Люси, улыбайся!

Где-то на краю Магнолии

- Ну же, Люси, улыбайся! Да не плачь,а улыбайся, чёрт возьми! Неужто это так сложно? Ладно, если не хочешь сама, я тебя заставлю. Принесите скальпель, живо! -Кричал человек на блондинку, тянув её скулы и щёки в разные стороны, делая подобие улыбки. Девушка лишь молчала, но её слезы градом катились из глаз. - Ну что ж, приступим? - спросил Саламандр,беря в руки хирургические принадлежности, и взял один предмет. - Неет- дрожащим голосом сказала бывшая заклинательница и затряслась ещё сильнее. - Ну ты же сама не хочешь. Поверь, мне самому это делать не приятно, но надо же тебе улыбнуться! - с "доброй"улыбкой Нацу, теперь уже Э.Н.Д., взял руку Хартфелии и резко оторвал ноготь. Пока пытки над телом девушки продолжались, Хартфелия думала. Думала о том, почему она видит не творения Зерефа, а Нацу. Того Нацу, который привёл её когда-то в гильдию. Того Нацу, кто был её лучшим другом, и чёрт возьми, сейчас им является!Того Нацу, которому она доверяет. И того Нацу, которому всё прощает... А Нацу не думал. Нацу не сожалел. Нацу грустил,ибо Люси тоже грустила. Ведь когда люди не улыбаются, они же грустят?Верно. А Люси не улыбалась. Значит, и Нацу не должен. Но почему же так хочется растянуть губы в разные стороны, когда он слышит очередной стон Сердоболии? В конце-концов, он ушел. И не потому, что ему стало больно глядеть на измученную подругу. Ему просто стало...скучно. Да, именно скучно, не более. А Хартфелия осталась. Осталась одна, сотый раз подряд. И от этого стало так...пусто,что ли? Ей просто захотелось прыгать и скакать на одном месте, не понятно от чего. И плевать, что она станцует на костях друзей и проклянёт себя на веки. Просто плевать.Понимаете, плевать! Девушка вдруг залилась в бешеном хохоте. Если рядом с ней были люди, они бы сказали, что девушка сошла с ума от бесконечных пыток и наказаний за неповиновение. Рядом где-то одиноко блестела связка ключей, проблёскивая в темноте. Но они не могли разогнать тьму, что накопилась в Ключнице. Она видела в них другой предмет. Да, она видела в них не друзей, а предмет убийства. Убийства для себя. Медленно, чтобы цепи не заскрипели, Заклинательница, а теперь, уже не совсем она, продвигалась к заветной связке. Взял один золотой ключ, скорей всего Тельца, Хартфелия резко вонзила его в свою грудь. Захлёбываясь в собственной крови она мысленно молилась. Не за себя и не за друзей. А за мир. Ибо мир не мог существовать вместе с одним человеком, что сейчас смотрит на её смерть с бешеной улыбкой в 32 зуба.