружу стон. Что в нем? Боль? Радость? Отчаяние? Счастье? Я не знаю. Я не могу не смотреть на тебя. Я вдыхаю твой запах и у меня кружится голова. Я снова закрываю глаза. А когда открываю, вижу, что ты подошел почти вплотную ко мне. Смотрю на тебя. Я все еще не могу произнести ни слова. Видишь ли ты, что происходит со мной? Ты останавливаешься в каком-то дюйме от меня и хрипло говоришь: - Питер жив, это он предал их, не я. Я молчу. Мне плевать на Питера. Мне на весь мир плевать. Я слышу твое дыхание. Я могу чувствовать твой запах и видеть тебя. Мне плевать, кого ты убил или предал. Через неделю полнолуние. И я больше не буду искать тебя. Потому что что бы ты ни говорил сейчас, я не отпущу тебя. Никогда и никуда больше. Я молчу. - Луни, ты не веришь мне?.. Мерлин и Моргана, если бы у нас была наша Карта... Смотришь беспомощно. Карта у меня, кстати, в столе, возле которого ты стоял минуту назад. Но я молчу. Я просто не могу выдавить из себя ни единого слова. Знаешь ли ты, что я хотел умереть? Я понял, что не могу без тебя. Но надеялся, что время лечит. Так вот, теперь я знаю, что со временем становится только больнее. Ты предпринимаешь еще одну попытку: - Но ты же помнишь, что в ТУ ночь мы были вместе?.. - твой голос дрожит, и я понимаю, что сейчас должен хоть как-то дать тебе понять, что слышу тебя. Я медленно киваю, - Я все 12 лет вспоминал эту ночь... Я не могу сдержать слез. Они текут по моему лицу, совершенно бесконтрольно. Мне плевать. Я смотрю на тебя, смаргивая непрошеную влагу, которая мешает мне видеть твое лицо. Мои колени дрожат, а в горле стоит ком, не дающий мне произнести ни звука. Ты смотришь сначала непонимающе. Потом мучительно-медленно преодолеваешь остававшееся между нами расстояние и отчаянно впиваешься в мои губы грубым поцелуем, от которого у меня окончательно подгибаются ноги. Я падаю на колени, вынужденно разрывая поцелуй. Меня душат рыдания. Ты обнимаешь меня, баюкаешь в руках, как ребенка. Наконец я успокаиваюсь. Поднимаю глаза и вижу твой особенный взгляд. Сколько раз я видел его во сне?.. Я не думаю, что это можно сосчитать. Полная луна смотрит на меня таким взглядом уже 12 лет. Призывно и, вместе с тем, ласково. Наконец мне удается справиться с голосом и я говорю: - Сири, - ты дергаешься от звука моего голоса как от удара, и я не могу продолжать. Я просто подношу руку к твоему лицу и убираю с него спутанные волосы. Ты закрываешь глаза и прижимаешься колючей щекой к моей ладони. Мой резкий вздох срывает какую-то пружину внутри тебя, и я попадаю в плен твоих рук и губ.

***

Ты смотришь так, словно все эти 12 лет только и мечтал о том, чтобы увидеть меня. О таком я даже подумать не смел. В Азкабане холодно и можно сойти с ума, но еще хуже, если все время боишься, что тебе нашли замену. Я не знаю, как объяснить это, да и не нужно ничего объяснять. Сейчас кроме нас нет никого в этом мире. Ты смотришь на меня, прикасаешься к моим грязным спутанным волосам. Мне стыдно за них, но я не могу ждать. Я 12 лет мечтал прикоснуться к тебе, Лунатик. И я срываюсь. Я рву на тебе одежду, кусаю в доверчиво подставленную шею, сразу зализываю место укуса, срываю с тебя ненужные тряпки, жадно разглядываю твое мускулистое тело. Я помню каждый твой шрам, я любуюсь на твою подтянутую спортивную фиругу. Не то, что у меня - худое до безобразности, с выпирающими ребрами тело. Ты прекрасен. Эти 12 лет тебе не повредили: твои упругие мышцы и нежная кожа сводят меня с ума, я мог бы вечно целовать тебя, мой Лунатик, но не сегодня. Сегодня я слишком хочу тебя. И ты согласен со мной. Я чувствую твое возбуждение: прерывистое дыхание, каменный стояк, дрожь, охватывающая твое тело от моих прикосновений. Ты прекрасен, Луни. Наконец избавившись от всей одежды, мы оба замираем, не в силах пошевелиться. Ты тоже пожираешь глазами мое тело, как будто там есть на что смотреть: тощая шавка. Но в глазах твоих я читаю восторг, и мне этого достаточно. Я поднимаюсь с пола и тяну тебя за собой. Через мгновенье, ты уже стоишь, облокотившись на ближайшую парту, и ноги твои чуть расставлены. Я приседаю на корточки и, разведя в стороны твои упругие ягодицы, касаюсь языком сжатой звездочки ануса. Ты стонешь, и за этот звук я готов отсидеть еще пару лет в Азкабане. Пытаясь проникнуть внутрь тебя сначала языком, потом пальцем, я с восторгом понимаю: у тебя никого нет, по крайней мере в последнее время. Преодолев сопротивление мышц, я безошибочно нахожу чувствительную точку внутри тебя, и ты снова стонешь, на этот раз громче. - Сири, пожалуйста, - просишь ты, и мне кажется, я потеряю сознание от перевозбуждения. - Тебе будет больно, у тебя давно никого... - пытаюсь возражать. - 12 лет, - говоришь ты, - Я не могу больше ждать, Бродяга... пожалуйста... Твои слова - словно взорвавшийся котел с зельем - оглушают и обжигают меня. Я резко поднимаюсь и приставляю головку своего истекающего смазкой члена к твоей дырочке. Ты такой тугой, что перед глазами плавают круги, пока я пытаюсь осторожно протиснуться внутрь. Ты стонешь, и я понимаю, что все-таки порвал тебя. Обнимаю, начинаю ласкать твой по-прежнему стоящий член, отвлекая от боли. - Прошу тебя, Бродяга, - шепчешь ты, и я не могу больше сдерживаться. Начинаю осторожно двигаться в тебе, одновременно лаская твой восхитительный член, вскоре ты начинаешь подмахивать мне, и я срываюсь в бешеный темп, грубо вколачиваясь в твою до умопомрачения узкую дырочку. Конечно, на долго нас не могло хватить. С трудом я дожидаюсь, когда ты кончишь, забрызгивая парту и пачкая мне руку, и отпускаю себя, особенно сильно толкаясь внутрь и заливая тебя изнутри своей спермой. - Люблю тебя, Луни... Ты только мой... - Ты даже не представляешь, насколько прав, - смеешься ты, и я понимаю, что стоило сбежать из самой страшной магической тюрьмы ради этого мгновенья.