Покров Шута. Двойное отражение.

Выражение лица Аллена казалось совершенно нечитаемым. Он медленно переводил взгляд с Канды на Лави, потом обратно, потом ещё раз и никак больше не реагировал. Атмосфера в заполненном светом, хорошо вентилируемом подвале подозрительно потяжелела. И вовсе не от с шипением отворившимися воротам Ковчега, в которые Аллен уже минут пять как должен был выйти. Да всё не решался. Переступал с ноги на ногу, усиленно обдумывал сложившееся положение, едва не начав грызть ногти. Лави терпел, он не против. Почему терпел Канда? Неужели проникся и осознал? — Мояши, ты свалишь уже или нет? Не совсем. — Этого не должно происходить, — пробормотал парень себе или другим – не понятно. — Всё не так. Из-за вас двоих, между прочим. Свалились как снег в середине июля на ветви к дозревающим яблокам. — Аллен, они уже большие детки, и мы не настолько большие дураки, правильно? — попытался успокаивающе улыбнуться Лави и обернулся к Юу за подтверждением. Но тот лишь смерил ученика книжника скептическим взглядом. — «Мы» включает и тебя, так? — Вы сейчас ругаться начнёте? — только сделавший шаг ко вратам Аллен опять остановился. — Нет, — хором отозвались Лави и Канда. — Хорошо. Не ругайтесь... И не миритесь тем более! — Ты своих детей так же наставлял? — Юу скучал. — Нет. Там сложнее дело. Наставления по всем фронтам: безопасность, вежливость, режим, питание, общение, гигиена. Да-да, дети – это адский труд, пусть даже один ребёнок чудо-сердце, а другая нормальная. Впрочем, «нормальная» Аллен произнёс без какой-либо уверенности. И, будто вопрошая, направил взгляд на Лави. Юный книжник проигнорировал все немые вопросы. — Если что-то случится, пошлите голема. — Что-то - это часы пробьют полдень? Лави, не выдержав, захихикал в сторонку. Аллен сообразил, что дома делать больше нечего. Совершенно нечего. А если задержится, так здесь и останется, что совершенно неприемлемо. — Аллен, мы осознаём вину, из-за нас сдвинулись ваши расписания и планы и некому остаться смотреть за детьми, но мы справимся. Ты всегда на связи. И этот дом чертовски умён и безопасен! Это не дом, это крепость как внутри, так и снаружи. Ты провёл впечатляющую работу и живёшь здесь не один год, ты ничего не упустил! Аллен поджал губы. Его взгляд продолжал метаться. — Пап, проваливай! — звонкий голос Вьята в тишине был подобен грому и молнии: ясный, громкий, внезапный. И мальчик мгновенно стал объектом внимания всех взрослых. — Вьят? — С очень нехорошими интонациями протянул Аллен, отступая от врат, в любой момент готовый уже и вовсе отказаться от запланированной командировки. — А что? — подросток тут же обнаружил недоброе. — Так папа с тобой прощается, когда ты боишься на нём дом и нас оставить. Я помню, такое бывало, пару раз заставал. Думал ещё, что вы ссоритесь, а потом понял, что что-то не так, и спросил папу, он сказал, это тебя успокаивает. Лави заржал в голос. Юу стоял с совершенно непричастным видом. У Аллена дёргался глаз. — Я неправильно понял? — Значение некоторых слов и фраз зависит от интонации, намерения и ситуации, это верно. И, хотя подобное прощание грубость, в случае, когда я нервничаю, именно оно взывает к рассудку. Когда так говорит Тики! Вьят замер, наморщив лоб, создавая видимость долгого и глубокого разрушения. А может, и впрямь думал. — А если говорю я? — А тебе в любом случае лучше грубые вещи отцу не говорить, — всё же вмешался Лави. А затем подмигнул и продолжил заговорщицким тоном, — но можешь устроить нехорошее Тики за то, что ввёл в заблуждение. — Ла… А ладно! — смирился Аллен, решив, что проблемы Тики не его проблемы. Если, конечно, дети не устроят ничего глобального. Он обернулся к распахнувшимся вратам. Подумал. Оглянулся к Вьяту. — Только без фанатизма. — Фанатизма? — Ничего масштабного. — Ах… — Легальное хулиганство, — фыркнул под нос Лави и пожал плечами. — Всем пока. Вы все знаете, чего я от вас ожидаю, что я хочу увидеть по прибытии и как я не люблю, когда мои ожидания не оправдываются. Всё. И Аллен прошёл во врата. Некоторое время Лави, Юу и Вьят ещё глядели в непроницаемую матовую поверхность, будто ожидая, что озабоченный хозяин дома и папаша вернётся, врата зарябят, случится ещё хоть что-то. Но врата лишь исчезли, закрывшись. Вьят кашлянул, привлекая внимание. — Полагаю, мы можем пойти и спокойно заняться своими делами? — Если ваши дела исключают попытки залезть, куда нельзя, устроить беспорядок и… — И ещё длинный перечень действий, — закивал мальчик, разворачиваясь и убегая. — С ними точно ничего не случится, так ведь? — Лави обернулся к Юу, но тот молчал и вообще смотрел в угол зала. Или вглубь видимой лишь ему вселенной. Лави нервно выдохнул, стараясь настроиться на нужный лад, припоминая, как общался с Юу во время путешествия к цитадели Хелеоса. И, напустив максимально непринуждённый, наглый вид, поинтересовался: — И что случилось теперь? — Этот мальчишка — Сердце. Всё ещё никак не могу уложить мысль в голове. — Хелеос казался... Впрочем, он тоже дебил полный был! Нет бы просто пойти и грохнуть Ноев, придумать что-то. Потратить усилия с пользой! Нет! Он придумал, как спасти Ноев, сохранив их вымирающий вид! — И что? — Какое человечество – такой и хранитель, — раздражённо выдал Лави, явно не довольный таким положением дел. — И это я здесь не люблю людей? — А я ученик книжника, про нас полно страшных слухов ходит, — рассмеялся Лави и принялся перечислять, загибая пальцы. — Эгоисты, циники, мошенники, убийцы, бессердечные психопаты. — Почему я не знал об этом списке раньше? — Дай подумаю? Ты всех людей ни во что не ставишь. Зачем тебе списки? Знаешь, как ты меня удивил сегодня? Ты поговорил с Алленом. — И? Кролик, эта мысль, может, и слишком трудна для тебя, но мы оба умеем разговаривать. — Тихо-мирно поговорил. Когда привёл Неру. — Я должен был орать? — Нет, я сомневался в Аллене, — фыркнул Лави, решая больше к этой теме не возвращаться. Затем глянул на Юу и предложил, — пойдём, познакомимся с детьми? — А так хочется? — Надо бы. Один из них — хранитель человечества, как ты уже говорил, и хрен знает… — Какого дерьма ждать от другой. Всё ясно. Но лучше подождать, пока любопытствующие сами прискочат с нами знакомиться. Что? Это же дети! — Ты знаешь, как ведут себя дети? Любопытные дети? — Алма был сверхлюбопытным. — Оу… Никогда раньше Канда так просто посреди разговора Карму не поминал. Это какой знак? Хороший? Плохой? Или знак, предупреждающий, что сейчас его убьют как единственного свидетеля? — Пошли, посмотрим, что с Неру. Вьят как бы за ним присматривает, но пацан, кажется, спал. Утро в итоге приказало Лави и Канде разделиться. Канда, в последнее время страдавший от недосыпа, отправился спать в свою комнату. При этом Лави приложил титанические усилия, чтобы не заржать вдруг, вспоминая «шуточку» Аллена, когда они только попали в дом. Несмотря на то, что он вручил Лави план, их с Кандой комнаты могли быть выбраны из множества, но прямо этого сказано не было, и Лави подошёл позже к Уолкеру. Четырнадцатый кивнул и повёл его лично. Привёл к двери, распахнул и объявил, что комната идеально подойдёт для него и Канды. Увидел выражение лица Лави, полюбовался и завершил: «ну если вы ещё не на этой стадии… вернёмся к варианту с раздельным проживанием?». Выросший Аллен сбивал с толку. Весь мир, успевший перемениться за жалкие шесть лет в корне, удивлял. Но стоило Канде наконец-то уйти спать, Лави пришлось присматривать за людьми. Несмотря на собственную смелость и утверждения, оставлять их без присмотра в итак безопасном доме не хотелось. К десяти часам на улице зарядил мелкий дождь, а к полудню погода и вовсе испортилась. Позволять детям играть во дворе не удавалось. Рия сообщила, что Аллен как-то ставил экран во время дождя, мог создать крышу, но Лави таких прав в управлении домом не имел. Так что сразу поставил свои условия. Оба ребёнка будут тихо проводить время в одном помещении. И они выбрали одну из просторных гостиных, распахнули окна, впуская сырой, свежий воздух, и занялись своими делами. Вьят тут же забрался с книгами в дальний угол дивана. Рия уселась на полу строить дом или целый город из всех подручных материалов. Она просила Лави почитать ей или рассказать историю, но ученику книжника как раз посчастливилось поднять Неру. Сидеть перед ним и заниматься другим ребёнком, читая сказку на непонятном языке, слишком жестоко. Лави полагал, что труднее всего именно для юного пророка будет найти занятие. Но первые полчаса он провёл просто в попытке объяснить, что такое омлет, что за рыба к нему прилагается и с чем булочки, и перешёл на лекцию вообще о еде. Серебряный голем помогал в более корректном переводе, Неру общался жестами. Поглощение еды заняло почти полтора часа. Вьят и Рия так же оказались заняты на этот срок, наблюдая каждый со своего угла, но стараясь не выглядеть слишком назойливыми. — А он не может говорить с нами нормально? — жалобно проскулила Рия, когда Лави, вроде бы, закончил беседу с Неру, а тот завершил завтрак, пока допивая чай. — Нет. Он не понимает наш язык, так как прибыл издалека, и при этом он не может говорить вслух. — И как тогда общаться? — Учись читать и писать, дурёха! — пропел Вьят с довольной улыбкой. — Он сможет писать, но его речь нужно читать. А пока его переводит голем. Но перевод опять же нужно читать. — Эй!!! Почемууу? Рия, тут же совершенно расстроенная, принялась оглядываться по сторонам и обижено сопеть. — Боюсь, что твой брат прав. Чтобы общаться с Неру, нужно неплохо читать. — Я неплохо читаю! — Ты успела прочитать то, что показал голем? — продолжал подначивать сестру Вьят. Лави не знал, стоит ли прекратить это или же всё успокоится само собой. И нет ничего ужасного в том, что Рия получит новую мотивацию в обучении. — А я сегодня буду учиться читать? — спросила Рия, пока Лави объяснял Неру, где находится кухня, куда отнести грязную посуду. Сам он забирать её не стал, решив, что лишняя практика в перемещении пойдёт ему на пользу. Ну и голем отправлялся с ним. Аллен иногда рассказывал, каким весёлым Тим может быть проводником. — Учись, кто мешает? — Она неправильно читает. Ей нужен надзиратель, — продолжал Вьят. — Ничего странного, в её возрасте далеко не все даже учатся читать. Я могу помочь, конечно, посмотреть. Заодно немного поучимся речи с Неру. Только нужно будет организовать всё по уму. В итоге энтузиазм Рии горел целых полтора часа. Рекорд. А затем она слишком устала, ошибки посыпались из всех щелей, и в итоге девочка была отправлена отдыхать. Неру же, получив в свои руки бумагу и цветные карандаши, застыл, словно зачарованный. Лави с запозданием сообразил истину: он уж точно карандашей стольких цветов никогда не видел. Следующие десять минут Лави убеждал мальчика в праве владения карандашами, рисования и прочих прелестях жизни в этом доме. Рассказал, как много таких и других карандашей ещё есть, сколько у них бумаги, которую уже девать некуда, и как Неру может использовать их полностью в своё удовольствие. Всё же, учитывая место рождения мальчика, мать заботилась о сыне и любила, раз снабжала бумагой и карандашами, — подумал Лави. А потом Неру объяснил, какой дядя давал ему бумагу за то, что мальчик бегал для него посыльным и помогал ещё в мелочах. Может быть, в действиях Трайда не было ничего ужасного? Для Ноев убийство и вовсе было в порядке вещей. — Вьят, а ты как к Неру относишься? — вспомнил о будущем Сердце Лави. — Как отношусь? — удивился Вьят. — Ну… он интересный. И… лучше, чем Рия. Учитывая, что Рии в комнате как раз не было, создавалось впечатление, будто он говорил искренне. Или шутил для Лави. Но тот и впрямь задал немного глупый вопрос. — Присмотришь за ним? Глаза Вьята расширились в изумлении. Но через пару долгих минут он всё же вернул контроль над собой и кивнул. И криво улыбнулся: — Я же Сердце, в конце концов. Вы с Кандой тоже под моим присмотром. — Я надеюсь, — ответил Лави с кривой ухмылкой. — Не люблю, когда со мной серьёзно говорят об этом. Я ещё не Сердце и долго буду вживаться в роль. Может, вы умереть успеете все, а я в норму не приду. Но порой все вокруг начинают говорить таким образом. — Но это лучше, чем если бы мы всегда шутили или не принимали тебя всерьёз. — Я хочу быть человеком. — И будешь. Ты всегда хотел. Странно, если бы устроил что-то другое, — прямо ответил Лави. Дверь скрипнула, пропуская обратно Рию, и на этом разговор завял сам собой. Только Неру хмурился и выглядывал из-за листка то на Лави, то на Вьята. Но вскоре вернулся к рисованию. Обед прошёл неорганизованно. Затащить детей на кухню, заставить есть там было выше сил Лави. Они почуяли свободу и слабость неопытного воспитателя. Так что дети обедали,каждый когда хотел, всё тут же. Вьят был особенно доволен возможностью и при еде не отрываться от книги, а Рия с обедом играла, накормив сразу все имеющиеся игрушки и едва не затягивая в свой обед Лави, Неру и брата, но Вьят оказался слишком опытным и восстановил хоть какое-то подобие порядка. И, как будто хуже быть не могло, в разгар обеда в гостиную спустился Канда. Как раз к моменту воспитательной беседы Вьята. — К вопросу о том, кто здесь главный и за кем следует следить, — фыркнул он, проходя в комнату. — Я – Сердце. Почти! — мгновенно отреагировал Вьят. Кажется, он давно не устраивал подобных сцен и искренне наслаждался. А дальше пошло прощупывание. Дети пытались понять, что представляет собой Канда, Канда пытался… не убить их? Выглядеть спокойным и безразличным? У него неплохо удавалось выполнение обоих пунктов, хотя Лави поначалу нешуточно так беспокоился. Аллен спрашивать с обоих в любом случае будет. Да и вредить Сердцу как-то стрёмно. Через полчаса дети более или менее угомонились и снова занялись своими делами. Время от времени Неру или Рия требовали внимания, Вьят, как самый надёжный, бывало, отлучался. Канда тоже куда-то уходил, Лави сел за подшивки, захваченные от учителя. День проходил не так плохо, как поначалу представлял ученик книжника, только никак не удавалось пообщаться с Кандой. А может, Лави не слишком и пытался остаться с ним наедине, лишь прикрываясь возможностью слежки детей? Чего он опасался? Уже вечером после с трудом организованного ужина они опять собрались вместе и дружно отсчитывали часы до отправления детей по кроватям. На сей раз, причём они сидели рядом, Юу, погружённый в свои мысли, копался в старых газетах, очевидно, прикидывая тоже, что случилось с миром, но не предавая тому значения. К удивлению Лави, он, впрочем, пару раз задал вопросы, подкрепив их «ты будущий книжник, значит, должен знать». Лави отвечал, пристально наблюдая за Юу и отмечая, что Канда тоже во время его ответов наблюдает за ним. И они оба совсем не обращают внимания на детей в такие моменты, словно слишком занятые чем-то более сложным. Лави пытался понять, с каких пор говорить с Юу стало так просто и приятно, потом решил всего лишь наслаждаться положением, не задавая вопросов. О чём именно размышлял Юу, прикрывший глаза, но наблюдающий за ним, никто сказать не мог. — А вы же связаны, да? — неожиданно возник рядом Вьят. — Что? — Да, — невозмутимо ответил Канда. Лави недоумевающее захлопал глазами, глядя то на одного, то на другого. О чём это они сейчас болтают? — Подождите! Это сейчас что… здесь происходит? — Ну, ваша связь, — Вьят щёлкнул пальцами, игнорируя Лави и обращаясь теперь именно к Канде. — А она что означает? — Связь? — продолжал недоумевать Лави. В какую ещё связь его втянули? О чём речь? — Обычная связь, что может образовываться между носителями чистой силы. У меня такая была и в прошлой жизни. А теперь и в этой. — Со мной? — шокировано выдал Лави, ощущая себя полным идиотом. — А вы можете мне потом рассказать об этом? Мне кажется, это что-то важное или интересное. Я хотел бы знать. Не обязательно сейчас и сегодня, — Вьят кивнул на Лави, как бы показывая, что понимает, кто-то из связанных ещё не в курсе и сам. — Даже не знаю, — задумчиво протянул Юу. — Если этот дебил осознает до того, как состарится и сдохнет… — Хорошо, мы с Юу разберём эту тему сегодня вечером, а потом поговорим с тобой, — взял себя в руки ученик книжника и решил вопрос раз и навсегда. Юу не возражал. Только как-то насмешливо глянул и кивнул. — Вечером. До вечера Лави, сходящему с ума от любопытства и сонма диких теории, ещё предстояло дожить. И следующие часы обещали душевные страдания на любой вкус. — Связь, он про ту самую связь? — мгновенно напрягся и поддался к Юу Лави, стоило Вьяту отойти, предоставив «взрослым» разбираться со сложившейся ситуацией. — Ты знаешь их много? — Да, я ученик книжника! Я знаю много разных типов связи! — Учись думать. Разве не ты был инициатором, Кролик? Так что теперь прячешься? — Юу тоже подался навстречу, так что Лави резко отшатнулся, едва не кувыркнувшись на пол. Канда вёл себя странно, и, несмотря на явное веселье, в глазах его таилась и злость. Это Лави что-то сделал со связью? Это Лави был виноват и всё ещё не порублен на кусочки? Или связь, судя по эмоциям Юу, не позволила? — Но, чёрт возьми, откуда? — голос Лави дрожал. В конце концов, подходила под их ситуацию лишь одна реальная связь Сопутствующих. — Зачем ты тащил меня в крепость? — смирился с необходимостью объяснить элементарное Юу. — Чтобы ты не умер, несмотря на то, что Алма мёртв! — твёрдо ответил Лави, снова выпрямляясь и указывая рукой на Юу. — О! О-о! — к нему начало приходить понимание. — Ты хочешь сказать… — Вечером! — отрезал Канда, перехватывая его ладонь и болезненно заламывая. Лави кивнул. Ещё больше мучений на его долю. Отлично. Просто потрясающе. Юу продолжал вглядываться, не отпуская руку. Лави шумно сглотнул и попытался криво улыбнуться. Стоило только встретиться с тёмными глазами Канды, и Лави понял, что теряет рассудок. И вместо того, чтобы попытаться вырваться или сказать что-то, продолжал молча смотреть. И, может быть, был не единственным зачарованно всматривающимся, потому как Юу тоже молчал и ничего не предпринимал. — А где Рия? — мысль пришла внезапно, разрушаю магию момента. — Девчонка? — переспросил Канда, тоже начиная оглядываться и, наконец, отпуская его. — Она выходила. А как давно? — Ещё не вернулась? — Лави встревожено поспешил к двери. — Пошли, Юу, найдём её и притащим. А вы двое остаётесь здесь! Вьят кивнул, не возражая, снова занятый рисованием Неру даже не заметил ничего. — Вьят, если что, объясни всё Неру, — всё же решился переложить ответственность Лави. Несмотря на то, что именно Неру тут был старшим, он был мелким, слабым и не говорил ни на одном местном или общеизвестном языке, соответственно, оказался в уязвимом положении. А когда Лави обернулся позвать Юу, тот, как оказалось, уже направился на поиски и лишь на прощание отправил Лави в другое крыло, как будто пытаясь поскорее отделаться. Юный книжник стал быстро осматривать помещения, тихо подзывая девочку, надеясь, что она не хулиганит и прячется, потому как иначе они с Кандой её во век не найдут. Велик был шанс, что девочка заигралась. Рия обладала способностью играть со всем, что её окружало: перилами, ступенями, трещинами на стенах, шкафами, посудой, водой, кусочками бумаги, камешками, прутьями. Всё в её глазах оживало и жило согласно придуманным, нехитрым сценариям. Многие дети отличались раздражающей взрослых способностью играть с неприспособленными для этого вещами и отвлекаться от важных дел, бесед и обучения. Но Рия побеждала их всех и при этом тут же сосредотачивалась, стоило её позвать родителям. Вот только зов Лави мог и не сработать. Он разочарованно спускался по лестнице, раздумывая, сколько ещё искать вышедшую на минуточку девчонку, как навстречу показался Юу. — Тихо. Я нашёл её! — Юу закрыл рукой рот попытавшемуся спросить что-то Лави. И пошёл прочь. На языке Канды это значило что-то вроде «следуй за мной, помалкивай и не скрипи не скрипящими половицами, я знаю, ты умеешь». Они прошли в другое крыло, поднялись на второй этаж и оттуда проследовали до лестницы, а потом Канда показал вниз. Если им надо спуститься, то зачем подниматься? Но, сделав несколько осторожных шагов, Лави понял, в чём дело: незаметно смотреть сверху было куда удобнее. А Рия расположилась в самом низу, напевала песенку и играла чем-то… У Лави похолодело внутри. Что-то тёмное, на вид пушистое, но совсем не похожее на животное играло с девочкой. И когда Лави слегка изменил положение головы, понял, игрушка ещё и форму меняет. Вот Рия протянула руку, и её сжала точно такая же маленькая ладошка. А через секунду обвилась змеёй. — Что это такое, понимаешь? — тихо спросил Юу,зависший рядом. Настолько близко, что Лави чувствовал его тепло и дыхание. — Подожди, — Лави чуть сменил положение, для устойчивости хватаясь за руку мечника, и вытянул шею. Тёмное нечто тянулось из… Он не видел. Не тот угол. — Почему мы занимаемся такой фигнёй? — раздражённо уточнил он, перекидывая ноги через перила и наклоняясь. — Она реагирует на шум, и эта хрень прячется, — объяснил Юу. Лави пробурчал что-то сквозь зубы и наклонился, теряя равновесие. Его тут же дёрнул обратно Канда, прижимая к себе. — Идиотизм. Но мне нравится, — не удержался Лави, снова наклоняясь. — Сейчас отпущу. — Канда, не будь сволочью хотя бы полминуты. Тссс! Сосредоточиться на Рии и том, что она там раскопала в данном положении, было в разы сложнее, хотя обзор отличный открылся. Юу мог бы придержать его совсем по-другому, не прижимаясь, не обнимая и не сводя Лави с ума, и он явно делал это специально! Да если бы парень оглянулся, наверняка обнаружил бы усмешку Юу, но пока пытался лишь всмотреться, восторженно замирая и отстраняясь от ощущений. Что-то заметно изменилось между ними с момента, как они с Кандой стали связаны. И Юу был первым, кто это осознал и действовал совершенно осознано. Лави наконец-то сумел увидеть. Подумал немного. — Чёрт! — Что? Он быстро стянул повязку со второго глаза, чтобы убедиться, – то, что он видел, было, мягко говоря, необычным. Но живым и… — Уходим, — он торопливо выпрямился и стал перелезать обратно, нагло цепляясь за Канду без особой на то необходимости и даже не получая никаких тумаков за свои действия. Слишком много для одного дня! — Что это было? — стоило им лишь свернуть за угол, как Канда потребовал ответа. Что особенно забавно звучало при том, что уводил его от лестницы Лави, схватив за плечо. — Расскажу вечером!! — огрызнулся юный книжник. И его тут же прижали к стенке. Да так, что придётся постараться, чтобы вывернуться. Да и… не хочется выворачиваться. Почему Лави не умел так давить авторитетом? — Что с этой девчонкой? — тихо, внятно и отчётливо повторил суть вопроса Юу. — Это тень Рии. И, если я прав, то… — Лави слегка опустил голову, сталкиваясь лбами и шепча ещё ниже, чем до этого, — Она не будет Ноем, Юу! Это не гены Ноя в ней. Она.. кое-что другое. — Что? — Она, может, и будет Ноем, если присягнёт уже сама Сердцу и всё такое, но… Она, по сути, типичный представитель… обитателей мира, что был до человеческого мира, до рождения Хелеоса.